В начале двенадцатого вновь объявился посыльный и заявил, что машина прибудет через десять минут, и я должен к этому времени стоять у КПП. Я быстро собрался, взял чемодан и покинул комнату. К контрольно-пропускному пункту на входе прибыл заранее.
Трудно сказать, какой транспорт я ожидал, но явно не тот, что прибыл. Когда роскошный представительский лимузин остановился возле меня, я сначала отошёл в сторонку, даже и не подумав, что это приехали за мной. Но затемнённое стекло задней двери опустилось, и из глубины салона донёсся голос Воронцова:
— Здравствуй, Роман, садись в машину!
Я поздоровался и быстро забрался в салон.
— Приезжал с небольшой проверкой, — сказал князь, когда машина тронулась. — Заодно и тебя решил забрать.
— А я могу поинтересоваться, куда мы едем? — спросил я.
— В резиденцию Дворянского собрания. Там пересядешь к Герману и отправишься с ним в Новгород. Я обещал Ивану Ивановичу доставить тебя от двери до двери и в безопасности. А пока будем ехать, я хочу поговорить о твоей предстоящей миссии.
— А какой? — осторожно поинтересовался я.
— О поездке в Петербург, — ответил Воронцов. — Я знаю, что Александр Петрович попросил тебя наладить контакт с твоим отцом. Но, мне кажется, это задача невыполнимая.
— Я сделаю всё возможное для этого, я очень хочу спасти ребят.
— Верю. Я тоже хочу их спасти, и я обещал кесарю, что орки примут в предстоящей операции по освобождению похищенных подростков самое активное участие. И это не потому, что у Москвы хорошие отношения с Новгородом. Главная причина, почему мы будем в этом участвовать — я очень хочу спасти наших детей. Неважно, орки это, люди или эльфы. Это наши русские дети, и мы должны их защитить. Я это понимаю, Александр Петрович это понимает, и твой отец должен это понять.
Воронцов нахмурился, некоторое время он молчал, а затем продолжил говорить:
— И ещё твой отец должен понимать, что ему удалось отстоять Петербург полтора года назад, только потому, что орки не поддержали федералов в том противостоянии. Мы за мир на русской земле и не хотим портить отношения ни с людьми, ни с эльфами. Да, мы более тесно сотрудничаем с Новгородом, но причина тому — лишь закрытость Петербурга и нежелание твоего отца идти на контакт. Не только кесарь, я тоже несколько раз пытался поговорить с Николаем Константиновичем, но увы, все попытки оказались безуспешными. Но орки не враги эльфам, и не союзники людям. Мы лишь хотим, чтобы в России был мир. Передай своему отцу эти слова. И ещё…
Глава Дворянского собрания Москвы призадумался, словно решал, стоит ли мне говорить то, что хотел, но в итоге сказал:
— Не знаю, хорошая ли это мысль, но если ты не сможешь убедить отца хотя бы по телефону поговорить с кесарем, если не останется другого выхода…
Воронцов опять замолчал, было видно, что он принял решение сказать мне что-то важное, но очень не хочет этого делать. Или почему-то не может. Но в итоге Игорь Константинович произнёс:
— Орки выступят одной силой с федералами во время спецоперации в Польше. Мы отправим лучших московских магов и военных специалистов, чтобы спасти наших детей. Мы заключим с людьми военный союз на время этой операции. Если до её окончания Петербург нападёт на Новгород, это будет расценено как нападение на нашего союзника. Помимо этого, Москва воспримет это как попытку сорвать спасение наших детей. Понимаешь, что это значит?
— Что Москва выступит вместе с Новгородом против Петербурга?
— Да. Нам придётся, так как это будет дело чести, — ответил Воронцов. — Так отцу и передай. И постарайся, чтобы он это воспринял не как угрозу, а как предупреждение.
Зная отца, я сомневался, что он подобную информацию воспримет так, как того хочет главный орк Москвы, но пообещал всё передать.
— А ещё я хочу наказать тех, кто полтора года держал в плену Настеньку. Сильно наказать. Лично. Такие вещи не прощаются.
После этих слов князь Воронцов замолчал, и дальше до самой резиденции Дворянского собрания мы ехали молча. Лишь когда машина остановилась, Игорь Константинович достал из кармана небольшой листок бумаги, протянул его мне и сказал:
— Здесь номер телефона, который будет со мной всё время, пока ты будешь в Петербурге. Твой отец может позвонить мне, и я готов лично повторить ему всё, что сказал тебе, и пообещать дальнейший нейтралитет орков, если эльфы не создадут людям проблем до окончания спецоперации в Польше.
Я взял листок с телефоном, спрятал его в карман, и мы с князем покинули машину. А снаружи меня уже ждал Герман. Помощник Воронцова был всё в том же чёрном костюме и всё с тем же мрачным взглядом. Он посадил меня в уже знакомый чёрный внедорожник с затемнёнными стёклами и зеркальными дисками, и мы поехали в Великий Новгород.
Глава 25
Как оказалось, фраза Воронцова «от двери до двери» не была метафорой. Герман довёз меня от ворот резиденции Дворянского собрания Москвы прямо до главного входа столичного отделения КФБ, где передал дежурному чуть ли не под расписку. Дежурный тут же отвёл меня к Милютину.
