— Ты с ним работала?
— Да. Секса не было, мы тогда сопровождали мужчин в клубе, без интима. Они все нажрались как свиньи, но заплатили хорошо. Я танцевала для его друга, а этот вел себя по-хамски, комментировал. Через пару дней с Михаилом работала Наира, и... у него не встал. Тогда этот человек ударил ее несколько раз по лицу. — Взгляд Алины становится стальным. Она переводит глаза на меня. — Ни за что ударил. Просто потому, что не смог. И не заплатил. Она плакала.
— Мой старый знакомый, Михаил Туманов, — представляю я. — По словам Петра, именно он договаривался о моем дне рождения с Адель. — Через паузу добавляю: — Я не знал, что он бил твою подругу. Обычно мы обсуждали бизнес, а не бл**ей.
— Понимаю. Со стороны, бывает, и не заметно, какие демоны живут внутри с виду хорошего человека. Иногда, получая кусочек власти, люди звереют и позволяют себе издеваться над другими. В прямом смысле издеваться: бить, мучить, унижать. Не приглашай его к нам в гости, пожалуйста. Оболью кипятком.
— Не беспокойся.
Слышу, как окликает Семён, и киваю.
— Одна побудешь немного? Мне нужно отойти.
— Конечно. Не волнуйся, я справлюсь.
Оставляю Алину в компании жены именинника и таки ухожу с приятелями в холл, покурить и обговорить дела. Когда возвращаюсь, обнаруживаю спутницу в другом конце зала. Беседующей с Михаилом и его женой.
Любопытная рокировка. Я подхожу ближе. Обнимаю свою за талию.
— Артём! — оживленно восклицает Алина, светится вся. — София приглашает нас в гости. У них большая квартира в Петербурге. Я бы очень хотела съездить.
Михаил краснеет до кончиков ушей и сжимает зубы. Пытаюсь понять, что изменилось за час и почему мы больше не плещем кипятком, а едем в гости. Подыгрываю:
— Когда? Как насчет следующих выходных?
— Отлично! — радуется София. — Мне так скучно. Миши вечно нет, работа его душит! Мотается по командировкам, может неделями не ночевать дома. Я буду счастлива, если вы приедете. Нашему третьему малышу меньше года, я так с ним устаю! День сурка меня добивает!
— Обожаю детей. У меня недавно родились еще один братик и племянница. Так что с удовольствием понянчусь! Позову подружек с собой. Мы с девчонками давно мечтали съездить в Питер. — Алина открыто смотрит на Михаила. — Теперь будем часто видеться и дружить.
— Будем, даже не сомневайтесь! Повеселимся! — подхватывает София. — Артём, обязательно приезжайте. Вот просто поклянитесь.
— Мы клянемся, — произносим с Алиной хором.
Михаил опустошает бокал.
— И позовите меня на свадьбу. О, она же будет? Миша сказал, что Алина твоя невеста.
Алина вспыхивает. Начинает лепетать:
— Мы еще не говорили...
— Конечно, позовем, Соня. — Я тоже смотрю на Мишу в упор.
— Тогда я немедленно сажусь на диету!
Когда остаемся вдвоем, Алина быстро говорит:
— Он подошел и начал блефовать, что всем расскажет, кто я. Я ответила, что готова это сделать сама прямо сейчас. И пошла к его жене. Перепугался, гад, до смерти! Скакал вокруг, рассказывал, что я твоя невеста и что мы уже живем вместе. Такую рекламу сделал, что его жена сразу в гости позвала. Трус! София, кстати, очень приятная. Как хорошо, что у меня с ним ничего не было. Когда ничего не знаешь о женах, ладно еще. А когда знаешь... это жесть, такой стыд. Омерзительно.
Морально я был готов к тому, что Алина с ним спала. Похрен, люди не вилки, они не мараются. Но так действительно лучше.
— Мужчины нашего круга сами опасаются шлюх, — поясняю я. — Опасаются потерять семью. Жен, на которых оформлены активы. У Туманова так точно. Он дружил с Беляковой, поэтому, думаю, и не сдержался. Но я с ним поговорю.
Алина кивает. Держится хорошо. Встреча с бывшим клиентом, получается, еще впереди. Однажды она случится, и надо отнестись к ней спокойно. Будем считать, что сегодня была репетиция.
— Вы чего такие кислые? — спрашивает Пётр. Судя по глазам — изрядно накидался.
— Что тебе Миха говорил? — спрашиваю.
— Да так, ничего. Сказал, что Алина ему знакома... М-м-м, он знает про тебя, что ли?! — серьезнеет Пётр. — Но не переживай, он не скажет.
— Если скажет, меня выгонят с работы, — произносит Алина. — Сразу же.
— Давно бы уже легализовали это дело, да и всё. Налоги государству, шлюхам спокойствие.
— Нельзя, Петь. Если государство даст зеленый свет, появится намного больше сутенеров. Они перестанут скрываться и хоть как-то стыдиться своей работы. Начнут заманивать девчонок сладкой рекламой. Это и сейчас есть в сети, но тогда... выйдет на новый уровень. Мамки типа Адель будут у школ и институтов стоять, караулить смазливых девочек, подлавливать в минуты отчаяния, ссоры с семьей или с парнем. Подлавливать и уговаривать. Конечно, у каждой своя голова на плечах, и если у девочки есть такой крепкий фундамент, как семья, если ее любят, во всем поддерживают, объясняют, тогда никакие сутенерши не страшны. Но... если она находится в отчаянии, если ей кажется, что все отвернулись, самооценка на нуле и единственная мечта рушится... то появление доброй тети станет роковым. — Алина вытирает уголки глаз. — Мы ведь всё читали Золушку, запомнили образ феи-крестной. Проститутками не становятся в тридцать лет, когда за плечами опыт и мудрость.
