После она ушла, счастливо благоухая закрепителем для кости. Каждый из нас получил небольшое удовольствие. За все это время я не произнес ни слова, а она этого даже не заметила.
Ти-рекс — не ахти какой хищник. Впрочем, чтобы убить человека, особого уменья не надо. Слишком медлительные, когда бежим, слишком большие, чтобы спрятаться, — мы отличная добыча для тиранозавра.
Когда были найдены останки Хоукингса, волнение охватило весь лагерь. Я прошел через все это на автопилоте: безразлично отдал приказы пристрелить Сатану, послать останки в будущее, а все бумаги — мне в офис. Потом я собрал персонал станции и прочитал им лекцию о Парадоксе. Никто не должен проговориться о том, что здесь случилось. Те, кто проболтается, будут тут же уволены. Затем последуют иски. Тяжкие последствия. Взыскания. Штрафы.
И так далее.
Было два часа ночи, когда я наконец вернулся в офис, чтобы написать рабочий отчет о прошедшем дне.
Записка Хоукингса была уже там, ждала меня. Я совсем о ней забыл. Я было подумал, не отложить ли ее до завтра.
Но потом решил: чувствую я себя сейчас так плохо, что хуже уже не будет. Можно и сейчас с этим покончить.
Я включил видеоблокнот. На экранчике возникло бледное лицо Хоукингса. Натянуто чопорно, словно сознаваясь в преступлении, он сказал:
— Моя семья не хотела, чтобы я стал ученым. Мне полагалось оставаться дома и управлять деньгами семьи. Оставаться дома и гнить.
Его лицо скривилось от каких-то давних воспоминаний.
— И потому, первое, что вам следует знать: Дональд Хоукингс не настоящее мое имя.
Моя мама была весьма ветреной в юности. Думаю, она даже не знала, кто мой отец. И поэтому, когда она меня родила, все дело попытались замять. Меня вырастили дед с бабкой. Они решили, что уже слишком стары для воспитания детей, и отправили меня в то время, когда еще были помоложе, что позволило им вырастить меня вместе с моей матерью. До пятнадцати лет я даже не знал, что она мне вовсе не сестра.
Мое настоящее имя Филипп де Червилл. Я поменялся с другим палеонтологом, чтобы встретиться с собой маленьким. Но тут Мелузина — моя мать — начала со мной заигрывать. Так что теперь вы, наверное, поймете, — он сконфуженно усмехнулся, — мне отнюдь не хотелось идти путем Эдипа.
Экран погас и тут же зажегся снова. Он решил сказать еще кое-что напоследок.
— Ах да, я хотел добавить… то, что вы мне сегодня сказали — когда я был маленький… ваше поощрение. И зуб. Ну… это очень много для меня значило. Так что, э-э-э… спасибо.
Экран снова погас.
Я опустил голову на руки. Все пульсировало, будто целая Вселенная сосредоточилась в гнилом зубе. Или, быть может, в опухоли мозга старого больного динозавра. Я не глуп. Я тут же увидел все скрытые смыслы.
Парнишка — Филипп — был моим сыном.
Хоукингс был моим сыном.
Я даже не знал, что у меня есть сын, а теперь он мертв.
После нескольких блеклых, пустых минут я принялся за работу: стал прочерчивать линии времени в голопространстве рабочей станции над столом. Простая двойная петля — для Хоукингса/Филиппа. Более сложная фигура — для меня самого. Потом я учел такие факторы, как офицеры СБВ, официанты, палеонтологи, музыканты, рабочие, которые первоначально построили станцию и которые под конец разберут все конструкции, когда мы туг закончим… несколько сотен отдельных индивидуумов.
Получилась чертовски сложная фигура.
Похожая на Гордиев узел.
Потом с трудом я начал составлять памятку более молодому себе. Из углеродистой стали, обоюдоострый дамасский меч. Меч-меморандум, который разрубит научно-исследовательскую станцию «На вершине холма» на тысячи конвульсивно содрогающихся парадоксальных фрагментов.
Найми этого, уволь ту, оставь сотню молодых ученых, здоровых и способных к размножению, в прошлом, на один миллион лет до нашей эры. Ах да, и не зачинай никаких детей.
Спонсоры наши после такого набросятся на нас, как рой разъяренных ос. Неизменяемость вырвет путешествия во времени из рук человечества. Все, связанное с ними, уйдет в мертвую петлю и, исчезнув из реальности, ввергнется в дезинтеграцию квантовой неопределенности. Станция «На вершине холма» растворится в области вероятности и домыслов. Исследования и находки тысяч преданных своему делу ученых исчезнут из сферы человеческого знания. Мой сын никогда не будет ни зачат, ни рожден, ни послан бессердечно на смерть.
Все, на достижение чего я потратил целую жизнь, будет разрушено.
На мой взгляд, звучало неплохо.
Когда памятная записка была завершена, я снабдил ее пометками
НЕОТЛОЖНО и ТОЛЬКО ДЛЯ МОИХ ГЛАЗ. А потом подготовился послать на три месяца вспять.
За спиной у меня раздался щелчок, и открылась дверь. Я повернулся всем телом в вертящемся кресле. Ко мне пришел единственный во всем мироздании человек, который мог бы остановить меня.
— Парнишка получил двадцать четыре года жизни, — сказал Старик. — Не отбирай их у него.
Подняв голову, я поглядел ему в глаза.
В мои собственные глаза.
Эти глаза завораживали меня и внушали отвращение. Они были темно-карими и гнездились среди накопившихся за целую жизнь морщин. Я работал с ним с того дня, как поступил на станцию «На вершине холма», и эти глаза по сей день оставались для меня загадкой, — совершенно непроницаемые. Они заставляли меня чувствовать себя так, как чувствует мышь под взглядом змеи.
— Не в мальчишке дело, — сказал я. — Вообще во всем.
— Я знаю.
— Я только сегодня вечером его встретил, я хочу сказать, Филиппа. Хоукингс, — он был всего лишь новый рекрут. Я едва его знал.
Старик закрыл бутылку «гленливета» и убрал ее назад в бар. А я и не заметил, что все это время пил.
— Я все забываю, каким эмоциональным был в молодости, — сказал он.
— Я вовсе не чувствую себя молодым.
— Подожди, пока доживешь до моих лет.
Не знаю наверняка, сколько лет Старику. Для тех, кто играет в эту игру, существуют медикаментозные способы продления жизни, а Старик играет в эту паршивую игру так долго, что практически уже заправляет ею. Мне известно одно: он и я — один и тот же человек.
Внезапно мои мысли приняли неожиданный оборот.
— Черт бы побрал этого идиота! — выпалил я. — Что он вообще делал за пределами периметра?
Старик пожал плечами.
