— Нет. Судя по всему, не всегда нужно слушать родителей. Идея в этом?
— И в том, что даже в аду можно найти друзей, если ты добр. Хотя я пока в начале, думаю, глубину произведения еще предстоит постичь.
Мама с папой убили бы меня, узнав, что я читаю Паланика. Я влюблена в него с пятнадцати.
— Откуда ты хорошо знаешь английский? — Истомин прислоняется плечом к дверному косяку и изучает меня с легкой улыбкой. — Не ври.
— У нас в общине были преподаватели, дети занимались много и бесплатно. Мне было интересно.
— Хорошо. Как у тебя с русским?
— Нормально.
— Идем.
Мы возвращаемся в комнату, я присаживаюсь за стол и полстраницы пишу под диктовку рандомные фразы из какого-то договора. Артём пробегает глазами текст, кивает.
— Пойдет. Проверь на орфографию и пунктуацию вот эти документы, пожалуйста. Тут немного, около двадцати страниц.
— У тебя нет секретаря?
— Есть, но она на сохранении. То, что прислали, я читать не в состоянии: кровь из глаз. Замену искать долго.
— Поняла.
— С душой сделай, окей? Как вчера массаж.
Я быстро киваю, густо покраснев. Вежливо улыбаюсь. Беру планшет и принимаюсь за работу. Сам же Артём некоторое время говорит по телефону на балконе, после чего спускается в спортзал.
Это больше похоже на то, чем я мечтаю заниматься в будущем, поэтому не жалуюсь. С наслаждением тщательно проверяю текст, исправляю море, нет, океан ошибок! Из-за безобразно расставленных запятых иногда теряется смысл предложений, приходится по два раза перечитывать. Интересно, как человек, который составлял эти бумаги, устроился юристом? Как он мог закончить вуз и получить диплом?!
Мне для этого пришлось на пару месяцев душу и тело продать. И да, эта ночь показала, что душа всегда идет в комплекте с телом. Продаешь второе — первая марается, болит, кровоточит.
А кто-то, блин, не знает, как пишется слово «зарегистрировать», и все у него в жизни замечательно!
Закончив, я сохраняю изменения и, переодевшись в лосины и топ, спускаюсь на нулевой этаж.
Спортзал здесь огромный! Современный и очень чистый. Народу достаточно много. Артём стоит у турника в конце зала. Рядом с ним трутся две девицы, которых я пару раз видела: они живут в нашем отеле и вечерами одеты как куклы. Адель бы вымыла их с мылом.
Не могу понять, улыбается им Истомин или нет. Да и все равно. Пусть об этом переживает Маша!
Та, которую можно выгнать из постели во время близости, — легко заменима. Значит, не стоит и переживать.
В носу вновь щиплет, глаза жжет. Иначе я планировала провести вчерашний вечер. Столько усилий потратила на изучение техники массажа! Надеялась, мы потом поболтаем, поужинаем, посмотрим фильм. Но Артём просто ушел. Сердцу иногда нужно чуть больше времени на принятие того, что мозг уже понимает. Я едва не плачу.
Вполне возможно, Истомин пригласит этих девчонок к нам присоединиться. Или же переночует у них, сообщив, что я могу спокойно дочитать книгу.
Некоторое время наблюдаю за тем, как Артём подтягивается. Делает это ловко и быстро. Разозлившись, принимаюсь разминаться. Некоторые мышцы ноют после вчерашней нагрузки, и зарядка — настоящий кайф. Я включаю музыку в наушниках погромче.
Подхожу к станку и закидываю ногу повыше. Начинаю тянуться. Поворачиваюсь и упираюсь руками в пол. Вновь «вырастаю». Меняю несколько любимых поз из йоги. Потом шпагаты: левый, правый, поперечный. Беру твердый мячик и, опять заняв место у станка, проминаю ступню, наслаждаясь приятнейшей болью.
Не сразу понимаю, что ко мне подошли. Прервавшись, вытаскиваю наушник — рядом стоит симпатичная девушка.
— Что? Простите, не расслышала.
— Я Ника. — Она протягивает руку, которую я пожимаю. — Вижу, вы тоже любите совместить спорт и отдых?
— А, да. Люблю. Галина. Вы что-то хотели? Я заняла ваш станок? Вот еще же есть.
— Нет, что вы! Я так не умею. Мы тут отдыхаем компанией. — Ника кивает в сторону троих парней. — Ребята классные, и вы одному очень понравились. Я подошла пригласить вас. Нет-нет, не волнуйтесь, мальчики хорошие! Нам просто скучно: я одна девчонка, их трое. Сами понимаете.
— О нет, спасибо, я отдыхаю с парнем.
— Точно? Может быть, дадите ссылку на вашу страницу? Или номер? Мы бы списались чуть позже. Вы очень сильно понравились моему другу. Я бы сказала, безумно. А он потрясающий. Добрый, щедрый.
Щеки вспыхивают, нутро сжимается от ужаса. Я бросаю воровской взгляд в сторону «мальчиков», у которых бороды сантиметров десять. Не хочу. Боже, да почему все хотят меня купить! У меня что, на лбу написано, что я шлюха?!
— Спасибо, но нет.
Отворачиваюсь и подтягиваюсь на турнике. Девушка отходит, но вскоре возвращается с подмогой.
Парни начинают восхищенно свистеть. Я спрыгиваю на пол и оборачиваюсь.
Артём появляется словно из ниоткуда. Приобнимает меня за талию.
