Тему неподготовленности коллектива станции к встрече с необычным продолжил М. Лазарев. В статье «Ответственность фантаста» он писал: «Уже сегодня среди биологов, физиков, астрономов, космонавтов — среди тех, кто стоит у переднего края науки, можно найти примеры человеческой психики, хорошо тренированной для возможных встреч с явлениями, которые не сразу будут поняты и объяснены. Так стоит ли допускать, что люди эпохи глубокого звездоплавания, участники специально подготовленной научной космической станции окажутся психически менее устойчивыми, чем лучшие из наших современников?»
Но помилуйте, в романе есть как минимум один исследователь, Сарториус, который методично продолжает работу, не обращая внимания на личные проблемы. Неужели роман выиграл бы, если бы автор изобразил в нем трех таких «роботов», которых ничто не может пронять?
Возникает интересный вопрос: должен ли художник ограничиваться какими-то искусственными рамками, установленными ранее (наукой ли, общественными условиями и т. п.), дабы укладываться в границы мировоззрения потребителя? Мне представляется, что этот четко сформулированный вопрос заранее содержит в себе отрицательный ответ. Ну посудите сами, интересны были бы «Трудно быть богом» и «Солярис», если бы они рассматривали поставленные в них проблемы в рамках производственного романа — о том, как должны работать разведчики в государстве Арканар и сотрудники исследовательской лаборатории на орбите планеты Солярис? Чем отличались бы они от многочисленных для тех времен повествований о запуске новой домны или строительстве полярного туннеля? Наверное, можно написать достаточно интересно и об этом, но ведь это будут совершенно другие произведения!
Сам автор, судя по всему, относился к своим персонажам совсем по-другому. В одном из интервью Станислав Лем говорил: «И вместе с тем я хотел бы прославить мужество и стойкость людей, моих героев, которые вопреки всему остаются на планете, чтобы понять и познать Океан, познать Неизвестное. В этом их долг ученых, их человеческая привлекательность». Мне кажется, что все это говорит один из героев «Соляриса», умнейший Снаут: «Мы принесли с Земли не только дистиллят добродетели, героический монумент Человека! Прилетели сюда люди такими, какие они есть в действительности…» Впрочем, на всех не угодишь. Леонид Леонов в одном интервью отмечал: «Однако то, что вы называете «странным миром», не должно быть полностью придуманным, лишенным абсолютного чувства реальности. А такие надуманные концепции все чаще появляются в литературе. Пример тому хотя бы «Солярис» Станислава Лема… Поэтому он — фантаст, но отнюдь не художник».
Однако большинство читателей романа отнеслось к нему по-другому. Реакция могла быть от наивно-трогательной (например, читательница из Киева прислала Лему вторую часть романа «Солярис». «Мне так понравилась Ваша книжка, — писала она, — что захотелось написать 2 том. Прочтите его, пожалуйста…») до углубленно-аналитической, свидетельствующей о том, что «нетерпение потревоженной совести» (выражаясь словами Колдуна из «Обитаемого острова» Стругацких) не может оставить равнодушным самых разных людей. О романе уважительно и восторженно отзывались и ведущие писатели-фантасты, и ученые, и школьники. Отец Александр Мень, человек, казалось бы, весьма далекий от фантастики, написал даже специальную статью о проблемах контакта с иным разумом в литературе, где «Солярис» Лема играет далеко не последнюю роль.
Любопытное признание можно найти в незаконченной повести братьев Стругацких «Дни кракена», вошедшей в заключительный том нового собрания сочинений. В пространном монологе главного героя о любимых книгах, который с большой уверенностью можно считать и авторским, есть такие строки: «Лем. У меня только «Астронавты» и «Магелланово облако». Когда и если выйдет отдельным изданием «Солярис», я их выкину. А пока пусть стоят, представляют в моей пятой и последней библиотеке любезного сердцу моему пана Станислава».
В целом можно согласиться с мнением, высказанным Кшиштофом Тёплицем в одной из первых рецензий на роман: «Солярис»… через пятьдесят лет можно будет читать без стыда или, что еще хуже, сочувствия убожеству человеческого воображения». Во всяком случае, прошедшие с тех пор 40 лет лишь укрепляют в этой мысли.
