– Кто это? – раздался уже знакомый женский голос.
– Кто вам нужен? – Он узнал голос Энн Дешанс, но решил, что может позволить себе подобную выходку. В ответ на ее манеру общения.
– Это господин… – Она назвала его по имени и фамилии, под которыми он и был зарегистрирован в этом отеле. Ведь представляя его своим коллегам, комиссар Брюлей называл его той самой кличкой, под которой он известен всему миру. И разумеется, имя и фамилия эксперта часто оставались неизвестными.
– Я вас слушаю, – разговор шел на английском языке. Ей, очевидно, уже сообщили, что гость владеет английским.
– Говорит судебный следователь Дешанс. У нас произошло неприятное событие в отеле, и мы хотели бы с вами срочно переговорить. Вы можете пройти в старое здание и подняться в наш номер?
– Какой номер?
– Вас ждет в коридоре сотрудник полиции, – любезно сообщила судебный следователь, – он проводит вас.
«Молодец, – подумал Дронго, – достаточно оперативно. Проверила все исходящие и входящие звонки. Конечно, сразу обнаружила звонок, который сделала погибшая. Звонок кому-то из гостей, находившихся в отеле. Неизвестный гость, да еще и не входивший в ее близкое окружение и приехавший в день ее появления в отеле. Все правильно. Любой нормальный следователь так и должен работать».
Он не стал повязывать галстук. Только надел пиджак и вышел в коридор. Там уже терпеливо ждал молодой человек в штатском. Дронго кивнул ему и последовал за ним. Они спустились вниз, прошли через холл и поднялись по лестнице на второй этаж, где находились апартаменты, предоставленные администрацией отеля для работы судебного следователя. Сотрудник полиции, сопровождавший Дронго, постучал в дверь и спросил разрешение войти. У дверей дежурил еще один сотрудник полиции, но уже в форме. Получив разрешение, Дронго вошел в гостиную. И увидел сидевших за столом Энн Дешанс и господина Пуллена.
– Добрый день еще раз, мадам Дешанс, – сказал Дронго.
Пуллен усмехнулся. Мадам Дешанс нахмурилась.
– Зачем вы устраиваете спектакль? – недовольно спросила она, – вы могли бы сказать, кто вы такой.
– Но вы не спросили, – возразил Дронго, – а мсье комиссар говорил вам, что я достаточно неплохо знал погибшую.
– Вы сказали, что познакомились с ней только вчера. И успели за один день так близко сойтись, что она вам сама позвонила.
– Похоже, что так.
– Садитесь, – разрешила она, показывая на свободный стул перед столом и взглянув на него более любопытным взглядом.
Он уселся на стул.
– Сегодня днем, примерно минут за сорок до убийства, графиня Шарлеруа звонила в ваш номер, – строго произнесла судебный следователь. – Если вы познакомились с ней только вчера, то почему она вам позвонила сегодня?
– Вчера мы познакомились с ней в баре и немного переговорили, – пояснил Дронго, – а потом поднялись к ней в номер. Я почти сразу ушел к себе, и мы договорились сегодня встретиться.
– Забавная история, – сказала мадам Дешанс, – значит, ваши отпечатки пальцев могут быть в ее номере.
– Полагаю, что вы их уже нашли. Даже с учетом того обстоятельства, что утром в ее номере проводили уборку.
– Вы остались в номере на ночь? – прямо спросила следователь.
– Нет.
– Вы хотите, чтобы я вам поверила? – недовольным голосом уточнила Энн Дешанс, – значит, вы познакомились в баре и потом поднялись наверх. И ничего между вами не было? Она была одной из самых красивых женщин среди всех топ-моделей, которые работают во Франции. И вы не захотели у нее остаться? Только не лгите, господин эксперт, это глупо.
– Я не лгу. Вы правы. Я хотел там остаться. Очень хотел. Но в тот момент, когда мое желание начало реализовываться, позвонил ее продюсер, который сообщил, что появился ее муж. И она решила пройти к продюсеру, чтобы переговорить со своим объявившимся супругом.
– И я должна вам верить?
– Вы можете проверить по минутам, – предложил Дронго, – вчера вечером здесь была журналистка, с которой я беседовал. Она подтвердит время, когда отсюда ушла. Бармен, который работал в баре, вспомнит, когда именно мы с Ириной Малаевой наслаждались коктейлем «Оскар». Потом мы поднялись наверх, и наверняка камеры зафиксировали этот момент с точностью до минуты. Можно также проверить звонки на мобильный и на городской телефоны, которые сделал продюсер примерно через несколько минут после нашего появления в ее номере. И свидетельские показания мужа и продюсера.
Он замолчал. Пуллен изумленно смотрел на него. Энн покачала головой.
– Вы всегда так обстоятельно готовитесь к разговору и можете предложить столько свидетелей? – спросила она.
– Когда речь идет о таких преступлениях – всегда, – ответил Дронго.
– Что между вами было? – снова упрямо спросила она. – Вы просто поднялись наверх и сразу ушли?
– Практически да. Я не люблю рассказывать подробности.
– Это как раз тот случай, когда вам нужно вспомнить все подробности, – сказала Энн, глядя ему в глаза, – и желательно по минутам.