— Любопытство. Все ученые любопытны. Он что-то увидел и пошел посмотреть… Оставь, малыш. Что сделано, то сделано.
Я поглядел на памятную записку самому себе.
— Мы выясним.
Он положил подле моей записки вторую.
— Я взял на себя смелость написать это для тебя. Думал избавить тебя от боли ее составлять.
Я пробежал текст глазами. Это была та самая бумага, которую я получил вчера. «Хоукингс подвергся нападению и был убит Сатаной вскоре после полуночи по местному времени, — процитировал я. — Примите меры предосторожности, чтобы предотвратить распространение слухов».
Меня захлестнуло отвращение.
— Вот потому-то я и собираюсь взорвать всю эту дрянную систему. Ты думаешь, я хочу стать человеком, который способен отправить на смерть собственного сына? Ты думаешь, я хочу стать тобой?
Это его задело. Долгое время Старик стоял передо мной молча.
— Послушай, — наконец сказал он. — Помнишь тот день в музее Пибоди?
— Сам знаешь, что помню.
— Я стоял тогда перед той фреской и всем своим сердцем — всем твоим сердцем — желал увидеть настоящего, живого динозавра. Но и тогда, даже восьмилетним мальчиком, я знал: такого не случится. Есть вещи, которые просто не могут произойти.
Я молчал.
— Господь вручает тебе чудо, — сказал он. — Не отказывайся от него.
Потом он ушел.
А я остался.
Дело было за мной. Два возможных будущих лежали бок о бок на моем столе, и я мог выбрать любое из них. Вселенная по природе своей нестабильна в каждом мгновении. Если бы не были возможны парадоксы, никто не стал бы тратить силы на то, чтобы предотвратить их. Старик доверил мне взвесить все существенные факторы, принять верное решение и жить с его последствиями.
Это было самое жестокое, что он когда-либо проделывал со мной.
Мысль о жестокости напомнила мне о глазах Старика. Глаза — настолько глубокие, что в них можно утонуть. Глаза — настолько темные, что нельзя сказать, сколько трупов погребено в них. И после стольких лет работы с ним я все еще не могу сказать: это глаза святого или самого черного человека на свете.
Передо мной — две памятные записки. Я потянулся за одной, помедлил, убрал руку. Внезапно выбор перестал казаться мне столь уж простым.
Ночь была противоестественно тиха. Словно бы все в мире затаило дыхание в ожидании моего решения.
Я потянулся за памятными записками.
Я выбрал одну.
ВИДЕОДРОМ
Дмитрий Байкалов
ОСКАР ВСЕВЛАСТИЯ
24 марта в новом, специально отстроенном здании «Кодак» состоялась очередная, уже семьдесят четвертая церемония вручения призов американской Киноакадемии.
Интересно, существует ли каком-нибудь рассказ или роман о том, как некто заранее узнаёт окончательные результаты голосования Киноакадемиков и начинает делать на этом деньги и карьеру? Такое произведение смело можно было бы считать фантастическим — подобное пока не удавалось никому. Сохранение тайны гарантирует «Pricewaterhouse Coopers», умеющая хранить секреты не хуже ЦРУ. До момента объявления результатов имена победителей известны только двоим ответственным сотрудникам компании; знают они и то, сколько голосов не хватило до победы номинанту, занявшему второе место, что останется тайной даже спустя годы. Конверты с именами победителей хранятся в сейфе. Потом появляются эти двое, открывают сейф, берут по половине конвертов и добираются до места церемонии каждый своим маршрутом.
Ну а что же остается публике и специалистам, затянутым в водоворот всеобщей истерии, достигающей пика непосредственно перед церемонией? Только прогнозы. С недавних времен подобные прогнозы основываются на результатах «буревестника» — премии Британской киноакадемии ВАПА вручаемой раньше. Забегая вперед, скажем: в этом году окончательные результаты серьезно разнятся. Например, британцы признали «Фильмом года» «Братство кольца» новозеландца Питера Джексона, а приз за лучшую мужскую роль отдали Расселу Кроу («Игры разума»).
То, что борьба за «Оскары» развернется именно между двумя этими фильмами, стало ясно еще в феврале, когда были опубликованы номинационные списки. Поклонники фантастики с радостью отметили, что экранизация Толкина лидирует с огромным преимуществом, собрав аж тринадцать номинаций, включая все основные. Еще одна шумная фэнтезийная экранизация 2001 года — рекордная по сборам киноверсия романа Дж. К. Роулинг «Гарри Попер и философский камень» — получила три номинации: за художественное оформление/декорации, за костюмы и за музыку. Двух остальных прокатных лидеров — мультфильмы «Шрек» и «Корпорация монстров» — организаторы, видимо, боясь возросшей конкуренции с игровым кино, задвинули в новую номинацию. Кроме них в финальную тройку по категории «Полнометражный анимационный фильм» вошел фантастический мульфильм «Джимми Нейтрон: гениальный мальчик», также сделанный в технике объемно-компьютерной анимации (похоже, эпоха классических рисованных мультфильмов завершилась вместе с двадцатым веком). «Искусственный интеллект» Стивена Спилберга, вызвавший сдержанные восторги критиков и признание любителей хорошей фантастики, получил всего две номинации: за музыку и спецэффекты. Завоевавшая накануне четыре «Сезара» французская фэнтезийная лента Жан-Жака Жене «Амели» получила пять номинаций, что немало для неанглоязычного фильма.
Что же в итоге? Как ни удивительно, «Оскар-2002» для фантастики окончился полным провалом. «Властелин колец» из тринадцати номинаций «выудил» лишь четыре награды, да и то не основных. Призы были вручены за операторскую работу, грим, музыку и визуальные эффекты (кстати, в работе над спецэффектами принимал участие русский программист Сергей Невшупов). «Гарри Поттер» и «Искусственный интеллект» не взяли ничего, а «Амели» не получила даже приза за лучший иностранный фильм, уступив боснийской «Безлюдной земле». А триумфатором стал созданный на документальной основе фильм Рона Говарда «Игры разума»: одновременно за лучший фильм и лучшую режиссуру призы вручаются довольно редко, но ему удалось взять оба. Однако приз за лучшую мужскую роль в отличие от прошлого года обошел стороной австралийца Рассела Кроу — в «Играх разума» он представляет безумного гения от математики, и на его игре держится весь фильм (видимо, тут повлиял скандал, в котором актер оказался замешан: он устроил драку в баре, при этом покусав своего брата). Посредством «Оскара» американцы продемонстрировали миру, что слухи о конце эпохи политкорректности не верны: приз за лучшую мужскую роль получил чернокожий Дензел Вашингтон («Тренировочный день»), за женскую — впервые чернокожая актриса (Халле Берри за антирасистскую драму «Бал монстров»). Плюс приз «За заслуги» был вручен Сиднею Пуатье — первому негру, еще в 1958 году удостоившемуся «Оскара».
