– И вы все время сидели в его номере? – спросила Энн, выслушав рассказ Галины Даниловой.
– Все время, – кивнула она, – я так испугалась. Я очень боялась, что Тугутов или его люди придут и убьют меня прямо в этом номере.
– Скажите ей, Тугутов утверждает, что именно она убила свою хозяйку, – попросила следователь, обращаясь к Пуллену.
– Господин Тугутов видел, как вы ударили ножом свою хозяйку, – перевел Пуллен.
– У меня не было никакого ножа, – испугалась Галина, – я вообще не понимаю, как он мог такое сказать. У меня никогда не было ножа, и я ее не убивала. Честное слово, не убивала. Я появилась в коридоре, когда она лежала на полу и хрипела. Я подошла и поняла, что она умирает и я ничем не смогу ей помочь.
– Почему тогда ваш друг не сообщил нам об этом? – спросил Пуллен. – Он сидит в соседнем номере и молчит. Почему он сразу не попросил свидания с нами?
– Он, наверное, тоже боится, – предположила Галина, – вы не понимаете, кто такой Тугутов. Он очень опасный человек.
Пуллен пересказал следователю свой вопрос и ее ответы.
– Погибшая графиня однажды избила мадам Данилову в присутствии чужих людей, – вспомнила следователь, – она может рассказать нам об этом эпизоде?
– Да, – кивнула Галина, – два раза такое случалось. Один раз ей показалось, что я неправильно подобрала тон, а во второй раз у нас закончился крем, и она разозлилась, ударив меня два раза по щекам.
– Что было потом?
– Ничего.
– Она извинилась?
– Нет. Но она в обоих случаях выплатила мне месячное жалованье в качестве компенсации, – объяснила Данилова.
Энн посмотрел на двух сидящих мужчин. Ей показалось, что она ослышалась.
– Вы полагаете, что такая компенсация может удовлетворить женщину, которую избивают в присутствии других людей? – не без изумления спросила следователь. Дронго постарался сдержать усмешку. Европейской женщине, воспитанной совсем в другом духе, было невозможно представить, как подобное унижение можно было оплатить деньгами.
– Не знаю, – пожала плечами Галина, – я не обижалась. Ведь это я была виновата в обоих случаях. В первый раз она предупредила меня, что мы поедем на телевидение, а во второй раз банка с кремом разбилась, и поэтому она нервничала. Я должна была быть более внимательной.
– И вы на нее не обиделись? – все еще не могла успокоиться Энн. – Неужели у вас не было желания от нее уйти?
– Куда уйти? Конечно, нет, – удивилась, в свою очередь, Галина, – на работе всякое бывает. Нет, я об этом не думала.
Даже Пуллен улыбнулся, переводя ее слова. Следователь покачала головой.
– Мне все понятно. Спросите у нее, куда делось колье? Давайте пока оставим ее личные истории в покое и выясним, куда пропало колье стоимостью почти в миллион долларов. Не забывайте, что по нынешнему курсу семьсот тысяч евро – это больше миллиона долларов. И меня не интересует ее испуг или глупый рассказ о том, как она оказалась между двумя бандитами. Тем более что второго она даже не видела. Где колье? Спросите ее об этом, Пуллен.
Было заметно, как она нервничает. Ответы Даниловой окончательно выбили ее из нормального состояния.
– Я так испугалась, – всхлипнула Галина, не понимая, почему нервничает следователь.
– Успокойтесь, – вмешался Дронго, – не нервничайте. Дело в том, что именно Тугутов испугался вас. Он утверждает, что вы ударили в шею Ирину и взяли нож, когда он появился рядом с вами.
– Нет, – испуганно произнесла она, – нет. Я же вам сказала, что у меня не было ножа.
– Пусть скажет, почему она убила графиню и куда спрятала колье? – настаивала Энн.
– Скажите, где колье графини Шарлеруа? – спросил Пуллен.
– Не знаю, – испугалась Галина Пуллен перевел ее слова.
– Она не хочет признаваться, – нахмурилась Энн, – тогда пусть скажет, куда она спрятала орудие преступления.
– Куда вы спрятали нож? – уточнил Пуллен.
– У меня нет никакого ножа, – заплакала Галина, – и никогда не было. Скажите мадам следователю, что я никого не убивала. Честное слово. Я ее не убивала…
Пуллен начал переводить, когда Энн поднялась со своего места и нервно спросила, уже обращаясь к Дронго:
– Узнайте, куда она спрятала драгоценности. Потом она успеет рассказать нам о своей невиновности. Где колье?
– Куда вы дели колье? – спросил Дронго.
– Колье там, где оно должно быть. В сейфе отеля, – всхлипнула Галина.
Пуллен перевел ее слова. Все трое замерли.
– Где находится колье? – переспросил уже Дронго, не веря услышанному.
– Сдали консьержу, – повторила Галина, – колье всегда хранится в сейфе отеля внизу у консьержа. И мы его берем, когда нужно выходить, и потом снова возвращаем, чтобы не оставлять его в номере. Оно очень дорогое, и поэтому его нельзя там оставлять. Я забрала колье и спустилась вниз, где сразу отдала колье консьержу. Но он был занят, и другой дежурный принял у меня коробку и выдал нашу квитанцию. Еще за полчаса до того, как я снова поднялась наверх.
