Волосы дыбом, оказывается, нихуя не «фигура речи». Как и «сердце в пятки», пожалуй.
По улице шла толпа. Реально, толпа. Реально — шла. В мою сторону. Спотыкаясь, обходя стоящие машины, и по газонам и тротуарам — шли упыри. Нет, не плотной массой. Просто ОЧЕНЬ МНОГО. Шли, все в оду сторону. До них было метров сто, может, чуть больше. Они не бежали, шли даже можно сказать, медленно. Но мне стало очень страшно. По-настоящему страшно. Казалось — они идут по чьей-то воле. Словно все вместе что-то решили…. Это даже не страх — накатил УЖАС. Какая-то абсолютная беспомощность… Как в кино все. Толпа мертвецов…. Так ведь не бывает! Мертвецы — это реальность… но они же тупые! Они не ходят толпами все вместе! Так не бывает! Это не правильно! Это…
— Успокойся, соберись, сука! — прикрикнул я сам на себя. Не бывает — и что теперь? Сказать им об этом?
Взялся за рацию… и передумал. Хрен знает, услышит ли кто… но толку-то. Все равно мне никто не поможет. Сообщить… А кому и что? Да и некогда. Плюнув на все, взял автомат. Страх опять пропал, снова внутри пустота… и даже какой-то… азарт? Отъехал с пути толпы, повернул машину боком, открыл окно, так…
Они не отреагировали на выстрелы, конечно. Тупые, в основном. Вот свалился один, вот еще. В сумерках не очень хорошо получалось. Но подошли ближе — и стало лучше. Очередью все же, совсем близко — и очень удачно, упали сразу несколько. Завалились, запнувшись за них, еще. Образовался маленький такой завал, там вроде начали жрать… но с боков обходят. Начал сыпать очередями… и понял, что пришел пиздец, только когда увидел, что к этому автомату патроны вышли все. А они все идут. Что самое страшное — они идут мимо. Некоторые, кто близко, они идут к машине, а остальные… ломятся куда-то… сколько их! Они идут, словно на демонстрации… и холодной змейкой протекла по спине мысль — а если они сейчас повернут к тебе? Все сразу? Моментально прошиб пот. Какого вообще хрена я взялся их отстреливать? Оно мне надо? Оно вообще надо? Ну, свалил я пару десятков, может больше… а толку? Их тут сотни… и все куда-то идут… Бррр… Не приведи Бог, действительно, повернут… надо сматываться. Завожу сдуру заглушенный мотор — решил, чтоб поточнее было, чтоб не дрожала кабина, ага. Ну, конечно, а как иначе. Не заводится. Чихает. Ну! Есть! Выплюнув клуб белого дыма, затроив, завелась! А в окно уже смотрят мертвые глаза. И закрывать-то мне его некогда. А вокруг машины уже собираются… нет, не все, но кто рядом проходил — заметили, гады. Назад… глухие удары… вперед… что, прямо в толпу? А выбора нет… Пытаюсь «раздвинуть» упырей… даже сдуру посигналил. Ага, щаз. Прут, тупо смотря на машину, прямо на меня через стекло. Мать их… решаю плюнуть на все, газу… пошел, чорт, они валятся под бампер, мерзкий звук… Опаньки. Машина начинает подбуксовывать, еле тащится. Запрессовал их много, блять, ща сяду на трупы на брюхо, и хана. Газель считай пустая, забуксует легко, да и колеса там понятно в чем… плюс подморозило… бляяяя… Мертвые руки влезают в окно, вот и оскаленная морда. Пистолет, оказывается, давно уже наготове. На, в упор… бля, брызги-то… Еще, на, и еще…начинаю крутить ручку, поднимая стекло, одновременно стреляя… уфф. Уже проще. Так, теперь назад! Опа, пошла! А теперь — снова вперед, чуть в сторону, как бы по ходу толпы… так, вот так, с разгончику — и по тормозам — они не валятся просто, а отлетают… назад и быстро вперед… еще раз… еще… ну, немного, осталось, так… нафиг, пусть буксует, газу до упора… идет, идет, сука… да!
