— Гришенька, пойми, речь идет о моем счастье!
— Я вам хорошо заплачу. За «аренду» пистолета дам деньги на «Волгу», — вставил Мартов.
Гришенька не заставил себя долго упрашивать, тем более что его голубая мечта приобрести автомашину становилась реальной действительностью.
— Хорошо, я достану вам пистолет, — пообещал он.
Через несколько дней Григорий Абрамович, пользуясь тем, что он работал инструктором Московского добровольного спортивного общества «Труд», и тем, что в это время в ДСО намечалось внедрение стрельбы как обязательного вида пятиборья, изготовил от имени общества «Труд» подложное письмо в адрес Института физкультуры с просьбой выдать ему во временное пользование пистолет с боевыми патронами. Получив пистолет, он передал его Мартову.
В Якутию Софа провожала Мартова вместе с Гришей. Мартов обещал вернуться в Москву через месяц.
— Не задерживайся! — крикнула Софья Абрамовна, когда поезд тронулся.
— Не волнуйся, все будет в порядке, — ответил Мартов из тамбура вагона.
Встреча с братом не предвещала ничего хорошего. Поэтому Гришино предупреждение по телефону о том, что через полчаса он зайдет к ней, и просьба никуда не уходить вновь погрузили Софью Абрамовну в глубокое размышление. После отъезда Мартова прошло больше месяца, но от него не было никакой весточки. Теперь не только становились несбыточными мечты и планы Софы, но и резко испортились ее взаимоотношения с братом. С каждым днем она все отчетливее понимала, что обманута. Вот и сейчас она чувствовала: приход Григория связан с очередным скандалом.
Вскоре раздался звонок.
— Что делать? От меня требуют возвратить пистолет! — начал Григорий Абрамович без всяких вступлений.
— Может, ты сядешь? — виновато поглядывая на брата, предложила Софа.
Григорий Абрамович молча прошел в комнату, сел на диван и уставился на нее в ожидании ответа.
— А что если еще немножко подождать? — робко спросила она.
Этого вопроса было вполне достаточно для того, чтобы любимый братец взорвался:
— Ты думаешь, что говоришь? От меня требуют пистолет! Какой я дурак, как глупо попался на удочку!..
Он еще долго бранился, ругал себя, сестру, Мартова, тех, кто напоминал ему о пистолете. В итоге они оба решили под каким-либо предлогом отсрочить сообщение о том, что пистолета у Эфроса нет.
На следующий день Григорий Абрамович изготовил фиктивное письмо о продлении срока возврата пистолета до 1 ноября, подделав подпись председателя добровольного спортивного общества, и направился в Институт физкультуры. Не успел он поздороваться, как старший преподаватель института Корухов, выдавший ему пистолет, спросил:
— Привез?
— Нет. Но я привез новое письмо.
— Какое еще письмо?
— По содержанию оно повторяет первое, только срок на использование оружия продлен до 1 ноября.
— М-да, — промычал Корухов и после непродолжительного молчания добавил: — А что дальше?
— Все будет в порядке, — ответил Григорий Абрамович.
В конце октября стало ясно, что Эфрос пистолет не вернет. Корухов поставил об этом в известность лаборанта кафедры фехтования Горбунова, который отвечал за сохранность оружия. После короткого совещания они решили сообщить о пропаже пистолета в милицию.
У меня возникли серьезные сомнения в том, что Мартов признался во всех совершенных им преступлениях. Эти сомнения еще больше усилились, когда я понял, что Мартов не в состоянии вразумительно ответить на вопрос, для чего ему потребовался пистолет. «Чтобы при необходимости запугивать кого надо» — вот все, что он сказал. Кроме того, во время обыска на квартире его жены в Невинномысске было найдено извещение о телеграфном переводе на крупную сумму — две тысячи рублей. К тому времени девятьсот семьдесят рублей Мартова уже израсходовала. Оставшиеся деньги она выдала следственным органам.
— Из каких источников вы смогли послать жене столь крупную сумму? — спросил я его на допросе.
После недолгого запирательства он ответил, что ограбил сберегательную кассу в Клайпеде.
При проверке выяснилось, что нападение на сберегательную кассу в этом городе действительно было, но завладеть деньгами преступнику не удалось. В местной газете подробно описывался этот случай.
Преступник подъехал к сберегательной кассе на такси. Выйдя из машины, он зашел в помещение кассы, где в то время находились кассир Гайдаускене и контролер Невидонскене, навел на них пистолет и, угрожая убийством, стал требовать деньги. Однако работники сберкассы не растерялись. Невидонскене нажала на кнопку сигнализации, а Гайдаускене направила на грабителя имевшийся у нее пистолет и, кроме того, открыв окно, стала звать на помощь. Не ожидая такого «приема», преступник выбежал из помещения сберкассы, сел в ожидавшее его такси и скрылся[1].
Органы местной милиции еще долго искали преступника, но результаты были очень скромные. Удалось, в частности, разыскать водителя такси. Он рассказал, что интересующий следствие человек ехал на его машине в Клайпеду из Паланги, а затем из Клайпеды попросил отвезти его в Советск. Таксист также сообщил, что это был мужчина высокого роста в черных очках. На левой щеке у него небольшой шрам, причем эта щека во время разговора заметно дергалась. В Советске неизвестный, не расплатившись с водителем, сбежал.
