– Хочешь, я проверю твой доклад для экзамена по истории? – спрашиваю я.
Кэплан поднимает на меня глаза. Он столько раз проводил пальцами по волосам, что сейчас они торчат в разные стороны.
– Это будет потрясающе! Тебе точно не в лом?
– Нет, мне просто скучно. Давай его сюда.
Он корчит гримасу.
– Что?
– По правде, я еще даже не начинал.
– Круто, сдать-то надо в понедельник.
– Я просто подумал, может, ты поможешь мне? Ну, типа, набросаешь что-нибудь?
– Нет. Я прочитаю доклад, когда ты его закончишь.
– Ми-и-ин…
– Например, в три часа ночи в воскресенье, да и то лишь потому, что готова пойти тебе навстречу.
– Бубонная чума… она просто убивает меня.
– По-моему, она многих убила, – отвечаю я.
– Просто подкинь мне хотя бы маленькую идейку. Ну же! Я знаю, у тебя их не меньше десяти.
– Нет! – говорю я. – Это ужасная тема. Но даже если бы у меня была хотя бы одна идея, я ни за что не стала бы ее тебе говорить, потому что не собираюсь делать за тебя домашку. Мы выше этого.
– Ты да. Я нет. – Он громко вздыхает, съезжая на стуле. – Просто направь меня в правильное русло.
– «Русло» – отличное слово.
– Это мое слово дня.
Я отрываюсь от книги:
– Твое слово дня?
– Да. Я установил себе приложение.
– Приложение, которое выдает слово дня?
– Да. Я скачал его, чтобы улучшить словарный запас и чтобы тебе не стало скучно со мной разговаривать.
– Ну что за бред?
– Помнится, к списыванию ты была не так строга. Помнишь, как ты продавала доклады о книгах в началке?
– Еще бы забыть такое! Мой самый большой успех на сегодняшний день. И это было не списывание.
– Было. – Кэплан упрямо качает головой. – И ты еще наварилась на этом. Пятьдесят центов за штуку!
– Нет, сначала я всегда убеждалась, что вы, ребята, прочли книгу. С меня была лишь письменная часть. Вы читали – я помогала.
– Нет уж, не оправдывайся. Так что свидимся в аду.
– Я буду рядом с закусками.
– А как ты узнавала, читали мы книги или нет? – спрашивает Кэплан, откинувшись на стуле, который теперь балансировал на двух ножках.
– Я задавала вам вопросы.
– Да, но тогда, значит, тебе пришлось прочитать все книги, что и нам. Жесть! Ты что, прочитала все книги в библиотеке начальной школы?
– Не совсем. Мне пришлось еще читать «Милых обманщиц» для Холлис.
Кэплан смеется, а стул с грохотом опускается на все четыре ножки.
– Я и забыл об этом!
– А я нет. Мне несколько недель снились кошмары. Эта слепая девушка меня очень пугала.
– Что за предубеждения к инвалидам?
– Она лишь притворялась слепой, так что… Ладно, забей. Не важно.
– Никаких «не важно»…
– Она меня пугала до усрачки. Вот и все.
– Но ты прочла книгу?
– Да, все двадцать три в серии, – отвечаю я. – Потому что Холлис пугала меня еще больше, даже тогда.
– Да, это я помню. – Он улыбается. – Господи, двадцать три! Ты была у нее под каблуком.
– Мы все под каблуком у Холлис.
– Можешь не продолжать. И раз уж мы заговорили о Холлис. Я должен попросить тебя кое о чем.
– Да?
– Об одном одолжении.
– Ладно.
– Знаю, ты говорила, что не собираешься сегодня на вечеринку к Холлис…
– Кэплан, она же не приглашала меня на самом деле.
– Нет, она тебя пригласила. И недавно снова говорила со мной об этом.
– То есть?
– Ну она, типа, очень надеется, что ты придешь. Так она сказала. А я ответил, что ты, вероятно, решила, что ее приглашение – просто шутка…
– Именно, потому что она…
– А потом она спросила, не думаешь ли ты, что она такая стерва, что…
– Ну и ну! – Я обхватываю голову руками.
– И потом спросила меня, не думаю ли я, что она стерва…
– Но ведь она та еще стерва!
– И в итоге, – на одном дыхании заканчивает Кэплан, – я сказал, что я, пожалуй, ошибся и что ты наверняка очень тронута ее приглашением и с радостью придешь.
– Ну ты даешь!
– Да. И она была очень довольна.
– Погоди, она что, собирается вылить на меня свиную кровь?
– Это отсылка на что-то? Не совсем понимаю.
– Это из «Кэрри» [20].
– Что еще за Кэрри?
– Не важно.
– Никаких…
– Кэп. Чего ты от меня хочешь?
– По-моему, она, типа, хочет, чтобы ты пришла. Она пытается быть милой. Ладно тебе, не надо вот так выгибать брови! И я… да, я тоже думаю, что будет здорово, если ты придешь.
– Кэплан, почему…
– Потому что вечеринки – это весело. Все любят повеселиться. Понять не могу, почему ты их так избегаешь.
– Тебе бы следовало посмотреть «Кэрри».
– Это из-за твоих проблем с запахами? Из-за алкоголя?
– Нет, – начиная раздражаться, отвечаю я. – Я уже это переросла. И ты сам видел, как я пью. Вчера вот, например, мы пили шампанское.