Отдельную премию «Золотая малина» получали в числе других «Планета обезьян» (худший римейк, худшие актер и актриса второго плана) и «Кошки и собаки» (худший актер второго плана).
Обиженным «Оскаром» фантастическим лентам осталось ждать июньского вручения премий нереалистического кино «Сатурн». Здесь с девятью номинациями лидирует «Гарри Попер», по восемь братски собрали «Братство кольца» и «Братство волка».
Сергей Кудрявцев
ПО БАНКОВСКОМУ СЧЕТУ
Недавно появившиеся на свет кинофантазии «Гарри Поттер и философский камень» и «Властелин Колец», собравшие только в США по 300 млн. долларов, преподносятся в прессе как рекордные суперхиты, с чем наш автор категорически не согласен.
Не будем забывать: инфлирует не только рубль, но и доллар. И если пересчитывать кассовые результаты с учетом инфляции по коэффициентам, предложенным западными экономистами, то немало давних лент, выпущенных десятилетия назад, на самом деле окажутся финансовыми лидерами. Правда, «Звездные войны» (1977) Джорджа Лукаса и «Е. Т. Инопланетянин» (1982) Стивена Спилберга выходили в прокат дважды, а последняя из названных картин в обновленном виде вновь появится на экране в нынешнем мае — так что у нее есть шансы подняться с четвертого места на одну строчку вверх. Но все равно этот фильм не сможет догнать первую ленту саги Лукаса «Звездные войны», которая по показателям, учитывающим коэффициент инфляции, приближается уже к миллиарду только в американском прокате, уступая лишь безусловному хиту всех времен и народов — исторической мелодраме «Унесенные ветром».
Какова же доля кинофантастики и различных фантастических фильмов в списке ста самых кассовых лент американского проката?
Оказывается, примерно треть! И это, несомненно, выглядит внушительно, хотя, если внимательно разобраться, собственно научной фантастики немного — тон задают картины, которые используют всевозможные фантастические элементы, проникающие во все жанры: от комедий и мелодрам до библейских суперколоссов.
Ну, например, никто в здравом уме не станет причислять к фэнтези величественный киноспектакль Сесила Блаунта Де Милля «Десять заповедей» (1956), однако ряд сцен (прежде всего поражающий до сих пор момент перехода евреев через Красное море, заслуженно удостоенный «Оскара» за спецэффекты) кажется явно фантастическим. Соседом этой картины, занимая вслед за ней седьмое место, является suspence (так определяют жанр сами американцы) «Челюсти» Стивена Спилберга. Разумеется, акулы реальны, и есть случаи нападения на людей. Но согласитесь, что на экране все представлено в несколько мифологизированном, фантастическом виде, когда «главная героиня» выступает в роли сверхразумного монстра, своего рода водного Чужого.
Кстати, об ужасах. После повторного выпуска в 2000 году обновленной версии самого кассового фильма в жанре horror «Изгоняющий дьявола» (1973) лента Уильяма Фридкина смогла перебраться с пугающего 13-го места сразу на девятое. На самом деле это фильм о мистическом, сверхъестественном, запредельном. Впрочем, «страшные картины» нередко почти смыкаются с направлением, которое называют weird fiction, то есть «жуткой фантастикой».
Анимацию, конечно, не будем принимать в расчет, иначе все коммерчески успешные ленты, вышедшие из студии Уолта Диснея, попадут в разряд фэнтезийных. Пожалуй, можно сделать исключение только для одной картины, которая так и называется — «Фантазия» (1940). Занимает этот фильм 22-ю строчку в общем списке суперрекордсменов, ныне имея свыше 400 млн долларов.
В промежутке между картиной Фридкина и «Фантазией» расположились остальные три серии из цикла «Звездные войны» — «Империя наносит ответный удар» (1980), «Возвращение джедая» (1983) и «Звездные войны. Эпизод 1 — Скрытая угроза» (1999). Между прочим, эта свежая лента уже оказалась на 16-й позиции. А двадцатку замыкают две работы Спилберга — приключенческая фантазия «Искатели потерянного ковчега» (1981) и «Парк юрского периода» (1993), вероятно, первая картина в этом перечне, которую можно смело отнести к научной фантастике.
Далее следует «большой провал»: вторая двадцатка абсолютных лидеров американского проката почти обошлась без каких-либо фантазий. Но весьма любопытно, что недалеко друг от друга расположились, занимая 26 и 31 места, две картины, которые принципиально спорят по поводу контактов с внеземной цивилизацией. Очередной спилберговский фильм «Близкие контакты третьего вида» (1977) более научен и уповает на возможность взаимопонимания с инопланетным разумом, а «День независимости» (1996) Роланда Эммериха представляет залихватски-запугивающий, но не лишенный ироничности взгляд на вторжение враждебных чужаков.
Далее в первой половине списка располагаются фантастические комедии «Охотники за привидениями» (1984) Айвена Райтмана и «Назад в будущее» (1985) Роберта Земекиса, кинокомиксы «Бэтмен» (1989) Тима Бартона и «Супермен» (1978) Ричарда Доннера. Именно между ними, в районе 40-го и 48-го места, только и смогли вклиниться упомянутые в самом начале статьи современные «подростковые хиты» про мальчика-волшебника Гарри и юного хоббита Фродо. В одной связке с ними можно рассматривать еще одну историю о вундеркинде — более таинственную и потустороннюю. Речь идет о «Шестом чувстве» (1999) М. Найта Шьямалана, где главная загадка заключается в том, почему маленький мальчик способен общаться с умершими.
Во второй половине списка наряду с фантастическими комедиями («Люди в черном», «Гремлины») и анимационно-компьютерными фантазиями наших дней («Шрек», «Корпорация монстров», «История игрушек») появляются такие необычные жанровые образования, как фантастико-мистическая трагикомедия «Призрак» (1990) Джерри Цукера или шпионско-приключенческая комедийная фантазия «Остин Пауэрс: шпион, который меня соблазнил» (1999) Джея Роуча. Причем рассчитаны они явно на взрослую аудиторию, как и более жесткие, «мужские» фантастические боевики «Терминатор 2: судный день» (1991) Джеймса Кэмерона и «Армагеддон» (1999) Майкла Бея.
И, наконец, замыкает сотню успешных в коммерческом отношении лент знаменитая и этапная для всей фантастики «2001: космическая одиссея» (1968) Стенли Кубрика. Такая сложная, по-настоящему философская научная кинофантастика пользовалась громадной зрительской популярностью, получив в американском прокате с учетом инфляции свыше 210 млн долларов. То есть ее успех в 1968 году на самом деле превышает нынешние показатели таких кассовых фантастических фильмов, как новая «Планета обезьян» Тима Бартона и «Парк юрского периода III» Джо Джонстона.
