– Не нужно, – прервала его Энн, – он все прекрасно понял. Итак, вы можете ответить на мой вопрос?
– Нас связывало чувство искренней симпатии и дружбы, – пояснил Алан.
– Что значит – «чувство симпатии и дружбы»? Уточните, – потребовала следователь.
– Мы хорошо относились друг к другу, – сдержанно объяснил Алан.
– Вы понимаете, что это недостаточное объяснение. Тогда я задам более прямой вопрос. У вас были интимные отношения?
Гуцуев зло взглянул на Дронго.
– Вы считаете, что мой ответ может помочь вам в расследовании убийства графини? – ответил он вопросом на вопрос.
– Разрешите мне самой решать, что именно поможет нам в расследовании этого преступления. Итак, я жду ответа на мой вопрос. У вас были интимные отношения с погибшей?
Алан тяжело вздохнул. Он понимал, что допрашивать будут всех прибывших вместе с графиней и кто-то из них даст более полную информацию. Лгать не имело смысла.
– Да, – сдержанно подтвердил Гуцуев, – у нас были близкие отношения.
– Как давно?
– Давно. Но она сама решала, когда и где. У нас было не совсем равное положение, – пояснил Алан.
– Вы ее ревновали к другим мужчинам?
Гуцуев выслушал вопрос и взглянул на Дронго.
– Мне не нравились мужчины, которые пытались ее обмануть, – уклончиво ответил он.
– Я задам вам вопрос еще раз. Вы ревновали ее к соперникам? – требовательно спросила Энн Дешанс.
– Мне они были неприятны, – ответил Гуцуев.
– И вы знали, что она пользуется большой популярностью у мужчин и не сдерживает себя в своих желаниях, – строго продолжала допрос следователь.
– Она была очень красивой женщиной, и все мужчины пытались добиться ее внимания, – подтвердил Алан.
– Это говорит не в пользу мужчин, – не выдержав, прокомментировала Энн, – и вы знали, что среди ее бывших знакомых были и люди, имеющие криминальное прошлое?
– Вы говорите про господина Мукура Тугутова? Конечно, знал. О нем знали все, кто общался с графиней. Он не давал нам забыть о себе.
– Он угрожал?
– Он требовал выплатить ему очень большие деньги. На том основании, что в свое время помог заключить ей несколько важных контрактов и подписал соглашение о выплате ему пятидесяти процентов. Такой предусмотрительный тип, – сообщил Гуцуев, – графиня выплатила ему больше пяти миллионов долларов, но он требовал еще пять. И все время пытался увидеться с ней, хотя понимал, что за ним наблюдают ваши коллеги.
– Вчера ночью они встречались снова, – напомнила Энн.
– Да, – помрачнел Алан, – она вышла, чтобы увидеться с ним.
– Вы знали о том, что она уходит ночью одна и к такому опасному человеку?
– Не знал. Если бы знал, то не отпустил одну. Я обязан ее сопровождать. Но она мне ничего не сказала.
– Тогда откуда вы знаете, что ночью они встречались?
– Она вернулась в отель и позвонила Аракеляну, – пояснил Гуцуев, – и сообщила ему, что договорилась обо всем с Тугутовым.
– Что было дальше?
– Ничего. Утром она позавтракала в своем номере, и мы уехали.
– Но утром в ваш отель вернулся граф Шарлеруа и заявил, что отказывается от достигнутых договоренностей. А потом Тугутов узнал, что от своих прежних обещаний отказывается и его бывшая подопечная. Чем вы это можете объяснить?
– Не знаю. Это не мое дело. Вызовите сюда графа, Аракеляна, Рожкина, Тугутова и сами все узнаете, – предложил Алан, – меня такие вопросы не касались. Я должен был обеспечивать безопасность графини.
– Которую сегодня убили недалеко от вашего номера.
– Да, – помрачнел Гуцуев, – меня не было в номере, иначе я бы услышал шум или крики.
Следователь переглянулась с Пулленом и Дронго.
– А где вы были в момент убийства?
– Разговаривал с мсье Рожкиным на другом этаже, – пояснил Гуцуев.
– И вас не было в номере, – еще раз уточнила Энн.
– Нет. Рожкин может подтвердить. Мы вместе поднялись в кабине лифта на третий этаж и обнаружили убитую. Тело было еще совсем теплым. Было понятно, что ее убили буквально за несколько секунд до нашего появления.
– Рожкин сможет все это подтвердить? – переспросила следователь.
– Конечно. Я находился на первом этаже, когда он подошел, и мы вместе поднялись наверх.
Следователь еще раз посмотрела на двух мужчин, сидевших рядом с ней.
– Один из свидетелей утверждает, что вы были в своем номере, когда произошло убийство, – сообщила мадам Дешанс.
– Он лжет, – нахмурился Алан, – вы можете спросить мсье Рожкина или посмотреть записи видеокамер. На них четко видно, в какое время мы выходим из лифта. Перед тем как спуститься вниз, я зашел на минуту в номер графини, чтобы убедиться, что все в порядке. Только на несколько секунд. Она была в таком хорошем настроении. Я даже не закрыл дверь в коридор и сразу вышел. Спустился вниз и был там минут пятнадцать или больше. А потом мы вместе поднялись.
Он еще раз неприязненно посмотрел на Дронго, словно подозревая того в даче ложных свидетельских показаний против него. Энн перехватила его взгляд.
