Оливия больше никогда не упоминала при нем имя Кейт, впрочем, как и все окружающие, и в дальнейшем ему удалось простить себе слепое увлечение. Удалось убедить себя, что, скорее всего, просто встретился с ней в момент слабости, чем и объясняется полная неспособность мыслить разумно и связно. Что ни говори, а за те несколько месяцев до его поездки в Ангилью Уильям нашел его и смело перевернул все представления о себе и о жизни. Прежде всего брат рассказал о всех обстоятельствах рождения Митчела, познакомил с родными, включая престарелую внучатую тетку, которая сумела задеть его очерствевшее сердце, и немолодого властного деда, пробудившего в нем крайне противоречивые чувства. Всего через несколько недель, хотя и против воли, Митчел уже думал о Кэролайн, прекрасной нежной жене Уильяма, как о невестке и считал юного Билли своим племянником. А Уильям... попроси кто-то Митчела дать свое представление об идеальном брате и прекрасном человеке, он, даже не будучи знаком с Уильямом, описал бы именно его. Задолго до того, как Митчел позволил себе считать остальных своими родственниками, Уильям в его мыслях уже был братом. А потом Уильям исчез. Так же быстро и неожиданно, как появился в жизни Митчела.
Наверное, именно из-за смятения, которое пережил Митчел незадолго до встречи с Кейт, обычная настороженность уступила место непонятной доверчивости, а прославленная проницательность в тот раз просто не сработала. Но сейчас... говоря по правде, он почти не думал о Кейт, если не считать крайне редких случаев, когда кто-то или что-то напоминало о ней. Но даже когда это случалось, она мелькала в его памяти слабым огоньком, который почти мгновенно гас.
Так продолжалось почти три года, но звонок Мэтта разом разрушил сложившуюся ситуацию, которая до сих пор вполне устраивала Уайатта. Изменилось все, кроме одного: Митчел, совсем как в прошлом, снова оказался в положении ни о чем не подозревавшего глупца, только на этот раз невинной пешкой в этой жестокой игре оказался сын.
Глава 47
Кейт медленно мерила шагами гостиную, наблюдая, как часы отсчитывают мгновения каждой минуты, проходившей в ожидании звонка от Митчела. Маленькая стрелка сделала уже семьдесят пять оборотов: один мучительный час с четвертью. И ни единого слова от бессердечного негодяя, которого, как ей казалось, она любила когда-то.
Отец Донован поспешил приехать сразу же после звонка Марджори и теперь сидел на диване, беспомощно гипнотизируя телефон. Взгляд устремлен на аппарат, руки сложены на коленях. Очевидно, он молился, чтобы Митчел позвонил.
Грей Эллиот устроился на табурете у длинной стойки, отделявшей зону кухни от гостиной. С сегодняшнего утра он стал лучшим другом Дэнни, готовым на все, чтобы обеспечить его благополучное возвращение. Судя по мрачному, как туча, лицу Эллиота, его заветной мечтой было выдернуть Митчела из той норы, куда он забился, обвинить в преступном отсутствии человечности и обеспечить пожизненное заключение в самой суровой тюрьме Штатов.
Макнил стоял у окна, выходившего на улицу перед рестораном, где под самыми невероятными углами столпились полицейские машины с мигалками. На тротуаре толкались репортеры, взволнованные жители, любопытные зеваки, надеявшиеся на какие-то новости. Кейт не понимала, о чем думает Макнил, но тот все время поглядывал на мобильник, словно одной силой воли можно было вызвать звонок. Может, он ждет какой-то подсказки, которая поможет обнаружить похитителей... послать поток полицейских машин, ревущих сиренами, на спасение Дэнни...
Холли оставила Мауи в разгар конференции ветеринаров и вылетела в Чикаго. В одном из обеденных залов разместилась оперативная группа, и после объявления «желтой тревоги», на вновь установленные телефонные линии стали поступать звонки. Узнав о похищении сына, Кейт немедленно приказала, чтобы ресторан закрыли, но большинство служащих оставались на местах, неся молчаливую вахту ради маленького синеглазого мальчика с сияющей улыбкой, который умудрился навсегда покорить их сердца.
Чилдресс был где-то внизу, должно быть, работал с оперативной группой.
Мобильник Макнила издал резкий щебет, и детектив поднес его к уху так быстро, что движение получилось смазанным. Немного послушав, он повернулся и перевел взгляд с Кейт на Грея.
– Внизу стоят два адвоката: Дэвид Левинсон и Уильям Пирсон. Они представляют Митчела Уайатта.
Услышав имена адвокатов, Эллиот мгновенно выпрямился.
– Скажите, чтобы их немедленно впустили и проводили сюда. Надеюсь, они здесь не за тем, чтобы пригрозить Кейт иском, в котором попытаются отрицать отцовство Уайатта.
Но Дэвид Левинсон объявил причину появления, едва войдя в гостиную с большим портфелем. Такой же был и у Пирсона.
– Мистер Уайатт уполномочил нас перевести десять миллионов в любой форме, которую затребуют похитители.
Руки Кейт безвольно опустились. Она пристально уставилась на адвокатов. Улыбнулась. И заплакала от радости и облегчения. Будь Митчел здесь, она просто упала бы перед ним и зарыдала от невыразимой благодарности. Но вместо этого отвернулась, беспомощно всхлипнула и закрыла лицо ладонями, попеременно благодаря Митчела и Бога.
