Действовали они решительно. Увидев, что ситуация выходит из-под контроля, двое из них достали пистолеты и сходу открыли огонь по «фиату», а третий сразу завел двигатель «девятки» и погнал машину вслед за отъехавшим «крайслером» Панова. Но они все же не смогли перехватить ни того, ни другого, промедлив в самом начале, не ожидая от объекта слежки такой прыти и не просчитав действия прибывшего на помощь Фадеева. Пули из пистолетов пробили дверцы «фиата», боковые стекла, но миновали Александра. Пригнувшись, он выехал со стоянки напротив поликлиники следом за «девяткой» наблюдателей, догнал ее на перекрестке и сходу ударил на повороте в бок, так что «девятка» развернулась и въехала в витрину магазина хозтоваров. Преследовать «крайслер» с Пановым и изрешеченный пулями «фиат» она уже не могла.
Допрашивал захваченного «языка» Фадеев у себя в тренерской комнате в спортзале ЦСКА, куда он прибыл через несколько минут после приезда Панова. Станислав в допросе не участвовал, пребывая в ступоре. Просто сидел на скамеечке в пустом спортзале и тупо смотрел перед собой, перебирая в памяти факты своего умопомешательства. Ничего дельного в голову не приходило, объяснить случившееся одним только психическим расстройством было невозможно, и Панов тихонечко ждал, чем закончится беседа Фадеева с пленником. Не хотелось ни идти на работу, ни что-то делать, ни вообще двигаться.
Фадеев появился в темном зале спустя полчаса. Посмотрел на мрачное лицо Станислава, присел рядом на скамейку.
— Кто это? — вяло поинтересовался Панов.
— Ты кому-нибудь, кроме меня, рассказывал о своих открытиях? — ответил Фадеев вопросом на вопрос.
— Психиатру.
— И все?
— Заму на работе.
Фадеев помрачнел.
— Это плохо. Позвони ему, пусть приедет сюда, к нам.
— Зачем?
— Ему тоже угрожает опасность, надо предупредить человека. А матери не говорил?
— Не хотел тревожить.
Панов преодолел приступ меланхолии, достал сотовый телефон и вызвал Андрея Климишина, друга и компаньона, занимавшего в издательстве кресло коммерческого директора, ведающего распространением печатной продукции. Заместителем Панова он считался лишь условно.
Однако сотовый телефон Андрея не отвечал, а на рабочем месте его не оказалось. Секретарша Танечка испуганным голосом сообщила, что Климишина сбила грузовая машина, и он находится в реанимации.
Фадеев, наблюдавший за Пановым, заметил его остановившийся взгляд и отобрал телефон.
— Что случилось?
— Андрей в реанимации… его сбил грузовик…
— Быстро работают, — сквозь зубы проговорил Фадеев. — Кому-то очень хочется остановить утечку информации.
— Какую утечку? — не понял Панов.
Фадеев пропустил вопрос мимо ушей.
— Расскажи-ка мне все с самого начала и поподробней. С чего все началось?
Панов хотел было отказаться, но в это время его взгляд зацепился за стену спортзала, на которой висел длинный белый транспарант с рекламой кроссовок «Найк», и кивнул на транспарант с бледной улыбкой:
— Давно здесь висит это полотнище?
— Полгода. А что?
— А мне почему-то помнится, что вместо него висел длинный плакат с надписью: «Привет участникам соревнований». Может быть, у меня действительно крыша поехала?
Фадеев несколько мгновений изучал лицо друга, потом встал со скамейки и, бросив на ходу: «Посиди, я сейчас», — вышел из зала. Вернулся он через несколько минут, переодетый в строгий деловой костюм, придавший ему вид бизнесмена или государственного чиновника.
— Поехали.
— Куда?
— Увидишь. Звони на работу, скажи, что срочно уезжаешь на несколько дней по делам. Или отдыхать. Придумай что-нибудь.
— Но у меня куча дел, встречи, ярмарка в Питере на носу…
— Звони!
Панов покорно включил телефон, скороговоркой сообщил своей секретарше свое решение отдохнуть несколько дней на море и поплелся за Фадеевым, оглядываясь на смутивший его плакат на стене зала. Догнал Сашу в коридоре.
— Что ты сделал с тем парнем?
— В милицию сдал, — усмехнулся Фадеев.
— Зачем он за мной следил?
— Узнаешь в свое время.
— Куда мы все-таки направляемся?
— Поживешь пока у меня пару дней, потом сообразим, что делать дальше.
— А где моя машина?
— В ремонте, — снова усмехнулся Фадеев. — Не беспокойся, будет, как новая, только цвет поменяет. Так ты говоришь, первыми высадились на Луне наши и немцы, а не американцы?
— Ну да, в тысяча девятьсот семьдесят первом году.
— А кто, по-твоему, вообще первым в космос полетел?
— Шутишь? Гагарин, конечно.
— Слава Богу, хоть что-то остается неизменным в нашем текучем мире.
Они вышли из здания через служебный вход, свернули к летним кортам, огороженным металлической сеткой, где среди десятка автомобилей стоял пробитый пулями «фиат» Панова, но сесть в машину не успели. Из двух джипов справа от «фиата» выскочили какие-то люди в черных джинсовых костюмах, бросились к идущим вдоль ограды Фадееву и Панову, выхватывая оружие. Позади с визгом шин и тормозов остановился еще один джип с темными стеклами, из которого тоже десантировалась четверка парней в джинсах, и Станислав с Александром оказались окруженными.
