– Многие гордятся своими помощниками, господин эксперт, это обычное явление, когда гордятся своими сотрудниками. И иногда немного преувеличивают их возможности. Вы можете допросить его помощника хотя бы на детекторе лжи и убедиться, что он абсолютно чист. Кроме того, прямо у его номера, рядом с лифтом, в коридоре есть камера, и вы увидите по минутам, когда мы входили и выходили из его номера.
– Мы все обязательно проверим, – сказала Энн Дешанс, услышав перевод Пуллена, – в том числе и алиби вашего человека, мсье Тугутов.
– У него нет оружия, и он все время сидел в номере, – усмехнулся Тугутов, услышав перевод, – я предупреждал его, чтобы он никуда не выходил.
– Какой вы осторожный человек, – неприязненно сказал Дронго.
– Вы наверняка знаете, что я два раза сидел в колониях, – напомнил Тугутов, – а там, всем известно, настоящие университеты. Нужно быстро соображать и все учитывать, если хочешь остаться в живых. Вы еще не поняли, почему я не позвал на помощь, когда увидел, как Алан выходит из своего номера. У нас уже был с ним конфликт, когда я появился в «Ритце». Я стоял в конце коридора, когда открылась дверь его номера. Я понимал его чувства, ведь он был не только ее любовником, но и телохранителем. И в какой-то мере это его упущение. Поэтому я осторожно отступил и начал спускаться по лестнице, когда услышал наверху крики других людей. И уже после этого начал снова подниматься наверх.
– Мой клиент оказался случайным свидетелем этого чудовищного преступления, – быстро добавил Ле Гарсмер, – по-моему, здесь все ясно. Нужно задержать и допросить визажистку. И как можно быстрее.
В этот момент снова раздался телефонный звонок, и мадам Дешанс сняла трубку. Выслушав сообщение, она промолчала, затем переспросила и положила трубку.
– Ее нигде нет, – сообщила следователь, – вы уверены, мсье Тугутов, что видели в коридоре именно визажистку графини?
Глава девятая
Тугутов, выслушав вопрос, утвердительно кивнул. Затем недовольно обратился к Дронго:
– Они, видимо, не совсем меня поняли. Я не мог ошибиться. Это была Галина. Галина Данилова, – вспомнил он фамилию визажистки, – и она стояла, наклонившись к убитой. Я был метрах в десяти, но все видел достаточно хорошо. Она забрала нож и бросилась бежать. Я даже не уверен, что она меня увидела, так как она просто испугалась появлению в коридоре постороннего лица. И побежала к запасному выходу. Я сделал шаг к убитой и увидел, как открылась дверь номера Алана, ее телохранителя, и он начал выходить из номера. Поэтому я решил не оставаться на месте и быстро отступил.
– Вы видели Алана или только его руку, когда он открывал дверь? – уточнил Дронго.
– Руку, – вспомнил Тугутов, – но это был точно Алан. Я в этом не сомневаюсь. Я посчитал правильным отступить на лестницу, чтобы меня не увидели. Он мог в ярости наброситься на меня, решив, что именно я ударил несчастную женщину.
– Откуда вы знаете, в каком номере живет Алан Гуцуев, – спросил Пуллен, – если вы здесь никогда не были?
– Мне нетрудно было узнать, в каких номерах они живут, – пояснил Тугутов.
Пуллен перевел его слова следователю. Дронго, позволив ему перевести ответ Тугутова, обратился к ней уже по-английски:
– Я не совсем понимаю, почему именно в этой стороне коридора не было камер.
– Господин Пуллен у нас специалист по подобным вопросам, – не без иронии пояснила Энн, – пусть он вам объяснит.
– Все достаточно банально, – пояснил Пуллен, – в этой стороне коридора находятся апартаменты и два примыкающих к ним номера. Обычно там останавливаются особо важные персоны и сопровождающие их лица. И конечно, эти персоны не хотят, чтобы за ними следили и тем более контролировали перемещение их сопровождающих между номерами. Как правило, это бывают личные секретари или личные помощники. Либо телохранители, продюсеры, юристы. Они нередко связаны с важными персонами неформальными отношениями. И поэтому оттуда убрали камеры. Но в коридоре есть две камеры, установленные прямо рядом с лифтами.
– На них ничего нет, так как ее убили как раз в том небольшом коридоре, откуда были убраны камеры, – кивнул Дронго, – тогда все понятно. Нужно найти визажистку и переговорить с этим телохранителем.
– Я надеюсь, что к моему клиенту больше нет вопросов? – спросил Ле Гарсмер.
– Нет, – ответила Энн Дешанс, – но я попрошу вас задержаться в своем отеле хотя бы еще на сутки. Я могу рассчитывать на ваше понимание ситуации?
Адвокат перевел слова следователя Тугутову. Тот согласно кивнул головой:
– Скажите мадам, что я больше всех заинтересован в розыске убийцы. И надеюсь все-таки получить пять миллионов своих денег хотя бы у наследников погибшей.
Он поднялся. Посмотрел на Дронго.
– Вы какой-то необычный детектив, – сказал Тугутов, – слишком много знаете и задаете очень неудобные вопросы. Будьте осторожнее, нельзя быть таким настойчивым.
Вместе с адвокатом он вышел из гостиной. Пуллен негромко перевел его слова следователю. Она усмехнулась.
