— Значит, — догадался Минц, — если я приду к вам и скажу, что чувствую в себе извечное стремление стать вратарем, вы необязательно со мной согласитесь?
— В подавляющем большинстве случаев мы с вами не согласимся… Но не будем спорить.
Величие и простота идеи поразили Минца.
— Итак, вы даете человеку возможность проявить себя не в том, что он хочет, а в том, для чего он рожден!
— Гениально! — воскликнула Ольга.
Из-за стены донесся рев.
— А это что?
— Ошибка. В жизни всегда есть место ошибкам.
— Это человек?
— Почти… — Ольга отвернулась к окну. Ей не хотелось отвечать.
— Ну нет, голубушка! — вспыхнул Минц. — Извольте рассказать. Что случилось?
— Давайте посмотрим, — предложила Ольга. Она поднялась и открыла незаметную дверцу за спиной, что вела в соседний кабинет. Половина кабинета была отгорожена крепкой железной решеткой — как в полицейском участке Лос-Анджелеса.
За решеткой метался почти обнаженный растрепанный гражданин, который надрывно лаял и кидался на медбрата, пытавшегося угостить его бутербродом с красной икрой, нанизанным на конец шампура.
— Он полагал, — шепотом сообщила Ольга, — что всю жизнь мечтал стать дрессировщиком диких животных. А оказалось, что у него программа сторожевой собаки. Теперь придется сложным путем превращать его обратно в воспитателя детского садика.
Человек оскалился и зарычал.
— Но он счастлив? — спросил Минц.
— Счастлив, — подтвердила Ольга.
— Может, пускай останется…
— Вы с ума сошли! Он же полгорода перекусает!
Минц с Ольгой вернулись в кабинет.
— Ох, и устала я, — призналась женщина. — У нас уже капсул не хватает, мы с ног валимся…
— Каких капсул?
— За ухо каждому пациенту мы вшиваем капсулу в шесть миллиметров длиной. Она дает постоянное безвредное излучение и вскоре рассасывается в организме. В ней освобождение от комплексов и заблуждений, а также элементарный набор навыков и умений в выбранной области поведения.
— Как же вы способны заранее определить?..
— Если бы вы знали, сколь мало у людей вариантов поведения!
Больной за стеной жалобно тявкал.
— А бывали еще неожиданные превращения? — спросил Минц.
Вместо ответа Ольга бросила на Минца пронизывающий карий взгляд и спросила:
— А не желает ли профессор и почетный член-корреспондент проверить на себе действие нашей капсулы?
— И окажется, что на самом деле я мечтаю разводить золотых рыбок?
— Может быть, имеет смысл попробовать?
— Никогда не соглашусь с вами! — резко возразил Минц. — Моя деятельность приносит пользу миллионам людей. Мои изобретения занесены во все реестры. Не исключено, что меня вот-вот выдвинут на Нобелевскую премию. А из-за какого-то мелкого генетического дефекта вы лишите меня любимого дела, а народ — моих изобретений?
— Вы не правы, — ответила Ольга, — потому что если открытия и изобретения в мире биологии и есть ваше призвание — никуда оно от вас не уйдет.
— Нет, — сказал Минц, — а то еще начну мяукать.
Ольга улыбнулась. Скорее печально, чем жизнерадостно.
— Мне жаль, что вы отказываетесь с нами сотрудничать, — сказала она. — Но по крайней мере обещайте мне, что будете заходить к нам, помогать добрым советом и делиться опытом.
— С удовольствием, — сказал Минц и задумался.
Прошла минута, а он все не уходил.
Ольга вопросительно подняла брови.
— Хорошо, — сказал Минц. — Давайте свою капсулу. Будем пробовать.
Через два часа Минц вышел на улицу.
За ухом чесалось. Организм еще не растворил чужеродное тело.
Настроение было приподнятое.
Высоко в небе летел воздушный шар. Вдруг от него отделилась черная точка. Затем над ней раскрылся парашют. Удалову надоело летать по небу, он возвращался домой ужинать.
Навстречу шел новый председатель городской думы, человек властный и нахальный. Он толкнул Минца. Он всегда и всех толкал на улицах.
Минц взял его за пуговицу, повернул к себе и тихо сказал:
— Попрошу ключик от кабинета.
— Разумеется, — оробел председатель. — Конечно, Лев Христофорович. Как прикажете…
Минц пошел дальше, крутя на указательном пальце кольцо с ключами.
И тут он увидел провизора Савича, который уже достал где-то розовую скатерть, завернулся в нее и стал похож на Шиву.
— Савич, — сказал Минц. — Беги ко мне домой, захвати мой любимый ноутбук и ночные туфли.
Сжавшись под новым взглядом Льва Христофоровича, кришнаит помчался исполнять приказание.
Сказав так, Лев Христофорович спохватился и как бы кинул на себя взгляд со стороны.
Взгляд встревожил.