– Ничего не было, – также упрямо ответил Дронго, не отводя глаз, – мы успели только поцеловаться, когда начались телефонные звонки.
– Значит, поцелуи были. – Энн подняла трубку и что-то спросила по-французски, явно уточняя время. Затем переспросила. Потом задала еще один вопрос. И положила трубку.
– Все правильно. На камерах зафиксировано время, когда вы вдвоем поднялись в ее номер. Мы взяли распечатки с телефонов. Мсье Аракелян позвонил ей из своего номера через семнадцать минут после того, как вы вошли в ее номер. Через семнадцать минут, господин эксперт.
– Это только подтверждает мои слова, – напомнил Дронго.
– Семнадцать минут, господин эксперт, – повторила Энн, – и все семнадцать минут вы беседовали и целовались. Не слишком ли долго?
Дронго пожал плечами.
– Простите, мадам Дешанс, но я не знал, что семнадцать минут – такой большой срок, что его может хватить на что-то еще, – сказал он не без иронии.
Пуллен, понимающий по-английски, снова усмехнулся. Энн смерила его ледяным взглядом и, взглянув на Дронго, процедила сквозь зубы:
– Оставьте ваши неуместные шутки, господин эксперт. За семнадцать минут можно многое успеть. Я еще раз спрашиваю: у вас была интимная связь с погибшей?
– Может, кто-то и успевает раздеться и сделать все за семнадцать минут, но для меня это слишком короткий срок, – разозлился Дронго, – возможно, во Франции привыкли все делать и в более короткие сроки, но я не француз. И графиня тоже не была француженкой, хотя и была замужем за бельгийским графом.
Пуллен, уже не сдерживаясь, расхохотался. Энн взглянула на него и неожиданно улыбнулась.
– Похоже, у вас своеобразное чувство юмора, господин Дронго, – сказала она более примирительным голосом.
– Мы теряем время, госпожа следователь, – напомнил Дронго, – нужно срочно выяснить, где был каждый из тех, кто сопровождал графиню в этой поездке. И начать нужно с человека, который живет в соседнем отеле и уже сейчас находится под плотным контролем сотрудников Интерпола.
– Откуда вы знаете? – встрепенулся Пуллен.
– Знаю. Я видел, как они за ним следят. Его нужно срочно сюда вызвать и допросить. Он может в любую минуту покинуть отель. Хотя я почти уверен, что он этого не сделает. Постарается понять, кому нужно было убивать его знакомую. Если это сделал не он сам.
– Тогда объясните, – потребовала следователь.
– У нас мало времени, – возразил Дронго, – срочно пошлите своих людей в соседний отель – «Мерис». А я поясню вам, почему считаю его одним из главных подозреваемых.
Энн вышла из комнаты. Через минуту она вернулась.
– Надеюсь, у вас есть более чем веские основания считать господина Тугутова одним из главных подозреваемых, – сказала она, усаживаясь на стул.
– Он находится под плотным контролем Интерпола, – повторил Дронго, – его телефоны прослушиваются. За ним ведут визуальное наблюдение. Он известный криминальный авторитет из России, который был в какой-то момент другом и покровителем Ирины Малаевой. И считал, что она должна ему пять миллионов долларов.
– Сколько? – переспросил Пуллен.
– Пять миллионов долларов. Насчет долларов могу ошибаться. Может, даже пять миллионов евро. Но сумма достаточно большая.
– Откуда вы знаете? – уточнила мадам Дешанс.
Дронго рассказал о разговоре в ресторане, который он услышал. Когда он закончил рассказывать, раздался телефонный звонок. Энн сняла трубку.
– Он сейчас придет сюда вместе со своим адвокатом, – пояснила она, – и учтите, господин эксперт, что мы не сможем ничего предъявить господину Тугутову. Подслушанный вами разговор в ресторане не может являться свидетельством его вины.
– Понимаю. Но мы обязаны переговорить с ним в первую очередь. В этом отеле у него тоже есть номер, в котором живет один из его подручных. Можете проверить. Он в четыреста шестом номере, – вспомнил Дронго.
Энн снова сняла трубку.
– Почему у всех этих моделей обязательно такое прошлое? – с отвращением спросила она. – Неужели невозможно сделать карьеру без этих криминальных связей?
– Невозможно, – убежденно ответил Дронго, – мне даже страшно подумать, через какие тернии проходят эти девочки, чтобы оказаться в вашем городе и стать известной топ-моделью. Через сколько страданий и унижений им приходится пройти. Особенно тем, кому сейчас по тридцать лет. Это поколение прошло через такие испытания. В Европе до сих пор не совсем понимают, через какие потрясения прошли бывшие республики Советского Союза. Если самые престижные профессии у юношей – киллер, а у девушек – валютная проститутка, то о какой нравственности может идти речь?.. Хотя и в вашей стране провинциалке выбиться в топ-модели очень сложно. Что же тогда говорить о девочках, которые попадали к вам из Восточной Европы? На тысячу этих дурочек выживала только одна. Или вы действительно об этом никогда не слышали, мадам Дешанс?
Следователь молчала. В этот момент в дверь постучали.