— Ну здравствуй, — поприветствовал меня Иван Иванович. — Заходи, присаживайся!
Я поздоровался, прошёл в кабинет и сел на один из стульев, стоящих возле стола графа.
— Аполлон Ерофеевич тебя очень хвалит, — произнёс Милютин, бросив на меня оценивающий взгляд. — Насколько мне известно, похвала от него — большая редкость. Надеюсь, ты научился там чему-нибудь полезному.
— Многому научился, — ответил я.
— Ну и славненько.
Иван Иванович открыл ящик стола и достал из него телефон, такой же, как у меня был, положил его на стол и сказал:
— Это тебе, чтобы был на связи. Про старый аппарат забудь, он будет в вещдоках до последней апелляции.
— Благодарю!
Я взял телефон и положил его в карман.
— Номер тебе восстановили. А про информацию с телефона тоже забудь.
— Там ничего не было: три игрушки и записная книжка. Но все номера у меня выписаны на листок и спрятаны в комнате. Забью их сегодня же в новый аппарат.
— Давай-ка я сразу на тебя все новости вывалю, — резко сменил тему Милютин. — А то времени у меня немного.
— Вываливайте, я ко всему готов.
— Ко всему? — усмехнувшись, спросил генерал КФБ. — Уверен?
Мне этот вопрос не понравился, и я чего только не подумал, за какие-то две-три секунды, пока Иван Иванович молчал.
— Готовым ко всему быть невозможно, — заметил Милютин. — Но в этот раз ничего удивительного я тебе не скажу. Начальника службы безопасности Корецких, теперь уже официально бывшего, всё ещё не поймали. Правда, их дочь призналась, что это она поставила жучка.
— Даша? — воскликнул я от удивления.
— Какой-то ты слишком эмоциональный для готового ко всему, — сказал Милютин, он был явно в хорошем расположении духа. — Да, Даша. Она поставила тебе жучка, как ты и предполагал, проникнув в раздевалку во время занятия по боевой магии. В тот же день, когда тебя похитили.
— Значит, это всё же Корецкие? Их арестовали?
— Они под подпиской до суда. Аристократов не арестовывают, если они под подозрением. Для ареста надо, чтобы аристократа задержали на месте тяжкого преступления. К тому же установка жучка ничего не значит.
— Как?
— Так. Ровным счётом ничего. Корецкие всё валят на эсбэшника. Это очень удобно, особенно если его уже нет в живых.
— Но ведь они признались, что поставили жучок!
— Признались, раскаиваются, но уверяют, что лишь хотели выяснить, какие у тебя отношения с Васильевой, и прослушивали только для этого. Очень уж им хотелось уличить молодую графиню в романе с тобой и потом использовать это дело для дискредитации Васильевой перед Денисовыми. Хотя я не понимаю, с чего они начали вас подозревать.
— Даша видела, как я два раза разговаривал с Аней в столовой.
— Тогда есть логика в их версии. И если они будут придерживаться своих показаний, что эсбэшник их предал и подставил, то пока мы его не поймаем, ничего не докажем.
— Но почему вы не используете ментальное сканирование?
— Нет оснований.
— А жучок?
— Слишком мало времени прошло от его установки до твоего похищения. В теории, конечно, могли быть наготове и сразу же использовали первую возможность, но могли действительно прослушивать из-за Васильевой. Я тебе больше скажу, на месте Корецких я бы дал вам встретиться и записал вашу беседу. Поэтому не всё так однозначно, и на обязательное ментальное сканирование не тянет. Вот если бы эсбэшника поймали, там другой разговор — он принимал участие в похищении. Его бы по решению суда просканировали. Но не факт, что он, вообще, ещё жив.
— И что теперь? Это всё зависнет?
— Почему? Следователь соберёт всю информацию и скоро передаст дело в суд.
— Но кого будут судить?
— Того, против кого будут выдвинуты обвинения: или Корецких или графиню Васильеву, которая тоже всё ещё сидит под подпиской о невыезде. Кстати, когда на суде Корецкие расскажут о попытках уличить молодую графиню Васильеву в отношениях с тобой, возникнет не самая приятная ситуация. По негласным правилам, Васильевы после этого просто обязаны потребовать извинений и разбора этого дела на Суде Чести. Но если они это сделают, там вскроется, что подозрения Корецких не беспочвенны. Очень интересная может сложиться ситуация.
— А разве орки могут требовать Суда Чести для человека? — удивился я.
— Молодая графиня Васильева — человек. Ей уже восемнадцать, и её обвиняют в неподобающем для помолвленной аристократки поведении. Она имеет право потребовать Суд Чести. Скажу больше, она должна это сделать! Но, как я уже заметил, это обернётся для Васильевых катастрофой, так как все узнают про ваши с Аней отношения. А не потребовать Суд Чести — проглотить оскорбление и опять же породить дополнительные подозрения. Патовая ситуация. И неизвестно, чем это всё может закончиться. В том числе и для нас. Скорее всего, тебе придётся ходатайствовать о переносе суда.
— Мне?