Посреди Пушкинской улицы стоял пожилой лысый мужчина с выдающимся животом и обводил окрестности гневным взором. Никогда раньше его эти окрестности не раздражали.
Лысому мужчине почему-то неумолимо хотелось повторить судьбу Наполеона Бонапарта, только без скорбных ошибок завоевателя с Корсики. Лысый мужчина понимал и знал, как следует обходиться с человечеством, чтобы оно жило правильно и плодотворно.
Лев Христофорович Минц, человек крайне добрый, даже робкий, мечты которого никогда не распространялись дальше Нобелевской премии, был потрясен происходившими в себе переменами, но оказался бессилен их предотвратить.
— Вот не предполагал, — произнес вслух Минц, и лицо его на мгновение озарилось доброй улыбкой. — Но ничего не поделаешь. Генетика — это судьба!
Лукавил великий в прошлом ученый, а ныне проклятие человечества. Обнаружив в себе страшную язву, он не сделал и малейшей попытки…
Впрочем, нет!
Беру свои слова обратно.
Громадными шагами Минц кинулся обратно на площадь Землепроходцев. Он ворвался в дом, где таилась лаборатория Минздрава, прошел строевым шагом по коридору, и ждущие очереди вскакивали, вытягивались во фрунт, ибо чувствовали, кто идет.
Ногой распахнув дверь к очаровательной Ольге, Минц вошел в кабинет.
Ольга мерила давление «кепке».
— Ах! — воскликнула Ольга. — Вы передумали?
— Мне нужен пресс-секретарь, — рявкнул Минц. — Читать-писать-врать умеете?
— Как вам сказать…
— Снимать сапоги, греть постель, подавать кофий с коньяком…
Ольга поднялась, одним легким ударом послала в нокаут «кепку», сорвала с себя белый халат, провела розовой ладонью по высокой груди и ответила:
— Яволь, майн дженераль!
И Минц пошел наружу, уверенный в том, что верной собакой, гремучей змеей за ним следует женщина-врач.
Такова сила внушения великих завоевателей.
Поход на Москву Лев Христофорович запланировал на сентябрь, чтобы не повторять ошибок Наполеона. Надо было взять Кремль до первых заморозков. И навести порядок в государстве…
И все же человек бывает непоследователен.
Порой вечерами, после митинга или заседания реквизиционного комитета, Минц приказывал шоферу «мерседеса-600», конфискованного во время рейда в Вологду, вывезти его на высокий берег реки Гусь. Джипы и БТР с охраной полукругом становились сзади, чтобы не пробрался злоумышленник. С тех пор как одна опасная бабуся с петицией от библиотекарей проникла к самому телу Льва Христофоровича, охрана категорически настаивала, чтобы со спины Минца всегда прикрывала бронетехника.
Будущий диктатор Земли опускал стекло в машине, вдыхал свежий, чуть застойный воздух реки, слушал, как на том берегу брешут собаки, гладил послушную коленку Ольги, смотрел, как опускается в мирные облака сельское солнце, и тосковал по прежней, добродушной жизни.
Потом закрывал стекло и говорил:
— К сожалению, больше ни секунды…
— Да, милый, — соглашалась женщина-врач, — ты человек долга.
И они мчались на ночные учения служебных собак.
ВИДЕОДРОМ
НА РОДИНЕ РОБОТОВ
Рубрика «Атлас» продолжает знакомить читателей с национальным фантастическим кинематографом.
На этот раз из Западной Европы мы переместимся в Восточную и расскажем об истории чешской и словацкой кинофантастики.
Если не считать «Бедой болезни» (1937) Хуго Хааса, которую лишь условно можно отнести к научной фантастике, история чехословацкого научно-фантастического кино началась в 1947 году, когда Отакар Вавра экранизировал «Кракатит». Но в любом случае у истоков чешской кинофантастики стоит Карел Чапек, потому что «Белая болезнь» не что иное, как киноверсия его антифашистской пьесы. Казалось бы, чешской кинофантастике изрядно повезло со своим соотечественником. Но нет. Имя Карела Чапека всего лишь раз после 1947 года появится в титрах фильма, претендующего на принадлежность к жанру — в «Темном солнце» (1980), которое окажется экранизацией того же «Кракатита». И опять его будет снимать Отакар Вавра, похожий на памятник Хрущеву работы Эрнста Неизвестного, — и черный, и белый. Талантливый, но не бескомпромиссный, государственный режиссер № 1. Только ему под силу было добыть деньги на столь дорогостоящий проект.
В 1966 году на волне успеха после получения «Оскара» за «Магазин на площади» Кадар и Клос, работавшие в творческом тандеме, решили осуществить свою мечту — экранизировать чапековскую «Войну с саламандрами». Нашли даже американских спонсоров. Однако после знакомства с уже готовым сценарием спонсоры исчезли. Выходит, пребывать величайшему фантасту Чапеку за бортом отечественной кинофантастики?
