— Ваш заказ, мисс…
Подошедший вновь рыжеволосый официант одной этой фразой пригвоздил меня к креслу. Я могла лишь шевелить глазами и молниеносно уцепиться взглядом в это улыбающиеся лицо.
Такое чувство будто я попала в ужастик, и эти волнующие мураши, отдающиеся холодным покалыванием во всем тебе, предчувствовали о начале очередной главы в моей уже настоящей жизни.
Дополнительная глава
Потрескивание свечей и отбрасываемый ими свет вздрагивал каждый раз, когда мужчина перелистывал страницу молитвенника. Монотонный полушепот священного служителя эхом разносился по просторному храму, в центре которого стояла пятиметровая статуя богини
Под открытым ночным небом она стояла окружённая дюжиной свечей, держа в одной руке книгу, а другую возносила к небу. Глаза её всегда закрыты, а на губах сияет нежная улыбка. Казалось, женщина наслаждается взывающей к ней священнослужителем молитвой и вот-вот распахнёт очи.
Когда в открытом купольном дискообразной формы окне показалось луна и осветила богиню серебряным светом, молитва зазвучала громче и мелодичнее. Священник взывал к богине прося за душу.
Обсидиановые бусы кои держал в руках ферзенец, волосы и бороду которого тронула седина, отражали трепет не только мелькающих огоньков, но и луну. С закрытыми глазами он мысленно взывал к богине Ливи прося ту воссоединить его с любимой в следующей жизни.
Эта молитва имела большую значимость, так как считалось, что именно в эту ночь богиня Ливи открывает глаза для того, чтобы перелистнуть страницу Книги Жизни. Следующую страницу она перевернёт лишь спустя сто лет.
Молитва завершилась после того, как серебряный диск скрылся за куполообразной крышей храма погрузив всё в мрак. Теперь храм освещали лишь плачущие свечи, тогда же глаза ферзенца распахнулись.
Какое-то время он безмолвно смотрел на статую вспоминая прошлое. Именно в этот день скончался его дед, сотни соратников, врагов и невинных, а главное в этот день погибла его любимая. В этот самый день, но тридцать четыре года назад.
«Словно шутка, а быть может судьба у меня такая?» ― думал он.
―Повелитель... ― призвал его священнослужитель.
Карлос открыл глаза кои до этого были прикрыты пока он вспоминал лицо Дианы, затем кивнул, поклонившись статуе и молча ушёл.
Возвращаясь в главный дворец в окружении стражников и слуг через ночной сад, он в памяти воспроизводил события той самой ночи. Пережив их сотни тысяч раз теперь эти воспоминания не приносили ему столько боли.
Вернувшись в свои покои ферзенец расположился в кресле стоящем напротив огромного портрета. Это был Дианин портрет написанный одним из знаменитых художников с его слов и с портрета её бабушки.
Они действительно были похожи.
В тот самый день ― день её смерти, он не отходил от девушки ни на шаг. Держа в своих объятиях, он мог лишь безостановочно молиться.
Тридцать четыре года назад…
― Богиня, молю, не забирай… Либо забери и меня вместе с ней. Я не смогу без этой женщины… ― покачиваясь вперед назад, он говорил на ферзенском. ― За что ты наказываешь меня? Почему продолжаешь забирать самых важных моему сердцу людей? Почему?!
Прижимая к себе девушку, он услышал голос, зовущий Диану по имени, и обернулся. При виде прихрамывающего Ноа чьё лицо осунулось и было покрыто не только ссадинами, но и кровавыми брызгами, ферзенец до скрежета стиснул зубы. Жажда убийства захлестнула его. Больше всего он хотел покончить с герцогом, из-за которого Диана так рвалась в этот проклятый дворец.
Карлос не контролировал свой гнев и, если бы не женщина в его руках, он бы бросился к нему без раздумий, но, когда их с Ноа взгляды пересеклись, пыл его остыл. Одинокая горячая слеза, скатившись упала на ещё тёплую кожу Дианы. Карлос осознал какой местью сумеет утолит свою кровожадность.
Ноа не обращал внимания на окружающую его суету. Он смотрел на ферзенца безмолвно смотрящего на него с ненавистью и бесконечной печалью.
Герцог всё понял без слов.
Плечи акросийца опустились. Отрицание, печаль и отчаяние заглушали шум вокруг.
Ноа медленно опустил взгляд. Диана лежала на окровавленном меху, припорошенном снежными хлопьями, её приоткрыты губы, перепачканные кровью и приоткрытые глаза, что бездушно смотрели в никуда напоминали ему сломанную куклу. Такая красивая, но мёртвая.
Следя за плавными, почти невесомыми движениями рук Карлоса, что аккуратно приглаживали спутанные волосы девушки, Ноа почувствовал тошноту. Это было впервые для него, ведь даже в юношестве, когда он приводил в исполнение свою первую казнь, такого не случалось.
Мужчина отступил на шаг заметив жемчужные серьги.
Быть может совпадение, но именно они подчёркивали красоту Эрскин в день их последнего разговора. Тогда она была в чёрном, как ночь платье.
У мужчины закружилась голова.
Воспоминания.... Сказанные ею слова: «…у тебя всегда есть выбор. Я поддержу, пойму и приму любое твоё решение, а взамен ― не предавай…».
