Он не слушал. На его лице отражалась борьба, не имеющая ничего общего с произносимыми мною словами. Он впервые выглядел слишком удивленным, чтобы быть коварным, и слишком подавленным, чтобы быть злобным. Он пытался с этим бороться, но безуспешно. Пытался найти выход, избавиться от меня, спастись — и не находил. Его резервату — конец, и он это знал.
Но, быть может, выход имелся. Внезапно борьба эмоций на физиономии Ашре прекратилась. Он встретил мой взгляд, и я увидел на его лице выражение, жуткое в своей нескрываемой обнаженности. То был голод. И ликование,
Он взглянул вниз. Запустил руку под прилавок.
Я не стал ждать и прыгнул. Уперся руками в край прилавка, перекинул через него тело и ударил мерзавца пятками в грудь.
Он врезался в стену, отскочил, рухнул на колени. Я упал рядом, но поднялся быстрее, выхватил нож и прижал лезвие к его жирной шее.
— Только пикни, — выдохнул я, — и я выпущу из тебя кровь прямо здесь.
Мне показалось, что он меня не услышал. Он хватал ртом воздух. И смеялся.
Я быстро обернулся к прилавку — посмотреть, к чему он так стремился.
Сперва я ничего не понял. На полочке в стороне лежала М-16, но тянулся он в другую сторону.
И тут я ее увидел. Маленькая серая коробочка, вмонтированная в прилавок рядом с тем местом, где он стоял. С большой красной кнопкой и красной лампочкой. Лампочка светилась.
А потом я понял, что слышу звук — очень высокий, на грани слышимости.
Мне был знаком такой звук, но я не сразу вспомнил, что это такое.
Свисток для животных.
Он, издает свист с частотой, почти не доступной человеческому уху, но сейчас этот звук улавливает каждое животное в радиусе десяти километров. И знает, что он означает.
Я убрал нож и взял винтовку. Мне было не до сантиментов. Я передернул затвор и приставил ствол к голове Ашре.
— Выключи.
Теперь он просто негромко смеялся.
— Его нельзя выключить. Его уже ничто не остановит.
Я снова достал нож, отодрал коробочку от прилавка, перерезал провода. Негодяй оказался прав. Красная лампочка погасла, но звук не прекратился.
— Для чего он нужен?
— Угадай!
Он сотрясался от смеха. Я ткнул его стволом винтовки.
— Для чего он нужен?
Трясти его не перестало, но он посмотрел на меня. Глаза у него были ясные и безумные.
— Ты меня не застрелишь, — хихикнул Ашре. — Ты не из таких.
Что ж, на этот счет он тоже оказался прав. Я даже не собирался его убивать. Мне требовалась информация, и я, сделав над собой огромное усилие, постарался говорить рассудительно:
— Все равно скажи. Я не могу его выключить, так почему бы и не сказать?
— Ах-х, — вздохнул он. Мысль ему понравилась. — Можно встать?
Я позволил ему подняться.
— Так гораздо лучше. Спасибо, мистер Браун.
С этой минуты остановить Ашре было уже невозможно. Рассказ доставлял ему наслаждение. Он упивался триумфом. В нем проснулся некий аппетит, о котором он, возможно, и не подозревал, и теперь он этот аппетит удовлетворял.
— Возможно, доктор Парацельс стар и вспыльчив, — начал Ашре, — но по-своему он человек выдающийся. И у него есть вкус к мести. Свою генетическую технику он довел до уровня точного контроля.
Как вы, возможно, знаете, мистер Браун, любое животное можно научить производить некие действия по определенному сигналу — даже такое животное, как человек. Чем развитее мозг животного, тем более сложным действиям его можно обучить — но и процесс обучения усложняется. Когда дело касается людей, трудности процесса часто становятся непреодолимыми.
Ашре настолько упивался своими словами, что чуть ли не расчувствовался. Мне хотелось вопить от отчаяния, но я с трудом подавил свою слабость. Я должен выслушать все, что он скажет.
— Доктор Парацельс — да будет благословенно его жаждущее возмездия старое сердце — научился увеличивать возможности мозга животных в достаточной степени, чтобы добиться весьма удовлетворительного уровня обучения и в то же время не делать процесс обучения излишне трудным. Это заложило основу способа, с помощью которого мы натаскиваем наших питомцев.
Каждое наше животное настроено на этот звук. — Он радостно помахал рукой. — Они обучены реагировать на него определенным образом. Реагировать насилием, мистер Браун! — Он едва не лопался от смеха. — Но не друг против друга. О нет — зачем нам это? Они обучены нападать на людей, мистер Браун, — приблизиться к источнику звука и атаковать.
Даже наши смотрители не обладают иммунитетом. Эта установка пересиливает любую дрессировку. Только доктору Парацельсу и мне ничего не грозит. Методом импринтинга мы заставили их навсегда запомнить наши голоса, поэтому даже в самых критических ситуациях они нас узнают. И подчиняются нам, мистер Браун. Подчиняются!
Меня уже трясло не меньше, чем Ашре, но только не от смеха.
— Ну и что? За ограду они все равно не вырвутся.
— За ограду? Идиот! Ворота давно открыты! Это произошло автоматически, когда я нажал кнопку.