На этот вопрос есть два ответа, как есть два значения у понятия кракатит. С одной стороны, это фантастическое взрывчатое вещество, стакан которого способен уничтожить целый город. С другой — символ неких сил, скрытых как в человеческом обществе, так и в самом человеке, и способных прорываться наружу. Раздумывая о взаимодействии этих сил и технического прогресса, о диссонансах и несоответствиях между технологическим и морально-нравственным развитием человечества, о добром и злом начале в человеке, Карел Чапек постоянно подпитывает скромную в финансовом отношении, но совсем не инфантильную чешскую кинофантастику.
В шестидесятые годы, период наивысшего расцвета чешского кино и плодотворных поисков новых путей, появилось три научно-фантастических фильма, к которым в одинаковой степени применимо слово «первый».
«Икария ХВ-1» (1963) стала первой чешской космической оперой, причем настолько удачной, что ее сразу же купили более сорока стран. Картина отличалась высоким техническим уровнем, что было большим достижением, если учесть, что в этой области чешское кино почти не имело традиций. Фильм рассказывал о приключениях экипажа фотонной ракеты, отправившегося в XXII веке за пределы Солнечной системы. Чешский фильм не мог поразить электронным совершенством интерьера космического корабля или дорогостоящими роботами. Однако он привлек новым элементом в научной кинофантастике. «Впервые, — отмечала американская пресса, — была показана жизнь на космическом корабле, впервые кино обратилось к таким вещам, как развлечение в свободное время, которое фильм анализирует в футурологических категориях. Люди здесь моются, танцуют, любят…» На Международном фестивале науч-но-фантастических фильмов в Терсте «Икария ХВ-1» была награждена главной премией — «Большим космическим кораблем».
Фильм Яна Шмидта «Конец августа в отеле «Озон» (1960) стал первым чешским фильмом, в котором действие разыгрывается после всемирной атомной катастрофы. Подобно снятой годом ранее картине Стэнли Крамера «На берегу», он был предостережением человечеству, которое, в отличие от героев фильма, еще может что-то изменить. У девяти женщин, скитающихся в поисках людей по абсолютно пустынной земле, будущего нет. Восемь дочерей и их старая мать набредают на полуразрушенный отель «Озон», где мужчина слушает единственную сохранившуюся у него пластинку. Он слишком стар, чтобы стать мужем дочерей. Они убивают его, забирают с собой патефон и продолжают свой безысходный путь.
«Потерянное лицо» (1965) Павла Гобла стало первой чешской черной комедией в области кинофантастики. По теме он близок к немому фильму «Руки Орлака» Р. Вине.
В одной из повестей известный чешский писатель-фантаст Йозеф Несвадба произвел на свет фантастический автомобиль-вампир, построенный по принципу биологической машины, горючее которой — человеческая кровь, медленно высасываемая из ноги водителя в момент прикосновения к педали. По мотивам этой повести в 1962 году Юрай Герц снял тревожный и волнующий фильм «Вампир из Ферата», использовав документальные кадры международного автомобильного ралли. Действие картины Обрушивается на зрителя стремительным потоком метафор, драматических интриг и гибельных желаний. Яркое зрелище превратилось в философское размышление о роковых страстях, о дьяволе, живущем в человеке и ведущем с ним постоянную войну.
Философским подтекстом пронизано и «Волчье логово» («Турбаза «Волчья» в нашем прокате) Веры Хитиловой, которая назвала свою ленту фильмом ужасов с элементами фантастики. На отрезанной от Мира турбазе собирается горстка ребят, приглашенных якобы для прохождения специального курса. Позже оказывается, что организаторы странного курса — инопланетяне, приехавшие на Землю с особым заданием. Так как они бессмертны, им нужно все новое и новое жизненное пространство, и очередной выбор пал на нашу планету. Убивать землян они не собираются. По их мнению, разумнее это сделать руками самих жителей Земли. Инопланетянам предстоит только определить, при каких условиях человек уничтожает себе подобных. Вот почему на плохо приспособленной для жилья турбазе вместо десяти человек оказывается одиннадцать. Этим «лишним» должны пожертвовать остальные, чтобы спасти себя. Следуя законам жанра, фильм властно ведет зрителя по лабиринту ужасов, расширяя границы знакомого мира. Метафоры, символы, многозначная игра слов пронизывают фантастический слой подтекстами, постоянно напоминая, что речь идет о лабиринтах души современного человека.
Особое место занимают научно-фантастические фильмы мастера трюкового кино Карела Земана. В 1958 году, когда на Международном кинофестивале в Брюсселе был показан фильм «Тайна острова Бек-Кап», снятый по роману Жюль Верна «Лицом к знамени» («Флаг Родины»), многие газеты цитировали восторженные слова одного из критиков: «Мельес не умер! Он чех, и его зовут Карел Земан!»