Я вылетел из толпы, подпрыгнув на последних сбитых, газель рванулась по тротуару — так, куда теперь? По Железняка, или… Бросил взгляд — там в конце улицы темные фигуры — не так много, но… А если на Пионерку? Чуть проехал… Ага. От Пионерки идет толпа едва ли не больше… Что за чертовщина? Что за праздник сегодня… или — это как раз и есть пиздец? А вот до того было просто так, подготовка? А вот именно сейчас-то по-настоящему и началось. И Голливуд не врал? До толпы пока далеко, и раздумывать попусту нечего. Обдирая борта в узеньком проходе, явно кем-то пробитым в пробке, рванул по железной дороге, молясь всем богам, чтобы не застрять, обратно в промзону. Там все же заборы, хоть что-то. С ходу пролетев, сшибая немногочисленных (после увиденного-то!) мертвяков, влетел в какие-то ворота. Вроде пусто, не выходя, мордой машины боднул створку, прикрыл, и так и оставил, прижав. Тааааак… Кажется, я взмок.
Раздался противный писк. Из-под капота повалил пар, глянул — горит лампочка, стрелка температуры зашкалила… закипел, наверное, перегазовал… ну, ничего бывает. Может, вентилятор не работает. Заглушил, и под писк выходящего пара, вылез из машины со своим автоматом в руках. Осмотрел территорию — повезло, чисто. Постоял, дыша свежим морозным воздухом — эка прижало, градусов пять-семь минуса. Потом полез в кузов, снова оборудовать печку, готовить ужин, и готовиться ко сну. До утра ничего предпринимать не буду. На сегодня с меня хватит.
…Костерок был такой, маленький… дежурный. Но вроде и греет. Хотя сидишь на бревнышке далеко — а тепло. И вообще, хорошо. А кругом ночь. Вот, что еще надо-то. Ночь, огонь… И тяжесть в руках…. Такая, дающая уверенность. Смерть для тех, кто не наш. А Смерть она вообще-то с нами. Вот она вокруг, где-то ждет и ходит… к кому? А она и сама не знает. Она девушка неразборчивая, ей все годны. А все же она с нами. Тут кругом все чужие — а значит — мы ей обеспечим новых знакомцев. Ну, или нас с ней познакомят. Но постараемся наоборот. Хорошо-то как… легко. И есть цель, и она проста. Сделать так, чтобы Смерть не скучала. А для кого это все? Зачем? Мне это надо? Мне ведь нужен этот костер в ночи, и эта тяжесть в руках… и чтобы было, кого убить. А больше мне не надо… так для кого?
— Наверное — это для них?
Дашка смотрит как-то… не так, как раньше. Да и я… почему-то смотрю на нее иначе. Для кого, для них? Смотрю в сторону, куда она показывает. Оказывается, это берег Реки. А на том берегу… на Той Стороне… Там огоньки… я вижу дома… внутри их тепло… не так, как от костра… тепло другое, оно не от чего-то, оно отовсюду. Там о чем-то говорят, смеются дети. Пахнет чем-то… печным дымом, хлебом… жизнью, наверное. Там… хорошо? Да, там хорошо. Там ИМ хорошо. А мне почему-то здесь лучше. Этот костер греет… и тяжелое в руках… и голодная, охочая до свежих людей, девушка в белом бродит поодаль…
— Ты слишком увлекся. Тебе не кажется?
— Ты о чем?
— Об этом. Ты думаешь, что тебе это нравится… но это уже не так. Ты привык. И ты так живешь.
— Это разве плохо? Я… я, правда, думаю — наверное, это — ИМ. А мне хватит костерка и того, что тяжелит руку. Может, это и хорошо? Ведь кто-то должен не давать скучать …ей. Иначе она придет к ним, на тот берег… А это будет плохо.
— Ну да. Ты прав. Но… ты слишком долго пробыл на этой стороне. Ты уже не сможешь вернуться.
Дашка уже стоит на другом берегу, за широкой рекой. Но вижу я ее, словно перед собой.
— Ты понимаешь ведь — ОНА не отпустит тебя. Ты уже очарован ею. Ты слишком долго был за рекой. Ты посмотри на себя внимательно — ничего не видишь?