Из всего этого следует, во-первых, что нужно более осторожно подходить к оценке «хитовости» той или иной современной картины, не забывая о прежних рекордсменах. А во-вторых, что важнее, список абсолютных лидеров американского проката за всю историю доказывает: элементы фантастики во всем ее многообразии весомо присутствуют в самых коммерчески удачных лентах. А серьезное фантастическое кино типа «Близких контактов третьего вида» и «2001: космической одиссеи» способно покорить самую массовую аудиторию.
Кстати, своеобразный творческий союз Стивена Спилберга и Стенли Кубрика в фильме «Искусственный интеллект» (2001) дал вполне достойный кассовый результат, особенно в мировом прокате. Если в США картина собрала $78,6 млн, заняв по итогам года 28-е место, то в мире — $235 млн, став благодаря этому 14-й по счету. А в Японии умудрилась стать самой прибыльной среди иностранных лент сезона!
Борис Глебов
КАКОЙ НАМ НУЖЕН РОЛЛЕРБОЛ?
Просматривая электронные рецензии на «Роллербол» Д. Мактирнана, не раз и не два натыкаешься на категорически-негативное резюме: «Нам такой «Роллербол» не нужен!» Примечательно, что львиная доля упреков к фильму Мактирнана порождена сравнением с оригиналом — спортивной антиутопией Н. Джунсона (тоже «Роллербол», но 1975 года).
«Что получится, если соединить такие увлечения 70-х, как катание на роликовых коньках, электронный бильярд и всеобщую озабоченность политикой? Конечно, «Роллербол» Джуисона!» — так начинает свою сравнительную рецензию на два «Роллербола» одна острая на язык американская журналистка.
Да, это так. Впрочем, концепцию своего фильма Норман Джуисон («Русские идут!», «Иисус Христос — Суперзвезда!») замешал и на более серьезных ингредиентах. Судите сами. В 2018 году реальная власть на Земле переходит от государств к гиперкорпорациям — Энергетической, Транспортной, Пищевой и т. д. Обеспечивая землянам не только «хлеб», но и «зрелища», корпорации содержат свои спортивные «цирки» с их уникальными солистами — такими, например, как лидер команды Хьюстона Джонатан Е. (актер Джеймс Каан) — мощный атлет и мужчина в расцвете сил. Однако, достигнув неимоверной популярности, Джонатан становится слишком «самодостаточным» и неуправляемым. Корпорация, представленная акулой глобального бизнеса мистером Бэртоломью (Джон Хаузмен), ищет повод списать Джонатана «в запас»… За этой немудреной для научной фантастики экспозицией скрыта реальная коллизия 70-х. Именно тогда футбольные и хоккейные «фаны» с разочарованием увидели, что клубные эмблемы и национальные гербы на форме их любимцев забиваются аршинными буквами рекламных брэндов, а в купле-продаже игроков превалируют отнюдь не спортивные мотивы. Признаться, антиглобалистский пафос Джуисона сегодня выглядит еще актуальнее.
Другие важнейшие компоненты джуисоновского «Роллербола» — дегуманизация и «механизация» большого спорта как его неизбежная и страшная перспектива. Фантастическая игра роллербол должна была стать ее метафорой. В овальном манеже мотоциклисты разгоняют облаченных в шипованные перчатки, шлемы и роликовые коньки игроков, которые должны подхватить запущенный, как в электронном бильярде, металлический шар и, отгоняя толчками и ударами соперников, послать его в «лузу» на верхнем периметре манежа[10]. По правде говоря, не только придуманный писателем У. Харрисоном роллербол (в рассказе «Роллер-больные убийства»), но и многие реальные виды спорта — американский футбол, хоккей, авто- и мотогонки, заставляли верить, что логика развития спорта в том, чтобы стать более жестоким (даже кровавым), безнравственным и механизированным зрелищем.
Наконец, создавая свой фильм в разгар торговой войны между США и Японией, Джуисон не преминул сделать соперниками команды Хьюстона, за которую выступает Джонатан, команду Токио, где каждый игрок владеет приемами восточных единоборств.
В чем Джуисон ошибся? Прежде всего неверным оказалось его пророчество непримиримого антагонизма между спортивной «звездой» и ее «хозяевами». Как правило, они все-таки неплохо ладят друг с другом. Во-вторых, несмотря на все неспортивные приемы, скрытую неприязнь и откровенные драки «стенка на стенку», даже в профессиональном спорте свое значение сохранил принцип «фэйр плэй» — «чистой игры». Наконец, все больше комиссий, комитетов и ассоциаций работают на то, чтобы и в самых жестоких и опасных видах спорта сохранялась хотя бы иллюзия человечности.
Создатели нового «Роллербола» (а это не только Джон Мактирнан, но еще и сценаристы Ларри Фергюсон и Джон Пог) попытались сделать свою антиутопию более современной. Главный герой Джонатан Кросс (Крис Клейн) не выглядит упитанным «скаковым жеребцом», которому в фешенебельное «стойло» доставляют сексапильных «кобылиц» (как в фильме Джуисона), скорее, он напоминает нам героев Кеану Ривза (правда, как ехидничают критики, «Ривза без его обаяния»). Глава «Энергетической корпорации» мистер Бэртоломью превратился в циничного и пронырливого менеджера Алексея Петровича (Жан Рено). Петрович с акцентом говорит по-английски, совсем плохо — по-русски и лоббирует интересы телевизионного шоу, рейтинг которого впрямую зависит от кровавых стычек во время роллер-больных матчей. Поэтому-то в жизнь и претворяется преступный замысел «матча без правил». Играют же в эти жестокие игры теперь не в Японии, а-в… постсоветской Средней Азии, которая, по мнению сценаристов, и в недалеком будущем (теперь это не 2017-й, а 2005 год) останется рассадником в смысле коррупции, организованной преступности и низменных нравов.
Уже первый эпизод «Роллербола» Мактирнана вселяет надежду. Агрессивным импульсом в духе лучших «фильмов действия» становится проезд героев на роликовых досках по улицам с оживленным, нет — безумным! — движением. И это даже не доски, а роликовые «болиды», в которых можно пронестись под брюхом многотонного и многометрового автопоезда. Мы ждем новых аттракционов, и к середине фильма Мактирнан действительно напоминает, что перестрелки и погони (даже в инфракрасном спектре) — это его конек. А что же сам роллербол? Увы, по сравнению со старым фильмом Джуисона, этот спорт не стал более драматичным и захватывающим. Конечно, и арена, и приемы игры сильно напоминают скейтборд для «экстремалов», а в музыке, костюмах и прочих околоспортивных элементах этого шоу «футуристический модерн» 70-х уступил место «киберпанку». Но на самой роллербольной арене Мактирнану явно не хватает места ни для экстремальных трюков, ни тем более для настоящей интриги, и не удивительно, что он пытается спасти сюжет, уводя его далеко за пределы стадиона.