Время для него застыло вместе с её сердцем. Ноа видел, как ферзенцы пришедшие за ней бесстрашно врывались и бились с королевскими гвардейцами защищая своего господина.
К утру всё стихло.
Ферзенцы вместе с акросийскими повстанцами возглавляемые теперь рыцарским орденом роз ― недавно присягнувшим Диане ― собирали тела павших остаток ночи.
Многие погибли. Лишь к утру сотни павших лежали на главной площади королевского дворца Акроса.
Несмотря на то, что все были взволнованы от непонимания и незнания грядущего Ноа и Карлос выглядели задумчиво. Мужчины не собирались предпринимать какие-либо действия вплоть до того, пока не похоронят леди Эскин. Подчинённые им недоумевали, но молчали.
Семейное кладбище Эрскинов пополнилось в очередной раз.
Три гроба ручной работы утопали в еловых букетах и цветах кои обнаружили в Королевском зимнем саде. На белоснежном снегу красные цветы напоминали кровь.
Сначала погрузили в могилы два закрытых гроба в которых находились останки маркиза Тобиаса Эрскина и его старшего сына ― Билла Эрскина. Неделю назад на площади отца и его единственного сына казнили по приказу королевы Ингрид и оставили там же в назидание остальным. Диана же, облачённая белоснежное платье словно ангельское одеяние напоминала невесту.
Верные ей служанки тщательно готовили госпожу к последнему выходу в свет. Пришедших проститься с ней акросийцев оказалось немного. Почти всех она потеряла, а те, кто выжили либо бежали, либо наблюдали издалека.
Священник монотонно читал молитву об упокоения души прося богиню принять души усопших в своей обители.
Ноа и Карлос стояли поодаль друг от друга, но поблизости от гроба.
Когда священник закончил: ― Теперь вы можете проститься с усопшими.
Гроб наполнялся цветами. Все, кто пришли проститься не говорили ничего. Они улыбались грустными улыбками, лили слёзы и лишь у немногих лица были подобны камню.
Герцог подошёл проститься первым и долго смотрел на девушку чьё лицо словно светилось. Затем он достал из нагрудного кармана кольцо коим собирался украсить её безымянный палец в день их свадьбы, но потянувшись к холодной женской ручке он услышал угрожающее: ― Не смей.
Терпеливо прикрыв веки будто успокаивая себя, Ноа повернул голову к говорившему.
― Не прикасайся к ней герцог.
― Не смей приказывать мне.
Ответил Ноа с ровным безразличием и взял Диану за руку. Она была холодной, как мраморное надгробие.
― Я же сказал: не смей. ― схватил ферзенец мужчину за плечо. В его карих глазах горело пламя и жажда убийства, но отчего-то он сдерживался.
― Хочешь убить меня? ― спросил герцог. ― Так давай же. Ты ведь за этим пришёл сюда.
Карлос стиснул зубы.
― Не можешь? ― предположил герцог и криво улыбнулся.
Выражение лица Карлоса исказилось, и он толкнул Ноа в плечо.
Акросиец видел, как ферзенец держался за рукоять меча сжимая ту с такой силой, что костяшки его вмиг побелели.
― Ну же! ― выкрикнул Ноа провоцируя.
― Нет.
― Нет?! ― повысил тон герцог искренне разочаровавшись.
― Нет! Я не сделаю этого. ― высокомерно заявил ферзенец чуть запрокинув голову.
― Неужели она что-то сказала? Просила не убивать?
Карлос разозлился сильнее после услышанного предположения.
― Для неё ты погиб. И если бы не ты, она бы выжила!
Ноа поджал губы. Он не отрицал своей вины.
― Если бы ты сделал всё "чисто", она бы не лежала в этом гробу! Но ты... Ты изначально делал всё «как надо». Так пёкся о том, что подумают другие о твоих поступках.... Вечно сомневался, а вот я нет. Я знал чего хочу, и я взял то, чего желал, но она.... Диана так сильно хотела отомстить...
― Да я виноват! ― выкрикнул Ноа демонстрируя эмоциональный накал, что было ему несвойственно. ― Но ты! Почему не остановил её? Почему не оставил в своём дворце? Раз ты такой умный почему привёз сюда?!
Выражение лица Карлоса исказилось от боли.
― Я без тебя знаю, что должен был заставить её остаться! Она хотела увидеть тебя… Даже обманом, но я пытался оставить Диану в Каросе, но не вышло. Я сделал всё! Но она словно одержимая этой местью и твоим спасением, рвалась обратно!
Крики мужчин, разносившиеся гулом вокруг, распугали всех ворон.
― Недостаточно, раз Ингрид сбежала.
Ферзенец криво улыбнулся ему в ответ, дословно дразнил намекая на что-то.
― Ты спрашивал: почему я не могу убить тебя? ― перевёл ферзенец тему. ― Так вот ... ― подступив к Ноа Карлос угрожающе прошептал: ― Я сделаю с тобой тоже что и с мерзкой принцессой, которую схватили неподалёку от столицы. Ты будешь мучиться всю жизнь не от физической боли, как она, а как я ― от вины и сожалений. Живи и помни, что по твоей вине она вернулась. Не смей забывать о том, чью душу забрали заместо твоей!
― Что вы творите?!
Немного охрипший, но звонкий голос окатил всё кладбище.
Невысокая кучерявая шатенка вклинилась меж двух мужчин готовящихся разорвать друг друга на куски.