Нехорошо читать чужие ежедневники, Ева. А разве ты всегда поступала хорошо?
А впрочем, такие записи даже интимными не назовешь, никакого интереса они не представляют. Ничего интригующего. Только на одной из последних страниц я нашла странную запись: “Стерлинг-армалайт” – 3, “паркер-хейл” – 3, “энфилд-5,56” – 1, уж не тренажеры ли он закупает для своего клуба “Аякс”? Первое слово в ряду мне что-то смутно напоминало, наверняка фунты стерлингов, которые я никогда не видела в глаза…
В ежедневнике было только несколько чистых страниц. Я без сожаления вырвала их и только тут поняла, что они мне совершенно не годятся. Серьезная девушка Ева привыкла мыслить масштабно, для ее выкладок не подходит такое куцее пространство.
Я осмотрела комнату, неужели, кроме чертовых кубков и баскетбольного кольца, здесь нет ничего, что свидетельствовало о наличии у хозяина хотя бы среднего образования. А потом, наплевав на все условности, я распотрошила тумбочку под телевизором и за видеокассетами, кажется, нашла то, что мне было нужно.
Старые спортивные грамоты Митяя.
Замечательный глянец, девственно-чистая обратная сторона, признание заслуг и достижений на районном, областном и республиканском уровне. Первое место по спортивному ориентированию, первое место по стендовой стрельбе, третье место по настольному теннису (подкачал, подкачал, Митяй!), волейбол (сборная института физкультуры, все-таки начатки высшего образования у тебя имеются, ничего не скажешь!), баскетбол (снова институт), ручной мяч…
Я улеглась животом на пол, обложилась сигаретами, пепельницей (кубок за победу в соревнованиях по стендовой стрельбе, мой любимый), ворохом митяевских грамот. “Паркер” был идеальным оружием для этого поля битвы – он сразу же легко заскользил по глянцу. Он был рожден для того, чтобы вывести на гладкой поверхности одно-единственное слово “УБИЙСТВО”. Аккуратно заштрихованное, подчеркнутое двумя строгими линиями, оно выглядело вполне миролюбиво.
Оно не было опасным.
Но сначала необходимо восстановить хронологию ночи убийства. В ту ночь я не следила за временем и могла судить о нем лишь приблизительно. Спустя полчаса один из листов был заполнен. В моем изложении все события выглядели следующим образом:
1. Во время ночной смены (приблизительно около часа ночи) Александровой становится плохо. Съемку останавливают, и в гримерку вместе с ней отправляются: а) Анджей Братны, режиссер; б) Ева, ассистент режиссера; в) Леночка Ганькевич, художница по костюмам (ее присутствие в гримерке совершенно необязательно).
2. В гримерке происходит дикая сцена между Братны, Леночкой и старой актрисой. Братны спонтанно выгоняет из группы Леночку, а та обещает “устроить ему кино”.
3. Старуха просит оставить ее и говорит, что вернется на площадку сама. Через двадцать минут. Братны и Ева уходят. Ганькевич ушла еще раньше.
4. Братны и Ева возвращаются на площадку к съемочной группе. Там практически никого нет.
5. Братны устраивает скандал и уходит собирать группу (в районе половины второго ночи).
6. Примерно в это самое время Ирэн хочет забрать забытую в гримерке кассету. Дверь закрыта изнутри. Ирэн слышит голоса за дверью (убийца и жертва?).
7. Все возвращаются на площадку. Последним приходит режиссер.
8. Александрова не приходит ни через двадцать минут, ни через полчаса. Братны отправляет свою ассистентку Еву за актрисой.
9. Ева приходит в гримерку и обнаруживает старуху мертвой.
10. Ева приходит на площадку и сообщает о случившемся режиссеру. Вместе они возвращаются к трупу. Кассеты, о которой говорила Ирэн, на столике нет. Взял убийца? Взял случайный свидетель? Взял автор записок? Или это одно лицо? (Подумать.) 11. Режиссер распускает съемочную группу (уже после двух, точнее определить время пока не представляется возможным).
12. Когда Ева возвращается на место преступления, она застает там Братны и директора съемочной группы Кравчука.
13. Ева, Братны и Кравчук становятся сообщниками в сокрытии преступления. Еву под конвоем отправляют к Митяю. Остаток ночи Кравчук и Братны инсценируют уход старой актрисы со студии (как?!).
14. Братны сразу же берет новую актрису.
15. В гримерке Ева находит фотографию Александровой и кассету “Пурпурная роза Каира”. Связаны ли фотография и кассета между собой? Связаны ли они с записками, которые синхронно получили Ева, Братны и Кравчук?..
Я перечитала все пятнадцать пунктов и в третий раз подчеркнула слово “УБИЙСТВО”. Оно по-прежнему не выглядело опасным, всего лишь игра, о которой говорил Анджей. С Анджея я и начну.
Я выделила Анджею отдельный лист (грамота по стендовой стрельбе). Отдельный лист получил также Андрей Юрьевич Кравчук (грамота по спортивному ориентированию, в чутье ему не откажешь) и покойная Татьяна Петровна Александрова (грамота по настольному теннису). Все остальные вполне уместились на одном листе и шли в том порядке, в котором я успела узнать их:
СЕРГЕЙ ВОЛОШКО – главный оператор;
ВОВАН ТРАПЕЗНИКОВ – главный художник;
ЛЕНОЧКА ГАНЬКЕВИЧ – художница по костюмам;
ДЯДЯ ФЕДОР – ассистент художника по реквизиту;
БОГОМИЛ СТОЯНОВ – композитор;
ИРЭН – гримерша;
САДЫКОВ – съемочная техника;
АНТОША КУЗЬМИН – ассистент оператора.