Пытается — но не спасает.
…Недавно на одном из европейских телеканалов я наткнулся на любопытное шоу. На студийной арене с грохотом и лязгом сражались замысловатые машины-самоделки — с угрожающими резаками, кувалдами, клешнями, а управляли ими с помощью пультов вполне интеллигентные люди, без кровожадного блеска в глазах[11]. Право, в этом было что-то от спорта будущего. Что же касается Голливуда, то в своих спортивных фантазиях он пока так же близорук и не остроумен, как и в других футуристических прогнозах. Скорее всего, вам предложат «космический» вариант автогонок «Индикар» (как в «Эпизоде первом…» у Лукаса) или троглодитское регби («Кровь героев»). В свое время «Роллербол» Джуисона с его боями гладиаторов на колесах казался не менее серьезным и шокирующим предвидением, чем «Заводной апельсин» Кубрика. Новый вариант старой игры в исполнении Джона Мактирнана едва ли будет воспринят кем-то серьезно и уж точно никого не шокирует.
РЕЦЕНЗИИ
ПРИШЕЛЕЦ
(IMPOSTOR)
Производство компаний Dimension Films и Mojo Films, 2002.
Режиссер Гэри Фледер.
В ролях: Гэри Синиз, Мэдлин Стоу, Винсент Д’Онофрио, Скотт Беркхолдер.
1 ч. 35 мин.
Согласно англо-русскому словарю, перевод названия данного фильма — «Самозванец» (так он, кстати, прошел на пиратском видео). Если же исходить из сюжета, как это сделали прокатчики, названием фактически предупреждая зрителя, что «убийца — дворецкий», то надо было идти до конца и поименовать фильм идиомой «Засланный казачок». Ведь основная (и единственная!) интрига фильма, поставленного по мотивам одноименного рассказа Филипа Дика, состоит в том, окажется герой пришельцем или нет.
Завязка такова. Конец XXI века. Земля ведет жестокую войну с превосходящими ее по уровню развития пришельцами-центаврианами. Часть городов разрушена, часть находится под энергетическими куполами. Главный герой фильма ученый Лев Абалкин, пардон, Спенсер Олхэм, неожиданно узнает, что, возможно, он уже не совсем он, а подосланный пришельцами киборг, с перезаписанными воспоминаниями и супербомбой вместо сердца. Так ему сказали в местном КГБ, когда арестовали. Герой не верит и убегает. И бегает, спасаясь от охотников, в течение полутора часов. Кроме довольно тусклых приключений тела и раскрытой, как уже говорилось выше, единственной интриги, в фильме больше нет ничего. И относительно неожиданная концовка (все-таки это Дик) не спасла картину от полного провала в прокате — сорокамиллионный бюджет не окупился даже на десятую часть. Даже ярые поклонники Дика, неожиданно ставшего среди кинематографистов популярным объектом экранизаций, отвернулись от фильма. Не спасло картину и то, что режиссер Гэри Фледер («Целуя девочек», «Не говори ни слова») попытался «слизать» визуальный ряд у другой экранизации фантаста — ставшего классикой «Бегущего по лезвию бритвы» Ридли Скопа.
Вся эта ситуация заставляет задуматься, а так ли хорош Дик на экране и не ждет ли похожий провал грядущую летом премьеру спилберговского «Особого мнения»?
КОРОЛЕВСКАЯ БИТВА
(BATTLE ROYALE)
Производство компании Toei, Япония, 2000.
Режиссер Кинджи Фукасаку.
В ролях: Такеши Китано, Татцуя Фудживара, Аки Маеда.
1 ч. 54 мин.
Этот фильм эпатировал публику уже на Роттердамском фестивале (см. «Если № 4, 2001, «Тигров ловят в Роттердаме»). Когда картина добралась до российского кинопроката, ее старались ставить на ночные сеансы. На обложке лицензионной кассеты, появившейся в начале 2002 года, значится предупреждение: «Смотреть нельзя, не смотреть невозможно!»
Жестокость молодых — тема в кино модная. Живой классик японской кинематографии Кинджи Фукасаку также решил обратиться к ней. В результате получился некий гибрид между экранизациями Берджеса («Заводной апельсин») и Голдинга («Повелитель мух»).
Недалекое безрадостное будущее. Экономика разрушена, школы захлестнула волна насилия. Правительство в качестве ответной меры принимает закон о «Королевской битве». Каждый год один случайно выбранный девятый класс высаживается на остров, и в течение трех дней школьники должны убивать друг друга, дабы остался только один. Иначе — погибнут все. Здесь Фукасаку использует множество штампов от фантастики — и взрывающиеся обручи на шее, и попытки компьютерного взлома системы управления этими обручами, и изготовление а-ля Сайрус Смит взрывчатого вещества из подручных средств, а также квестовые мотивы — когда оружие игроки получают случайным образом. Но режиссеру безразлична сама смертельная игра — его интересует психология подростков. На примере 42 девятиклассников он рисует своеобразный спектр поведения человека в экстремальной ситуации — от готовности к суициду до стремления выжить любой ценой. И обилие крови, поначалу сильно впечатлявшее, постепенно отходит на второй план восприятия — зрителя начинают затягивать загадки мотивации того или иного поступка многочисленных (впрочем, число их сокращается быстро) героев картины.
Возможно, для продвижения фильма на внешний рынок на одну из главных ролей, учителя, был выбран самый популярный в мире японский актер и режиссер Такеши Китано. Сам же Фукасаку признался, что создавал фильм на основе своих детских воспоминаний. Веселенькое у него, похоже, было детство.
ПЛАНЕТА КА-ПЭКС
(К-РАХ)
Производство компаний IMF Internationale Medien und Film GmbH (Германия)
и Lawrence Gordon Productions (США), 2001.
Режиссер Иен Софтли.
В ролях: Джефф Бриджес, Кевин Спейси, Дэвид Патрик Келли, Мэри Маккормак.
2 ч. 00 мин.
Работая психиатром, я видел многих инопланетных пришельцев. И испытывал огромное чувство сострадания… Нечто подобное происходит и во время просмотра «Планеты К-РАХ» (в русском прочтении латинского названия прячется дополнительный, не предусмотренный авторами фильма смысл).
