Именно отсюда, со своей стройконторы Удалов решил начать поиски. А что, не хуже любого другого начала.
Правда, в конторе спрятать пришельца нелегко, потому что Удалов там со всеми знаком, многим давал путевку в жизнь. Но следует искать то, чего раньше не было, а теперь есть, и весьма странное…
Удалов вошел в дверь, которую открывал много тысяч раз. Только теперь она была покрашена и сбоку висела новая вывеска: АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО ОО «ГУСЛЯРКИРПИЧ»
Два нуля относились не к сантехнике, как полагали шутники, а указывали на ограниченную ответственность нового директора Баламутяна. Но об этом — особый разговор, в другое время и в другом месте.
— Корнелий Иванович, — сказала Даша из планового отдела. — Новый год на носу.
Даша была женщина сочная, упругая, многие из молодых сотрудников и прорабов пытались ее щипать, да пальцы обламывали. Ее упругость была сродни резиновой дубинке.
Удалов согласился.
— Тогда я вас, Корнелий Иванович, немного отвлеку от мыслей.
Может ли она скрывать в себе пришельца, задал себе вопрос Удалов. И сам себе ответил отказом, потому что учился с ее отцом в одном классе.
Даша постучала в стенку, оттуда послышалось шевеление и голоса.
Затем дверь распахнулась, и вошел Дед Мороз в синем сатиновом халате, ватной бороде до пояса и в зимней шапке с красным верхом, под цвет картонного носа. Под его рукой в комнату проскользнула Снегурочка в маске, в серебристом платье, отороченном ватой, и с гитарой. Сняв варежки, Снегурочка стала играть и петь песню про Арлекино. Дед Мороз сунул руку в мешок, пошуровал там и вытащил два пакета.
— Дорогой вы наш человек, Корнелий Иванович, — произнес он знакомым, но искаженным ватными усами голосом. — Общественность и лично все сотрудники родной вам и даже созданной вами стройконторы, а ныне организации «Гусляркирпич» горячо поздравляют вас и ваше семейство с наступающим Новым годом, Рождеством, а заодно новым веком и даже тысячелетием. Примите подарки для вашей супруги Ксении и внука Максимки.
Оказывается, в бухгалтерию уже набилось человек двадцать — весь состав ОО. Все стали хлопать в ладоши.
Потом замолчали, потому что Корнелию Ивановичу было положено принять подарки и ответить краткой речью.
Хоть до Нового года оставалось еще две недели, но сотрудники понимали, что Удалов — пенсионер: захочет — придет, а захочет — отправится на Канары или на Сатурн. Как-никак — городская знаменитость.
Но Удалов молчал, тянул время.
Его одолевали подозрения.
Чем дольше он смотрел на ряженых, тем больше екало сердце и сосало под ложечкой.
Кто она, эта Снегурочка? Кто этот Дед Мороз? Зачем они пришли в масках?
Подавшись вперед, словно для того, чтобы взять подарки, Удалов быстрым движением рванул на себя маску Снегурочки. Завязки лопнули, маска оказалась в руке Корнелия Ивановича. Снегурочка воскликнула:
— Ах, тебя!
Удалов узнал плановика Сикоморскую, которая в будущем году должна уйти на пенсию. Смутившись, но не в силах остановить движение, Удалов потянул за нос Деда Мороза. Нос хрустнул и сплющился. Под ним обнаружился другой нос, поменьше и покраснее. Веденеевский нос, Александра Семеновича, зама по кадрам.
Сослуживцы смешались, церемония была скомкана. Удалов сердился на себя за невыдержанность. Вместо того, чтобы думать головой, он обратился к физическим действиям. Так пришельца не найдешь…
Потом, когда все помирились и обратили инцидент в недоразумение, Удалов вышел в коридор, где курили Веденеев с Тёмой.
— Жаль, я тебе нос сломал, — сказал Удалов.
А Тёма между тем продолжал свой рассказ:
— Работает этот мастер у моего тестя. Утром пришел, бутылку кефира принял, днем булочку и пакет ряженки. Вечером — стакан молока.
Веденеев посмеялся и спросил:
— Беженец?
— Нет, воронежский. А как красит! Будто иностранец. Качество
— Южная Корея или даже Австрия!
Тик-так! — щелкнуло в удаловской голове. Странный маляр, из Воронежа, не пьет ничего, кроме молочных продуктов.
— Какой он из себя? — спросил Удалов. — В парике?
— Лысый, — согласился Тёма. — Вроде вас, Корнелий Иванович.
— Как его увидеть?
— Легче легкого. Завтра у него с моей сестрой свадьба. Три года ухаживал…
— Три года?
И Корнелий ушел. А вслед ему донеслось:
— Стареет наш Удалов. Заговариваться начал, руки распускает.
Корнелий Иванович брел по улице. Стемнело рано, в синих сумерках окна желтыми квадратами лежали на снегу.
У входа в гастроном приезжий из южных краев нищий в ватнике просил денег для срочной операции на сердце.
Подавали редко, в основном молодежь.
Удалов зашел в магазин, купил две бутылки кефира по указанию Ксении, а когда выходил, его осенило: вот так может скрываться пришелец!
Он остановился и стал смотреть на нищего.
Нищий тоже смотрел на Удалова, даже перестал просить на сердце.
— Чего тебе, папаша? — спросил он.
— Сними парик! — приказал Удалов.
