— Вы отдышались? Теперь по порядку, — потребовал Хэнк. Марджи перевела дух:
— Я посадила его за тесты, но никак не могла удержать на месте. Он болтал невесть что… О Квинте Фламинии, проблеме трех тел, соусе польской графини, семействе Си из отряда Ди, все одновременно… И вдруг выбросился в открытое окно!
— Выбросился?! — рявкнул Арли.
— Нуда… Лаборатория ведь на третьем этаже… — Марджи готова была разреветься.
Из дальнейших расспросов выяснилась следующая картина: Марджи бросилась к окну, с ужасом ожидая увидеть на асфальте распростертое тело, но вместо этого узрела Арта уцепившимся одной рукой за верхушку больничного дуба (радостно улыбаясь, он раскачивался взад-вперед). Она поклялась, что ближайшая ветка упомянутого дуба не ближе восьми футов от окна лаборатории, из которого Арт выбросился, вылетел или выпал.
— Так. И что же дальше? — вопросил Хэнк.
Марджи поведала, что пациент издал парочку воплей в духе Тарзана и, непринужденно спрыгнув на землю, помчался по газонам в северо-восточном направлении, то есть в сторону города. Его расстегнутая рубаха развевалась на прохладном весеннем ветерке, и он время от времени подпрыгивал, высоко взлетая в воздух (явно от переизбытка энергии), пока не скрылся из виду.
— Догнать!
И все трое бросились бегом по лестнице и дальше к служебной автостоянке, где Хэнк держал свой автомобиль.
Первый след обнаружился на стоянке такси рядом с госпиталем. Скучающий таксист припомнил, что какой-то чудик сел в машину с фирменными знаками его компании. Водитель по радио навел справки об уехавшей машине: пассажир направился к городскому банку.
— В банк!
Арт побывал в банке и ушел, оставив после себя легкое смятение: вице-президент собственной персоной выдал странному клиенту ссуду в размере 268 долларов 80 центов наличными и теперь никак не мог понять, почему он это сделал. Притом посетитель, собственно, не был клиентом, поскольку не имел банковского счета… У вице-президента тем не менее создалось впечатление, что банковский кредит пойдет на великие дела — изыскания в области физики, насекомых, Ганнибала и издание энциклопедии. В число великих дел странным образом затесались французское шампанское и форель аля гурмэ, и Хэнк опять навел по телефону справки: такси, в котором ехал Арт, находилось в пути к самому крупному магазину по продаже спиртных напитков.
— В магазин!
Там они узнали, что Арт приобрел с витрины рекламную бутыль французского шампанского (вместимостью в полгаллона) и объявил, что направляется прямиком в ресторан. Таксопарк ничем не мог помочь: водитель только что уведомил диспетчера, что больше не намерен отвечать на вызовы. Ничего не оставалось, хроме как проверить лучшие из ближайших ресторанов. Беглец обнаружился в четвертом — пышном заведении под претенциозным названием Calice d’Or: сидя в одиночестве за большим круглым столом, на котором громоздились новенькие, отсвечивающие золотыми корешками тома энциклопедии, он с видимым наслаждением ел и пил. Ел он, как впоследствии выяснилось, форель под соусом «графиня Валевска», а запивал шампанским из огромной бутыли, торчащей из серебряного ведерка и охлажденной во льду.
— Хей-хо! — взвыл пациент, завидев знакомую компанию, и воздел над головой объемистый фужер. — Шампанского для моих друзей! За пилюлю доктора Рэппа!
— Вы, — сухо сказал Хэнк, — немедленно возвращаетесь в госпиталь!
— Че-пу-ха! П’дать всем бокалы! За нашу др’жбу!
— Боже мой, Арт! — вскричала Марджи.
— Вдребезги, — прокомментировал Арли.
— Ничего подобного! — запротестовал Арт. — У меня пр’светление! То есть озарение! Гениальное предвидение! Все знаю и все п’нимаю! Знаете ли вы, доктор, что пышные кущи науки произрастают из единственного корня?
— Марджи, вызовите такси, — распорядился Хэнк.
— Энциклопедия, брызги шампанского — ведь это, в сущности, одно и то же!
— Вам помочь, сэр? — спросил Хэнка озабоченный официант.
— Да, необходимо увести его отсюда.
— Все дороги ведут к знанию! Даже невежество, если задуматься…
— Понимаю, сэр… Нет, он уплатил вперед.
Арт заметил Арли.
— Разве ВАМ не хочется разговаривать на трех тысячах четырехстах семидесяти одном языке?
— Ну конечно, разумеется, — увещевающе произнес тот.
— Когда я был ребенком, — пригорюнился Арт, — я играл как дитя, я мыслил как дитя. Довольно! Я возмужал…
— А вот и юная леди, сэр!
— Да, но кто же позаботится о бедном еноте?!
— Машина у дверей, доктор!
— Порядок. А ну, понесли!
Хэнк и Арли подхватили своего подопечного под руки и ухитрились вытянуть его из-за стола.
— Нам туда, — сказал Хэнк, разворачивая Арта в сторону выхода.
— Вселенная, — немедленно откликнулся тот. Помолчав, он резко переломился в пояснице, чуть не рухнув на Хэнка, и таинственно шепнул ему прямо в ухо: — Всего два дюйма в поперечнике!
— Подумать только, — прокряхтел Хэнк.
