По приказу из Петербурга в имперских тюрьмах в 1907 году вводился очень суровый режим, с суровыми карами в отношении к политическим заключенным, включая невозможные ранее телесные наказания. Количество забитых и погибших уже в тюрьмах революционеров стало намного больше, чем их товарищей погибало на эшафотах, и на насилия против арестованных революционеров ответили убийствами тюремщиков, и их было десятки.
В течение 1906–1907 годов отряд «Карла» застрелил избивавшего заключенных начальника Алгачинской каторжной тюрьмы Бородулина, начальника петербургских «Крестов» Иванова, начальника тюрьмы Гудима, начальника Читинской каторги Метуса, а в октябре 1907 года член «Летучего отряда» Евстолия Рогозинникова, студентка Петербургской консерватории по классу фортепиано, из револьвера в упор застрелила начальника Главного тюремного управления генерала А.Максимовского. Когда террористку привезли в Петербургское охранное отделение к Герасимову, обвешенная под одеждой бомбами, Рогозинникова чуть не взорвала центр имперского политического сыска. Все трое боевиков «Карла», убившие тюремщиков, были быстро повешены по приговорам военно-полевых судов, но тюремное начальство стало вести себя совершенно по-другому, не очень желая попасть под эсеровские револьверы и бомбы.
«Карл» действовал не только открытыми нападениями, но практиковал и «каскадные теракты», поражавшие общество смелостью и неожиданностью. Совместно с группой инженера Белоцерковцева, контролера-механика петербургского участка Северо-Западной железной дороги, имевшим доступ на все посты по линии Петербург-Варшава, «Карл» задумал взрыв императорского поезда. Белоцерковец составил подробный план «Высочайших выездов на поездах и автомобилях», и отметил на всех маршрутах наиболее удобные места для взрыва Николая II или других высших имперских сановников. «Карл» и Белоцерковец встречались только на конспиративной квартире. Случайно в ней прислуга обнаружила две бомбы, которые в нарушение всех партийных инструкций оставила член группы Белоцерковцева, и сообщила в полицию. В засаду попали и Белоцерковец и «Карл», но Альберт Трауберг непостижимо скрылся из явки во время предварительного допроса.
Весной 1907 года погиб отряд Никитенко, и «Летучий боевой отряд Карла» перешел в непосредственное распоряжение Центрального комитета Партии социалистов-революционеров, поручившего его вниманию Азефа. С этого момента у «Карла» начались неудачи.
«Летучий отряд» подготовил покушение на военного министра Редигера, установив связи с некоторыми из писарей Главного штаба. По четвергам в военном министерстве проходили заседания Военного совета, на которых всегда присутствовал министр.
Утром 19 июля из Финляндии в Петербург приехали террористка и боевик из отряда «Карла». В столовой на Вознесенском проспекте, против военного министерства, штабной писарь подал ей условный знак столовым ножом, что министр на Военном совете в здании министерства. Террористы пошли на места, выбранные для стрельбы и были взяты полицией, отобравшей у них четыре браунинга с запасными обоймами.
Вскоре после этого провалился план взрыва петербургского градоначальника генерала Драчевского, вдруг не появившегося на месте, где его ждали два члена отряда «Карла» с бомбами. Все неудачные теракты были утверждены и одобрены Азефом.
«Карл» провел совещание отряда на базе в Финляндии и предложил Азефу и Центральному комитету провести каскадный террористический акт – одновременно убить главного имперского тюремщика Максимовского, петербургского градоначальника Драчевского, министра юстиции Щегловитова, а потом взорвать Совет Министров во время чрезвычайного заседания. Министр юстиции и градоначальник должны были быть застрелены при выезде к месту расстрела главного имперского тюремщика.
Утром 15 октября 1907 года приехавшие из Финляндии террористы «Летучего отряда» с бомбами и револьверами заняли места по боевому расписанию, ожидая сигнала от Рогозинниковой, которая после расстрела Максимовского должна была выбросить из окна тюремного управления револьвер, а агент, увидевший это, успел бы предупредить боевиков, охотившихся за Щегловитовым и Драчевским, что бы они вышли на их маршруты.
Рогозинникова зашла в Главное тюремное управление, застрелила генерала Максимовского, но выбросить пистолет в окно ей не дали. Террористы «Летучего отряда» сдали бомбы техникам и вернулись на финскую базу. «Карл» послал своих террористов убить сановников, прибывших 18 октября на похороны Максимовского, но их взяли с бомбами и револьверами у входов на Волково кладбище. Когда Азеф рассказал Герасимову, как «Карл» собирается взорвать Совет министров, главный имперский охранник потребовал у главного имперского террориста любой ценой выдать ему руководителя «Летучего боевого отряда Северо-Западной области». Пока Азеф и Герасимов торговались боевик «Карла» Александра Севастьянова 21 ноября швырнула бомбу в московского генерал-губернатора и командующего Московским военным округом генерал-лейтенанта С.К.Гершельмана. Генерал-лейтенанта контузило взрывом, а Севастьянову, крестьянскую фельдшерицу, повесили 7 декабря по приговору военного суда. Через день империя читала в эсеровской газете «Знамя труда» ее некролог: «К числу самоотверженных бойцов террора, погибших от руки палача, прибавилось новое имя. В Москве казнена А. Севастьянова, с бомбой в руках вышедшая по поручению Центрального боевого отряда Партии социалистов-революционеров на московского генерал-губернатора Гершельмана. Покойная стала в ряды Партии социалистов-революционеров еще тогда, когда последняя только зарождалась. В конце 1901 года она была уже арестована и сослана на шесть лет в Сибирь, откуда вскоре бежала и с тех пор неустанно вела трудную, замкнутую от мира, суровую конспиративно-боевую работу. Мир ее праху! Живая душа ее не знала мира, и самая смерть ее является таким же призывом к упорной, самоотверженной борьбе, как вся ее жизнь».