Тут пришелец и попался.
— Не сниму, — сказал он.
Свободной рукой Удалов схватил мужичка за шапку.
Но ничего не вышло. Хоть шапка и слетела, волосы не поддались. Зато нищий как следует врезал Удалову. Так, что тот отлетел в сугроб. И, как назло, не было свидетелей.
Удалов лежал в сугробе.
Кто-то вышел из гастронома, и нищий принялся громко просить денег на срочную операцию.
Удалов поднялся и собрал со снега бутылки, которые не разбились.
Ему не везло.
Пришельцы ускользали. Но ведь где-то таится тот самый, единственный, такой необходимый родной планете и родной супруге.
Удалов шел по улице медленно, снежок поскрипывал под сапогами фирмы «Саламандер». На стене дома была приклеена бумажка: ЦЕЛИТЕЛЬ БЕЛОЙ И ЧЕРНОЙ МАГИИ ШАХ-АББАС ПЕТРЕНКО.
ПРИВОРОТЫ И ОТВОРОТЫ НА ДВЕСТИ ПРОЦЕНТОВ.
Вот он! — сказал себе Удалов. Он прибыл в наш город, встретил женщину, влюбился в нее, а так как без документов не может устроиться на работу, то занимается всякой ерундой, а домой не хочет.
Удалов пошел по указанному адресу.
Загадка разрешилась проще простого.
Приемная целителя находилась на первом этаже барачного типа двухэтажки.
— Кто последний? — спросил Удалов.
В коридоре стояло три стула. Два пустых, на третьем сидела заплаканная девушка подросткового возраста.
Она ничего не ответила Удалову.
— Я без очереди, — сказал Удалов. — Мне по личному вопросу.
— У вас приворот или отворот? — спросила девушка.
— А в чем дело?
— Привороты до двух часов, а сейчас остались только отвороты. Там моя мама папу от алкоголизма отвращает.
Удалов распахнул дверь.
По одну сторону школьного письменного стола сидела миловидная женщина в пуховом платке, по другую — старый знакомый Удалова провизор Савич.
— Это ты! — воскликнул Удалов.
— А ты мог бы прожить на мою зарплату? — агрессивно откликнулся Савич.
— Не отвлекайтесь, мужчина, — потребовала женщина. — А то опять не подействует.
За Удаловым захлопнулась дверь.
Не везет.
На площади возле гостиницы переминались с ноги на ногу знакомые Удалову пришельцы.
Он развел руками.
Они поняли и пригорюнились.
Удалов предложил им бутылку кефира, может, с валютой плохо?
Нет, с валютой у них оказалось хорошо, но кефир они взяли, побаловаться перед сном.
— Вы не печальтесь, — сказал Удалов. — Не сегодня — завтра мы его выследим. Если он в Гусляре, то выследим.
— Он здесь, — сказал мужчина. — Приборы показывают, что здесь. Только конкретнее определить не могут.
Они зашли в вестибюль гостиницы. Там стоял столик, за которым желающие могли выпить пива. Удалов угостил пришельцев. Пришельцы дали ему описание пропавшего без вести гения. А то трудно без примет. И даже жалко, что раньше не дали.
Итак, изобретатель был лысым мужчиной средних лет, с карими глазами и рыжими усами. На правой руке у него большая черная родинка, как раз выше локтя. На ноге шрам в виде полумесяца, полученный при катании на горных лыжах. Бровь рассечена во время ответственного эксперимента.
Удалов стал расспрашивать пришельцев об их политической жизни, выпили еще по пиву…
Домой Удалов пришел в двенадцатом часу, навеселе и очень обиженный на пришельцев. Пить-то они пили, но ни в одном глазу и даже не улыбнулись ни разу. Все их мысли были заняты выполнением задачи. Даже жена пропавшего ученого все больше рассуждала о дисциплине.
Когда Ксения стала помогать пьяненькому мужу раздеться, он жаловался:
— Ты представляешь, они мне сказали, что этого самого пришельца тут же отправят в лабораторию, потому что только работа может обрадовать человека. А пиво за мои деньги пили.
— Тебе бы только выпить, — отвечала злая Ксения. — За свои, за чужие, пусть мы с голоду все подохнем, только бы полялякать.
— Они считают, что смысл жизни в труде на благо родины, — сказал Удалов, не сопротивляясь. — А лучший отдых — это перемена занятия. Сами они, понимаешь, переживают, что недостаточно трудятся. Вот я спать пошел, а они сейчас будут очередные теоремы разгадывать. А она, понимаешь, такая привлекательная женщина, но совершенно не думает о себе, даже губы не красит.
— Так я и знала! — Ксения всплеснула руками. — Никакие это не пришельцы, а одна пришелка! А ну, дай мне номер ее апартаментов, я ей глаза инопланетные выцарапаю.
— Этого не рекомендуется… — вяло произнес Удалов и задремал.
Когда Удалов проснулся на следующий день, было уже ближе к полудню, чем к рассвету. Но низкие сизые тучи мчались с Северного полюса к Южному, и потому сумерки сохранялись.
В голове шумело и позвякивало.
Удалов побрел на кухню.
На столе стояла тарелка с остывшей кашей и записка от Ксении:
Питайся по ристоранам, туда тебе и дорога.
И как ты с такой грамотностью восемь классов закончила? — вздохнул Удалов и попытался припомнить события прошедшего дня.