– По-моему, эти слова можно воспринимать как комплимент, – сказала Энн, – давайте позовем телохранителя убитой. Или начнем лучше с продюсера. Все-таки он отвечает за все, что здесь произошло. А вы действительно очень квалифицированно провели допрос. Заставили раскрыться даже такого опытного человека, как Ле Гарсмер.
– Спасибо. Где находятся все подозреваемые?
– Рядом. Их всех собрали в соседнем номере. Продюсер Аракелян, телохранитель Алан Гуцуев, массажистка Беата Лехонь, их адвокат Павел Рожкин и его помощник… – Она посмотрела бумагу и прочла по складам: – Вя-че-слав Тимонин. Я правильно сказала?
– Правильно, – кивнул Дронго, – только в этой компании не хватает визажистки, которая, по словам Тугутова, и нанесла роковые удары.
– Я помню, – кивнула следователь. – Ее уже ищут. Если не найдем в отеле, то отправим запросы во все аэропорты и на вокзалы. Она владеет французским?
– Не знаю. Полагаю, что нет. Давайте позовем продюсера и все выясним. Кстати, он неплохо говорит по-французски.
– Позовите Аракеляна, – решила мадам Дешанс. Пуллен вышел из комнаты. Через минуту он вернулся вместе с продюсером. Было заметно, как сильно нервничает Левон Арташесович. Он все время потел и вытирал лицо уже почти мокрым носовым платком.
– Мы будем говорить по-французски, а господин Пуллен поможет вам понять наш разговор, – решила следователь. – Вы давно знакомы с погибшей? – сразу спросила она продюсера.
– Больше пяти лет. Но вместе мы работаем последние три года. С тех пор, как она начала сниматься в кино, – пояснил Аракелян.
– Значит, вы должны ее хорошо знать. У нее были враги?
– Думаю, что были. Она была самой известной топ-моделью в Европе. Которая сумела стать даже более востребованной, чем многие другие звезды. Ее остановили прямо на взлете, – вздохнул Аракелян, снова вытирая лицо, – у нее были такие замечательные перспективы и такие выгодные предложения. Черт бы побрал этого убийцу, кто бы он ни был!
– Кого вы подозреваете? – спросила следователь.
– Кого угодно, – пожал плечами Левон Арташесович, – слишком много врагов могло быть у такой известной и красивой женщины. Мы утром были в известном французском доме моды. Она должна была стать главной моделью предстоящего дефиле. Мы уже подписали контракт. И конечно, это не могло понравиться другим девушкам. Кто-то из них мог нанять киллера. Или это соперницы, которые мечтали сыграть главную роль у прославленного кинорежиссера. Вы понимаете, какие деньги будет получать звезда, сыгравшая в фильме главную роль? А если ее еще выдвинут на какую-нибудь премию, то речь пойдет о десятках миллионов долларов.
Пуллен переводил его слова Дронго. Когда Аракелян заговорил о деньгах, следователь взглянула на Дронго и задала следующий вопрос:
– Нам удалось узнать, что у вас были разногласия с мсье Тугутовым, который раньше был главным спонсором погибшей графини. И он требовал возвращения своих денег. О какой сумме шла речь?
– Он просил пять миллионов долларов, – вздохнул продюсер, – мы предлагали половину. Учитывая, что пять мы ему выплатили. Конечно, он помогал Ирине на первом этапе, и она была ему очень благодарна за это. Но потом они расстались, и она начала зарабатывать самостоятельно. И ее приглашали не потому, что Тугутов оказывал ей покровительство, а исключительно благодаря талантам и внешности. И по всем контрактам, заключенным до того, как они расстались, мы исправно выплачивали половину денег. Но у Тугутова были свои расчеты, и он требовал еще пять миллионов долларов. Мы соглашались выплатить два с половиной или три миллиона долларов.
– А он был согласен на ваши условия?
– Не совсем.
– И как вы договорились?
– До вчерашнего дня мы не могли достичь никаких договоренностей. Вы, наверное, слышали о скандале в «Ритце», когда там остановилась Ирина Малаева, простите – графиня Шарлеруа. Там появился Тугутов, а она была в это время со своим другом… Про этот скандал писали все французские газеты.
– Тугутов угрожал графине?
– Да, – ответил Аракелян, – он был в ярости. Нашему Алану пришлось его успокаивать. И вызвали еще сотрудников службы безопасности.
– Как вы считаете, он мог организовать убийство графини?
– Этот человек причастен к такому количеству преступлений, что мне сложно даже сосчитать, – признался Аракелян, – но насчет убийства Ирины я не уверен. Ему нужны были деньги, а получить он их мог только у самой Ир… графини. Поэтому он не стал бы этого делать.
– Вы давно знаете мадам Данилову?
– Несколько лет. Она работает визажистом. Работала.
– Где она сейчас?
– У себя в номере, – удивился Левон Арташесович, – пошлите за ней или позвоните ей. Она живет вместе с нашей массажисткой. С Беатой. В одной комнате.
– Ее нет в номере. Мы не можем ее найти, – пояснила следователь.
– Как это – не можете? – не понял Аракелян. – Она находится здесь. И никуда не может уйти. Это абсолютно исключено. Никуда не может даже уехать.