Пенелопа ощутила дискомфорт. Она пыталась придумать причину, чтобы отказаться, но девушка настоятельно просила принцессу пройти за ней.
В итоге Пенелопа, следуя за служанками, дошла до теплиц матери, где женщина выращивала различные цветы и травы.
Ингрид стояла посреди поля, полного красных цветов.
Волны алых лепестков, раскачивающихся на слабо гуляющем сквозняке, походили на море крови.
– Мама.
Женщина сразу же обернулась на голос. Увидев дочь, она радостно улыбнулась.
– Ты всё-таки пришла увидеться со мной?
Конечно, она пришла для этого. Зачем бы она ещё последовала за служанками, что так сильно уговаривали посетить пугающие её теплицы со странными растениями.
– Мама, ты же не просто так меня искала. Что-то случилось?
Женщина лишь растянулась в пугающей улыбке и сорвала один из цветков.
– Я слышала, ты снова с ней встречалась... – взглянув на дочь через плечо, она продолжила: – С Дианой.
– Мм... Да. Она занимается моими платьями для дня рождения.
– Тебе нужно прекратить с ней общение.
Девушка подозрительно сузила глаза после сказанных матерью слов.
Она искренне не понимала причины столь неожиданного заключения женщины. Ранее королева никогда не запрещала и не принуждала её ограничивать общение с кем-либо. Мать могла лишь дать совет. Она позволяла дочери самой принимать решения, оставляя право выбора за ней, однако в последнее время женщина прямо диктовала, что Пенелопе или её брату стоит делать или же не стоит.
Это не нравилось принцессе, но она, в силу своего покладистого темперамента, в конце концов покорно выполняла приказы королевы.
Но сейчас было всё по-другому.
Пенелопа, набравшись смелости, решила разобраться в корне причины этого странного желания Ингрид.
– Но мама?..
Проницательная женщина моментально уловила решительные и недовольные нотки в голосе дочери. В её глазах цвета холодной зелени отражалась безразличная и морозная метель.
– Эта пташка всегда была источником проблем нашей семьи, как и её мать. Элеонора, – жуткая ухмылка озарила красивое лицо королевы. – Диана практически точная её копия. Кстати, как его там звали? Тейлор? Тимэр?.. Неважно, – тонкие пальцы сжали алый цветок, сминая нежные лепестки, увеча тем самым его первоначальную красоту. – Её мертвый брат был слишком бесполезным. Хорошо, что я убрала его с глаз долой, пусть это и произошло ненамеренно.
Пенелопа шокировано округлила глаза, обдумывая полученную информацию.
До девушки начало доходить, кем являлась её мать, и это безумно её напугало. Она не единожды слышала различные обрывки фраз, доносящиеся из материнского кабинета или комнаты. И они всегда казались Пенелопе странными.
Королева часто упоминала некую «пташку». Эта пташка вечно мозолила Ингрид глаза, раздражала и в какой-то степени являлась опасной фигурой на незримой для Пенелопы шахматной доске. Но принцесса всегда думала, что этой «пташкой» была Эйрин.
К счастью для них, вокруг никого не было. Принцесса даже не представляла, с какими трудностями пришлось бы в данном случае столкнуться им обеим, если бы кто-то подслушал откровение её матери.
По спине юной блондинки прошелся рой холодных мурашек от мысли, что её любимая родительница стояла за всем тем, что случилось с Тимбеллом.
Сердце девушки болезненно сжалось.
Холодная ненависть разливалась по венам Пенелопы, а опьяняющее и незнакомое чувство разъедало в её груди дыру. Девушка не знала, как называется это горькое ощущение, заполняющее её в глубине души.
Принцессе было невероятно больно оттого, что именно мать вырывала остатки той детской наивности и мечтательности. Больно оттого, что собственная мать разбила на осколки её сердце, отобрав так жестоко первую любовь. Она хотела возненавидеть ту, что породила её, но не могла.
Какой бы жестокой ни была её мать, она была той, что подарила принцессе жизнь.
«Хорошо, что я убрала его с глаз долой, пусть это и произошло ненамеренно», – от этих слов было больнее всего.
Девушка сжимала кулаки, а жгучая боль от впивающихся в кожу ногтей отрезвляла. Но даже так принцесса молчала.
Вместо того, чтобы заглянуть правде в глаза... Правде, что её мать была жестокой и не знающей жалости к кому-либо, эгоистичной и жадной до власти женщиной, Пенелопа перенаправила весь свой гнев на Диану. На аристократку, что сумела выжить, но не сумела спасти Тима.
Тима девушка любила. По крайней мере, ей так казалось, и она в это верила всей душой, но юноши больше не было в этом мире.
– Пенелопа?
Принцесса, словно очнувшись от транса, подняла глаза и столкнулась со стоящей напротив женщиной, являющейся её взрослой копией.
Глава 11.2
Ингрид держала странный предмет с острым наконечником, а взгляд казался мрачным.
Пенелопа от неожиданности вздрогнула, но не отступила.
– Да, мама?
Королева не представляла, насколько холодным теперь было сердце её дочери в этот момент.
– Кем является для тебя тот мальчишка?
