деи, подкорректировав их в соответствии со временем. «Кровосмешение» — неокоммунистическая утопия. Вероятно, не случайно время появления книги — 1993-й год. Кровавая осень 93-го — серьезная трещина в фундаменте новой России.
В 1990-е российская фантастика совершила неожиданный «мировоззренческий» финт. Именно фантастика взвалила на себя обязанность «найти выход из тупика» (А. Ройфе), в котором оказалась страна-к концу века. Фантасты уловили настроения изнасилованного государственным беспределом общества, тоску по сильной власти.
И вот тут начинается самбе интересное. Целое поколение авторов, вскормленных на неприятии государственной регламентации и тоталитарной идеологии, целое поколение преданных воспитанников и соратников братьев Стругацких внезапно развернулось на 180 градусов в своем отношении к Власти. Вчерашние «подпольные» борцы с Властью, с Системой оказались ее певцами. Мощная империя — вот идеал фантастов 90-х. Будь то монархическая или симбиотическая (союз с исламским миром или восточной культурой). Отечественная фантастика, по большому счету, вдруг вернулась к идеям фантастики советской.
В принципе, это хотя и грустно, но достаточно закономерно. Мы родились в Империи, здесь учились и росли, и как бы ни противостояли ее диктату, мы все ее дети. Россия 300 лет существовала в состоянии развивающейся Империи. Ненавидя ее, мы научились гордиться ее могуществом. Вчера мы могли диктовать миру свои условия. А сегодня России диктуют условия другие. Русским как никой другой нации трудно расстаться с иллюзиями, мы еще долго не сможем смириться с мыслью, что мы уже не Сила. Фантасты, являясь частью российского общества, всего лишь реагируют на ситуацию, когда страну поставили на колени. Реагируют эмоционально. Ведь это унизительно видеть стоящего на коленях великана. Сама имперская идея — защитная реакция, поскольку только сильная державность способна противостоять политической и, что очень важно, культурной экспансии Запада. Империя — антоним продажного безвластия, охватившего современное российское общество. И российские фантасты выстраивают свой «последний Бастион» из кирпичиков боли, нестерпимой обиды. Потому-то и большинство романов о будущем этого направления носят откровенно декларативный, программный характер. Один из самых показательных примеров — роман Вячеслава Рыбакова «На чужом пиру» (2000). Это в большей степени трактат о выборе оптимального пути в будущее для России, нежели художественное произведение. Питомец семинара Б. Н. Стругацкого провозглашает государственность, следование православным ценностям, противодействие «экономическому и культурному подавлению со стороны Запада», даже и ценой подавления собственных демократических институтов. Близкие идеи лежат в основе романа Андрея Столярова «Жаворонок». Книга Дмитрия Янковского «Рапсодия гнева» — бескомпромиссно-публицистическая отповедь «западному варианту» эволюции России. Лучший из исследователей механизмов Власти в нашей НФ Александр Г ромов от произведения к произведению утверждается в мысли, что только жесткая до цинизма власть способна организовать российское общество, удержать его от самоуничтожения. Эдуард Геворкян и Лев Вершинин рекламируют организующее начало имперского общества.
Возьмите любой из сценариев движения российского общества, придуманных в середине — конце 90-х — это всегда Империя. Разница только в цвете государственных знамен. Один из самых парадоксальных вариантов предложил мэтр отечественной НФ Владимир Михайлов: в романе «Вариант И» (1997) он открыто декларирует свой вариант развития России — монархия под зеленым знаменами Пророка.
«На площади стало, кажется, еще более людно. Россия любит праздновать — хотя и несколько своеобразно. Впрочем, чувствовались уже новые веяния: пьяных было куда меньше, чем полагалось по традиции. Это заметила и Наташа. Она сказала:
— И все же — перекорежит Россию ислам.
Изя лишь пожал плечами. Все-таки он уже много лет имел к этой стране лишь косвенное отношение.
— Да бросьте вы, — сказал я. — Россию ислам не перекорежит. Как и православие с ней в конечном итоге ничего не сделало. Нутро как было языческим — так и осталось. Вот Россия наверняка ислам переиначит, подгонит по своей мерке. Она всегда все переваривала, переварит и это. Зато по новой ситуации место, которое она вскорости займет в мире, вернее всего будет назвать первым».