И тут Фадеев показал, на что способен.
Панов еще только считал окруживших их противников с пистолетами, не понимая, что происходит, а Саша уже действовал, мгновенно оценив обстановку.
— Ложись! — прошипел он, толкая Панова в спину. — Под машину!
Они бросились на асфальт, и тотчас же Фадеев открыл огонь из невесть откуда взявшегося пистолета-пулемета, целя по ногам преследователей.
Раздались крики, ответные выстрелы, пули забарабанили по кузову «вольво», под которую забрались Фадеев и Панов, посыпались стекла, из пробитых шин со свистом вырвался воздух. Александр перестал стрелять, выдернул из нагрудного кармана пиджака усик микрофона:
— Я в узле второй степени, просчитайте масштабы корректировки.
Что ответили Фадееву неизвестные абоненты, Панов слышать не мог, да и к речи друга прислушивался лишь краем уха, занятый тем, что происходило вокруг. К тому же понять странные сообщения Александра (это у него рация? откуда? с кем он говорит?..) было трудно, однако эти переговоры дали результаты уже в ближайшие секунды.
— Пятиминутка без последствий мне подходит, — сказал Фадеев.
— Подготовьте линию по невыключенному, объект — Станислав Викторович Панов, тридцать лет. Да, я готов.
В то же мгновение стрельба стихла. Глаза Панова на короткое время перестали видеть, будто его окунули в подземелье или небо закрыли сплошные тучи. Затем солнце засияло вновь, и Фадеев вылез из-под машины, протягивая руку Станиславу.
— Шевелись, у нас всего пять минут.
Панов выбрался из-под «вольво», огляделся, не веря глазам. Ни одного из молодых людей в черном вблизи стоянки не было видно, будто они испарились за несколько секунд. Не заметил Панов и следов перестрелки, хотя помнил шлепки пуль в корпуса машин и грохот взрывающихся стекол. По территории спорткомплекса спокойно шли по своим делам люди, не обращая внимания на озиравшегося Панова и сосредоточенного Фадеева, и эта их будничная целеустремленность подействовала на Станислава сильнее всего.
— Саша, что происходит? — прошептал он.
— Идем. — Фадеев сел в «фиат» Панова, включил двигатель. — Скоро все узнаешь.
Они выехали с территории ЦСКА на Ленинградский проспект и направились к центру города, затем свернули на Беговую.
— Ты же говорил, что отдал машину в ремонт, — пробормотал Панов.
— Ты это точно помнишь? — с любопытством посмотрел на него Фадеев.
— Издеваешься? — рассердился Станислав. — Ты же сам сказал полчаса назад…
— За это время кое-что изменилось. Неужели не заметил?
Панов задумался. За последние полтора часа на него свалилось столько необычных известий, таинственных происшествий и переживаний, что голова шла кругом и отказывалась работать.
— Когда мы сидели под машиной, мне показалось…
— Ну-ну?
— Показалось, что резко стемнело… а на небе — ни облачка… и эти ребята в черном исчезли…
— Да, ты абсолютник, — хмыкнул Фадеев, еще раз взглянув на осоловевшего приятеля. — Уникальный случай. Кто бы мог подумать, что рядом со мной… — он оборвал себя, сворачивая на мост через железнодорожные пути. Бросил взгляд в зеркальце заднего вида, покачал головой. — Вот собаки! Быстро берут след!
Панов оглянулся, но в плотном потоке машин нельзя было выделить конкретных преследователей, и Станислав перевел взгляд на водителя.
— Кто за нами гонится, Саш? Что вообще происходит? За что меня хотят убить? И кто ты на самом деле?
— Ты задаешь слишком много вопросов, маэстро. Доберемся до безопасного убежища, все выяснится. Главное, что я твой друг.
«Фиат» свернул к Ваганьковскому кладбищу и остановился во дворе девятиэтажного дома.
— Выходим, быстро!
Они выскочили из машины и бегом направились к дому, но в подъезд не зашли, обогнули небольшое кирпичное строение котельной и нырнули в его распахнутую дверь, которая сразу же закрылась за ними. Пробежав короткий коридорчик, Фадеев толкнул фанерную дверь в тупике коридора, вошел в небольшой чулан с каким-то тряпьем и коробками и стал спускаться в открытый квадратный люк. Панов, как во сне, последовал за ним, ни о чем не спрашивая. Люк сам собой закрылся за ним, отрезая выход наверх. Лестница была деревянная, старая, затоптанная, словно ею пользовались часто и много лет подряд, но ступеньки не скрипели, создавая впечатление монолитной конструкции. На глубине шести-семи метров она кончилась в подвальчике, заставленном бочками и ящиками, тускло освещенном единственной лампочкой в металлическом наморднике. Запахи пыли, ржавого железа, гнилого дерева заполняли подвальчик снизу доверху и создавали впечатление старости, ветхости, запустения и забытости. Но Панов не успел проникнуться духом помещения. С гулом отъехала часть стены подвала, в лицо брызнул яркий свет, Фадеев подтолкнул друга в спину, и Панов шагнул в открывшийся проем, ш