Дронго взглянул на следователя и, стараясь ничем не выдать своего настроения, терпеливо ждал, когда Пуллен переведет слова визажистки следователю.
– У нее есть квитанция? – спросила ошеломленная мадам Дешанс.
Галина достала из своих джинсов квитанцию и молча протянула ее следователю. Пуллен, не дожидаясь распоряжений, позвонил вниз портье.
– Мы сидим в вашем отеле уже третий час, – зло произнес он, – а ваш консьерж не сообщил нам, что три часа назад в ваш сейф были сданы драгоценности графини.
– Ваши офицеры его допрашивали, – сообщила портье, – мы уже сообщили им, что у нас есть в сейфе вещи, которые сдали на хранение люди графини. И коробку принимал не консьерж, а другой дежурный.
– Это была коробка с колье, – сказал Пуллен.
– Извините, господин офицер, но наш консьерж выдал квитанцию, где указана вещь и ее стоимость. Страховые компании требуют уточнять стоимость сданной нам на хранение вещи, тем более что она была застрахована на миллион долларов. И мы не имеем права разглашать информацию о том, что именно находилось в коробке, сданной нам на хранение, без разрешения самого владельца либо его прямых наследников. Кроме того, нас уже дважды спрашивали о вещах графини. Но квитанция оформлена на имя господина Аракеляна. На имя графини Шарлеруа в нашем сейфе нет никаких вещей.
Пуллен положил трубку телефона.
– Квитанция оформлена на имя господина Аракеляна, – сообщил он, – поэтому они нам ничего не сообщали.
Следователь взглянула на квитанцию. Потом на Галину.
– Почему колье оформлено на продюсера? Спросите у нее, Пуллен, – потребовала она.
– Мы всегда так делаем, – объяснила Галина, услышав вопрос, – все ценные вещи сдаем на имя Левона Арташесовича, чтобы не привлекать ненужного внимания. Но в квитанции указана стоимость вещи.
– Срочно спуститесь вниз и принесите нам это колье, – приказала следователь, протянув квитанцию Пуллену, – нужно наконец разобраться с этим непонятным делом.
Пуллен, забрав квитанцию, поспешил выйти. Галина, не понимавшая, что происходит и почему так нервничает женщина, которая ее допрашивала, обратилась к Дронго:
– Что они говорят? Вы понимаете, что они говорят?
– Она послала его за этим колье, – пояснил Дронго, – успокойтесь и не нервничайте.
– Получается, что Тугутов нам просто лгал, – недовольно произнесла Энн Дешанс, обращаясь к Дронго, – не было никакого ножа и второго человека, который якобы выходил из номера Алана Гуцуева. Нужно будет допросить его еще раз. Представляю, какой шум поднимет Ле Гарсмер, если мы попытаемся обвинить его клиента без веских оснований! И я не смогу задержать Тугутова больше чем на трое суток, если у меня не будет убедительных доказательств.
– Нужно еще переговорить с юристами графини, – напомнил Дронго, – и разобраться, почему молчит Тимонин.
– Чем больше мы занимаемся этим делом, тем больше я понимаю, что мне сложно разбираться в психологии людей из Восточной Европы, – призналась Энн, – иногда они совершают абсолютно нелогичные поступки. Тугутов – бандит и криминальный авторитет. Но, по его словам, он не захотел оставаться рядом с убитой, когда там появился ее телохранитель. И я должна поверить, что он действительно испугался? Или эта визажистка. Она находится рядом с умирающей и убегает, только услышав, как сзади открывается дверь. И еще увидев в конце коридора самого Тугутова. Нормальные люди так не поступают. Она могла просто закричать, и ее бы услышали. Но она предпочитает убежать.
– За Тугутовым установлено наблюдение сотрудниками Интерпола, – пояснил Дронго, – и он об этом знает. Достаточно угодить в какую-нибудь похожую историю, и он сразу станет главным подозреваемым. Поэтому он и отступил. Что касается этой несчастной женщины, то здесь тоже все понятно. Она чувствует себя слишком бесправной и незащищенной. Тем более когда видит убитой свою хозяйку. А в нескольких метрах от нее стоит человек с очень неприятной биографией. Не забывайте, что она не француженка. Она приехала из страны, где в девяностые годы подобные криминальные авторитеты решали, кому жить, а кому умереть, подкупив всю правоохранительную систему.
Энн молча слушала. В этот момент в гостиную вошел Пуллен с коробкой в руках. Он улыбался.
– Это то самое колье, – пояснил он, – я уже показал его Аракеляну, и он подтвердил. Мадам Данилова говорила правду, – пояснил он по-французски.
– Что он говорит? – встрепенулась Галина. – Они думают, что я могла украсть это колье?
– Нет, – ответил Дронго, – он принес колье, которое должно подтвердить вашу невиновность. Кажется, они начинают в нее верить.
Глава тринадцатая
Энн Дешанс все еще сжимала в руках колье, словно не доверяя собственным глазам. Затем взглянула на сидевшую перед ней молодую женщину.
– У вас действительно не было ножа? – спросила она.
– Нет, – испуганно выдохнула Галина, услышав перевод Пуллена, – я наклонилась к ней, чтобы помочь. И никакого ножа не видела. У меня в руках был гребень.