Но имперская идея — палка о двух концах. Можно сколь угодно тешить себя иллюзиями о построении гуманной империи, в основе которой — межнациональная и межконфессиональная терпимость, но… Но ведь это все — слова. Между тем некоторые из писателей уже и в жизни начинают играть в структуры. Оказывается, что и свою боль можно выгодно продать: «Облик грядущего зависит от того, кто сумеет лучше «продать» его образ на рынке идей» (Э. Геворкян).
Иной раз возникает ощущение, что «имперцы» от литературы сегодня больше озабочены не столько завтрашней судьбой России, сколько тем, как их идеи будут плодиться и множиться в этом обществе. А общество — это потребитель. ПОКУПАТЕЛЬ. Грубая аналогия. Но справедливая.
Но оказывается, что художественно обслуживать идеологию — занятие малопродуктивное. О публицистичности, даже «газетности», подминающей образность, уже было написано. Но вопрос еще сложнее. Вот, к примеру, роман Э. Геворкяна «Темная гора» (1999) в одном из солидных изданий к немалому раздражению автора был назван «антиимперским произведением». И действительно, подобные мотивы — на художественном уровне — там можно усмотреть. А недавняя повесть «Возвращение мытаря» («Если» № 6, 2001 г.) вообще наглядно демонстрирует полемику писателя с идеологом. Идеолог пытается построить империю на самом идеальном материале — силою красоты и искусства — а писатель никак не может удержаться от сомнений, что из этого выйдет что-либо путное… Художественная правда оказывается выше навязанных схем.
Молодое поколение отечественных авторов, те, которым чуть более тридцати, тоже отреагировали на модное веяние фантастики. После выхода в свет самого провокативного и скандального произведения конца 90-х — романа «Выбраковка» (1999) — его автора, Олега Дивова, поспешили радостно записать в радикально-имперские мессии. Автор очень тонко играет на коллективном бессознательном, и читатель не сразу улавливает подвох. Россия недалекого будущего достигает статуса Сверхдержавы. К благополучию и процветанию страна приходит через восстановление института карательной власти. Ну и что? Кто из нас не мечтал, чтобы всех этих олигархов, ворюг и бандитов упекли в ГУЛАГ? Ну кто не мечтал, чтобы наступили такие времена, когда ты ночью можешь пройтись «сквозь огромный город и навстречу тебе попадались сплошь улыбающиеся лица… Чтобы на каждой скамеечке влюбленные сидели, и ни одна сволочь, ни одна…» Все это есть в романе, написанном убедительно и ярко. И даже такое еще вчера пугающее понятие как «враг народа» вдруг приобретает новое значение. «Какой разумный термин — «враг народа»… Ведь действительно, любой, кто нарушает права личности, — это именно враг народа, всего народа в целом. Неважно, кража или грабеж, в любом случае это насилие, посягательство на территорию человека и его внутренний мир». Ну, как тут не согласиться? Читаешь и веришь: да, в России добро может быть только с кулаками. Да, только насильно можно и нужно наш народ привести к благоденствию. Книга захватывает, ты мечтаешь хоть день пожить в этом прекрасном мире, где торжествует Сильная Справедливость, и не замечаешь, как ловко автор гоняет тебя по лабиринтам социальной мечты, по закоулкам интеллигентских, кухонных комплексов, чтобы к концу книги ненавязчиво, исключительно на эмоциональном уровне привести тебя к финишу, за которым — страх. Страх, что так и в самом деле может быть. И никто не застрахован от того, что и его тоже выбракуют.
Если «Выбраковка» — книга с двойным дном, не сразу удается распознать авторскую «подкладку?», то Андрей Плеханов, автор того же поколения, более прямолинеен в своих оценках.
В романе «Сверхдержава» (2000) Россия и в самом деле становится таковой — неагрессивной империей с высоким уровнем жизни. Плеханов дал вволю насладиться читателю мечтой о великой России, чтобы затем разрушить благостную утопическую картинку, сообщив, что «золотого века» страна достигла благодаря… научной переделке личности россиян!