Уже первый полнометражный научно-фантастический фильм чешского мастера «Путешествие в доисторические времена» (1955, Гран-при в Венеции, почетный диплом в Эдинбурге, премия критики в Маннгейме), который можно назвать прообразом «Парка юрского периода», показал, что для Земана, как и для Мельеса, в кино нет ничего принципиально невозможного. Построенное как фильм-игра, «Путешествие…» с необычайной тщательностью и научной точностью воссоздавало мир древней природы — с ее фауной и флорой, доисторическими земноводными, динозаврами, птеродактилями и прочими удивительными существами. Фильм не давал скучать, постоянно будил фантазию многочисленными ассоциациями из прошлого и настоящего, утверждал оптимизм и веру в человеческий разум. Вместе с тем чешский режиссер последовательно проводил в нем один из главных принципов зрелищного кино, в рамках которого большей частью и развивается современная кинофантастика: «Фильм, который каждые двадцать метров не изумляет чем-то новым, не может рассчитывать на внимание зрителя».
В «Тайне острова Бек-Кап» (1958, Гран-при в Брюсселе, большая международная премия Французской киноакадемии «Хрустальная звезда», первая премия Конгресса УНИАТЕ К «За превосходное качество комбинированных съемок и спецэффектов, использованных в фильме»), как и в «Путешествии…», — Земан откровенно возрождал мельесовский кинематограф, утверждая на экране «реальность мечты и делая фантастическое непосредственно ощутимым и видимым». Подобно знаменитому французу, чешский мастер заменял собой целую киностудию, совмещая в одном лице все возможные профессии и умения: режиссер, сценарист, художник, изобретатель диковинных механизмов, декоратор, орудующий кистью и молотком, пиротехник, автор умопомрачительных спецэффектов и т. д. и т. п.
Земан создал особый вид жюль-верновского фильма («Тайна острова Бек-Кап», «Похищенный дирижабль», «На комете»). Он не только воспроизводил приключения героев Жюль Верна, но и сохранял дух пророческой фантазии писателя, провоцировал своеобразный тип восприятия с помощью оживших гравюр, которыми было иллюстрировано прижизненное издание сочинений «благороднейшего из фантастов». Несмотря на то, что земановская кинофантастика представляла собой сложную комбинацию кукольного, рисованного и игрового кино, значение его фильмов, на которых воспитывалось не одно поколение чешских режиссеров (и зрителей), трудно переоценить. Богатая фантазия, изобретательность, оптимизм, человечность и юмор фильмов Земана если не породили, то во многом способствовали появлению чисто чешских вариаций научно-фантастической ленты: современной комедии, с наслаждением использующей прием фантастических допущений, спровоцированных развитием современной науки и техники, и фантастической пародии на разные жанры.
Знаменательно, что наиболее распространенные персонажи мировой кинофантастики — робот и Голем (что, по существу, одно и то же: «Робот — это Голем серийного производства», по словам Карела Чапека) — обходят стороной серьезную чешскую кинофантастику. И это несмотря на то, что своим рождением они обязаны чеху Чапеку и старопражским легендам. Робот как продукт серийного производства отвергается даже крейзи-комедиями, в которых возможно все, если это «все» — человеческое. Кинокарьера Голема пока что ограничена двумя фильмами: двухсерийной сказкой Мартина Фрича «Пекарь императора» и «Император пекаря», где монстр появляется в своем общепринятом виде, прямо из легенды; и фантастической комедией Ярослава Валика «Барышня Голем» (1972, Специальный приз жюри на Фестивале научно-фантастических фильмов в Терсте).
Для фантастических кинокомедий чехов главное — логика безумца, открывающая неограниченные возможности, которые предлагает развивающаяся наука. Достаточно предположить, что настанут такие времена, когда, обварив себя чаем, можно будет воспользоваться сверхскоростной ракетой и вернуться в прошлое, чтобы появилась сатирическая история о трех бывших нацистах, мечтающих изменить результат второй мировой войны и отправляющихся на машине времени к Гитлеру с атомной бомбой под мышкой. («Завтра встану и обварю себя чаем», реж. Й. Полак, Специальный приз жюри на Международном фестивале фантастических фильмов в Ситгесе, 1979). Или, что достаточно убить Эйнштейна, чтобы помешать созданию атомной бомбы («Я убил Эйнштейна, господа!», реж. О. Липский, 1969).
Фантастическую кинокомедию «Как утопить доктора Мрачека» о пражских водяных, разъясняющую причины исчезновения этих сверхъестественных созданий в Чехии, снял Вацлав Ворличек. И опять все начинается с двойного фантастического допущения. Во-первых, что водяные, действительно, существуют. И во-вторых, что им противопоказаны кровяная колбаса и занятия любовью. Нарушение этих запретов ведет к очеловечиванию и потере бессмертия. Желание и невозможность его осуществить порождают цепь драматических для водяных событий, открывая безграничный простор авторам фильма. Тот же принцип безумного допущения Ворличек применил и в комедии «Сэр, вы вдова!».
