Затем из-за угла появляется свет, озаряя мир. Я замираю в темноте крыши, но когда машина подъезжает к моему дому, я не очень удивляюсь. В конце концов, это же тупик.
Он выходит из машины, хлопает дверью и идет к игровому комплексу, чтобы забраться наверх. Но тут он видит меня.
– О, привет!
Я молчу, уверенная, что если скажу хоть слово, то расплачусь. Его корона съехала набок. Он выглядит лучше, чем любой парень из кино.
– Ладно, – говорит он и засовывает руки в карманы, а потом вынимает их обратно. – Итак, я пришел сюда, потому что хочу кое-что сказать.
Мне удается кивнуть.
– Но я вынужден признать, что ты умеешь спорить лучше меня. Поэтому мне нужно, чтобы ты подождала, пока я закончу, и только потом ответила. Итак, я хочу сказать тебе вот что: однажды ты сказала, что жива благодаря мне. Это, наверное, как-то угнетает и давит на тебя, но я тот, кто я есть, благодаря тебе. Это не менее важно. Все хорошее во мне – от знакомства с тобой. Я хотел быть таким же, как ты, с восьми лет, хотел заслужить право находиться рядом с тобой. И я не хочу даже встречаться с тем, кем бы я был сегодня, если бы не познакомился с тобой. Я не знаю себя без тебя и не хочу знать. Я равнялся на тебя почти всю жизнь. И если это означает, что мы не ровня, то и ладно.
Кэплан замолкает и делает глубокий вдох. Поскольку я по-прежнему ничего не говорю, он продолжает:
– Все лучшее, что есть во мне, я получил от тебя, понимаешь? И это должно иметь значение. Ради любви.
– Конечно, это имеет значение…
– И… я еще не закончил… И я знаю, что в это трудно поверить, потому что я был эгоистичным дерьмом и у меня нет хорошего оправдания. Забота о тебе была для меня, по сути… воздухом. А потом я влюбился в тебя, и из меня словно вышибло дух. Это было совсем другое чувство. Это как… как будто мне пришлось заново учиться дышать или что-то в этом роде. И я растерялся, потому что… сам не знаю почему. Потому что я был напуган. Потому что я не знал, что ты чувствуешь.
– Кэплан…
– НО я понял – извини, я почти закончил, – я понял, что из-за этого стал плохим другом. И, конечно, я ничего не смыслю в любви, но уверен, что так не должно быть. Думаю, я любил неправильно. Наверное, потому что я делал это без тебя. А, как мы уже знаем, без тебя я никудышный. Итак. Не важно, что ты чувствуешь ко мне. Даже если ты любишь меня как друга, знай: что бы ни случилось, я больше никогда тебя не подведу. Если ты, конечно, решишь позволить мне снова быть твоим другом.
Он смотрит на меня снизу вверх, его грудь поднимается и опускается, как будто он взбирается на гору.
– Как ты думаешь, мы можем быть друзьями снова?
– Я не знаю, как мы сможем…
– Я сделаю все, что потребуется, – говорит он.
– Дело не в тебе, дело во мне. – Я делаю глубокий вдох и буквально выдавливаю из себя слова: – Я не воспринимаю тебя просто как друга. Ты никогда не был для меня просто другом. Может быть, именно поэтому я не чувствовала себя равной тебе. Все остальное…
– Но… но, Мина!
– Прекрати. Перестань так улыбаться. Это не самая веселая история.
– Ладно, извини. – Он все еще улыбается так ослепительно, что кажется, будто он способен разогнать любую тьму.
– Я пыталась годами. Я очень старалась, чтобы это прошло, – продолжаю я.
– Я думаю… я думаю, это чудо, если ты чувствуешь то же, что и я.
Незнакомое чувство расцветает в груди, растягивает и наполняет меня. Это чувство захватывает все тело, я ощущаю его даже в мизинце на руке.
– Все изменилось. И мы понятия не имеем, в какую сторону.
– Мина, ты уже говорила об этом. Ты сказала об этом несколько недель назад, когда мне пришло письмо о зачислении в университет и я попросил тебя пообещать, что ничего не изменится. Ты помнишь свои слова?
– Я помню только, что ты поступил.
– Ты пообещала, что если что-то и изменится, то только в лучшую сторону.
Его радость заразительна. Это уже слишком.
– Ты стал умнее меня?
– Конечно, нет, просто я обдумывал это несколько дней. Просто пытаюсь уследить за твоими мыслями. – Он улыбается мне, словно мы просто тусуемся вместе, как обычно.
– Я просто… я потрясена. Всем этим, – говорю я наконец.
– Чем?
– Тем, кто ты есть. И тем, что я чувствую.
– Ладно. Ну это не обязательно должно быть грандиозным событием. Будем действовать постепенно. Если тебе все еще нужно время, я дам тебе его. Если ты хочешь пойти на выпускной друзьями, мы пойдем. Если ты хочешь, чтобы я подождал здесь, пока ты будешь думать, я так и сделаю. У нас впереди вся ночь.
Он садится на траву. В этот момент я понимаю, что, даже если зайду в дом, закрою окно и лягу спать, он все равно будет здесь, когда я проснусь.
Раздается автомобильный гудок.
– Ладно, у нас впереди не вся ночь, – говорит Кэплан.
Я смотрю на машину – сквозь лобовое стекло, в котором отражается свет фар, ничего не видно. И тут я понимаю: Кэплан вылез из машины с пассажирской стороны.