– Вчера ночью вы встретили мсье эксперта в коридоре? – спросила она.
– Да. Почти в полночь, когда он выходил из апартаментов графини, – подтвердил Алан, – мне кажется, вам следовало бы более подробно допросить этого господина. Он познакомился с ней вчера вечером и через некоторое время уже оказался в ее апартаментах. Такой молодец.
– Хватит, – еще раз сказала Энн, – отвечайте на вопросы без лишних комментариев. Значит, вчера ночью вы встретились? О чем вы говорили?
– Ни о чем. Я знаю, кто такой Дронго. Просто не думал, что он такой ретивый не только в розысках преступников, но и при ловле богатых и разведенных женщин, – сказал телохранитель.
– Мне надоело выслушивать ваши оскорбления, господин Гуцуев, – не выдержала Энн, – если вы еще раз позволите себе сорваться, я вызову полицию и арестую вас за неуважение к судебному следователю и оскорбление господина эксперта. Выношу вам официальное предупреждение.
Алан сжал зубы, но промолчал. Энн посмотрел на Дронго и неожиданно предложила:
– А теперь пусть задаст несколько вопросов наш эксперт. Думаю, что вам будет легче общаться, если вы перейдете на русский язык, который оба понимаете. А мне будет помогать понять ваш диалог мсье Пуллен.
– Протестую, – быстро произнес Алан, – вы не имеете права. Он частное лицо и важный свидетель, который может стать даже одним из подозреваемых. Вы не имеете права доверять допрос частному лицу.
– Мсье Гуцуев, вы не правы, – усмехнулась следователь, – во-первых, он не подозреваемый. Во-вторых, не частное лицо. Долгие годы он был экспертом ООН и Интерпола. Насколько я знаю, никто с него этого звания еще не снимал. И я имею право доверять допрос человеку, знающему ваш язык. Будьте любезны отвечать на вопросы нашего представителя.
Пуллен перевел ее слова. Дронго удовлетворенно кивнул. Месть Энн Дешанс была изощренной.
– Господин Гуцуев, – начал Дронго, – сегодня за завтраком визажистка Галина Данилова сообщила, что вчера ночью ее дважды вызывала графиня. В первый раз она сделала макияж для того, чтобы графиня могла спуститься вниз, в бар…
– На встречу с вами, – перебил его Алан.
– Возможно, – спокойно сказал Дронго, – а во второй раз – после полуночи, когда она сначала зашла к вам, господин Гуцуев, а только потом пошла на встречу с господином Тугутовым. Или вы забыли об этом?
Пуллен перевел его вопрос следователю.
– Не забыл, – ответил Алан, нахмурившись, – она зашла, чтобы предупредить о том, что идет в соседний отель. Я хотел ее проводить, но она не разрешила. Запретила ее провожать.
– Тогда следующий вопрос. Может, она запретила ее провожать именно потому, что у вас уже был конфликт с господином Тугутовым в «Ритце», когда вы останавливались там в прошлый раз?
Гуцуев нахмурился. Покачал головой.
– Откуда вы знаете?
– Именно поэтому вы остановились в «Лотти», а не в привычном для вас «Ритце», где в прошлый раз произошел такой грандиозный скандал. Или скандала не было?
– Был, – мрачно ответил Алан, – она была в номере со своим другом, когда туда ворвался Мукур Тугутов. Он избил ее друга, и мне пришлось вмешаться, чтобы их разнять. Тугутов попытался угрожать и мне, но я выпроводил его из номера.
– А друг, которого он избил, был фотограф Энрико Тенерифе? – уточнил Дронго.
– Еще один альфонс, – пробормотал Гуцуев, – можно подумать, что это был такой большой секрет. Об этом тогда рассказали все европейские каналы.
– И почему тогда вы забыли об этом конфликте?
– Я не забыл. Не хотел вспоминать. Тугутова я не боюсь, но Ирина не пожелала, чтобы я ее провожал.
– Она вернулась к вам в номер?
– Нет. Не волнуйтесь. У нас с ней ничего не было. После того, как она выпроводила вас из своего номера, – снова не удержался он от очередного выпада в адрес Дронго.
– Вы знаете, что утром появился граф, который отказался от ночных договоренностей. Возможно, вы знаете причины подобного решения?
– Не знаю и знать не хочу, – отрезал Алан, – я уже сказал, что финансовые вопросы не входили в мою сферу деятельности.
– Один из свидетелей утверждает, что на вашем этаже в момент убийства была и Галина Данилова, – сказал Дронго.
– Может быть. Ее часто вызывали к графине. Визажистка в любой момент может потребоваться такой известной модели. Нельзя появляться на людях с неухоженным лицом. Это было частью ее имиджа, – пояснил Гуцуев.
– И вас не было в номере в момент убийства?
– Нет, не было. Вы легко можете проверить мои слова по записям видеокамер, – пояснил Алан, – меня не было на этаже.
– Вам не кажется, что ваша ревность настолько очевидна, что вы невольно становитесь одним из главных подозреваемых? – не без сарказма спросил Дронго. – Представляю, как это сложно. Быть телохранителем и любовником красивой женщины, которую ты должен охранять даже во время ее свиданий с другими мужчинами. Вам не позавидуешь.
Он нарочно произнес эти слова, чтобы спровоцировать Гуцуева. Пуллен начал переводить. Алан вскочил со стула. Он увидел, как улыбнулся Дронго, и этого было достаточно.