– Еще несколько минут – и я доставлю тебя к ресторану мисс Донован, – пообещал Джо О'Хара, яростно давя на клаксон лимузина, после чего проехал на красный свет и свернул на забитую машинами боковую улицу.
Митчел, слишком взвинченный, чтобы ответить, глянул на часы. Пять вечера. Как только самолет приземлился в аэропорту О'Хэйр, он немедленно позвонил Левинсону, который вместе с Пирсоном и десятью миллионами выкупа уже ждал в ресторане. Адвокат сумел только добавить, что видел результаты экспертизы, подтверждавшей, что отец малыша Кейт – Митчел Уайатт и что ребенка зовут Дэниел Донован. Не Дэниел Уайатт, что еще больше обозлило новоявленного отца. Он добавил этот вопрос к списку, который намеревался вручить поверенным утром, когда ребенок благополучно окажется дома. Ни разу ни на секунду он не позволил себе усомниться в ином исходе: это означало бы позволить страху взять верх над собой, а этого Митчел не мог, не смел допустить.
Кроме этого, он узнал, что Кейт, очевидно, растила ребенка одна. До того Митчел приготовился услышать неприятный и непростительный факт, что Кейт замужем и выдает ребенка за сына чужого человека.
Он снова глянул на часы, потянулся к освещенной панели с кнопками в потолке машины и стал настраивать радио, переключаясь с одной станции на другую в надежде найти местную станцию, передающую информацию о похищении. Он нашел, что искал, но от слов диктора по спине поползли мурашки.
– Этим утром маленький сын ресторатора Кейт Донован был похищен из Дэнбери-парка, после того как его няню Молли Майлз ударили по голове и оставили лежать без сознания. Департамент полиции объявил «желтую тревогу».
Постепенно Митчел стал терять над собой контроль. Лимузин, находившийся в левой полосе, медленно крался к красному глазу светофора.
– Пешком и то быстрее выйдет, – проворчал он, берясь за ручку дверцы – Объясни, где этот ресторан.
– Сиди смирно, – проворчал О'Хара, когда красный свет сменился зеленой стрелкой и машины начали двигаться. – Он в миле отсюда, а впереди движение не такое плотное. – Продолжая что-то говорить, он через плечо передал сидевшему сзади Калли клочок бумаги: – Это номер телефона машины. Буду ждать у ресторана, постараюсь подобраться как можно ближе, но если, когда выйдете, не заметите меня, позвоните. Я буду рядом.
– Не трудись ждать, – отмахнулся Митчел, не сводя глаз с длинного ряда машин, заметно прибавивших скорость. – Когда все будет кончено, я возьму такси до отеля.
– Мэтт отдал мне строгий приказ дождаться тебя, – подчеркнул водитель. – А также велел твоему секретарю отправить посыльного с вещами к нему домой. Мэтт и Мередит хотят, чтобы ты остановился у них, не важно, как бы поздно ни пришел сегодня ночью. Они – твои друзья, Митчел, и ты должен позволить им быть с тобой в такой час. И не пытайся отделаться от них. Они все равно этого не допустят.
– Прекрасно, – рассеянно буркнул Митчел, упорно глядя вперед, и, не выдержав, взорвался: – Да где же этот чертов ресторан?
– Как раз за углом. В полутора кварталах отсюда.
Митчел подхватил с пола портфель как раз в ту минуту, когда О'Хара включил поворотник, свернул налево и тихо выругался.
– Настоящий зоопарк, – беспомощно пробормотал он.
Митчел мрачно обозревал открывшийся перед ними хаос: отгороженный барьерами перекресток с копами, направлявшими машины в другую сторону.
За барьерами было полно патрульных машин, мини-автобусов телевизионщиков и зевак, которым не хватило места на тротуарах. А в центре всей этой суматохи находился вход в элегантный ресторан, занимавший почти весь квартал. Именно его Кейт когда-то именовала небольшим ирландским пабом. Митчел распахнул дверцу и вышел почти одновременно с Калли, настороженно оглядывавшимся по сторонам.
– С крыши того белого фургона на тебя таращится телекамера, – прошептал он, когда они обошли баррикаду и направились к беспорядочной массе машин и людей. – Может, им просто любопытно, потому что мы вышли из лимузина.
– У репортеров цепкая память, – бесстрастно бросил Митчел.
Во время сенсационного суда над Билли именно он выступал как представитель семьи Уайаттов и отчетливо понимал, что у него нет почти никаких шансов пробраться в ресторан неузнанным. И верно, не успел он сделать и трех шагов, как ему в лицо уставились дула микрофонов.
– Не обращай внимания и продолжай идти, – велел он Калли и свернул вбок, чтобы втиснуться между бамперами двух полицейских машин. – И ни слова на английском, когда окажемся в ресторане. Я хочу знать, что происходит, а люди не стесняются говорить откровенно перед теми, кто, как они считают, не понимает их языка.
Со своего наблюдательного поста – окна в квартире Кейт Донован над рестораном – детектив Макнил наблюдал, как из лимузина выбрались очень высокий мужчина и еще один, пониже. Оба выглядели стройными и атлетически сложенными, оба темноволосые, оба одеты в костюмы, и все же тот, что повыше, держал в руке портфель, шагал широко и гордо держал голову, как человек, чрезвычайно в себе уверенный. Даже не видя лица, Макнил сразу определил, кто перед ним. Митчела Уайатт