Еще одно наблюдение в связи с языком произведений Лема. О выразительности его языковых средств свидетельствуют описания по крайней мере двух совершенно фантастических ландшафтов. Можно перебрать тысячи научно-фантастических книг, но не найти столь же зримые описания выдуманных явлений. Это рассказ о творениях на планете Солярис — загадочных симметриадах, мимоидах, древогорах, длиннушах, быстренниках и т. д. — и описание Бирнамского Леса на Титане в «Фиаско», который, правда, в отличие от шекспировского, никуда не идет, но постоянно меняется. Эти описания можно перечитывать бесконечно, снова и снова мысленно представляя описанное в движении, в цвете, в переливании форм. Это феерическое зрелище чарует и завораживает. Рассудок протестует, когда пытаешься проанализировать, какими средствами это достигается, попытки расчленить это описание на составляющие части вызывают почти физическое ощущение ускользающих из ладоней песчинок-слов — это почти то же самое, что разделить слово на буквы или звуки, пытаясь понять его смысл. Но ведь прежде, чем все это описать, автор сам должен был зримо представить все это. Может быть, правы те, кто подозревает Лема в том, что он с помощью инопланетян побывал на других планетах или же переносился на машине времени в грядущее? Ах, как легко мы готовы принять на веру самые нелепые предположения, лишь бы оправдать свои собственные лень и несобранность!..
Красочность описания, глубина проблем романа вызвали неоднократное обращение к нему представителей других видов искусства. В самой Польше почти сразу же после выхода романа Краковское радио подготовило его радиопостановку (режиссер Юзеф Гротовский).
В Советском Союзе роман «Солярис» был дважды экранизирован. Если телефильм Б. Ниренбурга (1968) практически не был замечен зрителями и критиками, то киноверсия Андрея Тарковского (1972) до сих пор вызывает споры, в которых встречаются мнения самого широкого спектра — от категорического неприятия экранизации до восторженных утверждений, что фильм получился глубже и интереснее книги. Сам Лем эту экранизацию не принял, причем еще до того, как фильм был поставлен. Широко известны его слова о том, как он приехал в Москву пообщаться с Тарковским, поругался с ним и уехал в Краков, домой.
Английский театр танца поставил синтетический спектакль «Солярис» (режиссер Дэвид Гласс, автор сценария Тони Хаас, 1987), в котором актеры танцуют, разыгрывают пантомимы, ведут диалоги и поют.
А в Днепропетровском государственном театре оперы и балета был поставлен фантастический балет в двух действиях по мотивам романа «Солярис» (композитор С. Жуков, авторы либретто В. Фетисов, А. Соколов, 1990). Не знаю, что сказал бы Лем, посмотрев этот балет, но краткое содержание спектакля, изложенное в театральной программке, заслуживает хотя бы фрагментарного цитирования. Вот что происходило на станции:
«Корабль опускается на станцию… Астронавты счастливы — перелет удачно завершен. Крис и Снаут уходят в каюты. Внезапно за спиной оставшегося Гибаряна появляются незнакомки. Кто они — жестокое напоминание его давней вины, воплощение собственной боли о несостоявшейся любви?.. Это Солярис отреагировал на появление землян явлением «гостей». Избавиться от них астронавту пытается помочь Снаут. Но безуспешно. Теряя рассудок, Гибарян бросается в океан. Напрасно ищет друга в волнах Соляриса Крис. Подавленный, он возвращается на станцию. Неожиданно возникает Хари. Крис растерян — кто перед ним? Снаут убеждает его, что это фантом, неземное порождение, а настоящая Хари умерла. Поняв, что она не человек, и не желая быть призраком любящей женщины, Хари бросается в океан, но Солярис выносит ее обратно на станцию, пытаясь продолжить контакт с людьми. Крис навсегда остается в космической беспредельности».
Чуть позже в Мюнхене была поставлена опера «Солярис».
Станислав Лем долго сопротивлялся попыткам Голливуда приобрести права на следующую экранизацию романа, но в конце концов согласился, так что в настоящее время в США готовится новая кино-постановка по роману «Солярис».
