— Найла, девочка моя, отлично выглядишь. Это тот самый подарок Кости? — Адель сжала ладонь Наиры, поднесла к лицу, принялась рассматривать. — Я же говорила, что он чудо.
— Да, Костя повел себя очень мило.
Подруги расцеловали друг друга в щеки.
— Адель, присоединяйся, здесь неплохой кофе.
— Если не помешаю.
Адель обернулась и наконец посмотрела на меня. Щеки пылали все сильнее, пульс частил.
Я прекрасно знаю, чем вы с Наирой занимаетесь. Вы проститутки.
Обычные шлюхи.
Но испытывать отвращение не получалось. В Адель не было ничего пугающего или отталкивающего. Ни вызывающего поведения, ни рваных колготок или прокуренного голоса. Ничего и близко! Передо мной стояла славная, ухоженная молодая женщина. По всем факторам — успешная. И все же мысленно я готовилась дать отпор. Сейчас начнет звать, уговаривать. Предлагать деньги.
Покачала головой. У меня свой путь. Длинный, тернистый, но честный.
— Не помешаете, конечно. — Я улыбнулась, протянув руку: — Меня зовут Алина.
Глава 27
— Алина моя самая лучшая подруга, — горячо заверила Наира, и мне стало приятно. — Алина, это Адель, мой менеджер.
— Я поняла, рада встрече.
Адель приветливо пожала протянутую ладонь и заняла свободное место. Заказала латте, салат с креветками и бутылку воды. Ее осанка тоже была идеальной, нюдовый маникюр безупречен. Да что там, Адель вся казалась безупречной! Утром, заглядывая в зеркало, я посчитала себя красивой, но рядом с ней начала робеть, понимая, какая в действительности простушка.
Сердце колотилось и колотилось. Волнение душило. Мы завтракали, болтали об этом кафе, погоде, планах на лето, а я ничего с собой поделать не могла. Нервы шалили.
Через полчаса непринужденного общения Адель так и не проявила ко мне ни малейшего интереса. Самооценка сорвалась с обрыва и рухнула вниз: не гожусь даже для роли шлюхи.
На днях Наира сделала щедрое предложение пожить пока у нее, ведь общага после отчисления станет для меня недоступной. Я потерла виски, стараясь унять головную боль. Сколько же еще предстоит сделать? Усталость навалилась невообразимая.
— В клуб, Алин, не ходи только, — посоветовала Адель. — Чаевые будут, да, но у них зачастую форма настолько откровенная, что... — Она нахмурилась. — Не нужно. Если ты планируешь стать адвокатом, не порть себе имидж.
— Согласна. Я и не собиралась.
— Попробую устроить тебя в один из бутиков своих друзей или в действительно хороший ресторан. — Адель крепко задумалась. — Поспрашиваю по знакомым, и что-нибудь придумаем. Тебе нужно год как-то жить, снимать жилье, питаться и откладывать на учебу. Хм-м.
— Спасибо. Я работала барменом, убиралась в гостинице. Вообще, никакой работы не боюсь! Буду благодарна, если поможете.
— Это хорошо. — Адель цокнула языком. — Кстати, есть у меня один знакомый... Возможно, я смогу договориться о рассрочке в твоем вузе. Так что не спеши пока забирать документы.
Я бросила взгляд на Наиру, та пожала плечами, дескать, «я тебе говорила». Адель всегда найдет способ помочь. Во время разговора Наира смотрела на своего менеджера как завороженная. Словно не человек перед ней, а богиня.
— Что я буду должна? — уточнила я. Бесплатный сыр только в мышеловке, это знает любая девочка с зачатками интеллекта. — Я благодарна, конечно, но... — Сделала паузу, не зная, что и добавить.
— Однажды добрые люди очень сильно помогли мне, — грустно улыбнулась Адель, вдруг становясь внешне очень уязвимой. Хрупкой. Захотелось ее обнять и защитить. Как минимум поблагодарить за искренность. — Жаль, было слишком поздно. То прошлое навсегда останется со мной. И теперь я стараюсь помогать девчонкам прежде, чем они попадут в беду. Да и разве это можно назвать помощью? Ерунда. Получайте образование, мои хорошие, это очень важно. Образование, интересная работа, интересный мужчина, большая любовь. Дети. Семья. Ты хочешь детей, Алина?
Простой вопрос почему-то застал врасплох. Меня никогда о таком не спрашивали.
В общине говорили, что у меня будут дети, как само собой разумеющееся. Много детей. И это утверждение всякий раз вызывало внутренний протест. Буквально на днях дядя застукал меня с Виолой в кафе и орал, что этой же осенью я выйду замуж, иначе мне не жить.
Сейчас же впервые спросили, чего хочу я. И впервые мне не захотелось отмахнуться, заявив, что дети — это не мое.
Я задумалась. Представила себя... счастливой женой и мамой. Картинка, где я с мужем и ребенком, — влюбленная, успешная, исполнившая мечты — взорвалась перед глазами ярким фейерверком.
— Да. Конечно. — Волоски так и стояли дыбом с начала завтрака, но я приспособилась не ежиться. — В будущем очень бы хотела. Я просто еще... не знаю, не влюблялась.
— Дети — это счастье, у меня двое. Муж их обожает! Вообще, мужчины сильно меняются, когда у них рождается первенец. Мой, оказывается, такой милаш. Дочке слово поперек сказать не смеет. Она им крутит как хочет!
— А ваш муж не против... эм... того, чем вы занимаетесь? — решилась я на бестактность. — Или он не знает?