Итак, в психиатрическую клинику Манхэттена попадает человек (К. Спейси), утверждающий, что он житель далекой планеты и умеет путешествовать по солнечному лучу быстрее скорости света… Бред? Онейроидный синдром? Но на пациента не действуют сильнодействующие лекарства, он может таинственно исчезать из клиники, а при встрече с учеными потрясать их астрофизическими знаниями. Так кто же он, человек по имени Прот, инопланетянин или землянин, разум которого помутился от страшной трагедии: маньяк надругался и убил его жену и маленькую дочь? Но в любом случае пациент доктора Марка Пауэлла (Д. Бриджес) — доброе и по-своему мудрое существо: при соприкосновении с ним выздоравливают другие больные, преображается и сам психиатр, находя общий язык со своим отвергнутым сыном… Конечно, можно было бы упрекнуть авторов фильма в некоторой спекулятивности «маньячных» эпизодов. Но современному зрителю — как прогрессирующему наркоману — нужна огромная «доза» насилия: лишь тогда он способен содрогнуться и посочувствовать герою. Некоторые эпизоды из жизни клиники напоминают «Пролетая над гнездом кукушки». Пришелец легко «излечивает» пациентов, просто разговаривая с ними по душам: спрашивается, где была раньше вся продвинутая психиатрия? Можно было бы и линию инопланетности закрутить более туго — ибо многие зрители могут сделать вывод о земном происхождении героя. К фильму вообще можно предъявить немало претензий — но стоит ли? Ведь это эссе о смысле жизни. Оказывается, нет ценности дороже семьи и радостей обыкновенного дня… Истина тривиальна, но так ли много фильмов заставляют нас в это поверить?
Сергей ДЯЧЕНКО
Дмитрий Караваев
ВЕСЕЛОЕ РАССТАВАНИЕ С БУДУЩИМ
Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым — резонно подметил отец-основатель марксизма, едва пи предполагая, что когда-то и его самого «распустят» на анекдоты. А как расстаются с будущим?
Проходя мимо ларька с видеокассетами, я не удержался и купил «Шестой элемент». Во-первых, мне нравится Лесли Нильсен, эта благородная «серебряная голова» с улыбкой идиота. Во-вторых, я люблю смешную фантастику.
Смех в кинофантастике — разговор не для перекура. Допустим, вы пересказываете мне «прикольный» эпизод из «Дикого, дикого Веста», я тут же возражаю, что в «Маске» с Джимом Керри остроумных ходов было куда больше, а вообще-то, действительно смешная фантастика — это «Доктор Стрейнджлав» Стэнли Кубрика. Тут кто-то оборачивается и говорит, что смешнее нашего «Старика Хоттабыча» (и это 56-й год!) все равно ничего не придумаешь, хотя еще раньше был «Новый Гулливер» — «Это полторы тысячи кукол, и каждая — хохма!» А мультипликационные фантазии Старевича! А комические феерии Мельеса!.. Чтобы такой спор не продолжался бесконечно, следует заметить, что в кино, как и в других, более зрелых формах фантастики, сатира, памфлет, ироническая сказка или фэнтези — это, пожалуй, все тот же смех над прошлым (в крайнем случае — над настоящим), которое провокационно рядится в футуристические одежды.
А все-таки можно ли смеяться над будущим? Над таинственным, непостижимым, страшным миром, находящимся за гранью поседнев-ной рутины? Можно. Но это уже удел пародии. По-английски этот жанр именуется spoof, реже — travesty. Кстати, оригинальное название «Шестого элемента» — «2001: Space Travesty».
К кинематографическим первопроходцам фантастической пародии (или пародийной фантастики) надо без тени сомнения причислить дуэт американских комиков Эббота и Костелло. В тридцатые годы Голливуд немало преуспел в создании образа демонического сверхчеловека, идущего наперекор людским законам и обычаям. Лучшими представителями этого племени стали Франкенштейн с его чудовищем, Дракула, Джекиль — Хайд и Человек-волк.
Но не прошло и десяти лет, как над этими страшными героями начали смеяться. Приземистый, плутовато улыбающийся Костелло (Луис Фрэнсис Кристилло) и тощий верзила Эббот (Уильям Эббот) оставляли в дураках и Франкенштейна, и Дракулу, и доктора Джекиля.
В сравнении с литературой экранная пародия имела одно серьезное преимущество: в комедиях Эббота и Костелло фантастических злодеев играли те же знаменитые актеры, что и в культовых лентах — столкновение смешного и ужасного происходило буквально «на глазах». Так, в первой — и, пожалуй, лучшей — комедии из всего этого цикла («Эббот и Костелло встречают Франкенштейна»[12], 1948) роль Дракулы исполнил Бела Лугоши, а Человека-волка — Лон Чэйни. Через год в другой пародии свою «черную» роль сыграл и Борис Карлофф («Эббот и Костелло встречают убийцу Бориса Карлоффа»).
В одном из своих фильмов Эббот и Костелло бросили камень и в космический «огород». Их герои отправились на Марс — а попали на Венеру, населенную исключительно женщинами («Эббот и Костелло летят на Марс», 1953). В кого целилась эта пародия? Логично предположить, что в «жемчужину» трэш-фантастики «Женщины-кошки на Луне», хотя и пародия, и фильм, который она высмеивала, вышли на экран практически одновременно.
Однако как следует поиздеваться над космическими путешествиями и пришельцами Эббот и Костелло так и не успели — в 1957-м их дуэт распался. Заметим, что как раз накануне мировое кино предложило зрителю несколько великих космических мифов: в 1953-м на экран вышли «Захватчики с Марса» У.-К. Мензиеса и «Война миров» Б. Хэскина, в 1956-м — первая версия «Вторжения похитителей тел» Д. Сигела и «Запретная планета» Ф.-М. Уилкокса. В ответ стали появляться и пародийные комедии — «Вторжение людей с летающих тарелок», «Визит на маленькую планету» (по Гору Видалу), «Три болвана на орбите» (с участием «трех болванов», Three Stooges, комиков, начинавших еще во времена «Великой Депрессии»), однако до настоящего расцвета пародий на великие космические мифы было еще далеко. И в Голливуде, и в Европе с большим удовольствием продолжали высмеивать Франкенштейна, Дракулу и Человека-невидимку, хотя многие из этих пародий вызывали уже не смех, а кислую мину разочарования.
Примечательно, что пародии на культовую кинофантастику, как правило, не бежали вдогонку за знаменитыми лентами. «2001: космическая одиссея» Кубрика вышла в 1968 году, но ни в 60-х, ни в 70-х так и не стала объектом полноценной иронической атаки. В 1971-м малоизвестный (тогда) молодой режиссер Джон Лэндис в одном из эпизодов своей сенсационно успешной пародии «Хлам» спародировал кубриковскую метафору эволюционного скачка: «кость — оружие обезьяны». Правда, обезьяноподобный монстр из его фильма не вступал в контакт с пришельцами, а похищал слепую девушку, с которой, подобно Кинг Конгу, взбирался на крышу.