Кажется, «русская тема» основательно вернулась в НФ. И пока российское общество будет топтаться на перекрестке, фантасты будут разрабатывать новые маршруты, сочинять сценарии переустройства России. Утопии нужны обществу. Они предлагают варианты. Нам их выбирать. Какой из них окажется самым подходящим для России?
Думаю, что на самом деле все будет, как в брюсовских стихах:
И ляжем мы в веках как перегной,
Мы все, кто ищет, верит, страстно дышит,
И этот гимн, в былом пропетый мной,
Я знаю, мир грядущий не услышит.
Но без утопий жить скучно. □
Рецензии
Дэвид ЗИНДЕЛЛ
ХРАНИТЕЛЬ ВРЕМЕНИ
Москва: ACT, 2001. — 608 с.
Пер. с англ. Н. Виленской —
(Серия «Золотая библиотека фантастики»).
15 000 экз.
Весьма отдаленное будущее. Человечество рассеялось по Вселенной. История и мифы причудливо перемешались, что, впрочем, свойственно роду людскому во все времена. На одном из миров обосновался Орден Пилотов. Используя свои математические способности, пилоты могут входить в некий мультиплекс, своего рода гиперпространство, и мгновенно перемещаться от звезды к звезде. Весьма оригинальна канва сюжета — преодоление пространства как доказательство теорем в сфере топологии, теории множеств и т. п. И это придумано не просто для демонстрации того, как математические абстракции обретают плоть и кровь, становятся движущей силой мироздания. Автор причудливо сплетает высокое и низкое, «человеческое, слишком человеческое» с божественным промыслом, а в итоге получается…
В итоге перед нами фантастическая эпопея о величии и трагедии города Невернес, обители Пилотов, мистических математиков, личности которых, на первый взгляд, несоразмерны с их миссией.
Герой романа, Мэллори Рингес, обуреваем комплексами. Его тщеславие подогревает мамаша, озабоченная взаимоотношениями с Главным пилотом Соли, который, как вскоре выясняется, на самом деле является отцом героя… Несмотря на то, что вся Вселенная у ног Пилотов, страх пронизывает Невернес — холодный город, жители которого передвигаются по замерзшим улицам-каткам на коньках, пьют горячий квас (!) и, вообще, ни в чем себе не отказывают. Но в городе царит страх смерти, души разъедает мечта о бессмертии — даре, якобы утерянном человечеством за тысячелетия космического исхода. В поисках бессмертия лучшие из лучших (причем, по коварной подсказке неких высших сущностей — то ли ИскИнов, похожих на луны, то ли иной расы, достигшей пределов роста) готовы пожертвовать благами цивилизации и на время слиться с племенем реконструированных неандертальцев.
Причем все это — только начало бесчисленных приключений тела и духа Мэллори Рингеса, которому придется долго и мучительно пробираться сквозь тернии и звезды к истине, а истина, как всегда, окажется…
Роман Зинделла, без сомнения, один из лучших образцов «твердой» научной фантастики последних лет. Чувствуется, что автору не чужды идеи Франка Херберта, Дэна Симмонса и иных столпов НФ. Мир Зинделла поражает своей продуманностью, а мелкие нестыковки и финальная скороговорка не портят впечатления от книги. Даже подробные разъяснения тех или иных научных и мистических аспектов космологии не идут в ущерб художественности.
Эта книга несомненно достойна внимания истинного любителя фантастики. Тем более, что первая часть трилогии выглядит настолько завершенной, что становится любопытно, какие еще невероятные события ждут героев — и читателей?
Василий ЗВЯГИНЦЕВ
ВРЕМЯ ИГРЫ
Москва: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 480 с.
(Серия «Времена выбирают»).
20 100 экз.