— Привет, — говорит. Смотрит на каждого по очереди, взгляд по две секунды задерживается, словно Истомин показательно запоминает. — Чем-то могу помочь?
— Зовут вместе провести время, — поясняю я, обнимая его сильнее. На миг пронзает паникой — Артём же не разрешит мне пойти с ними?!
— Да мы так, просто поинтересовались, — начинает один. — Мы отдыхаем, хотим, чтобы всем было весело. Может, присоединитесь к нам? — Снова смотрит на меня.
Пульс бахает.
— Нам весело вдвоем, — обрубает Артём.
— Тогда извините.
Парни быстро ретируются.
— Всё в порядке? — спрашивает Артём.
Пульс все еще немного шалит. На меня и раньше обращали внимание, но не так часто. Обычно я стараюсь скромно одеваться. Да и не пересекалась с таким количеством взрослых богатых мужиков.
— Я бы и сама справилась, но спасибо.
— Они давно за тобой наблюдали. Еще тот дед на виагре. — Артём незаметно кивает в сторону мужчины в возрасте. — И вон те тренера.
Так же вежливо, как на собеседовании, я улыбаюсь. Сердце со вчерашнего вечера словно льдом покрыто.
— Ты следил за мной?
— Приглядывал.
— Я бы не стала с кем-то крутить во время твоего отпуска. Могу поклясться.
— Приглядывал по другой причине. Позавтракаем вместе, если ты закончила? У нас много планов на сегодня.
Завтракаем мы на свежем воздухе в прекрасном месте. Мне ужасно хочется сладкого после пережитого стресса и бездонного разочарования в себе: не у каждой девушки в памяти есть момент, когда мужчина выгнал ее голую из постели. Хотелось бы ставить другие галочки: «Выполнено».
Поэтому заказываю венские вафли с мороженым. Артём бодро ест яичницу с сосисками. Читает документы, что я ему исправила.
— Всё в порядке? — спрашиваю на всякий случай. — Там кое-что оставлено под вопросом, мне кажется, так не стоит формулировать.
Он осекает взглядом, и я замолкаю. Сам так сам.
Веру в себя хранить сложно. Я точно знаю, что мне нельзя возвращаться домой, там ждет ад похуже, чем у Паланика. Это делает смелой и заставляет двигаться вперед. Даже после такого страшного позора.
— Где ты выросла, Галя? — Артём наконец откладывает планшет. — Что это за место такое, где растят красивых девочек, способных и юридический текст поправить, и эротических массаж организовать?
Что ж. Я немного рассказываю о нашей общине.
— У нас принято друг другу помогать. Учителя занимаются с детьми бесплатно. Мой отец врач, очень уважаемый человек. К нему, наверное, все ходят, денег он ни с кого не берет. Поэтому и к его детям такое отношение.
— Как называется ваша религиозная секта?
Игнорирую.
— Вообще, здорово быть ребенком в такой общине. Взрослому тяжелее: нужно много отдавать. — Молчу немного и добавляю: — Все, что у него есть: деньги, время, силы. — Продолжаю мысленно: «И рожать детей». — Денег вечно ни на что не хватает.
— И ты стала проституткой.
— Это временно.
— Почему, кстати, не спонсорство?
— Мне хочется независимости. Проституция дает деньги и, как ни странно, свободу. Я сама выбираю, с кем спать. Всегда могу отказаться.
— Это ты мне пытаешься польстить или правда в это веришь?
— Так и есть! — возражаю эмоционально. — Тогда как, будучи содержанкой, нужно слушаться одного мужчину, быть у него на побегушках двадцать четыре на семь. Он дает дом, деньги, подарки, но при этом так же легко все это заберет в один миг. Ни за что бы на такое не согласилась.
Некоторое время мы говорим обо мне, об общине и о моем отце. Прекрасном человеке, который с детства был моим кумиром. С таким уважением к нему все относились и относятся!
— Папа и правда помогал людям искренне и от души, — продолжаю делиться. — Я его обожала.
— Почему в прошедшем времени? Он умер, ты поэтому пошла на панель?
— Нет, — смеюсь. — Слава богу, жив-здоров. Иногда девочки становятся плохими при живых отцах. Забудь, не хочу тебя грузить. Ты в отпуске.
— Расскажи. Подробно.
— Хорошо. Когда мне было двенадцать, я застукала его на измене, но никому не сказала. Думала, это случайность. Или, может, померещилось. Но около года назад я работала в баре на побережье. Работала много и тайно от семьи: у нас считается, что разливать алкоголь — работа неуважаемая. Платили там хорошо. Отец меня не узнал. Он больше часа веселился с какой-то женщиной, угощал ее напитками, приглашал на танцы. Умело, технично. Все это время я стояла у бара, наблюдала, слушала. Сфотографировала его за поцелуем и отправила Диме с мамой. Был скандал. Я оказалась виноватой в том, что семья чуть не распалась.
— Твоя мать не знала, что он гуляет?
— Невозможно этого не знать! — психую я. — Когда у мужчины есть другие партнерши, особенно постоянные, это видно! Если жена ничего не делает, значит, ее все устраивает! Ее обеспечивают, ей уделяют время. Я дура была, не понимала этого год назад! — Осознаю, что буквально кричу и резко закрываю рот. Бью себя по губам и добавляю спокойнее: — Прости. Я и сейчас ненавижу измены и предательство.
— Ясно, почему ты не хочешь в содержанки.