Вот теперь я наконец понял, чего так панически боялся смотритель на поляне. Ашре выпустил животных. Они терроризируют всю округу и убьют множество людей, которые попытаются на них охотиться. Или убежать от них. Или будут сидеть дома, занимаясь своими делами.
Я обязан остановить эту безумную стихию!
Чем? Жалкой винтовкой?
Но я должен попытаться. Спецагент я или нет? Это моя работа. И я согласился на нее сам, без принуждения.
Я сильно ткнул стволом винтовки в живот Ашре. Он согнулся пополам, я схватил его за воротник и рывком поднял свиное рыло.
— Слушай меня, — очень мягко проговорил я. — Я не из тех, кто хладнокровно убивает людей, но сейчас я готов это сделать. На это мне злости хватит. Пошли.
Я заставил его в это поверить. И когда я его подтолкнул, он направился туда, куда мне было надо. К выходу.
Он открыл дверь, и мы вместе вышли в ночь.
В свете фонаря посадочной площадки я ясно увидел ворота. Ашре не блефовал — створки были распахнуты.
И закрывать их было уже поздно. Из резервата выходили десятки животных. Все они щетинились оружием. Они не торопились, не издавали никаких звуков, не мешали друг другу. С каждой секундой прибывали все новые и, казалось, выбегали они из частного ада Фрица Ашре. В темноте полчища их казались бесчисленными. На секунду мне не поверилось, что Ашре и Парацельс вдвоем всего за два года искалечили столько живых существ.
Я был обязан действовать быстро. У меня осталась последняя ставка, и проиграть я не имел права.
Я сильно толкнул Ашре вперед. Он оказался между этой колышущейся массой и дорогой.
Отрезая ему путь к бегству, я поравнялся с ним, схватил за локоть и ткнул в ребра ствол винтовки.
— А теперь, мистер Ашре, — процедил я, — вы прикажете им вернуться. Войти в ворота. Вас они послушают. — Мерзавец не отреагировал, пришлось резко встряхнуть его. — Командуйте!
Что ж, идея была неплоха. Стоило попробовать. Могло даже получиться — если бы я контролировал Ашре. Но он уже был неуправляем. Жажда крови повредила его рассудок.
— Приказать им вернуться?! — воскликнул он, смеясь. — Ты что, шутишь? — В его голосе была кровь — кровь и власть. — Это мои звери! Мои! И они подчиняются моей воле! Они уничтожат всю страну — тебя и таких, как ты. Я тебе покажу, что значит настоящая охота!
— Тогда ты умрешь первым! — рявкнул я, пытаясь пробиться сквозь его безумие. — Здесь и сейчас.
— Никогда!
Он оказался быстрее, чем я ожидал. Намного быстрее. И мощным ударом массивной руки свалил меня на землю.
— Убейте его! — взвыл он, обращаясь к животным и размахивая кулачищами, точно дирижировал оркестром.
Какая-то обезьяна из первых рядов выстрелила, и ад Ашре в момент взорвался.
Все животные, стоявшие впереди, открыли огонь. Грохот винтовочных и пистолетных выстрелов сотрясал воздух; во все стороны с визгом разлетались пули. Ночь наполнилась громом и смертью. А я не мог понять, почему меня даже не ранило.
И тут увидел, почему.
Два тонких рубиновых луча полосовали темную волну животных. Звери стреляли не в меня, а в людей с лазерами.
Лазерные пушки!
Одну из них я заметил в лесу возле посадочной площадки. Вторая целилась через окно барака.
Лучи резали животных на ломти. Плоть и кровь, какие бы гены в них ни таились, против лазерной пушки устоять не могут. Обезьяны и медведи поливали противников свинцом, а люди из укрытия кромсали их лазерами. То была самая настоящая бойня.
Потому что животные не могли убежать. Они не знали, как это сделать. Так им внушили. Они напоминали дрессированную собаку, которая даже не пытается спрятаться от сердитого хозяина.
Исход схватки все же не был предопределен. Животные гибли десятками, но им требовалось лишь бросить пару гранат или поставить несколько мин в нужных местах, и лазерам пришел бы конец. А собакам и не нужно было отдавать приказы, они уже пытались пробиться сквозь заслон с минами в зубах. Операторам лазеров приходилось переводить луч на собак, а за это время другие звери разбегались по сторонам, выходя из зоны обстрела.
Сражение обещало стать затяжным и кровавым. А я лежал в самой гуще его и не представлял, сумею ли уцелеть.
И не понимал, как Ашре продержался так долго. Он оставался на ногах, даже не пытаясь укрыться, но его не поразила ни пуля, ни луч. Должно быть, жизнь ему сохраняло колдовство безумия. Что-то вопя и хохоча, он подбирался к ховеркрафтам, а минуту спустя забрался в тот самый, что я предусмотрительно оставил на холостом ходу.
Я решил бежать за ним, но мне не позволили. Я и подняться не успел, как пробегавший мимо кролик швырнул гранату с выдернутым кольцом, чуть не угодив мне в лицо.
Думать было некогда. Даже спрашивать себя, что я делаю, уже было поздно. Да я и не хотел спрашивать. Вокруг меня десятками гибли собаки, олени, кролики и еще бог знает кто, и я успел не на шутку разъяриться.
Я схватил гранату и бросил ее. Она упала в кокпит ховеркрафта рядом с Ашре.