Адель лишь мягко улыбнулась.
— Он был моим клиентом, когда я еще работала. Девочки часто выходят замуж за своих клиентов, это обычное дело. Мы встречаемся с очень интересными мужчинами. Да, Найла?
Найла — псевдоним Наиры.
— Ади, спасибо, — включилась подруга. — Ты делаешь для нас очень много.
— Не за что.
Адель открыла сумку, и Наира быстрым движением положила туда конверт. Адель закрыла замочек.
— Ну всё, мне пора. Пока, девочки. — Она потянулась и расцеловала в щеки сначала меня, потом Наиру. — Алина, что-нибудь придумаем с твоей работой. Найла, малыш, про вечер помнишь?
— Разумеется.
— Умница. Всё, я побежала.
Адель пошла к выходу. А я... наверное, впала в какой-то транс. Иначе не могу объяснить свое поведение даже себе самой. Пару секунд я зачарованно смотрела ей вслед, красивой, успешной, замужней. Свободной. С детками. Боже, да у нее все было!
Адель — ровесница моей мамы, ей немного за сорок, но внешне они совершенно разные. Мама визуально лет на двадцать старше, да и со здоровьем, сколько помню, у нее всегда были проблемы. Обида за маму больно кольнула сердце. Адель порхала на каблуках подобно юной девочке.
Волнение достигло максимума. Не получилось с собой справиться. В голове созрела мысль: я не собираюсь тратить еще один год на то же самое.
На разнос еды, дикую экономию и ссоры с семьей. Хочу быть рядом с этой сильной, прекрасной женщиной.
Я поднялась и окликнула Адель по имени.
Достаточно громко, чтобы та услышала.
Сердце отчаянно тарабанило. Нутро пылало противоречиями.
Адель обернулась, посмотрела удивленно. Я же покраснела как никогда прежде и никогда в будущем. Кровь отлила от сердца, чтобы мышца атрофировалась, ведь прекрасным медузам пульс не нужен. Щеки горели огнем. Я сделала попытку вдохнуть.
И произнесла так, словно просила прощения:
— Можно с тобой поговорить?
С этого момента все в моей жизни изменилось.
Воспользовавшись тем, что Артём спит, я нежно целую его в плечо. Потом выбираюсь из постели и на цыпочках спешу к балкону. Выхожу на свежий воздух и восторженно застываю.
Вид открывается ошеломительный! Уходящие в небеса огромные зеленые горы, вершины которых присыпаны снегом. Безоблачная синева над головой. Вдали игрушечные на вид уютные домики. Кажется, я оказалась в сказке. Рот сам собой открывается. Масштаб и красота завораживают. В жизни не видела ничего подобного. Невероятно!
Слезы выступают. Я никогда не забуду этот отпуск. Никогда на свете!
Слышу шум в комнате: Артём проснулся и идет в ванную. Нас ждет новый, насыщенный день. Понятия не имею, что он принесет мне, но отчего-то кажется, что каждая его минута станет важной.
Глава 28
— Не советую быть хорошим человеком, Галя. Хорошие люди всегда в какой-то жопе находятся. Грустные, несчастные, непонятые и недооцененные.
Я встречаю улыбкой цинизм Артёма, не забывая любоваться шикарнейшими видами. Наша кабинка медленно поднимается в гору по канатной дороге. Рядом сидят два парня, глазеют украдкой на меня. Эти обтягивающие шортики и короткий топ, подобно сирене, мгновенно привлекают внимание. Заметила еще за завтраком, когда мы шли к столику.
Артём с самого утра в хорошем настроении, громко вещает правду жизни. Он тоже в спортивной одежде, на плече висит рюкзак.
— А плохие? — спрашиваю.
— У плохих есть выбор. Очень плохие люди обычно создают и продвигают действительно хорошие вещи.
— Ты считаешь себя плохими человеком?
Истомин чуть прищуривается, задумавшись. Парни смотрят в окно, делая вид, что не подслушивают. В общем-то, мы и не обсуждаем ничего такого. Немного философии в летнюю жару.
— Я не считаю себя хорошим. Каким человеком считаешь себя ты, Галина?
Невольно вспоминаю маму и Диму, которые всегда всё делают исключительно для семьи и выглядят как раз такими — несчастными и непонятыми.
Дима любил Виолу со школы, но она не из нашей общины, и родители боролись. Боролись. Боролись. Ставили ультиматумы, давили на совесть. Виола с Димой сходились, расходились. В какой-то момент пара окончательно распалась, брат женился на нашей Женьке. Через год не выдержал и сорвался вновь к Ви. Еще год прошел в каком-то кошмаре. В итоге влюбленные собрались уехать, но не сложилось.
Мама же... признаться, я даже не знаю, какое у нее любимое блюдо. Она никогда ничего не делала для себя.
— Не хочу быть очень хорошей, — говорю смело. — Хорошесть ассоциируется с беспомощностью.
Истомин слегка кивает, сверля взглядом. Размышляет о чем-то своем.
— Тут главное — соблюсти баланс и не уйти на темную сторону, но для этого и существуют принципы. Обзаведись.
Двери автоматически разъезжаются, и мы выходим на улицу. Я окидываю взглядом пейзаж новой высоты, улыбаюсь встречным туристам. Классная здесь атмосфера! Люди веселые, смеются, шутят. Делаю несколько шагов в сторону следующего подъемника, но Артём стискивает мое запястье и направляет к тропе.