Контролер Невидонскене и кассир Гайдаускене назвали те же приметы грабителя, что и водитель такси.
Вначале всех этих сведений было недостаточно для розыска опасного преступника, но теперь, когда Мартов подтвердил, что данное преступление — дело его рук, они, безусловно, получили доказательственное значение. Кроме того, описанные свидетелями приметы преступника — шрам на лице и подергивание левой щеки во время разговора — совпадали с имеющимися, как принято говорить у криминалистов, особыми приметами Мартова. И, наконец, обе работницы сберкассы опознали в Мартове человека, совершившего разбойное нападение, а водитель такси — человека, которого он возил из Паланги в Клайпеду, к сберкассе, а затем в город Советск.
То, что Мартов признался в попытке ограбить сберкассу в Клайпеде, не объясняло, откуда у него взялись две тысячи рублей. Поэтому естественно, что я опять задал ему тот же вопрос:
— Где вы взяли эти деньги?
После долгого размышления Мартов пробормотал:
— В Кишиневе.
— А что было в Кишиневе?
— В январе 1974 года, — заявил он, — я приехал туда, чтобы ограбить сберегательную кассу. Здесь я похитил из сейфа и из стола кассира изрядную сумму.
Прежде чем устанавливать подробные обстоятельства этого ограбления, я запросил Кишинев: действительно ли оно было? Вскоре оттуда пришла телеграмма с сообщением, что такое преступление было и до сих пор не раскрыто. Вслед за телеграммой поступило и само дело об ограблении сберкассы.
Утром 21 января 1974 года в одну из сберегательных касс Кишинева вошел высокий мужчина средних лет. Он назвался слесарем жэка и, не спросив ни у кого разрешения, стал ремонтировать в помещении сберкассы сантехоборудование.
— Мы же не приглашали! — удивилась заведующая сберегательной кассой Карпенко.
— В порядке профилактики, — ответил представитель жэка.
Заведующая пожала плечами, но возражать больше не стала.
Через день слесарь жэка опять пришел в сберкассу. На этот раз он поздоровался с сотрудниками и молча начал свою работу.
Когда все посетители были обслужены, кассир Ткаченко стала пересчитывать деньги, а контролер Молодченко углубилась в недочитанный роман. Заведующая Карпенко куда-то ушла. Никто из сотрудников не обращал внимания на то, чем занят старательный и молчаливый слесарь жэка.
Позже, в больнице, Ткаченко рассказала следователю, что произошло.
— Я находилась за барьером на своем рабочем месте, у кассового аппарата, когда вдруг почувствовала удар по голове и резкую боль. В глазах потемнело, и я упала на пол. Когда пришла в сознание, то увидела, что слесарь жэка берет из ящика деньги.
Молодченко сообщила, что, когда в помещении сберкассы не осталось ни одного посетителя, мужчина, представившийся работником жэка, подскочил к Ткаченко, ударил ее по голове, а потом стал и ей, Молодченко, угрожать убийством. Воспользовавшись ее замешательством, преступник похитил из ящика стола и из сейфа деньги в сумме 1135 рублей и скрылся.
Все сотрудники сберкассы обратили внимание на то, что у преступника имелось на лице «что-то вроде шрама».
Позднее и Ткаченко, и Молодченко, и заведующая Карпенко опознали в Мартове преступника, совершившего разбойное нападение на сберкассу.
Как объяснял сам Мартов, перевод жене — две тысячи рублей — он отправил из денег, похищенных в Кишиневе. Но результаты снятия остатка денег, произведенного в сберкассе в день происшествия, свидетельствовали о том, что похитил он 1135 рублей, то есть значительно меньше названной им суммы. Видимо, Мартов рассчитывал на то, что в сберегательной кассе нет должного учета и точная сумма похищенных им денег не будет установлена, что дало бы ему возможность скрыть другое преступление. Однако его расчеты не оправдались. К тому же ограбление сберкассы в Кишиневе было совершено 23 января 1974 года, а деньги жене он послал значительно позже.
Вновь следствие вернулось к вопросу о том, откуда у Мартова появились две тысячи рублей.
— Где и каким образом вы приобрели эти деньги? — допытывался я.
— В городе Белгороде-Днестровском Одесской области, — заявил на этот раз Мартов. — Я остановился там переночевать на квартире у одних стариков. Ночью, когда они заснули, я убил их и похитил все их денежные сбережения — более двух с половиной тысяч рублей.
В Одессу пошла телеграмма. Вскоре пришел ответ, что в Белгороде в ночь с 20 на 21 ноября было совершено с целью ограбления убийство стариков Жимбриу и Дучевой. Однако при детальном изучении самого дела, поступившего позже по нашему требованию, выяснилось, что обстоятельства убийства, изложенные Мартовым, не совпадают с имеющимися в деле данными. Так, по объяснению Мартова, он убил стариков в комнате, где они обычно спали. Между тем из данных осмотра места происшествия было видно, что Дучева убита в комнате в тот момент, когда ее супруг пошел в погреб за вином. Затем преступник направился к старику и нанес ему сзади смертельное ранение тупым предметом. Сведения об орудии убийства, сообщенные Мартовым, также не совпадали с материалами дела.