– Кто привез тебя сюда? – спрашиваю я.
– Мы не смогли отрываться на выпускном без тебя, – отвечает он.
– Мы? – Я больше не могу сдерживать слезы.
– Не важно, что ты чувствуешь ко мне, – говорит он. – Я думаю, ты должна пойти с нами. Иначе она никогда меня не простит.
Затем Кэплан засовывает руку в карман пиджака и достает уже знакомую мне бутоньерку.
– К тому же Куинн обожает хеппи-энды.
Он аккуратно завязывает ленту вокруг моей лодыжки, а потом просто остается стоять, держась за мою ногу и никуда не торопясь. Я понимаю, что теперь тоже улыбаюсь и не могу остановиться.
– Так что дальше, Мина? – спрашивает Кэплан.
Я шевелю пальцами ног.
– Тебе решать. Неправильных ответов нет. Доверься своему шестому чувству.
– Я пойду, – отвечаю я. – Я пойду на выпускной, а потом уже будем разбираться, что нам делать. Теперь отпусти.
– Зачем?
– Затем, чтобы я смогла залезть внутрь и спуститься.
– Но я не хочу отпускать тебя.
– Я быстро. Я просто воспользуюсь лестницей. Я не могу спуститься, как ты.
– Хорошо, только давай быстрее.
Кэплан еще мгновение держит меня за лодыжку, переводит взгляд на меня, весь сияя, а потом, стоит его пальцам разжаться, я прыгаю. Его рука по-прежнему поднята, чтобы поймать меня.
Выпускной бал
Мы приходим как раз к началу последнего танца. На Холлис моя футболка с конкурса по правописанию, завязанная узлом над серебристой юбкой, как у настоящей поп-звезды. На мне ее мерцающий топ, мои шорты, черный пиджак Кэплана и его корона. Он заходит сразу после нас. Его эффектное появление привлекает всеобщее внимание. Я знаю, что Холлис стоит рядом, гордо подняв подбородок, поэтому делаю то же самое. Когда я вижу Куинна, он достает клоунский нос из кармана и надевает его. Я выставляю ногу так, чтобы он увидел бутоньерку. Куинн начинает медленно хлопать в ладоши. Все остальные присоединяются к нему. Хлопки звучат так громко и продолжаются так долго, что я даже не могу вспомнить ту единственную песню, которая играла на балу, пока я была там.
Вручение аттестатов
После того как все по очереди выходят на сцену, мы с Миной встаем, чтобы произнести прощальную речь. Только в этом году вместо речи будет видео. Во время показа мы остаемся на сцене, но стоим в сторонке. Мы видим, как меняются лица людей, когда они слышат свои имена. Джим Ферраби, партнер Мины по кадрили в восьмом классе, признается своей лучшей подруге, что любит ее. Он надеется, что к моменту показа уже признается лично. Мне хочется рассмеяться над тем, какими большими казались собственные чувства и насколько они очевидны и неоригинальны, если уменьшить масштаб, даже в моем крошечном городе. Лоррейн говорит Руби, что хотела бы делать со словами то же, что Руби делает с фотоаппаратом. Она благодарит Руби за то, что они встретились. Джейми Гэррити благодарит меня за то, что я всегда придерживаю дверь черного хода. В какой-то момент я беру Мину за руку. Я держу ее между нами, завернув в наши мантии, чтобы никто не увидел. На случай, если она смутится.
••
На экране появляется Куинн, который говорит, что Холлис – девушка мечты каждого парня, а потом добавляет: «Нет-нет, давай перезапишем, я не могу такое сказать на вручении аттестатов». Это вызывает бурные овации.
(Позже тем же вечером я узнаю от него, а Мина от нее, что он признался Холлис на большой вечеринке выпускников в доме Ноа у озера, что у него на самом деле никогда не было полноценного секса и он очень не хочет поступать в университет девственником. И они занялись этим прямо в ванне хозяйской спальни, а потом вместе приняли ванну и устроили грандиозный беспорядок. Куинн сказал Холлис, что это была лучшая ночь в его жизни, и она так сильно смеялась, что ей в нос попала вода. Она сказала, что не может назвать ночь лучшей в своей жизни, но что это был лучший секс в ее жизни – это точно.)
Когда люди встают после видео Куинна, Холлис тоже встает и кланяется.
Затем появляется Мина. Она смотрит куда угодно, только не в камеру, как всегда неуловимая. Она говорит, что я всеобщий любимец. А вот и я, говорю, что она моя лучшая подруга. На секунду у меня внутри все переворачивается, когда я вижу свое лицо таким огромным, открытым и говорю то, о правдивости чего тогда даже не подозревал. Я смотрю на Мину и вижу на ее лице такое же выражение. Я поднимаю наши руки вверх, и все зрители кричат и аплодируют. И тут в ее глазах появляется этот блеск. Она смотрит на меня и качает головой, словно не может во что-то поверить. А потом целует меня прямо на сцене, на глазах у всех. Если бы выпускной проходил в помещении, крышу бы снесло.
Этот звук достигает стратосферы. Птицы испуганно разлетаются. Куинн стоит на стуле, оглушительно свистит и показывает нам два средних пальца. Учителю приходится одернуть его, но больше они ничего не могут сделать. Ему уже вручили аттестат.
Наши мамы уезжают на машинах, а мы идем домой пешком, держась за руки. Мне кажется, мы еще ни разу не разняли их.