Большая беда всех сериалов: они приедаются. Даже самим авторам. Если, конечно, писатель не откровенный штамповщик. Но все равно сериалы продолжают привлекать внимание. Как ни крути, народ сериалы любит. И что в таком случае делать писателю? Особенно, когда уже пришпилен ярлык «автора одной книги, но о-о-очень большой…»
Василий Звягинцев, все книги которого объединены в цикл, начатый романом «Одиссей покидает Итаку», решает эту проблему по-своему. Действие сериала перестает развиваться линейно. Благо сюжетное хитросплетение времен и параллельных пространств это позволяет. Оставленные в предыдущих книгах лакуны и оборванные нити заполняются и завязываются. Так, например, предыдущий роман «Бои местного значения» — всего лишь развернутый эпизод из «Бульдогов под ковром», а «Время игры» дополняет «Право на смерть», фактически становясь одной из частей романа, но одновременно и объясняет часть событий происходивших в «Боях местного значения». Очень хотелось бы, чтобы в новой, специально созданной «под Звягинцева» серии издательства «Эксмо» романы автора вышли в «правильном» (с точки зрения внутренней хронологии) порядке.
А рассказывается во «Времени игры» о том, каким же все-таки образом главные герои цикла — Новиков и Шульгин — попали из 1921 года созданной ими реальности в 2055 год реальности параллельно-альтернативной, где историческая развилка произошла в момент победы России в русско-японской войне 1903 года.
К некоторому разочарованию, главные герои сериала «крутеют день ото дня», все более подчиняя себе высшие космическо-эзотерические силы. Ибо вся притягательность цикла была в сопереживании героям, «простым» советским интеллигентам 1984 года, сначала втянутым в разборки иных суперцивилизаций, а затем получившим возможность творить историю своей страны согласно собственным взглядам на жизнь, оставаясь при этом обычными людьми, но с огромными интеллектуально-финансово-материально-техническими запасами. Теперь же Новиков и Шульгин переходят в другую «весовую категорию», обретают сверхспособности и начинают свою игру в пространственно-временном континууме. И противостоят им силы высшего порядка. Кто — пока неясно. Покажет следующая книга сериала.
Наталья ИГНАТОВА
ЧУЖАЯ ВОЙНА
Москва: «АРМАДА — Альфа-книга 2001. — 556 с.
(Серия «Фантастический боевик»).
15 000 экз.
«Чужая война» вполне подходит на роль пособия для изучения канонов героической фэнтези. Все отличительные особенности жанра здесь присутствуют, все неписаные традиции аккуратно соблюдены.
Действие происходит в мире, который состоит из множества стран, напоминающих те или иные земные государства в разные моменты истории. Помимо людей здесь обитают и другие разумные существа (кроме традиционных эльфов, гномов и орков автор вводит несколько своих рас, — например, гобберов). В этом мире, разумеется, давнее противостояние Светлых и Темных сил. И разумеется, с самого начала здесь начинают происходить некие странные события, влекущие за собой изменения привычного миропорядка, главные герои — случайно встретившаяся четверка — волею судеб оказываются в самом центре этих событий.
Наталья Игнатова умудрилась объединить в одном сюжете практически все известные штампы фэнтези. Сильный и опасный Черный Враг, повелитель всяческой нежити? В романе он есть. Артефакты, дарующие могущество, за которыми охотятся обе стороны? Присутствуют, и в больших количествах. Древнее пророчество о Конце Света и Явлении Героев? На первых же страницах. Один из ведущих персонажей — венценосная особа? В книге таковых даже два. Весь мир — лишь игральная доска Демиургов, а его обитатели — пешки в их руках? И это есть. Герои избирают свой собственный путь, отличный и от Света, и от Тьмы? А как же!
У романа даже недостатки какие-то классические, встречающиеся в большинстве книг жанра: явная вторичность, которую только подчеркивают прямые заимствования из Толкина и Муркока, противоречия в тексте, ошибки в употреблении некоторых реалий…
И все же среди множества подобных книг «Чужая война» выделяется в лучшую сторону. Традиционный до банальности сюжет изложен живо и увлекательно, хорошим русским языком. Образы персонажей яркие, запоминающиеся. Отношения, связывающие четверку главных героев, без всякой напыщенности представляют собой пример благородства, великодушия и верности дружбе. Кстати, прославление подобных человеческих качеств тоже канонично для фэнтези.
Александра САШНЕВА
НАРКОЗА НЕ БУДЕТ
Москва: «АиФ — Принт», 2001. — 410 с.
(Серия «Черная звезда»).
5000 экз.
