анно дерево исчезло, растворилось вместе с окружающим лесом в бело-бирюзовом тумане, ярком, ослепляющем. Гаус прищурился, с трудом удержавшись, чтобы не зажмуриться. Посреди застывшей вспышки света, там, где должно было находиться основание дерева, стояла дикарка с посохом. Гаус успел рассмотреть её силуэт, развевающиеся на ветру волосы — планер ударился крылом в макушку ярусника, перевернулся и упал заросли яварса.
Гаус мгновенно отстегнул ремни, схватил арбалет. Его сбили над территорией врага! Надо вытащить фонарь и включить сигнал тревоги — так его заметят ребята на спасательных планерах. Но где же колдунья, которая ослепила его своей магией? Пилот повернулся — она стояла в пяти шагах от него. Посох в руках дикарки угрожающе мерцал.
— Замри, воин из каменной башни! — крикнула дикарка. Взгляд её был направлен правее Гауса. «Она целится не в меня!» — понял пилот. Что бы сейчас не происходило возле старого дерева, пахнувшего так же, как благовония в Верхнем зале башни, он, Гаус, оказался меж двух опасностей и должен двигаться! «Движение — главная сила» — вспомнил он слова командира и отпрыгнул в сторону, перекатываясь на спину и поднимая арбалет. Под деревом, среди свисающих пластов старого выцветшего мха, сидел огромный сварт! Планер Гауса упал прямо рядом с ним, и теперь хищник мог в любую секунду схватить пилота своими острыми челюстями! Однако когда животное вздрогнуло, готовясь к броску, из посоха дикарки вырвался ослепительный луч. На этот раз свет был гораздо ярче, и Гаус заслонился рукой. Сварт тихо осел вниз, глаза его закрылись, челюсти сжались.
— Уходи! — произнесла дикарка.
— Ты… говоришь на нашем языке?
— Уходи!
— Думаешь, я боюсь твоей магии? — Гаус не решался поднять арбалет, хотя всё внутри него требовало сражаться. — Зачем ты спасла меня?
Рядом послышалось шипение. «Громовые камни! У меня же полный планер этих камней!» — Гаус бросился прочь от разбитой машины, и в это мгновение прогремел взрыв.
Словно в густом тумане, какой бывает над северным ущельем, Гаус видел, как с планера скинули верёвку. По другим верёвкам скользили вниз пилоты десанта. Большой четырёхкрыл — флагман из Первой башни — парил над ними в высоте. Всего этого не было в плане атаки, и Гаус подумал, что это лишь видения, вызванные шоком от взрыва, а он, быть может, лежит без сознания. Гаус схватил верёвку — на мираж не похоже. Он подтянулся, поставил ногу в закреплённую на конце дугу. Планер начал приближаться, поверхность — удаляться от Гауса. В голове шумело, глаза слезились, и он не мог разобрать, что происходит внизу.
Вот он уже лежит в большом планере.
Вот они поднимаются; теперь снижаются.
Посадка. Кто-то трясёт его за плечо, но вставать не хочется, а хочется ещё полежать в уютном планере, в чудесном планере, и лучше бы он к тому же летел вверх, к самому небу, а затем в космос…
Глава 11. Пленница
— Голова больше не кружится? — Ленц присел рядом с Гаусом, протянул ему шарик ореховой пасты.
— Да в порядке я, что ты как нянька, — Гаус дёрнул ушами, засунул сладкое лакомство в рот и принялся жевать.
Они сидели возле Башни, рядом со стрельбищем. Вдалеке, у мишеней, командир Латес о чём-то спорил с двумя старшими пилотами. В воздухе кружили насекомые, и звук их полёта вызывал в голове Гауса образ летящего сварта.
— Слышал? Поймали одну из дикарок, колдунью.
— Поймали? — удивился Гаус.
— Ну да. Для этого затевалась вся операция. Только от нас эту часть держали в тайне.
— Значит, нас использовали в качестве отвлекающего удара?
Ленц пожал плечами и достал ещё пару ореховых шариков.
— Ленц, слушай, это не хорошо.
— Что нам не рассказали весь план?
— Да. Разве это не странно?
— Наверное, так было нужно. Секретность, всё такое…
— Секретность! Мы же едины! Мы должны доверять друг другу. Ладно, ты прав: не нам обсуждать решения магистров.
— Угу.
— А что с дикаркой? Той, которую поймали.
— Говорят, она в подвале сидит. Я её не видел: туда никого не пускают. Но Вебер рассказал, что она совсем молодая, вроде нас. Хотя, раз это ведьма, то ей может быть и тысяча лет — вдруг они вечно живут?
— Брось, никто не живёт вечно. Не говорил он, как она выглядела? Не было у неё посоха?
— Точно, был! Это ведьмовское оружие. Стреляет лучом света и парализует ненадолго. А ещё может портить технику.
Гаус нахмурился:
— На самом деле меня не сварт сбил.
— Не сварт?
— Луч. Вспышка. Из такого же посоха.
— Чего же ты об этом не доложил?
Гаус замолчал, вспоминая события минувшего бурного дня. Затем, будто решив что-то, тихо произнёс:
— Та дикарка, что сбила мой планер, затем спасла мне жизнь. Подстрелила своей магией сварта.
— Шутишь?
— Подстрелила. И я тебе могу точно сказать, что этот луч, если она захочет, не просто оглушает: был огромный живой голодный сварт — и конец ему в одну секунду.