Фантастическая пародия требует более сложной структуры. Поскольку создавалась она во времена «железного занавеса», то и скрытая цель ее была ознакомить с тем, что «по ту сторону» — с вестерном, знаменитыми детективами, дракулами и т. п. Так что вначале следовало познакомить зрителя с «оригиналом», а затем его эффектно спародировать. Подлинным мастером в данном жанре стал Олдржих Липский, известный у нас своей пародией на вестерны «Лимонадный Джо», где он еще обходился без элементов и реквизита научной фантастики. Но пародия на самого знаменитого американского детектива Ника Картера «Адела еще не ужинала» уже была построена с учетом «безумного предположения». Адела — растение-хищник, зловещие способности которого усиливаются при звуках «Колыбельной» Моцарта, успеет сожрать не одного законопослушного гражданина, не считая собаки, пока Ник Картер не раскроет ее преступную деятельность. «Таинственный замок в Карпатах» уже своим названием воскрешает козни вампира Дракулы, но авторы добавляют в сюжет столь любимый научной фантастикой мотив о безумном ученом, с большим успехом пародируя одновременно два жанра.
Эффектно начатую линию пародий, использующих элементы фантастики, продолжил один из самых известных сегодня чешских режиссеров Ян Сверак, получивший недавно «Оскара» за фильм «Коля». Его картина «Аккумулятор 1» (где, кстати, главную роль исполнил сын знаменитого Милоша Формана Петр Форман) рассказывает историю молодого человека, страдающего загадочной болезнью, которая проявляется периодическими приступами слабости и полного упадка сил. Врачи в растерянности разводят руками, не в силах разгадать тайну заболевания. И только народный целитель находит причину бед парня. Оказывается, он стал жертвой «высасывания» энергии телеэкраном, за которым находится параллельный мир, населенный тенями-двойниками индивидов, невольных энергетических доноров.
Интеллигентный юмор, тонкое издевательство над штампами из американских фильмов стиля «экшн», остроумная фантазия и высочайший профессионализм продемонстрировали не только талант молодого режиссера, но и жизнеспособность жанра. Постоянное столкновение сказочного, фантастического с реальным приводит к комическим эффектам, вызывая поток самых разных ассоциаций и будоража воображение зрителя. И возможно, не в последнюю очередь благодаря этому фильм избегает схематичности, столь свойственной основному течению современной кинофантастики.
«НО НЕ ЛЮБИМ МЫ ЕГО НЕ ЗА ЭТО…»
Новый блокбастер «Место битвы — Земля», снятый по одноименному роману-бестселлеру Рона Хаббарда, с Джоном Траволтой в главной роли (он одновременно и продюсер) и бюджетом под 100 миллионов, казалось, был изначально обречен на успех.
Кассовый, возможно, и последует. Однако критики от картины оставили мокрое место, так что, учитывая еще и скандал, о котором будет рассказано ниже, можно смело выдвигать фильм в номинацию «Провал года».
Сюжет картины настолько сумбурен и алогичен, что зрителю не позавидуешь. Дело не в каких-то тонкостях учения покойного Хаббарда (Траволта не скрывает, что является его верным адептом) — ничего подобного ни в романе, ни в фильме нет. Просто Хаббарда авторы фильма почитают и любят, а вот научной фантастики, судя по результату, не понимают напрочь. Для них она так и осталась, по-видимому, на уровне космических «стрелялок» и «гонялок».
Итак, Земля далекого будущего. Одичавшее человечество ушло из развалин городов в горы и используется в качестве домашнего скота или рабов инопланетными захватчиками-гигантами — сайклосами (по-английски это созвучно и циклопу, и Циклону-Б). В прошлом земляне пытались противостоять пришельцам, лупили по ним ракетами с ядерными боеголовками, но потерпели поражение… Один из дикарей захвачен сайклосами во время облавы, доставлен на их базу — и дальше начинается нечто невразумительное.
Начальник Службы безопасности сайклосов на нашей планете (его роль исполняет Траволта) начинает обучать дикаря всем премудростям инопланетной науки и технологии. Зачем? Версий несколько, но я, честно говоря, после просмотра так и не понял, какой именно придерживаются постановщики. Ясно только, что шеф тамошней «секьюрити» параллельно занят левым бизнесом: подворовывает подотчетное ему золотишко, добываемое для фатерлянда колониальными рабами. Меж тем служба на окраине Империи главному Плохишу осточертела, однако в метрополию его все никак не отзывают, намекая, что тянуть ему лямку до самой пенсии! А тут еще собственный зам подсиживает и требует «отстегнуть»…
Короче, ради ускорения процесса возвращения домой (с «хабаром»!) герой Траволты решает спровоцировать восстание дикарей-землян, и либо вернуться с лаврами победителя, либо дать им победить, что неизбежно приведет к эвакуации всех сайклосов с мятежной Земли. А может, найдется и какой-нибудь третий вариант… Впрочем, все это неважно, потому что очевидно другое: чем бы ни закончилось восстание, главный вернется на родину с солидным наваром: тоннами золотых слитков, добытых для него дикарями из… верно, угадали — заброшенных развалин Форта Нокса, где во время оно хранился золотой запас США!
