Глажу его, ласкаю.
Артём скидывает одеяло, я тут же опускаюсь . Целую его живот, потом ниже, продолжая двигать рукой. Склоняюсь к паху. Касаюсь языком нежной кожи. Член дергается. Я сжимаю крепче и обхватываю головку ртом. Облизываю. Необычно, в этот раз намного лучше, чем в первый. Стараюсь взять глубже, сделать как можно приятнее и даже... увлекаюсь процессом.
Низкий мужской стон прошибает остротой. Воздух тяжелеет, вся комната будто наполняется желанием. Взаимным. Передо мной большой голый мужчина, я столько раз смотрела на его фотографии... Невольно тоже постанываю, закрываю глаза.
Артём наблюдает за процессом, затем стягивает мои волосы на затылке и заставляет меня оторваться. Посмотреть ему в глаза. Там голод. Пальцы ног подгибаются.
Дрожу, не существую, тело пылает, зовет его. Это не контролируется. Я в глаза пялюсь, он — словно в душу заглядывает. А потом тянет к себе.
Протискивает пальцы под стринги, накрывает ладонью промежность, вводит палец. Я зажмуриваюсь. Тут же слышу:
— Блть, да ты течешь вся. Снимай трусы.
Сердце колотится как на марафоне. Поспешно сдергиваю/стаскиваю стринги и сажусь на Артёма, распрямляю плечи. Он сжимает мои соски, прокручивает с силой, я пищу от боли и странного удовольствия.
Артём бросает:
— Сама.
Слушаюсь. Повторяю его движения, кручу свои соски и покачиваюсь вперед-назад, с трепетом следя за тем, как он резко садится. Как достает презерватив из тумбочки. Я сминаю свою грудь сильнее. Нравится. Артём вскрывает конвертик, натягивает презерватив. В следующую секунду так же расторопно насаживает меня на себя.
Резко. Во всю длину.
Ощущения тело взрывают. От низа живота разряды тока. Это как и в прошлый раз, только без боли. Практически без.
Артём сжимает мои ягодицы, приподнимает и вновь насаживает. Я понимаю, как надо, и начинаю двигаться. Быстро, запредельно чувственно. Стараюсь на максимум. Он завелся, он хочет меня.
Прогибаюсь в спине, хочу выглядеть соблазнительной. Сгораю от жара и осознания происходящего.
Артём руководит процессом. Мы бешено трахаемся, сливаясь воедино и даря друг другу удовольствие.
Еще несколько движений, и Артём прижимает меня к себе, а потом, не выходя, переворачивает. Наваливается телом. Придавливает к матрасу. Врезается.
Я голову запрокидываю и кричу. Он врезается в меня снова и снова, и я не могу прекратить. От каждого толчка кричу. Умираю, сгораю, не живу.
Что-то нереальное. Задыхаюсь. Кажется, что все нервные окончания воспаляются. Я зависаю на краю и испытываю боль от напряжения. Закидываю ноги повыше на спину Артёма. Впиваюсь пальцами в его лопатки. И опять кричу.
— Блдь. — Он зажимает рукой мой рот. — А если так? — Очерчивает бедрами круг. Еще один.
Меня размазывает. Я мечусь, лижу его пальцы, пытаюсь ухватить зубами.
— Как же ты хочешь кончить, девочка. Да, блдь?
Я распахиваю ресницы. Едва он отстраняет руку, выпаливаю:
— Хочу тебя. Под тобой кончить. Вы**и.
Следующие минуты проносятся вспышкой. Стремительный секс, крепкие объятия, глубокие, резкие движения, безумные запахи, которые в душу навсегда въедаются. Близость жизненно необходимая. Его полное доминирование. Я разрываюсь на пике наслаждения почти сразу после своей просьбы, а потом лишь чувствую. Его одного.
Артём кончает размашистыми толчками, после чего замирает и чуть дрожит, стискивая меня в объятиях. По его вискам катятся капельки пота. Я умираю снова и снова от понимания, как много удовольствия ему доставила. Насколько ему было хорошо, как он возбудился.
Когда капкан кайфа отпускает, Артём садится и стягивает презерватив. К своему ужасу, я вижу красные полосы на его плечах. Счастье, что это не царапины! Я просто сжимала сильно. Надеюсь, они быстро пройдут и он не разозлится. Сегодня же под корень спилю ногти!
Артём поднимается и уходит.
Я кое-как соединяю ноги и съеживаюсь под одеялом. Пульс в ушах. Тело ватное, пылающее от мужских прикосновений. Мне, наверное, не стоит испытывать с Артёмом оргазмы, это не очень хорошо. Было приятно, и очень хотелось после ночного стресса. Но это лишнее.
Лежу жду, пока клиент от меня отмоется.
С Галей по-прежнему много проблем. А еще Артём не разу не целовал ее. Хотя, пожалуй, странно ждать от мужчины, который забрал тебя с оргии, поцелуев.
Обнимаю колени, нос щиплет.
Такой раздрай в душе, но одно я решаю точно: если Истомин отправит домой, я не буду просить деньги за это утро. Язык скорее отрежу себе.
Минуты тянутся медленно, и с каждой становится все страшнее.
Артём заходит в комнату, на нем лишь светлые брюки. Волосы влажные.
— У тебя десять минут. Потом на такси до твоего дома и в аэропорт. Пулей, Галя.
Я радостно сжимаю кулачки и мысленно кричу: «Да!»
Запутавшись в простынях, чуть на сваливаюсь с кровати, но вовремя беру себя в руки и стараюсь двигаться женственно. Он же грубо хохочет.