— Ничего не понимаю. Сварты у них вроде домашних животных. А мы — враги. Зачем она это сделала? Если конечно ты не ошибаешься…
— Думаешь, мне показалось? Приснилось?
— Нет-нет, я верю, просто…
— Обещаешь никому не говорить?
— Конечно. Всё между нами, — Ленц слегка ударил себя по кончику правого уха — знак, означающий у хапи молчание.
В подвалы Гаус пробрался тем же вечером. Дежурный, которому за какую-то провинность выпала незавидная участь перетаскивать длинные инопланетные ящики с деталями для новых планеров и подметать пол на складе, с радостью согласился поменяться с Гаусом до вечера:
— Конечно! Я согласен всеми лапами! Только с чего это герой Гаус меня решил вытащить?
— Просто хочу один побыть. Это личное.
— Поняяятно!
— Что тебе понятно? — нахмурился Гаус.
— Не ладится с рыжей девчонкой?
— А ты откуда про неё знаешь?
— Да уж знаю! Кое-кто видел в бинокль, как кое-кто нарушил все правила и возил её на планере.
— Ну вот и молчи об этом. Не в ней дело. Просто такое настроение.
— Ладно-ладно, мы же друзья. Ну, до ужина!
Гаус быстро закончил с ящиками, взял ведро и щётку на длинной ручке и осторожно выглянул в коридор, ведущий в ту часть подвалов, где должна была находиться пленённая дикарка. Коридор был плохо освещён, да и убирались здесь нечасто, что было Гаусу на руку.
Поворот, ещё один поворот…
«Странно: никакой охраны. Может быть, там и нет никого?» — подумал Гаус, останавливаясь и прислушиваясь. За третьим поворотом коридор расширялся и заканчивался тупиком. По сторонам располагались шесть добротных дверей из инопланетного материала: три слева, три справа. И прямо посередине этого пространства висел белый с чёрным глазом шар!
Шар был неподвижен, глаз его смотрел на дверь с небольшим забранным решёткой окошком. «Ну и дела! Что это за штука? Неужели какой-то охранник пришельцев? Или это и есть пришелец?» — Гаус нерешительно замер, затем громко произнёс:
— Здравствуйте! Я пришёл для уборки. Можно здесь подмести?
Глаз с жужжанием повернулся в сторону пилота; зрачок его расширился, сузился. «Ну точно, машина», — решил про себя Гаус.
— Пища для объекта. Принесли? — произнёс глаз неживым потрескивающим голосом.
— Какого объекта?
— Принесли ты пища? В противном случае ты уходите сразу!
— Да, да, я принёс еду! — догадавшись, в чём может быть дело, Гаус выставил вперёд ведро с водой для уборки.
— Хорошо. Следите тогда пять десять минут. Я заряжаюсь столько, затем я возвращаюсь, вы уходишь.
Глаз с тем же жужжанием пролетел мимо пилота и исчез за поворотом. Гаус бросился к двери, за которой наблюдала странная машина. За решёткой в маленькой комнатке сидела на покрытом куском парусины ящике та самая колдунья!
— Эй! — позвал Гаус.
Девочка повернулась, откинула с лица длинные сиреневые волосы и полными грусти глубокими тёмными глазами уставилась на Гауса.
— Это ты. Ты спасла меня от сварта. Помнишь? Пилот, планер, магия, вспышка. А, точно! Ты же умеешь говорить по-нашему.
— Что тебе надо? — спросила пленница холодно.
— Хочу понять, почему ты меня спасла.
— Иногда сварты — наши враги, твои и мои. Иногда с ними что-то происходит, болезнь.
— Ваши враги?!
— Наши.
— Ты не считаешь пилотов врагами?
— Мудрейшая говорит, вы просто глупые. Любите сражаться, боитесь магии. А главные враги — это существа в белых одеждах, явившиеся со звёзд.
— Пришельцы?
Дикарка промолчала, и Гаус продолжил:
— Не видел таких.
— Они прямо здесь, в вашем каменном доме.
— Нет здесь никого. Пришельцы в городе, и одежды у них точно не белые. Разные, но не белые. Что это за шар? Тебя сторожит?
Дикарка кивнула. В этот момент снова послышалось жужжание: шар возвращался. Гаус поскорее отошёл назад и сделал вид, что подметает.
— Вы уходишь, — произнёс глаз. Зловеще зыркнув на пилота, он повернулся в сторону двери и замер. «Ладно, — подумал Гаус, — всё это нехорошо, даже опасно, и лучше действительно уйти».
За ужином вокруг Ленца собрались пятеро пилотов. Гаус присоединился к ним и лениво ковырял неудобной ложкой лепёшку, не пропёкшуюся и похожую на густую подсохшую кашу — аппетита не было.
Ленц рассказывал о книге, которую нашёл в библиотеке на верхних этажах:
— Я сначала подумал: сказка, выдуманный мир. Знаете, какой в сказках язык? Но нет! Как начинается про города-острова, всё становится очень-очень похоже на правду. Какие мосты что соединяют, улицы, здания.
— Таких книжек много привозят, — пожал плечами Харт. — Инопланетяне, кажется, только и делают, что летают с планеты на планету и рассказывают об этом другим инопланетянам. Хвастаются, что ли…
— Да ты погоди, главное в другом. Доходит дело до какого-то священного сада. И там точь-в-точь наши ярусники! Написано так: «Конус на конусе громоздится, сиренево-синие, высоченные…»
— Ну? А ещё что-нибудь наше?