Собственно, тут-то и начинается, по мнению Траволты и режиссера фильма, НФ-кино! Восставшие стремительно овладевают знаниями, в том числе языком пришельцев, их техникой (это напоминает незабвенные сцены с машинами из «Попытки к бегству» Стругацких), а также собственной историей. Первой печатной книгой, найденной героем в развалинах Библиотеки Конгресса, оказывается оригинал Декларации Независимости (разве кто-то сомневался?). Среди прочих чудом сохранившихся артефактов славного американского прошлого — и быстро освоенный дикарями тренажер истребителя «Харриер». Откопали и тройку-другую самих крылатых машин, к тому же с полными бензобаками и боезапасом!
Ну, а на родных истребителях да не победить каких-то там чужаков? Плевое дело! Что и происходит в полном соответствии с логикой современного американского фантастического кино. Впрочем, о логике вообще вспоминать как-то неловко…
Кстати, для окончательного закрепления победы (а ну как пришлют осерчавшие сайклосы свои канонерки) повстанцы, насмотревшись, видимо, в развалинах киноархива каких-нибудь «Звездных врат», подложили в подготовленный к отправке в метрополию золотой «хабар» Плохиша приличный ядерный заряд. Груз доставлен по адресу (нуль-кабина!) и благополучно взрывается, разнеся попутно и саму планету на камушки.
Все вопросы, связанные с физикой, — пожалуйста, к постановщикам фильма. В утешение могу сообщить, что в романе, помнится, концовка еще круче (Хаббард, видимо, начитался «Гиперболоида»). Герою романа удалось вынудить Галактический Банк восстановить достойный статус «золотодобывающей» Земли среди других цивилизаций. Не иначе, как угрожая «обвалить» галактический рынок, выбросив на него разом все добытое золото.
Правда, ожидается сиквел, а то и не один — в романе более 1000 страниц! — так что все впереди.
Не заслуживал бы этот фильм столь подробного рассказа, если бы… Если бы не скандал, подобно лесному пожару охвативший американские средства массовой информации, а в особенности Интернет.
Сцепились те, кто усмотрел в новом фильме угрозу духовному здоровью нации. Хаббардовскую Церковь Сайентологии не без оснований упрекали в манипулировании сознанием, в зомбировании и прочих грехах, присущих всем тоталитарным сектам. Противники Хаббарда обвинили Траволту в том, что он, пользуясь своим авторитетом, способствует аналогичному зомбированию миллионов потенциальных зрителей.
Сторонники — и сам Траволта — вяло отбиваются: ни в книге, ни в фильме нет ни грамма «хаббардизма». И не давала осуждаемая прогрессивной общественностью Церковь Сайентологии ни цента на постановку фильма. Просто, мол, забойный роман: как не поставить!
В споры включилась даже авторитетнейшая газета «Нью-Йорк Таймс», уделившая полемике вокруг фильма солидную статью. Краткое резюме ее, под которым могу подписаться, следующее: фильм, конечно, барахло, но вот «политическое дело» нечего шить без надобности. Нет там ничего от сайентологии, ни грамма… Я тоже от Хаббарда не в восторге, но и с американцами, свихнувшимися на «политкорректности», — беда!
Короче, известная проблема, нужно ли исполнять Вагнера тем, кто считает себя антифашистом, и переиздавать воспевшего Беломорканал Горького тем, кто считает себя антикоммунистом, к фильму по Хаббарду отношения не имеет. Фильм плох не потому, что по Хаббарду, а потому что плох. И все.
РЕЦЕНЗИИ
ЗАВТРАК ДЛЯ ЧЕМПИОНОВ(BREAKFAST OF CHAMPIONS)
Производство компаний Flying Heart Films и Rain City, 1999.
Сценарист и режиссер Алан Рудольф.
В ролях: Брюс Уиллис, Ник Нолт, Альберт Финней.
1 ч. 50 мин.
Можно любить или не любить Брюса Уиллиса как актера. Но любой поклонник кино не может не уважать вечную тягу Уиллиса к всевозможным творческим экспериментам. Участие в малобюджетных проектах, ориентированных на интеллектуальную публику и приносящих исключительно моральные дивиденды, делает актера любимчиком не только попкорноядных зрителей. А порой приносит и настоящую славу в «серьезном» киномире (как, например, участие в дешевом проекте «Криминальное чтиво» малоизвестного тогда режиссера Квентина Тарантино). Вот и сейчас Уиллис играет главную роль в фильме, чей мизерный двенадцатимиллионный бюджет почти вдвое ниже одного только съемочного гонорара звезды уровня Уиллиса. А все потому, что фильм этот — экранизация культового романа известного писателя.