Лэндис довольно бесцеремонно обошелся сразу с несколькими известными картинами, в том числе с «Каплей» (1958) и «Динозавром» (1960), но при этом его главной мишенью был английский фантастический хоррор «Троглодит» (Trog, 1970), где женщина-антрополог (Джоан Кроуфорд) упускала из-под контроля «недостающее звено эволюции». В один год с «Космической одиссеей» вышла и «Ночь живых мертвецов» Дж. Ромеро, однако первая из серии пародий на нее, «Возвращение живых мертвецов-1» Д.О'Бэннона, датируется только 1985 годом. Не поскупившись на «каннибальский» юмор и секс, О'Бэннон сумел найти уязвимые места в творении Ромеро. Но все же лучшей пародией на «Ночь живых мертвецов» стали… ее собственные сиквелы, не чуждые самоиронии.
Запоздалая насмешка над «Звездными войнами» — «Космические яйца» (Spaceballs) М. Брукса — появилась только десятилетие спустя, в 1987-м. Мастер пародийной комедии, актер и режиссер Мэл Брукс вволю поиздевался над стереотипами культовой кинофантастики еще в своем «Молодом Франкенштейне»[13] (1974), где созданное юным естествоиспытателем существо оказывалось галантным, воспитанным и даже пугливым субъектом. В «Космических яйцах» появились герои, пародирующие самых известных персонажей фильма Лукаса — космический жокей Лон Старр, человек-пес Барф, вечно брюзжащий Дарк Хелмет, принцесса Виспа и странное существо по имени Пицца Хат со струящимся по его лбу и щекам сыром. Сам Брукс сыграл в фильме две роли — Скруба, президента планеты Космическое Яйцо, и старца Йогурта с его неизменной присказкой «да пребудет с тобой Шворц!» (надо понимать, Шварценеггер?). Скруб творил козни против миролюбивой планеты Друи-дии, атмосферу которой хотел выкачать с помощью гигантского пылесоса. Кроме «Звездных войн» в фильме Брукса пародировались и другие шедевры кинофантастики — «Чужой» и «Планета обезьян».
Заметно быстрее пародисты отреагировали на сиквелы «Вторжения похитителей тел» Ф. Кауфмана (1978) и «Чужого» Р. Скотта (1979). В 1980 году Америку позабавили историей об агрессивных пришельцах в обличье огромных помидоров («Вторжение помидоров-убийц»). Борьба с помидорами-людоедами завершалась победой, но в конце фильма диктор телевидения тревожно сообщал: «Сегодня еще один человек был съеден сэндвичем с беконом, салатом и помидорами». Короче говоря, идея страшного вторжения представителей внеземной расы, одна из самых плодотворных в «трэше», была опущена до идиотической хохмы.
Кстати, спустя восемь лет помидоры-убийцы продолжили свои бесчинства («Возвращение помидоров-убийц»), а незадолго до этого в 1986 году агрессивные космические пришельцы приняли обличье пушистых шаров с зубастыми челюстями («Зубастики»).
Добавим, что и помидоры-убийцы, и зубастики «рикошетом» били и по другому классу «апокалиптических агрессоров» — исполинским тарантулам, муравьям, крабам и пиявкам, неустанно заполонявшим экранную Америку еще с начала 50-х. Пародийным ответом на фильмы о нашествиях «жукоглазых» и прочих гадких мутантов можно считать «Арахнофобию» (1990) Д. Маршалла, но в этой истории об огромном южно-американском пауке, чьи размножившиеся потомки едва не извели американскую нацию, пародия слишком быстро уходила в подтекст и уступала место обычному фантастическому фильму-катастрофе.
С «Чужим» все обстояло гораздо смешнее. Уже в «Галаксине» (1980), малобюджетной и малоприметной эротико-космической комедии, где место лейтенанта Рипли заняла сексапильная Галаксина (ее играла Дороти Странен, девушка с обложки «Плейбоя»), в одном из эпизодов был показан бордель пришельцев, а сцена рождения Чужого (из грудной клетки капитана) сознательно пародировала аналогичный эпизод фильма Р. Скотта.
Не прошло и года, как в просторы космоса устремился космический лайнер «Вертиго»[14] под командованием молодцеватого седоволосого ветерана, капитана Джеймисона. Попавший на борт корабля малоприятный на вид желеобразный сгусток превращался в зелено-бурое чудовище с одним красным глазом и торчащими гофрированными шлангами вместо ушей. Презрев попытки дружелюбных контактов со стороны экипажа, этот циклоп начинал откусывать у астронавтов конечности, напевая при этом что-то забавное в духе «Битлз» («Я хочу съесть твое лицо!»). В общем, «Существо не было приятным». Собственно, так фильм и назывался.
К сожалению, для того чтобы раз и навсегда доказать нам, что «чужие здесь не ходят», фильм Б. Киммеля был слишком слаб и безыскусен. Иначе сиквелы «Чужого» не появлялись бы с регулярностью февральских оттепелей, а злосчастный «Вертиго» под командованием Джеймисона-Нильсена не затерялся бы в просторах кинематографической галактики.
Да, это был не кто иной, как Лесли Нильсен — уже повеселивший народные массы в «Аэроплане», но еще не снявшийся в «Голом пистолете», — двух лучших пародиях на послевоенный Голливуд. Между прочим, «своим полем» для него была не только пародия, но и космическая тема. Ведь еще в 50-х он сыграл командира Адамса в той самой знаменитой «Запретной планете», а в 1967-м отметился среди героев «Астронавта поневоле», довольно бесцветной детской комедии о космосе. Пародийная маска лейтенанта полиции Фрэнка Дребина («Голый пистолет») давала продюсерам надежду, что с канадским комиком можно будет высмеять все, что угодно. В 1990 году режиссер Б. Логан снял фильм «Возобладавший» — пародию на «Изгоняющего дьявола», культовый мистико-фантастический триллер У. Фридкина. Нильсен — в роли священника-экзорциста — и Линда Блэйр (та самая, которая еще девочкой сыграла главную роль в фильме Фридкина, а теперь предстала уже взрослой женщиной, пораженной все той же напастью) стали главной приманкой для зрителя и спасли фильм от полного провала.
Век большинства пародийных комедий могли продлить только знаменитые имена в титрах. «Многоступенчатая» пародия «Женщины-амазонки на Луне» (1987) в своих скетчах довольно едко высмеивала штампы американского фантастического масскульта. Глядя на ужимки и прыжки сексуальных амазонок, на командирскую рубку звездолета, обставленную конторской мебелью (кресла на колесиках!), зритель с грустной улыбкой сознавал, что надежды на «Великий Космический Скачок», освоение ближнего космоса и контакты с иными цивилизациями — все это оказалось смешной детской иллюзией, пусть и в масштабах целого человечества…
В фильме были и другие пародийные находки. Например, в эпизоде «Человека-невидимки» голый и неуклюжий герой мнил себя невидимым в толпе танцующих, а в скетче «Факт или вымысел?» всерьез рассматривался вопрос, был ли Джек-Потрошитель и лохнесское чудовище одним и тем же лицом? Но как кассовый «хит» фильм не состоялся и на какое-то время ушел в небытие. Сегодня его опять спрашивают в видеотеках — и не мудрено, ведь в рядах режиссеров оказались такие культовые ныне фигуры, как Джо Данте и Джон Лэндис.