Герасимов и Азеф зарабатывали деньги, чины и ордена, а революционная империя жила насыщенной террористической жизнью. Осенью и зимой 1907 года в Брянске застрелили жандармского ротмистра и помощника пристава, на Волыни – полицейского надзирателя, ранили начальника тюрьмы и полицмейстера, в Пензе под аккомпанемент взрывов убили губернатора, ранили полицмейстера, в Астрахани застрелили начальника тюрьмы, в Оренбурге – заместителя прокурора, в Ярославле – тюремного надзирателя, на Урале – жандармского ротмистра, в Уфе – тюремного инспектора, в Одессе – пристава, его помощника, околоточного надзирателя и охранявших их городовых, ранили полицмейстера, в Севастополе бросили бомбы в коменданта города и в охранное отделение, затем взорвали тюрьму, из которой бежали десятки заключенных, в Красноярске застрелили председателя военно-окружного суда и начальника тюрьмы, в Тобольске – начальника тюрьмы, на Северном Кавказе – генерал-губернатора, в Туркестане – жандармского полковника, пристава. Под аккомпанемент взрывов и выстрелов в Российской империи открывалась Третья недемократическая Государственная Дума. На ее первом собрании император Николай II произнес: «Помните, что вы созваны мной для содействия мне в деле укрепления у нас порядка и правды. Напоминаю о своих неоднократных указаниях, что нарушение чьих-либо прав собственности никогда не получит моего одобрения». С этого момента империя и монархия начала обратный отсчет своего последнего десятилетия.
Эсер-литератор и охотник за провокаторами В.Л.Бурцев обратился к «Карлу» со сведениями о подозрительных моментах в террористической деятельности Азефа и в «летучем боевом отряде» заговорили о возможном неподчинении куратору из Центрального комитета, сразу вспомнив, что сбои в террористической работе начались с момента их подчинения Азефу. Главный имперский провокатор теперь должен был так выдать «Карла» Герасимову, чтобы не выдать себя товарищам по оружию.
Азеф дал охранникам очень подробное описание «Карла», которое они до сих пор не имели и сказал, что его база находится в Финляндии, рядом с границей и с железной дорогой, сказав Герасимову: «Пока он на свободе, вы ни когда не сможете быть спокойны: у него всегда полно разных планов, один смелее другого». Охранники, сыщики, филеры установили круглосуточное наблюдение на всех железнодорожных финских станциях у российской границы и в конце ноября 1907 года в местечке Коломяки «Карла» с архивом «Летучего боевого отряда» по личному приказу Столыпина в нарушение всех финских законов арестовали и вывезли в Россию. Только через полмесяца Азеф сообщил Герасимову, что арестованный в Коломяки террорист отряда «Карла» и есть сам «Карл», Альберт Давыдович Трауберг, 1880 года рождения. В архиве «Летучего боевого отряда Северной области» были не только автобиографии и фото всех его членов, но и план взрыва Совета Министров.
Один из членов отряда «Карла», Всеволод Либединцев, мать которого была итальянкой, несколько лет жил в Италии под именем Марио Кальвино и с этим паспортом вернулся в Россию, как астроном и математик работать в Пулковской обсерватории, а как боевик – совершать террористические акты против самодержавия. Талантливый и богатый Либединцев, знавший английский, французский, немецкий, итальянский языки, блестящий математик, имевший научные труды, музыкант и художник, товарищ выдающегося писателя Леонида Андреева, приехал в Петербург как корреспондент нескольких итальянских газет и был аккредитован в Государственном совете, где заседал Совет министров, и в Государственной Думе. Динамит для взрыва заседания Совета министров, на которых почти всегда присутствовали в корреспондентских ложах журналисты, Кальвино планировал пронести на себе и в портфеле.
«Карл» не говорил Азефу имени Либединцева, но сказал, что взрывать Столыпина и министров будут корреспонденты, и что бомбы, возможно, уже в здании Государственного Совета. После ареста «Карла» в Финляндии с планом взрыва в Государственном Совете, несмотря на общероссийский скандал, начали досматривать одежду и личные вещи, а всех аккредитованных журналистов подвергли тотальной проверке. Бомб в здании не нашли, динамита п