Курта Воннегута принято считать фантастом. Издавая его книги под грифом «фантастика», издатели преподносят читателю прекрасную прозу настоящего мастера. Сложно представить, как можно адекватно перенести воннегутовский абстрактно-сюрреалистическо-хулиганский текст на экран. Однако режиссеру это удалось. Когда смотришь этот фильм, возникает то же ощущение бредовости происходящего и «нереальной реальности» окружающего мира, которое испытываешь при чтении книг Воннегута. Кроме того, создатели ленты умудрились ненавязчиво вставить в канву фильма картинки, без которых текст «Завтрака для чемпионов» непредставим. Иногда это просто рисунки, мелькающие на заднем плане, иногда анимационные вставки.
Малоизвестный писатель-фантаст Килгор Траут неожиданно понравился богачу Элиоту Розуотеру (эти персонажи встречаются во многих произведениях Воннегута) и был приглашен на Фестиваль искусств, проводимый фондом Розуотера. Навстречу Трауту судьба неумолимо ведет крупного торговца автомобилями Двейна Гувера. Гувер между тем все больше убеждается в нереальности окружающего мира, в экзистенциальности своего существования. К чему приведет его встреча с фантастом?
В американском прокате фильм провалился. Однако для нашей публики «Завтрак для чемпионов» в годы застоя стал буквально глотком свежего воздуха на фоне процветающего соцреализма. И Воннегута, как ни странно, любят у нас сильнее, чем на Западе. Поэтому здесь этот фильм будет востребован. Весьма.
ВОСКРЕШАЯ МЕРТВЕЦОВ(BRINGING OUT THE DEAD)
Производство компаний Touchstone Pictures и Paramount Pictures, 1999.
Сценарий Джо Конелли.
Режиссер Мартин Скорсезе.
В ролях: Николас Кейдж, Патрисия Аркетт, Джон Гудмен.
1 ч. 56 мин.
Прежде всего необходимо отметить, что этот фильм не стоит смотреть любителям «Звездных войн» и «Стар Трека». Знаменитый режиссер Мартин Скорсезе снял свою новую кинокартину о мире, в котором человеку жить не столько невозможно, сколько не должно. Причем действие происходит не в альтернативной реальности или параллельном мире, а в любимом и воспетом Скорсезе Нью-Йорке, в нашей с вами реальности, о чем зрителя честно уведомляют начальные титры.
Перед нами ночной мегаполис. Вцепившийся в руль молодой человек с безумным взором рассекает улицы, заполоненные бомжами, наркоманами, бандитами и проститутками. Вокруг дым, вонь и кровь. «Дежа вю», не правда ли? Только теперь перед нами не герой Роберта Де Ниро из раннего фильма Скорсезе «Таксист» (1976), а водитель «скорой помощи», в прошлом неплохой врач Фрэнк Пирс (Николас Кейдж). Вот уже несколько лет ему никак не удается спасти хотя бы одного из своих пациентов. Он и сам находится на грани нервного срыва: призрак девушки, умершей от передозировки у него на руках, преследует его. Европейские корни режиссера и исполнителя главной роли фильма заставляют Фрэнка постоянно испытывать комплекс вины и искупления. Даже встреча с довольно симпатичной Мэри Берг (Патрисия Аркетт), дочерью находящегося в коме больного, ничего не меняет в его жизни. Напарники остаются такими же уродами, пациенты — такими же ублюдками, да и сама Мэри оказывается наркоманкой.
Однако их встреча была неслучайной. Общаясь с девушкой, Фрэнк осознает свое предназначение, все тяготы которого он вынужден теперь нести. «Последним искушением» для него стал безмолвный диалог с душой умирающего отца Мэри. Фрэнку, оказывается, предопределено освобождать из нашего неподлинного мира рвущиеся в блаженное ничто людские сущности. Поняв это, наш герой преодолевает себя и отключает медицинскую аппаратуру, поддерживающую жизнь телесной оболочки старика.
Сняв почти двадцать пять лет спустя экзистенциально-мистическую версию «Таксиста», Мартин Скорсезе показал, что и в Америке иногда умеют делать кино не только для домохозяек.
СТРАННАЯ ИСТОРИЯ СО ЗНАМЕНИТЫМ РАССКАЗОМ
Любой образованный европеец, услышав сочетание «Всадник без головы», сразу вспомнит одноименный роман англичанина Томаса Майн Рида. У любого же образованного американца возникнут ассоциации со знаменитым рассказом «Легенда о Сонной Лощине» классика американской литературы Вашингтона Ирвинга.