– Так приходи! – И Кэплан умоляюще смотрит на меня, на щеках проступают ямочки, он снова укладывается на стол и виснет на моих руках, которые я скрестила на груди. – Пожалуйста?
Внезапно он садится прямо и убирает руки.
– Куинн тоже будет очень рад.
– А Куинну-то что за дело?
– Он сказал мне, что ты, типа, ему нравишься.
Я в шоке пялюсь на Кэплана.
Он смотрит на меня и пожимает плечами.
– Нравлюсь ему?
– Типа нравишься.
– Тебе что, пять лет?
– Ладно тебе, я тут ни при чем.
– Так. Это все такой идиотизм, что я даже не буду утруждаться и отвечать.
– Люди хотят проводить с тобой время.
– Ты хочешь проводить со мной время.
– Да, хочу. Так ты придешь?
– Я подумаю об этом.
– Отлично! Спасибо.
Я собираюсь отметить страницу, на которой остановилась, но на ней уже сложен уголок, потому что я до сих пор не прочитала ни одного предложения.
– Куинн и правда говорил что-то обо мне?
– О-о-о! – Кэплан встает со стула и запихивает карточки в рюкзак. – Теперь ей стало любопытно. Придется тебе прийти сегодня на вечеринку, тогда все и узнаешь.
– Нельзя вот так взять и вывалить дерьмо, а потом прятать голову в песок. Черт-те что!
– Это у тебя на голове черт-те что! – Кэплан ерошит мне волосы.
– Какой ты сегодня странный. Дал пять охраннику утром.
– Просто у меня хорошее настроение, – отвечает Кэплан, выходя из библиотеки вслед за мной. – Что я могу поделать? Утро пахло летом. И сегодня мы идем на вечеринку!
Вечером этого же дня, когда я уже собираюсь выходить из дома, меня останавливает мама, что очень необычно.
– Ты куда-то собралась?
– Потусуюсь с Кэпланом.
– Это свидание?
– Мам! С чего ты вообще это взяла?
Она стоит на верхней ступеньке лестницы и смотрит на меня сверху вниз.
– Просто ты такая красивая, вот мне и стало интересно, почему ты так нарядилась.
– Я не наряжалась.
– Как скажешь, Мина. – Мама вздыхает и прикладывает пальцы к левой брови. Она поворачивается, чтобы вернуться в спальню.
– Я иду на вечеринку.
– О?
– Да, с друзьями Кэплана. У его девушки сегодня день рождения.
Она как-то странно улыбается.
Я сердито смотрю на нее.
– Я рада, что они пригласили тебя, – говорит мама, спускаясь по лестнице. – В выпускном классе так бывает: всем становится все равно, кто популярен, кто в тусовке, а кто нет.
– Ну спасибо, мама!
– О нет, прости! Я не хотела…
Я не даю ей закончить, крепко обняв. Она кажется мне такой маленькой, такой худенькой, тоньше меня, но мама так же крепко обнимает в ответ.
– Я просто тебя поддразнила, – говорю я в ее волосы, – знаю, я ведь не Мисс Старшая школа.
– Мне нравится, как ты сегодня выглядишь, – отвечает мама, дернув меня за косу. – Но почему ты не надела линзы?
– Так, все, мне пора.
– Тебе так идет, когда ты убираешь волосы с лица, вот и все!
– Пока, мам! Люблю тебя!
– Зачем прятать лицо?
– Если я приду не в очках, – говорю я из дверей, – они решат, что я слишком стараюсь.
– Иногда не помешает чуточку постараться, – возражает мама.
– Могу сказать тебе то же самое.
Я дергаю за пояс ее халата. Она смеется. Ее смех удивляет нас обеих. У мамы такой вид, будто она сейчас заплачет, но вместо этого я слышу:
– Надо будет купить тебе новую пару. К следующей осени.
••
По-моему, даже когда папа был еще жив, из них двоих она все равно была более замкнутой. Противоположности притягиваются и все такое. Теперь у нее есть только одна настоящая подруга – Джулия, да и то лишь потому, что она не поставила на ней крест и живет по соседству. Когда-то давно, в промежутке между периодом ночнушки с синими цветочками и тем состоянием, в котором она пребывает сейчас, у нее бывали приступы какой-то нездоровой активности. Я прекрасно это помню. Она словно выплывала из воды на поверхность, судорожно хватая ртом воздух. Она была похожа на путешественницу во времени, которая вдруг не понимает, в каком году оказалась. Помню музыкальные занятия для мам и детей и как унизительно было оказаться намного старше присутствующих там малышей. Она оставила меня в классе, едва закончилась половина первого занятия, а потом я нашла ее плачущей в туалете. Помню книжный клуб для матерей и дочерей, в котором состояли ее бывшие коллеги и к которому мы присоединились, но так и не пришли ни на одну из встреч.
И конечно, были еще ежегодные семейные поездки со старыми друзьями отца из Йеля. Их дети были примерно одного возраста со мной. Их отцы когда-то были молодыми людьми, которые запечатлены на родительских свадебных фотографиях с мамой на плечах на танцполе. У меня остались странные, но прекрасные воспоминания о тех поездках, когда папа еще был жив, похожие на фрагменты калейдоскопа, – например, как меня с другими детьми завернули в одно огромное яркое полосатое полотенце, как нам было уютно в нем и как мы уснули вс