Принцессе невероятно сильно хотелось отвести взгляд, но она не могла.
– Тимбелл для меня — никто. Жив он или мертв — мне всё равно, главное, что я нахожусь здесь прямо сейчас.
Ее голос ни разу не дрогнул.
Может, подобные слова и звучали высокомерно, но все члены королевской семьи должны были вести себя так.
– Я... Дочь, что больше Декстера похожа на тебя, мама.
Королева блаженно улыбнулась и снова вернулась к своим кровавым цветам, тогда как сердце Пенелопы быстро барабанило в груди.
– Красивых женщин всегда ценят. А это значит, что всё может обернуться в твою пользу.
– Ты имеешь в виду...
– Именно. Карлос. Он нужен нам, а точнее, сила и поддержка его деда.
Пенелопа опустила глаза, чтобы королева не заметила эмоций на её лице.
– Видимо, и Дарсия нуждается в этом. Не просто же так приехала эта... Одна из дочерей Юрсен.
Пенелопа понимала, что имеет в виду её мать, но молча кивала головой, чтобы не пропустить ни единой эмоции на своем лице.
Девушке ещё раз разбили сердце. Вскрыли кровоточащую рану, причиняя неистовую боль.
– Я хочу, чтобы ты отправила Диане подарок.
После этих слов она взглянула на дочь, которая истекала невидимой кровью, в груди которой была дыра.
Диана Эрскин
Ванная комната заполнилась водяным паром, сквозь который было затруднительно что-либо разглядеть. Это произошло потому, что я приказала подготовить горячую воду, дабы снять усталость после напряженного дня. С помощью служанок я сняла сковывающее движение платье, а после осторожно вошла в ванну.
В последнее время я только и могу, что мечтать о легких и свободных спортивных штанах, о удобных кроссовках, а еще о бесформенной хлопковой футболке. И да! О тонком, спортивном, не сковывающем движение белье... Но я отгоняла от себя подобные мысли.
Ничего не поделаешь... Статус Дианы и положение её семьи требует красоты, а красота требует жертв. Поэтому подобного рода одежды я смело смогу натянуть лишь тогда, когда обзаведусь собственным домом. Домом, в котором меня не будут преследовать надоедливые служанки и я наконец-то стану сама себе хозяйкой.
Как только кончики пальцев коснулись горячей водной глади, казалось, что усталость постепенно отступила благодаря теплу.
До этого дня я подумывала устроить собственное чаепитие со знатными дамами, однако теперь сомневалась в этой идее. Рано или поздно придется это сделать, но я инстинктивно оттягивала этот момент.
Служанки нежными и мягкими движениями рук растирали плечи и спину, делая массаж. Я же блаженно откинулась в ванне, чувствуя, как тело медленно расслабляется.
В голове всплывали моменты и события, произошедшие за этот день.
Стычка с Арагоном и подарок Ноа. Встреча с Пенелопой и Карлосом, а также знакомство с дочерью виконтессы Фридрих.
Интуиция подсказывает, что Мария та, кто больше остальных подходит на роль моей подруги, однако торопиться не стоит. Верность и предательство как в книжном, так и в реальном мире идут рука об руку.
– Эмма, – пробурчала я себе под нос, пока служанки тщательно мыли мои длинные волосы цвета горького шоколада. Я рассматривала гладь воды, вспоминая лицо девушки, которую встретила в королевском дворце. – Куда делась Глория?
– Мисс, вы же сами подписали для неё трехдневный отпуск.
– Ох... Я и забыла.
Глория никогда не просила отгула, так как ей было поручено контролировать мое окружение и обеспечивать безопасность всеми доступными способами. А сегодня утром она неожиданно протянула официальный бланк на отпуск. У меня не было времени, чтобы расспросить девушку, так как я опаздывала на службу в храме и, не задумываясь, подписала, лишь уточнив, сколько дней ей требуется.
– Можешь идти, Эмма.
– Да, госпожа.
Вернувшись в свою комнату, я, как всегда, приняла оставленное заранее Глорией лекарство и тихо ухмыльнулась своим мыслям.
Она ещё та перфекционистка и проныра.
Девушка перед отъездом предварительно расфасовала пузырьки с зельями на каждый день, запечатав так, чтобы их можно было вскрыть лишь единожды. При этом оставила на них идентичные печати, чтобы никто не осмелился их подделать. Ещё и зашнуровала замысловатой шнуровкой, чтоб наверняка...
Почему-то сегодня я чувствовала себя более уставшей и уже хотела лечь на кровать и крепко уснуть, но день не желал столь просто заканчиваться.
Письмо от бабушки Дианы не давало мне покоя.
Женщина требовала перечитать стихотворное письмо. И естественно, я, не дожидаясь утра, зарылась в одну из потайных полок.
Отковыряв зажим дна, что скрывал под собой второе дно, достала из его недр скрученный пергамент.
«Ты прекрасней алого заката, не имеющего изъяна.
Подобна этой королевской звезде – солнцу, и по крови, и по жизни.
Горящая, но недосягаемая.
Ты алый рубин в королевской короне, сверкаешь, как кровавая луна на подъеме. Любимая Нора.