Рассказ вышел в 1819 году в сборнике «Книга эскизов» и носил подзаголовок «Из бумаг покойного Дитриха Никкербоккера». В том же сборнике и с тем же подзаголовком появился и не менее знаменитый «Рип Ван Винкль». Обе эти новеллы положили начало многим направлениям современной североамериканской фантастики. Хотя совсем уж фантастическими их назвать нельзя. Особенно «Легенду…», повествующую о нравах маленького городка на Гудзоне через призму популярной местной истории о Всаднике без головы и несчастной любви сельского учителя Икабода Крейна к дочке богатого фермера. И хотя открытый финал новеллы оставляет пищу для размышлений о мистической стороне сюжета, рассказ тем не менее написан в весьма реалистичной манере.
Но, что удивительно, именно экранизации «Легенды о Сонной Лощине» положили начало американской киномистике. Как ни странно, в течение всего двадцатого века рассказ пользовался необычайной популярностью у кинематографистов: это небольшое произведение экранизировалось не менее 11 раз! Первая попытка была уже в конце прошлого века, когда режиссер Уильям Диксон решил совместить несколько рассказов и отправил Рипа Ван Винкля жить в Сонную Лощину («Рип покидает Сонную Лощину», 1896). Тогда было снято несколько фильмов по сюжетам рассказов Вашингтона Ирвинга, объединенных одним главным героем — Рипом. Еще две черно-белые немые киноверсии новеллы появились в 1908-м и 1912 годах под оригинальным названием «Легенда о Сонной Лощине». Также черно-белой и немой была комедийная версия «Всадник без головы» (1922). В середине же века стало модным снимать мультфильмы («Всадник без головы», 1934, и «Легенда о Сонной Лощине», 1958).
Позже, помимо нескольких ТВ-экранизаций, снимавшихся, очевидно, в учебных целях, возникали и совершенно странные проекты, типа гонконгской кун-фу версии «Кто призрак в Сонной Лощине?» (1989).
Однако самым плодотворным оказался прошлый год. Помимо канадского телевизионного фильма появился наконец высокобюджетный голливудский блокбастер. И снял его не кто иной, как сам Тим Бартон, знаменитый режиссер, автор воскрешенных Бэтменов, «Эдварда Руки-ножницы», «Жучиного сока» и фильма «Марс атакует!». Он назвал свою ленту просто — «Сонная Лощина» (Sleepy Hollow). Теперь этот фильм добрался и до нашего видеорынка.
Те, кто читал рассказ Ирвинга, будут весьма удивлены, посмотрев картину. Бартон не оставил от оригинального сюжета ничего. Или почти ничего. Несколько имен, название городка ну и, конечно же, Всадника без головы. Огромного всадника в черном на огромной черной лошади. Посланца Ада, рыскающего в окрестностях маленького городка на Гудзоне в поисках пропавшей головы. То, что у писателя подавалось в виде легенды, придуманной простодушными жителями
Сонной Лощины, у Бартона находит самое живое (а точнее, очень даже мертвое) воплощение. Молодой и весьма прогрессивный нью-йоркский констебль Икабод Крейн, экранная инкарнация непутевого учителя Икабода Крейна из новеллы, направляется в Сонную Лощину, дабы расследовать странные убийства жителей городка. Будучи реалистом, он не верит ни в какого черного Всадника и пытается найти корни происходящего во взаимоотношениях людей. Но вскоре сам встречает страшного наездника.
Далее начинается помесь классического мистического триллера с заурядным детективом, когда герою приходится выбирать, кто же из остальных персонажей повелевает Всадником и использует его для достижения своих целей. А тем временем головы жителей летят с плеч во все возрастающем количестве…
Честно говоря, я не ожидал от автора «Марс атакует!» такого сверх-серьезного подхода к материалу и полного отсутствия самоиронии, столь свойственной Бартону в предыдущих фильмах. Фильм снят в оригинальной эстетско-готичес-кой манере, с использованием минимального количества цветов, с игрой света и тени — и со множеством чересчур натуральных эпизодов. Головы летят, кровь брызжет, действие давит. Безусловно, видеоряд в фильме подобран профессионально. Хотя бы потому, что одним из соавторов сценария стал Кевин Яхер, известный мастер декорации и спецэффектов. Что и помогло его соратникам Рику Хейнриксу и Питеру Янгу получить в этом году «Оскара» за лучшую работу художников-декораторов. Кроме того, картина попала в номинации Киноакадемии по категориям «Лучшая операторская работа» и «Лучший дизайн костюмов». То есть почти по всему, что касается видеоряда.
Главные роли в фильме сыграли любимчик Бартона Джонни Депп (и это уже третий его фантастический фильм в 1999 году — после «Девятых врат» и «Жены астронавта») и набирающая популярность Кристина Риччи, известная по детской роли в киноверсиях «Семейки Адамс».
Любой американец, услышав сочетание «Сонная Лощина», вспомнит о Вашингтоне Ирвинге. Однако у наших переводчиков с такими ассоциациями, видимо, сложновато: на лотках этот фильм часто можно встретить под названием «Дремлющая пустота». Хотя, возможно, что-то в этом переводе есть…