Смотрю… да нет, вроде…. Не понимаю только… Вроде же прохладно… а пара изо рта у меня нет. И еще вдруг вижу… от меня нет тени.
— Это что? Ты… ты хочешь сказать, что я умер? Но ведь я еще жив! А вовсе не мертвец! Я живой и я чувствую это! Смотри — я старательно дышу — и вижу пар, снова появляется тень — Смотри, я жив!
— Да, ты жив. Знаешь, как называли таких, в глубокой древности? Навьями. Вроде как и живой. А вроде как и нет. Ты ушел на эту сторону Реки, сам, и по добру, быть может. Но ты слишком долго там пробыл. Тебе уже не вернуться назад. Кто уходит туда ненадолго, тот живет и там и тут. И потом возвращается. А тебя уже тут и не осталось. Ты весь там. Жаль, но тебе уже не вернуться. Прости.
Она смотрит грустно. С того берега, но глаза ее совсем рядом, я вижу ее лицо. Печальная улыбка, почти гримаса. Она словно бы извиняется, за то, что должна мне это сказать. Становится очень грустно, я чувствую, как что-то щемит в груди, и обрывается… Надо просто отвернуться, сделать шаг… Но я оглядываюсь — уже поодаль горит костерок… а вон тихо бредет девушка в белом… там же холодно… зачем мне это? Может, действительно, вернуться в тепло, туда, где смеются дети и пахнет хлебом?
Проносит какой-то нехороший сквозняк… словно пахнуло плохим дымом, криками, кровью, болью… И девушка в белом как-то возбуждено напряглась, словно почуяв добычу… Или показалось? Или все же — пусть костерок прогорает, а я…?
— Дашка, я вернусь. Обязательно. Вот только… я просто покараулю до утра, мало ли… и вернусь. И все будет хорошо. У нас тоже в доме запахнет хлебом и будут смеяться дети. Я только посмотрю, чтобы ОНА не пошла, куда не надо. И тут же обратно. Правда. Я вернусь к тебе.
— Вернешься. Врешь, конечно. Но все равно хорошо. Возвращайся. Ты нужен — Дашка улыбается, хотя в глазах слезы — Приходи.
— Я приду.
Наши руки встречаются над Рекой, я ощущаю ее ладонь… какие-то секунды. Целую вечность.
Альбу Даша сменила через три часа, но он сказал что «ну его на, ибо холодно очень» и закрыв броневик на замок, благо Митрич это предусмотрел, ушли спать в тепло. В вагончике всю ночь подтапливали печь, и спалось комфортно. Утром, по-тихому отзавтракали, Альба притащил из броневика данные Асакурой в дорогу наборы суши — как он их назвал — «Бляццкий отдых» Даша посмотрела — ну, да — «Каникулы гейши» — так и есть. Интересно, кто придумывает такие названия?
После завтрака заглянули в «штабной» КамАЗ — и сразу все как-то закрутилось. Оказывается, из Питера сюда, ну точнее — в Волхов, как раз вчера пришла какая-то разведгруппа. Но они установили контакт и идут дальше на Кириши, потом на Бокситогорск-Пикалево-Тихвин, а часть из Киришей пройдет по трассе до города… ну, если получится. Вроде и авиация какая-то летает. В общем, постепенно все приходит в движение. Но раз и они с Альбой ехали в Питер — им приготовили копию пакета, отданного разведгруппе. Ибо они явно раньше доберутся. Альба каким-то чудом отжал заправку соляркой. Пока переливали, вокруг все ходил пожилой военный, осматривая броневик, и завистливо крякал. Сказал, что сделано аккуратно и качественно — и действительно, только теперь Даша обратила внимание — да, все люки-двери обварены рамками из проволоки, сверху водостоки, подклеены резиновые уплотнители. Покрашено везде хорошо, с грунтовкой, на совесть. Стало даже немного стыдно — Сережа видно старался… но, с другой стороны… В общем, все нормально, да. Еще раз все проверив, распрощались и двинулись дальше. Потянулись поля покрытые инеем — ну да, сегодня ночью знатно подморозило. Впрочем, печка работала исправно, в машине было тепло.