– И вы ее встретили, когда она вернулась домой?
– Нет. Я остался в своем номере.
– Но время было достаточно позднее. Вы не считаете, что такой красивой женщине ночью одной ходить небезопасно?
– Тугутов живет напротив, в отеле «Мерис», – пояснил Аракелян, – нужно только перейти улицу. И с обеих сторон стоят швейцары. Я не думаю, что здесь могли быть какие-нибудь опасности или неприятности. Они разговаривали с Тугутовым и обо всем договорились. Как я уже сообщал.
– Вы разговаривали ночью с Ле Гарсмером?
– Нет. Было уже очень поздно. А почему вы считаете, что я должен был звонить ему ночью?
– Я подумал, что вы могли сообщить ему обо всем. И о двух ночных встречах, и обо всех договоренностях. Ваши юристы очень неплохо работали на обе стороны, господин Аракелян.
– Возможно. Ведь это их профессия.
– И утром вы вместе уехали?
– После того, как в отель пришел граф и устроил скандал, отказавшись подписывать соглашение, – ответил продюсер.
Дронго посмотрел на следователя, и та согласно кивнула. Допрос был закончен. Аракелян встал и вышел вместе с Пулленом.
– Вы стали одним из ее кавалеров, – холодно сказала мадам Дешанс, – неужели она производила такое впечатление, что даже такой умный человек, как вы, не мог вести себя более достойно? Или это не дано мужчинам, которые не могут себя сдерживать в подобных ситуациях?
– В нас есть много животного, – согласился Дронго, – иногда эмоции преобладают над разумом. Она была очень красивой женщиной, и я, очевидно, не принадлежу к тем мужчинам, которые равнодушно относятся к подобной красоте.
– Переспать с женщиной, которая готова затащить вас в постель только для пополнения своей коллекции, – с отвращением произнесла следователь, – вам не казалось, что вас используют?
– Нет. В этот момент трудно сохранить холодный рассудок. Многие считают, что даже самая глупая женщина легко сладит с самым умным мужчиной, если она красива.
– Это вы говорите в свое оправдание?
– Нет. Я не оправдываюсь. Вам сложно меня понять. Говорят, что золото проверяется огнем, женщина золотом, а мужчина женщиной. Такая забавная триада. Возможно, я не прошел бы подобного испытания. И практически все мужчины на моем месте поступили бы так же.
– Как только видите симпатичную самку, вы готовы броситься к ней сломя голову.
– Именно потому, что мы тоже самцы. Разве вы этого не знаете? Странно, мне казалось, что француженки знают об этом лучше всех остальных.
– У вас неверное представление о французских женщинах, – строго парировала Энн, – не нужно думать, что все они одинаковые. Не упрощайте, господин эксперт. И не разочаровывайте меня, я все-таки считала вас умнее.
– Значит, я вас разочаровал. Вы же слышали, как она шла к своим вершинам. Ей было очень нелегко…
– Только не говорите, что вы поднялись к ней из чувства сострадания. Я вам все равно не поверю.
– Зачем? Я пошел туда потому, что хотел. Нет, не так. Я очень хотел подняться с ней в ее номер. И очень не хотел оттуда уходить.
– Значит, семнадцати минут было достаточно? Что-то успели сделать?
– Мы только разделись, – честно признался Дронго, – и это было очень тяжело. Я держал ее на своих руках.
– Не нужно физиологических подробностей, – нахмурилась мадам Дешанс.
– Это было прекрасно, – признался Дронго.
– Жалеете, что не стали обладателем такого роскошного тела?
– Жалею. И себя. И ее. Ее больше.
– И вас не останавливали ее многочисленные любовники? Я не смогла посчитать…
– Мадам Дешанс, – покачал головой Дронго, – неужели вы еще и ханжа? Я в жизни не поверю, что у вас не было никого, кроме вашего мужа. Вы для этого слишком интересная и красивая женщина.
– У меня было гораздо меньше мужчин, чем у вашей знакомой, – возразила Энн. Но было заметно, как ее смутили слова собеседника.
– Количество не всегда означает качество. Зато у вас всегда было право выбора. А ей приходилось на начальном этапе часто поступаться и своими чувствами, и своими предпочтениями. Ей было гораздо труднее, чем вам.
– У меня не было ее тела и ее возможностей, – согласилась она, – и меня никто не насиловал. И криминальные авторитеты не возили меня с собой, как собачку. И мне не приходилось угождать боссам Голливуда или акулам нашего модельного бизнеса, чтобы стать их протеже. Я училась и работала, господин эксперт, и мне сложно представить себя на месте этой красавицы-графини. Мне, конечно, ее жалко, но боюсь, что такие карьеры слишком часто обрываются подобным образом.
– Вам не говорили, что вы слишком категоричны? – печально спросил Дронго.
– Вероятно, – согласилась она, немного успокаиваясь, – впрочем, это всегда спорный вопрос.
В этот момент в гостиную вошли Пуллен вместе с телохранителем. Алан Гуцуев взглянул на Дронго и сжал зубы. Было понятно, что присутствие эксперта не вызывает у него положительных эмоций. От Энн Дешанс не укрылось состояние Алана.