Среди фильмов, поставленных знаменитыми режиссерами, настоящих шедевров пародийной кинофантастики оказалось совсем немного. Можно сказать, что вплотную к этому жанру подошел Р. Земекис в своей трилогии «Назад в будущее», особенно во второй ее части, где Марти Макфлай и док Браун обнаруживают, что Америка 2015 года живет с теми же страстишками и пороками, что и тридцать лет назад. Однако в полном смысле слова поднять фантастическую пародию до уровня шедевра (и кассового «хита») удалось, пожалуй, только Т. Бартону в его комедии «Марс атакует».
Фильм слишком «засмотрен» и растиражирован, чтобы лишний раз пересказывать его сюжет. Можно только отметить, что саркастическая насмешка Бартона не пощадила ни трэш 50-х («Захватчики с Марса»), ни высоколобую «сайнс фикшн» («Близкие контакты третьего вида» С. Спилберга), ни крупнобюджетные голливудские блокбастеры последних лет («День независимости» Р. Эммериха). Интересно, что в каких-то коллизиях и деталях «Марс атакует» повторил другие пародийные комедии. Так, для помидоров-убийц смертельной оказывалась мелодия песни «Puberty Love» («Любовь во время полового созревания») — злобные уродцы-марсиане у Бартона также гибнут от аккордов сентиментальной поп-мелодии. Но, скорее всего, это не простое заимствование, а своеобразная «пародия на пародию». Дорогостоящий, полный сложных спецэффектов и голливудских звезд первой величины «Марс атакует» вышел под занавес XX века и сам стал как бы занавесом для целой эпохи в кинофантастике — богатым, барочнопышным занавесом, на котором золотыми нитями были вытканы издевательские карикатуры.
В ответ на это можно возразить, что фильм Бартона нисколько не смутил Голливуд, который спокойно продолжил выпуск фантастических боевиков об агрессивных космических пришельцах. Самый яркий пример такого кино — «Люди в черном». Но в то же время в фильме Б. Левинсона есть сильный привкус spoof'а, а кроме того, тема, которая прежде бурлила полноводной рекой, здесь заметно сузила свое русло.
Явный кризис идей наблюдается и в звездных сагах вроде «Стар Трека», который, по меткому замечанию одного из критиков, «из культового феномена превратился в дойную корову для студии «Парамаунт». Зато не так давно нас порадовали остроумной (пусть и не слишком злой) пародией на «Трек» и «трекеров». Комедия «В поисках галактики» Д. Пэризо «уколола» в один из главных нервных узлов современной фантастики вообще. Дело в том, что масс-медиа, прежде всего аудиовизуальные, так плодотворно работали в последние десятилетия, что созданная ими «виртуальная Вселенная» стала почти адекватной заменой реальному Космосу (чем вам не «Матрица»?). Миллионы поклонников фантастических сериалов, комиксов и компьютерных игр относятся к проблеме освоения и даже существования этого реального Космоса тем спокойнее, чем глубже и азартнее они втягиваются в Космос виртуальный. Комедия Д. Пэризо обострила ситуацию до гротеска. Команда не слишком молодых и уставших от жизни актеров как бы по инерции продолжает со своими фэнами игру по законам культового космического сериала. Странно или нет, но эти виртуальные законы оказываются настолько убедительными, что их готовы принять даже настоящие инопланетяне, притесняемые жестоким и мерзким диктатором.
Да, нечто подобное уже было. Порывшись в базах данных, можно выудить оттуда комедию «Легковерные захватчики» (Spaced Invaders[15]), в которой наводкой для инопланетян становится пьеса «Война миров», передаваемая радиостанцией одного из провинциальных американских городков. Но об этой пародии уже мало кто помнит, зато «В поисках галактики» смотреть весело и приятно, и не только потому, что в кадре почти постоянно присутствует непривычно легкомысленная Сигурни Уивер. Комические гэги этого фильма нет-нет, да подденут избитые штампы «звездных» саг. К примеру, я не раз удивлялся той легкости, с которой космические линкоры из «Звездных войн» или «Стар Трека» маневрируют в горных ущельях или космических доках. Когда же в фильме Пэризо корабль «Протектор», ведомый горе-астронавтами, со скрежетом задевает обшивку дока, с улыбкой сознаешь, что и в ремкомплект фотонного звездолета будет входить рихтовочная кувалда и банка с нитроэмалью.
Да, но что же наш «Шестой элемент»? Не знаю, была ли у Лесли Нильсена возможность выбора между комедиями Пэризо и А. Голдстайна, но, снявшись в последней, он явно не прибавил себе регалий. Чтобы оправдать свое (англоязычное) название, фильм поначалу пытается иронизировать над кубриковской «Одиссеей», но в этих потугах едва ли поднимается над уровнем шоу Бенни Хилла. Самый смешной «прикол», на который способны создатели — это обезьяна, прихлопнутая «черным монолитом».
Впрочем, чем дальше, тем больше мы убеждаемся, что в комедии о похищенном президенте США и его клоне можно было обойтись и без пародий на «Космическую одиссею», и вообще без пародий на фантастику. Комические параллели с «Людьми в черном» или «Пятым элементом» прочитываются далеко не с первого взгляда и уж тем более не вызывают гомерического хохота.
Самое «смешное», что, заманив к себе такого мастера абсурдистской эксцентрики и бурлеска, как Лесли Нильсен, команда «Шестого элемента» ничем не удивила и по этой части. Сравнивая вяловатые гэги и трюки этого фильма с эксцентрическими букетами самых свежих пародий на молодежный «хоррор» («Очень страшное кино») и «бондиану» («Остин Пауэрс»), приходишь к выводу, что в роли Ричарда Дикса («Членса») не оплошал бы и Роберт Редфорд или Марлон Брандо.
В общем, если бы не Тим Бартон с его «Марсом…», в новый век кинофантастика вошла бы без той злой, искрометной и веселой пародии, которую, безусловно, заслуживала. К счастью для продюсеров нового «трэша», кое-кто из зрителей все еще сжимает ручки кресла, с напряжением следя за кознями новых Чужих, вампиров и распоясавшихся клонов. С будущим не следует шутить! Как говорил герой малоизвестной комедии «Идиоты из открытого космоса»: «Если вы моетесь в ванне, и из вентиляции вылезает паук-людоед, не надо просить его подать вам мыло!»