Литературный дебют Александры Сашневой выполнен в редком для отечественной фантастики жанре — психоделической прозы. Главные герои глубоко забираются под одеяло наркотических грез, а когда выныривают, им выдается четко отмеренная автором пайка «чернухи». Здешняя реальность персонажей не жалует. Призрачный город Санкт-Петербург щедро поливает их всеми видами нравственных и криминальных нечистот. Текст насыщен сленгом и лексикой маргинальной богемы. Для подобной жесткой манеры письма автору нужна была воистину неженская твердость руки и, надо полагать, экстремальный жизненный опыт.
Изображение кошмарненького быта понадобилось Сашневой для того, чтобы укрыть за ним, как за дымчатым стеклом, достаточно сложное, многоярусное устройство мира. Две сети людей и похожих на людей существ противоборствуют, оспаривая друг у друга свободу перемещения (а значит, и приобретения новых возможностей) с уровня на уровень. Темой противостояния в российской фантастике наших дней никого не удивишь, она сделалась привычной. Однако автору удалось найти оригинальный ракурс: две команды бойцов олицетворяют не свет и тьму, не добро и зло, не приверженцев Бога и дьявола, а нечто иное — два способа жизни, один из которых признает определенные нравственные обязательства, сострадание, добровольное союзничество равных, а другой все это отрицает. Бой происходит в условиях, когда реальность-1 размыта, лишена привычной твердости и однозначности не только и даже не столько убийственной силой шприца, сколько сложными технологиями, применяемыми одной из сторон.
В романе очень хорошо видна характерная для нашего времени психологическая тенденция: все больший вес получает мировоззрение сильных, нонконформных, но неагрессивных одиночек, личностей, никогда не нападающих первыми, но способных ответить ударом на удар, отстоять себя. По ходу чтения книги иной раз возникают ассоциации со сценами из известной новеллы Харлана Эллисона «Парень и его пес». С той только разницей, что Сашневой удалось хотя бы отчасти приручить ужас перед молодой хищной силой, а саму эту силу представить с позиции защиты, а не атаки.
Марк ЭНТОНИ
ЗА ГРАНЬЮ
Москва: ACT, 2001. — 736 с.
Пер. с англ. А. Дубова —
(Серия «Век Дракона: коллекция»).
10 000 экз.
Кинорежиссер Серджио Леоне изобрел жанр «спагетти-вестерна» — классический кинобоевик строится по законам «большого» кино и тянется долго-долго, как спагетти… Роман Марка Энтони смело можно отнести к «спагетти-фэнтези» — действие разворачивается неторопливо, а детали, психологизм и прочие атрибуты «серьезной» прозы тоже наличествуют. И при этом — никакого занудства! Первые сто страниц романа по стилю и содержанию напоминают классический ужастик в духе раннего Стивена Кинга или позднего Саймона Кларка. Загадочные и зловещие люди с железными сердцами преследуют Трэвиса Уайлдера и Грейс Беккет, которым суждено вскоре познакомиться друг с другом в мире, что находится за гранью…
Традиционный фэнтезийный зачин: современные люди волею рока и посредством магии оказываются в месте, где полным-полно рыцарей и колдунов, а от заговоров, схваток, интриг и предательства просто глаза щиплет. По ритму и композиции роман чем-то напоминает «Властителя Рун» Дэвида Фарланда, впрочем, и здесь хватает рунной магии, притом выписанной обстоятельно, с чувством, а некоторые страницы, в которых речь идет про обучение Трэвиса, заставляют вспомнить школу магов в «Волшебнике Земноморья» Урсулы Ле Гуин.
Разумеется, речь не идет о прямом подражании. Следование канону в лучших его проявлениях — позволим себе так сформулировать одно из главных достоинств романа. Впрочем, и иных достоинств немало: книга читается легко, за приключениями героев, связавших свою судьбу с королевством Кельсиор, следишь, сопереживая им, а некоторая избыточность текста создает кинематографический эффект — события словно разворачиваются перед глазами читателя. И даже пресловутая политкорректность, местами проскальзывающая в поступках Грейс и Трэвиса, не раздражает — чего же еще ждать от закомплексованных американцев, оказавшихся в волшебной стране!
Роман «За гранью» стоит иметь в своей библиотеке. К тому же самые главные приключения еще впереди. Марк Энтони — писатель не только даровитый, но и плодовитый.