Краснею как спелый гранат, хватаю трусы и несусь в ванную под трель будильника.
Ой, да по фигу. Я еду в отпуск!
Глава 20
Я отдала тело в рабство на время. А душу, душу я тоже отдала? Хороший вопрос.
По закону каждому из нас при рождении дается право на неприкосновенность. Никто не может воспользоваться мной без разрешения. Я отказалась от этого права добровольно.
Да, пусть я отдала душу на время, но обязательно верну ее. В каком только виде?
Отмахиваюсь от мыслей, собирая сумку.
— Я с родственниками на море. На пару недель, — объясняю девочкам.
— С родственниками, ну-ну, — улыбаются они. — Как его зовут, родственника?
Глаза горят, интонации высокие. Соседки мечтают разузнать побольше о моем поклоннике.
Они думают, он у меня один. Тайный, взрослый. Возможно, даже женатый. Это уже домыслы, я как-то случайно подслушала тихий разговор. Девчонки, с которыми сейчас живу, простые и хорошие. Они не желают зла, им лишь любопытно, для них такое — безумно волнительно! Пихая в сумку лосьон, кружевное белье, купальник, контрацептивы, я думаю о том, какой взрослой себя чувствую рядом с ними.
Через две минуты выбегаю на крыльцо и натыкаюсь на Веру с Соней. Вот невезуха! Вся жизнь — череда совпадений. На мне неплохие джинсы, белая майка и новые кроссовки — все вместе смотрится стильно. Не придраться.
Тогда их взгляды впиваются в старенькую потрепанную сумку, которую я тащу на плече. Конечно, никакого современного чемодана на колесиках у меня и в помине нет! Я покупала один дешевый — он разорвался через неделю. А этой сумке уже лет десять.
Да, стыдно с такой ехать, но что поделаешь? Несколько раз я ее штопала, молнию меняла.
— Ты домой, в монастырь? Помолись за нас всех, — хохочут Вера и Соня.
— Почти, — пожимаю плечами. — Я спешу. Меня ждут. — Подумав секунду, добавляю: — Обязательно поставлю пару свечек за упокой.
Рисую в воздухе святой крест и бегу дальше.
Знаю, что смотрят в спину, когда я подбегаю к черной машине бизнес-класса. Чистой, как моя душа месяц назад. Пульс слегка учащенный. Ругаю себя за грубость, моя тактика — молчание и игнор. Просто вырвалось.
Багажник открывается сам собой. Водитель в отглаженной рубашке спешит на помощь и учтиво забирает у меня сумку. Истомин, разумеется, не собирается совершать лишних телодвижений, так и сидит на заднем сиденье за тонированными стеклами.
Я присаживаюсь к нему. Улыбаюсь. Он занят с планшетом, вдобавок говорит по телефону. Бегло одобрительно кивает, дескать, не заставила долго ждать. Ладонь падает на мое колено, по-свойски гладит вверх-вниз. Будто Артём соскучился.
— Ему в суде делать нечего... Блть, ты меня слышишь?.. А кто судья?.. Тем более, она рот ему заткнет после второго же предложения. — Смех. — Конечно... Да... Судья вас на хер с этой отпиской пошлет. Позвони Сычеву... И?..
Вера с Соней так и стоят, смотрят. Рты пооткрывали.
Щеки горят. С этого момента я Галина, которая без души. Ей позволено давать сдачи.
Поворачиваюсь к Артёму, прикидываю, как могу украсить его отпуск уже сейчас. Кладу ладонь на его руку и чуть сжимаю, показывая, как мне приятны прикосновения.
Наши взгляды на мгновение пересекаются, он дарит легкую улыбку и вновь отворачивается к окну. Беседа про судью крайне интересна — жаль, Артём не говорит по громкой связи. А по обрывкам суть уловить сложно.
В аэропорту мы завтракаем. Я выбираю самый недорогой бутерброд и кофе с молоком. Ценник тут — ужас. В остальном атмосфера обалденная — столько разных людей! Все куда-то спешат, путешествуют по делам или на отдых. Кто в сапогах, кто в шлепках. Забавно. Моя мамочка ни разу не выезжала из нашего региона, вот бы ей показать все это! Если придумаю правдоподобную легенду, то расскажу Димке.
Артём ничем не восхищается, ни на ком взгляд не задерживает. Точно знает, куда поворачивать. Продолжает отвечать на звонки. Я стараюсь не отвлекать его, просто иду рядом.
Ловлю на себе взгляды и мужчин, и женщин. Женщин — чаще. Может, дело в том, что я — Галина — яркая, соблазнительная, желанная. Веду себя соответствующе. Или же любая девушка рядом с таким, как Истомин, будет привлекать внимание?
В самолете я одна, кажется, слушаю бортпроводницу. Шею вытягиваю. А потом перехватываю ее взгляд и говорю:
— Спасибо большое! Очень познавательная и важная информация.
Артём усмехается и качает головой. Щеки вспыхивают.
— Она так старается, рассказывает, но ни у кого минуты не находится послушать! — шепчу ему. — Так же нельзя.
— Нельзя. — Он тянется и мимоходом заглядывает в вырез моей майки.
Улыбаюсь. Такой быстрый, собственнический мужской жест. Он действует на меня особенным образом. Я бы даже сказала: льстит.
Попытаюсь объяснить коротко. Да, я проститутка, а не девушка Истомина. Он купил мое время. Но... если опустить момент денег, как бы там ни было, Артём выбрал именно меня. Я ему нравлюсь. Когда мужчина так заинтересован, это, оказывается, будоражит.