Подумав, я приписала себя:
ЕВА – ассистент режиссера по работе с актерами.
Это был довольно безобидный список, напоминающий титры к еще не снятому фильму. Все, что произошло, так или иначе вертится вокруг съемочной группы, и, видимо, убийцу нужно искать именно здесь. И дело не в том, что старуху убили во время ночной смены, в течение каких-нибудь двадцати минут, когда в павильоне нет и не может быть посторонних, а если они и есть, то вряд ли посвящены в график работы. Двадцать минут – слишком маленький срок для убийства, нужно знать наверняка, что не проколешься. Нужно знать наверняка, что гримерка закрывается только изнутри, что гримерша Ирэн непосредственно во время съемок ею не пользуется, а все делает в маленьком закутке павильона. И что ключей от нес просто не существует…
И потом – записка.
Текст, предназначенный мне, был написан на пачке сигарет; текст, предназначенный Братны, – на факсе; текст, предназначенный Кравчуку, – на бумажной фигурке оригами. Это пижонство чистой воды, до такой феньки мог додуматься только киношник. Никого из посторонних на площадке не было, кроме залетного опера, но не станет же он подкладывать подметные письма, в самом деле. Нужно вспомнить, когда я в последний раз лезла в карман, ну да, дядя Федор попросил у меня десятку перед самой попойкой, и пачки там не было… И все это время куча вещей, где валялось и мое пальто, была у меня перед глазами…
И потом, кассета Ирэн. “Пурпурная роза Каира”.
Она занимает слишком уж много места. Но сейчас не стоит на ней зацикливаться, у меня еще будет время. Сейчас главное – люди. Кратко и в двух словах, как тебя учили незабвенные вгиковские мастера: есть деталь – есть кино. Нет детали – кина не будет.
Что я, в сущности, знаю о них?
Что бы я ни знала, ни у кого из этих людей не было повода убивать старуху. Ни единого. Значит, единственный вердикт – не виновны.
Откровенно ненавидела Александрову только Леночка. Ее изводила ревность столь же банальная, сколь и патологическая. Но нужно быть полной идиоткой, чтобы всерьез думать о том, что старуха может составить реальную конкуренцию в борьбе за сердце Братны. В этой ситуации для Леночки гораздо опаснее Муза, которая тоже имеет кое-какие виды на Анджея. Даже если допустить, что темпераментная, сошедшая с ума от любви Леночка способна на преступление из-за страсти, она никогда не будет хладнокровно убивать. А Александрову убили хладнокровно, точным и хорошо рассчитанным ударом, я сама это видела. Нужно долго тренироваться, чтобы действовать так безошибочно. Нужно долго к этому готовиться…
Мотив.
Мне нужен мотив. Как только я нащупаю мотив, все сразу упростится.
Я перевернулась на спину, забросила руки за голову и закрыла глаза. Ревность. Ревность и ненависть – ничего более оригинального в голову не приходит. Ревность – это замечательный мотив. Но ревность может сопутствовать не только любви. Есть ревность к карьере, к успеху… Боже мой, какой успех, какая карьера – Александрову забыли еще сорок лет назад, и ровно столько же лет она прожила в безвестности.
Так же, как и Бергман.
Бергман – фигура занятная. Она стоит того, чтобы выделить ей еще один лист.
Я взяла “Паркер” и написала на новом листе:
ФАИНА ФРАНЦЕВНА БЕРГМАН.
1. Знала Александрову много лет и ровно столько же лет ненавидела. Александрова обошла ее в актерской карьере, а такое не прощается. У болезненно самолюбивой Бергман не было и нет срока давности. Она ненавидит Александрову так же, как и сорок лет назад, и даже еще сильнее. Даже полученная в конце концов роль не сделала ее снисходительнее.
2. Она назвала Александрову “покойная” и смутилась, когда Братны поправил ее.
3. Она была реальной претенденткой на роль, но Александрова и здесь перебежала ей дорогу.
4. Она выучила весь сценарий наизусть (если верить Ксении Новотоцкой). Зачем это делать, если заведомо знаешь, что роль отдана другой актрисе? А если все-таки надеешься получить ее? Если уверена, что получишь?
5. Сценарий попал к Бергман через гримершу Ирэн.
6. Ирэн замужем за Яшей Кляузером, Яша – племянник Бергман.
7. Яша работает в обувном цехе студии. Александрова была заколота сапожным шилом. Слишком экзотический инструмент. И слишком специфический. Никто не станет специально покупать шило и специально затачивать его, чтобы совершить при его помощи преступление. Скорее всего возьмет то, что просто оказалось под рукой. Шило – удобный инструмент, оно вполне укладывается в те полчаса, за которые произошло убийство. Никакой крови, не нужно даже мыть руки. Но почему все-таки шило?..
8. Александрова знала убийцу.
9. Смерть Александровой выгодна только Бергман. Она получает роль. Она получает все и сводит счеты с ненавистной соперницей.