Наконец, вроде бы все — мы готовы. Немного в шутку, но и всерьез — предлагаю кому-нибудь с поста присоединиться к нам, за долю — но к удивлению — все резко идут в отказ. Вот те раз, никому награда не нужна, что ли? Ну, ладно, больше достанется — и с этими словами лезу в шушваген. Страдальчески кривясь от неказистого вида конструкции, надо полагать, Изя залезает с другой стороны в кабину. Тронули. По пути рассуждаю вслух об такой инертности вояк на посту — заработок же предлагали! Внезапно Изя, срывающимся голосом говорит, что и он бы не поехал.
— Ээээ… эт как? Че так?
— А ничо. Знаешь, как таких, как ты, называют?: Йобнутые, не иначе. Вы же маньяки — ездить … ТУДА. Сами, да еще как на работу.
— Оба… А что такого? Я так в городе и живу… на окраине, правда.
— В Озерках?
— Не, один.
Даже теперь не знаю, чего Изю больше нервирует — цель поездки или моя персона. Нервно перебирая пальцами ремень автомата, интересуется — а я кто по жизни был… ну, — «до»? Отвечаю, что да как и он немного успокаивается. Потом нервно рассказывает, что едет вытаскивать отца. Иначе фиг бы он поехал. Потом рассказывает, болтая без умолку, что он вовсе не нацист, а все это от протеста, потому что жиды хуже фашистов, и ему иначе стыдно, но вообще он «за наших», и всегда девятого мая цветы на братские могилы носит. В этой форме, правда, которая впрочем, не эсэсовская, а очень похожая бундесверовская. И что фамилия у него вовсе не Зондерюден, и вообще все это понты и показуха, потому что все еврея норовят обидеть. И еще…
Расходится так, что приходится деликатно затыкать — приехали! Станция Хацепетовка, освобождаем вагоны!
Впрочем, сначала осмотримся. Майор рассказал, что можно пройти к ним по лестнице, типа эвакуационный… ага, есть, вон она! Подруливаем, вход в эдакой нише, задом… отлично. Ну… еще раз проверяемся — все стволы с патронами, гранаты, магазины… Изя нервно закусил губу, держа автомат двумя руками, я тоже поудобнее перехватываю к плечу свой… еще раз проверили. Начали!
Пробежали по ступенькам к дверям — никто не помешал, внутрь! Первый этаж — дверь закрыта, чисто…. Дальше… Изя тычет мне в спину стволом, матерю его и советую так не делать… второй… площадка, тут проход к лифтам и выход в холл…. А там… там таки да. И уже идут к нам. Бегом, с этими потом! Третий, наш… Оп-па! Тут их немеряно! Столпились и стоят… ща мы их…
Грохот выстрелов оглушает — валятся один, два… и внезапно вся кучка разбегается — причем только пара рванула вниз, к нам! Коротко дважды татакнул шмайссер — а Изя стрелок неплохой — готовы! Наверх… чорт, лестница назад слева, коридор направо…
— Изя, прикрой!
— Твою мать, я шо, бронипоизд имени Кларочки Целки, во все стороны пулять?!
Он строчит по поднимающимся снизу, и крутясь контролирует верхних, вот стих, наверное, меняет магазин, опять начал… Я отстреливаю патрон за патроном в темные мечущиеся фигуры в глубине коридора… Они падают, но не часто, вот и мне пора сменить… так… нормально, не уронил! В мешок пустой… Н-на, сам вылез, отлично… что же вы такие шустрые?!
— Граната!
Еб твою мать… впрыгиваю в коридор, в спину меня толкает Изя… Ну?! Где???!!!..
Ой, бля…
Жахнуло конкретно, пылью мотнуло с лестницы.
— Изя, сзади держи! — как сквозь вату…
— Понял!
Вперед, вперед… под ногами попадаются тела тех, что я свалил… а остальные как-то странно жмутся в глухом закутке напротив — и я иду, шаг за шагом, отстреливая с каждым шагом по паре патрон, стараясь попасть с коротких остановок… Почему они там теснятся? Пора менять…
— Изя, как там?
— Все нормально, лезут вяло!
Меняю магазин — и в этот момент один упырь кидается ко мне… чорт. Не успеваю. Ну и хер с тобой. Пистолет плавно выходит из кобуры, и почти в упор с вытянутой руки опрокидывает упыря. От так. Еще один, высунувшийся было, замешкался… и тут справа, оттуда, где, по идее, и есть цель нашего визита — грохнул выстрел От стены что-то отлетело, и упырь спрятался — и я спокойно дострелил, как в тире, всех четверых, последних из жавшихся в закутке.
— Эй! Не стреляй! Свои! — хер знает, из чего они там, но получить неохота.
— Идите, открыто!
Шмайссер тарахтит напоследок длинной очередью, и мы, проскочив недлинный коридорчик, вываливаемся за приветливо приоткрытую железную дверь.
Подсобка что ли, или венткамера какая… фигпоймет, темновато. Мужики, причем не старые в основном… постепенно глаза привыкают, под потолком два узеньких окошка-щели — ага, вот у двери стоит эдакий типичный «малдаване римонт квартира». А в руках — эге, вот он с чего. Пистолет для дюбелей.
Ну, все ясно — они тут заперлись, и отстреливали упырей, а те отстрелянных жрали и пошустрели. Но запомнили, что в створе появляться опасно, вот и жались в закутке и на лестнице.