Она обнимает меня, утыкается в грудь. Я же ищу глазами нужного человека.
— Об этом я не думал, — говорит Пётр. — Извини.
— Это ты извини, что набросилась. Я в порядке. Просто переживаю за своих девочек. За Наиру, Лину и других. Они все хорошие, понимаешь? Никто никому не причинял зла. Их покупают, бьют. Потом выкидывают. Они не общаются сейчас со мной, но я знаю, они все употребляют, чтобы забыть тот пздц, что делают мужчины. В моей жизни было два месяца ада, за который меня никто никогда не пожалеет, вместо этого выгонят из фирмы, смыв в унитаз все достижения и знания. Но это еще ладно. Иногда цена ошибки — жизнь.
— Всем не поможешь, Алин, — говорю я. — У каждого есть близкие, пусть на них лежит ответственность. Мы будем отвечать за своих.
— Наверное. — Она грустно улыбается. — Но я обязательно попробую в будущем продавить закон о том, чтобы под статью попадали не проститутки, а клиенты. Тогда резко поубавится спрос. И таких, как Адель, станет меньше.
— Тогда бы Артёма посадили, — улыбается Пётр. — Ты бы хотела, чтобы он сел?
— За ошибки нужно платить, — отвечаю я. — Была бы статья, сел бы.
— Нет! Ты бы просто не полез в это, — спорит Алина. — Мы бы встретились при других обстоятельствах. Мы бы обязательно встретились, я слишком тебя люблю.
Сжимаю ее ладонь чуть сильнее. Сам, наконец, нахожу глазами Михаила, тот спешит к выходу. Говорю:
— Петь, побереги мою девушку пару минут.
— Без проблем, — расплывается в улыбке Пётр. — Давай еще выпьем, и расскажешь подробнее, как сильно ты любишь моего лучшего друга. Желательно в красках. Некоторые кадры никогда не сотрутся из памяти, но я бы добавил что-нибудь интересное.
Алина смеется, что-то отвечает, но я уже не слушаю.
Легкое сексуальное напряжение между этими двумя сохраняется до сих пор. Оно не беспокоит, чуть раздражает только. Ревность по отношению к Алине бьет все рекорды. В слишком уязвимые моменты я ее видел, чрезмерно отчаянно хотел заступиться. Каждый день ее борьбы с собой, каждый ее ночной крик — навсегда запечатлелись в памяти. Понимание, что над моей девочкой всю ночь издевались два упыря, да так, что проституция стала спасением — навеки со мной. И то, что с ними делают в камере, ни хера тут не спасает.
Это сложные эмоции. Настолько сложные, что вряд ли их можно переварить в принципе когда-нибудь.
Мои страхи заключены не в мыльные, блть, пузыри. В свинцовые. Они, сука, не лопаются. Но зато теперь я знаю, что живу не зря. Ни один человек, который помогает другим, не живет зря. Если вам хуево так, что пздц, — попробуйте.
Собственнические порывы в отношении Алины находятся на совсем другом уровне, прежде мне неизвестном. Из них вытекает неадекватная, неконтролируемая ревность, которую чревато подстрекать. Мы с Алиной больше этим не занимаемся. Наш секс — это тайна. Он слишком совершенен, чтобы кого-то в него пускать.
— Эй, Миш, — говорю я. — На два слова.
— В другой раз, мы спешим.
— Сейчас. Ты ведь, сука, знал, что так будет, когда провоцировал.
Глава 65
Алина
Мы с Артёмом летим домой, он молча следит за дорогой. Одной рукой держит руль, второй — поглаживает мое колено. Это уже прелюдия. Я украдкой поглядываю, любуясь.
Он напряжен, даже зол все еще. В такие моменты не лезу, просто нахожусь рядом. Жду, пока остынет, прокрутит в голове события, упорядочит их, примет решение и составит план дальнейших действий. Нужно быть очень глупой, чтобы мешать ему в этом, а я больше не глупая.
Слегка нервничаю из-за того, что произошло на празднике. На репутации пятно, как и на душе, некоторые темы всегда будут болезненными. Да, мои демоны со мной, но я научусь никому их не показывать.
Артём слегка поворачивает голову. Подмигивает, и я широко улыбаюсь. Он отошел.
— Как думаешь, мы сможем когда-нибудь жить без стрессов? — бросает вопрос. — Никуда не ввязываться.
Пожимаю плечами.
— Нам всегда дофига надо. Но в отпуск поехать я тебя уговорю.
— Уговоришь, — соглашается он. Слегка прищуривается. — Хочу тебя.
Наверное, у меня всегда будет перехватывать от него дыхание. Всегда — так же стоять волоски дыбом, как при первой встрече, когда Артём окинул взглядом и обалдел. Оба обалдели — такая вот роковая встреча. Его рука ползет выше, я откидываюсь на сиденье и расслабляюсь, чуть раздвинув ноги.
За свои двадцать лет я допустила много ошибок, о которых жалеть буду до гроба. Но я даю себе шанс начать всё сначала. Стать лучше и мудрее. Я верю, что буду счастлива.
— Я тебя люблю, — шепчу.
— А я только тебя, — парирует Артём.
Всегда говорит эти слова в ответ на признание. Вроде бы отшучиваясь, но при этом указывая на мою исключительность.