– Садитесь, – предложила она телохранителю, показывая на стул, – нам нужно с вами переговорить.
Глава десятая
Пуллен уселся рядом, готовый переводить ее вопросы.
– Вы говорите по-французски? – спросила следователь.
– Немного, – ответил Алан, выслушав вопрос, – но недостаточно, чтобы разговаривать. Понадобится переводчик, чтобы иногда мне помогать.
– Тогда поговорим через нашего переводчика, – предложила следователь. Она видела, как посмотрел на сидевшего в комнате эксперта Гуцуев, и решила, что будет лучше, если она сама переговорит с вызванным телохранителем.
– Вы давно знакомы с графиней Шарлеруа? – спросила следователь.
– Я работаю у нее уже несколько лет. Вам нужна более точная дата? С пятого сентября. – Он вспомнил год, когда пришел работать; на самом деле он говорил по-французски совсем неплохо.
– Похвальная память. Для вас это была новая ступень в карьере? Кем вы раньше работали?
– Руководителем службы безопасности в одном из известных домов моды…
– Почему вы оттуда ушли?
– Мне предложили индивидуальный контракт. И я решил уйти.
– Здесь вы получали больше?
– Почти столько же.
– Тогда почему ушли? Или там не было перспективы?
– Я не понял вашего вопроса, – сказал Алан.
– Она спрашивает о возможном карьерном росте, – пояснил Пуллен по-русски. Он сидел рядом с Дронго и переводил ему ответы Гуцуева. Было заметно, что это несколько раздражает самого Алана.
– Это я понял. На самом деле перспективы роста были. Но я решил уйти. Скажите, почему этот человек находится здесь? – не выдержал Алан, показав пальцем на Дронго.
– Он специальный эксперт Интерпола, – пояснила мадам Дешанс.
– Я знаю, кто он такой, – неприязненно произнес Гуцуев.
– В таком случае почему вы спрашиваете?
– Мне показалось, что он обычный ловелас, который лезет в кровать к богатой женщине, чтобы позабавиться и постараться что-то урвать, – нарочито оскорбительно сказал Гуцуев и с удовольствием услышал, как его слова переводит на русский язык Пуллен.
Дронго молча выслушал перевод, внешне не реагируя.
– Я прошу вас не оскорблять нашего эксперта, – предупредила Гуцуева следователь, – постарайтесь держать себя в рамках приличия.
– Я сказал правду, – упрямо возразил Алан, – вчера ночью этот тип был в апартаментах графини. Где я его лично видел. И в первую очередь вы должны допрашивать именно его, так как это он контактировал с погибшей в последнюю ночь перед ее смертью.
– Давайте по порядку, – предложила следователь, – сначала закончим с вашим переходом. Почему вы решились уйти с такого престижного места?
– Слишком нервная работа. Каждое дефиле было достаточно сложным. И не столько в плане обеспечения безопасности, сколько в плане защиты девушек от таких типов, как ваш эксперт. Когда на подиум выходят одновременно тридцать или сорок молодых красавиц, а в зале сидят похотливые старые козлы, то бывает сложно охранять молодых женщин от поползновений этих стариков.
Дронго и на этот раз не высказал своего возмущения. Хотя разница между Аланом, которому было почти сорок, и самим экспертом была не столь большая и Дронго никак не годился в старики, о которых он говорил. Энн взглянула на Дронго и, убедившись, что Пуллен переводит все правильно, еще раз сказала:
– Я вас второй раз предупреждаю. Перестаньте оскорблять сидящего здесь эксперта. Итак, вы перешли на работу к Ирине Малаевой и стали ее личным телохранителем?
– Да, – подтвердил Гуцуев.
– И вы повсюду ее сопровождали?
– Верно. Это входило в мои обязанности.
– И во время съемок в фильмах?
– Конечно. И во время всех поездок в Америку. Таковы были условия контракта.
– У нее были враги или недоброжелатели? Ей реально угрожала какая-нибудь опасность?
– Недоброжелатели есть у всех, – ответил Алан, – откровенных врагов я не замечал. Возможно, были. Но они себя никак не проявляли. Во всяком случае, при мне никаких особых эксцессов не было, если не считать двух случаев.
– Каких? – спросила следователь.
– В Нью-Йорке какой-то ненормальный попытался проникнуть в ее номер и стащить платье. Полицейские, которые его задержали, пояснили нам, что он был известным фетишистом.
– А второй случай?
– Это произошло в Париже, во время дефиле Дома моды Кристиана Диора. После показа один из молодых людей попытался пробиться к Ирине, чтобы облить ее какой-то синей краской. Оказалось, что он представитель партии «зеленых» и протестовал против использования натуральных мехов в гардеробе графини. Мы задержали его и передали полиции. Хорошо рассуждать об экологии в Европе, а как защищаться от холода в сибирские морозы? А ведь графиня была родом из России.
– Как и вы, господин Гуцуев.
– Именно поэтому мне и предложили эту работу.
– И вас связывали с ней только рабочие отношения?
– Я снова не понял вашего вопроса, – холодно сказал Алан.
– Следователь спрашивает, не было ли у вас личных отношений, – вмешался Пуллен, задавая вопрос на русском языке.