Они молчат. А я пока не могу отдышаться, и запыхался где-то, сам не заметил, и отплевываю пыль. Изя тоже молчит. Вдруг из-за спин проталкивается пожилой сухонький мужчина типичной семитской внешности:
— Изя! Боже ш мой! Как ти выглядишь! С оружием! И что за гой в военном с тобою? Ти опять за старое?! Шо сказал би нашь дэдушка…
— Папа — с трудом переводя дыхание, отвечает Изя — мы с Вами не общались уже таки пять лет — но шобь Ви знали — сегодня у мине праздник. Я пришел с Вами за все рассчитаться.
— Изя. Израиль. Ты смеещь так угрожать мнэ, твоему отцу?! Я…
— Папа. Я таки уже давно живу с русскими и таки да — стал во многом как они, о чем только рад. Но сегодня — сегодня слово рассчитаться — имеет самый приятный для Вас смысл. Этот смысл — заплатить по счету. Вы, папа, меня невероятно обязали, когда-то потратив время и получив при том удовольствие — отчего в итоге возник я. И я был, как Вы всегда говорили, в неоплатном долгу перед Вами, папа. Но сегодня — день, когда сбываются мечты. Сегодня я, потратив чуть больше времени и получив чуть меньше удовольствия, чем Вы некогда — отдаю Вам этот долг. Полностью, и без остатка. И не надо благодарить — благодарите нашу маман. Она наказала мне три года назад беречь Вас и оберегать, не бросать в беде. Маман, если Вы меня слышите — я таки так и поступил. Все, милый папа, мы сейчас пройдем до некомфортабельного автомобиля, проедем в некомфортабельные гойские поселения, там я Вас сдам на руки необразованным поцам в военном — и надеюсь более никогда не встретить. Мы таки квиты.
Завершив сей монолог, Изя достал фляжку и стал полоскать горло. Папа стоял, остолбенев, а я по-быстрому раздавал цэ-у. Запихнув так и не оправившегося от шока изиного папу в центр, выстроил группу, Изю вперед, молдаванин с пистолетом на стреме, по центру, я замыкаю… Пошли!
Сначала спокойно, в коридоре татакает несколько раз шмайссер, и тишина — дальше, до лестницы, тоже нормально, а вот там… Дальше все смешалось, стрельба стала постоянной, я, кажется, потерял один магазин. Ушли оба фальшфейера, но они прогорали быстро, а со второго этажа напирала самая натуральная толпа — тупых, медленных и безбашенных мертвяков. Изя тоже выбросил фальшфееры — и пока они горели, мы проскочили этаж, теперь мое дело задержать. Отходить быстро, по лестнице, заваленной телами, да еще стрелять и перезаряжаться не выходит, оттого я пячусь, буквально по шагам, по ступенькам, а они все напирают… М-мать, наши уже внизу! Решаюсь, и выдергиваю банку гранаты Кольцо… майор говорил — очень сильно… Есть! На! Граната летит в толпу…. И отскакивает от тела какого-то упыря, чуть ли не на пол пути обратно ко мне! Остолбенев, стою секунду, потом пытаюсь, отойти, присесть на лестнице… падаю на жопу, чорт… приходится скорчиться, закрыв голову руками, уткнувшись в воняющий ацетоном и гнилью труп… Не блевать! Не…
Жахнуло снова отменно. Ага, там куча — ясное дело, шевелятся, но и переломанные наверно, да и просто пока распутаются… Теперь — вниз, скорее. Наши уже на улице, Изя бестолково топчется у машины.
— Изя, на крышу, паси!
— Понял! — закинув автомат за спину, он легко вскарабкивается наверх, достает пистолет — разумно, автомат прибережет, а подходящих одиночек пистолетом снимет. Открываю люк, начинаем загружаться. Так, сменить магазин! Пустой в сумку, новый, теперь патрон…
Сверху, из вынесенного взрывом гранат окна на лестнице вылетает белесоватая туша, и с размаху хрястается прямо передо мной. От неожиданности теряю секунду — и сильный удар выбивает автомат из рук… Тут же еще удар, по каске — и я просто отлетаю, брякнувшись об асфальт… если бы не рюкзачок и шлем — пиздец бы мне сразу. Хотя и так… Хищник присел, сейчас прыгнет… Взгляд нашарил автомат — у колена, на ремешке пристегнут… но кроме глазами — ничего больше не успеваю, он уже вот-вот… пистолет?…
Молодой парень, стоявший в очереди на загрузку крайним, с криком бросился вперед, с ходу впечатав кулак в башку хищнику. Выглядело это, словно пятилетний ткнул тяжеленную боксерскую грушу. Подтягивая за ремешок к себе автомат, я как завороженный смотрел на то, как хищник, едва мотнув головой, в мгновение, одним ударом лап сплющил парню голову… только брызги пошли… Развел лапы, тело осело вниз… снова поворачивается ко мне… хорошо смотришься на прицеле, тварь! Полмагазина, один за другим патроны отстреливаются в оскаленную морду… вот он уже упал… вскочив, подбегаю и достреливаю остальное, до щелчка… хочется еще и тесаком отходить. На улице, только сейчас заметил, идет мелкий дождь, холодно — а я весь взмок. Сзади сверху материться Изя… Последний, торопясь лезет в бункер…
— Стой!
— А? Че? -
— Помогай! — вдвоем мы подхватываем парня и подаем тело в бункер
— Это зачем? — спрашивает кто-то изнутри. Наверное, глаза у меня стали такие, что вопрос отпал сам. Подтолкнул последнего, закрыл дверь.
— Едем? — это сверху Изя
— Постой… ща.
— Че там еще?! — вполне четко слышно истерические нотки в его голосе
— Да ничо. Добычу ща привяжу — схватив сверток троса, заранее уложенного под скосом бункера, быстро, под маты Изи, приматываю конец к крюку, а из второго делаю петлю на ноги хищн