— Держись за них покрепче, Арт, тогда не упадешь, — озабоченно сказала Марджи. Испытуемый вздрогнул и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на ее хорошеньком личике.
— Ах, это ты… Единственная настоящая женщина во Вселенной! Единственная из бледных подобий общим числом четыре, запятая, семь в степени… впрочем, это неважно. Я тебя люблю. Давай поженимся. Вторник будущей недели, в три часа у мэрии, надень голубое.
Глаза и ротик Марджи широко раскрылись.
— Откройте дверь, официант! — распорядился Хэнк.
— Сию минуту, сэр.
— Немедленно продайте акции «Вихоук Кэннери», — посоветовал Арт официанту. — Развал производства. Крах через десять дней.
Хэнк и Арли с немалым трудом разместили свой груз на заднем сиденье такси — под ногами путался официант, вопрошая, откуда известно, что он купил акции именно… Марджи протиснулась туда же.
— А! Вот и ты, дорогая! Первый сын — Чарльз, голубые глаза, рыжие волосы. Второй сын — Вильям…
— Я пришлю кого-нибудь за энциклопедией, — сказал Хэнк официанту, захлопывая дверцу машины.
— Ну и дела, — наконец высказался официант, долго смотревший вслед такси. — Никогда не видел ничего подобного. А ты? — обратился он к швейцару.
— Я никогда не видел, чтобы парень с ведром шампанского в брюхе продолжал держаться на ногах, — философски заметил швейцар.
— … И что самое ужасное, Марджи действительно намерена выйти за него замуж, — сообщил Хэнк (они с Арли, как обычно, сидели в его кабинете; после бурных событий прошло два дня).
— А что, собственно, в этом плохого?
«— Как — что плохого? Ты лучше взгляни на это! — Хэнк махнул рукой в сторону некоего объекта, покоящегося на середине стола.
— Я уже видел.
Тем не менее они еще раз осмотрели устройство. С виду оно представляло собой обычный телефонный аппарат, снабженный шнуром с вилкой на конце. Вилка была подключена к гнезду небольшого пластмассового ящичка, размером с плавленый сырок, заполненного путаницей проводков и деталей, варварски выдранных из дешевого портативного радиоприемника. Сам ящичек не был подключен ни к чему.
— Какой номер… Дай Бог памяти… Ага! — Арли поднял телефонную трубку и набрал серию цифр. Затем он положил трубку на стол, чтобы они оба могли послушать. Из трубки раздался треск, затем тихий, но отчетливый официальный голос сообщил:
— … Восемь часов сорок семь минут. Прогноз погоды: температура 18 градусов выше нуля, ветер западный, порывистый, до 8 миль в час. Сегодня на Аляске…
Арли вздохнул и положил трубку на место.
— Когда мы привезли Арта сюда, — продолжил Хэнк, — его вконец развезло. За сорок минут — до того как окончательно вырубиться — он сооружает эту… банку с электронной начинкой, туда ухитряется втиснуть впятеро больше, чем должно бы там поместиться. Через семь часов он просыпается, свежий, как будто ничего не произошло. Ну и что я должен с ним делать? Пристрелить, что ли? Ты хоть понимаешь, чтЪ ответственность за род человеческий теперь лежит на мне?! О Марджи я уж и не говорю…
— Сейчас он пришел в себя?
— Да, но ведь надо что-то делать…
— Гипноз.
— Ну, сел на любимого конька! Не понимаю, каким образом твой гипноз…
— Мы должны прервать прямую связь его рассудка с механизмом интуиции. В норме между ними толстая стена, но в данном случае — лишь тонки перегородка. Недосып и чудовищная сверхстимуляция привела к тому, что он буквально проломился насквозь, приказав своему процессору — решай! И этот чокнутый процессор тут же услужливо выдал готовое решение.
— Тем не менее, мне кажется, что его лучше пристрелить…
— Клятва Гиппократа…
— Не тебе об этом напоминать! Ну хорошо. Я не могу его пристрелить. Сказать по правде, мне даже не хочется этого делать. Но, Арли, что будет со всеми нами? Я собственными руками создал человека, который, если ему взбредет в голову, может переставить обе Америки на место Антарктиды — но при этом он не способен заниматься одним делом более пяти минут кряду. Как врач, я несу ответственность за своего пациента — и в то же время обязан защитить от него человечество!
— Хватит болтать об ответственности! Ты просто должен вернуть его в прежнее состояние, вот и все.
— И никаких чудес?
— Никаких. Ну разве парочка-другая по ошибке.
— Нет, все-таки милосерднее его пристрелить… Хорошо, — вздохнул Хэнк. — Пошли.
Арт сидел в кресле, задумчиво вперив взор в пространство. Книги и карты его больше не интересовали.
— Доброе утро, Арт!
— Что? А, привет! Уже пора идти на тесты?
— Э… Мы проведем их здесь, — сказал Арли. Он вытащил из кармана небольшую коробочку, увенчанную картонным диском с изображением черно-белой спирали, поискал розетку и подключил: диск начал постепенно разгоняться. Приборчик он поставил на стол.
— Я хочу, Арт, чтобы ты внимательно следил за диском.
Арт старательно ел его глазами.
— Что ты видишь?
— Кажется, будто глядишь в туннель.
— Действительно. А теперь представь себе, что тебя затягивает в этот туннель. Затягивает… тянет… тянет вниз… быстрее… быстрее…