1977 году «Уральский следопыт» предложил найти в фантастике аналоги планеты Солярис. Совместными усилиями были найдены и разумные планеты, и разумные океаны. Конечно, после выхода романа Лема писать на подобные темы нелегко, но фантасты не сдаются. Алексей Корепанов рискнул написать продолжение — роман «Станция Солярис». Пока это единственное известное мне обращение к книге Лема «в чистом виде». А вот упоминания о романе или фильме Тарковского встречаются в фантастике чаще. Одно из последних таких упоминаний встретилось мне в новом романе Юлия Буркина «Звездный табор, серебряный клинок»: «Хныча и агукая мчался я с околосветовой скоростью через вселенную и неминуемо помер бы с голоду (благо осознать опасность и испугаться я еще способен не был), если бы не счастливая случайность: на пути мне встретилась некая планета. И не простая, а живая. Типа, как у Лема в «Солярисе». Только это сравнение не совсем удачное, потому что, в отличие от Соляриса, ни черта эта планета не соображала и никаких «гостей» не создавала. Все, что она умела — с помощью гравитационных ловушек схватывать и пожирать метеориты, коих в этом секторе космоса летало превеликое множество, затем — переваривать их и удрученно, с треском, испражняться. Тем и жила. Так что, если Солярис был чем-то вроде гигантского мозга, то эта планетка — соответственно, была чем-то вроде гигантской задницы».
Так что «время жестоких чудес» продолжается…
Рецензии
Борис ШТЕРН
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИНСПЕКТОРА БЕЛ АМОРА.
ВПЕРЕД, КОНЮШНЯ!
Москва — Донецк: ACT — Сталкер, 2002. — 573 с.
(Серия «Звездный лабиринт: коллекция»).
7000 экз.
Правда жизни и правда искусства — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Первой не существует (хотя порой она дает о себе знать в самые неожиданные моменты). Вторая доступна лишь немногим — тем, кто понимает, что талант не дается по разнарядке или в результате тайного голосования. Такая жизнь непредсказуема и коротка, а искусство вечно. Но противоположности объединяются, поэтому даже частные правила грамматики имеют прямое отношение к законам бытия.
Цикл произведений Бориса Штерна об инспекторе Бел Аморе, собранный здесь под одной обложкой, относили к юмористической фантастике. Или к иронической, сатирической. Но все эти жанровые дефиниции ложны, они не ухватывают главного. Перед нами поэмы в прозе. Стилистическое совершенство, точность фразы, уместность цитаты, повторы и совпадения, рифмы и анекдоты — все это лишь части литературного механизма по трансформации смыслов и созданию миров.
Многие рассказы из этого цикла — начиная с самого первого, «Чья планета?» — давно стали классикой. Известные тексты впервые опубликованы в авторской редакции. Они дополнены не издававшимся ранее последним романом «Вперед, конюшня!».
Раньше мы знали Бел Амора как скромного Инспектора Службы Охраны Среды (СОС), теперь мы видим его в зените карьеры и славы. Тренер футбольной сборной, бригадный дженераль и спаситель Вселенной, он остался простым человеком из плоти и крови. Этим и интересен.
Согласно определению одного дикого робота, «человек — это тот, кто понимает искусство». Но вот закон единства формы и содержания в искусстве, выведенный Штерном: форма гораздо важнее. Если форма совершенна, содержание стремится к предельному своему значению. Предельное содержание лучше всего ухватывает именно фантастическая литература — она создается на переднем фронте встречи с Неведомым и свободна от любых заранее заданных художественных условностей. У Неведомого есть человеческое измерение.
Кроме того, фантастика для Штерна важна как способ бегства от абсурдной реальности. Зацепив эту реальность крючочками букв, он предоставляет тексту развиваться по его собственным законам: глупое и злое отмирает, формируются новые смыслы и миры. Рождение и гибель, завершение и начало нового тут идут рука об руку, как в жизни. Взрыв хохота, преобразующий реальность — фирменный прием писателя. Вселенная при этом рождается заново. Генералы и футболисты, сантехники и космонавты, Блез Паскаль и баба Валя из соседнего подъезда оказываются равны перед этим катаклизмом. С точки зрения искусства, даже Вселенная и футбольный мяч инвариантны. Все эти художественные трансформации, совмещения и смещения в литературном языке служат главному — выявить собственно человеческое в человеке. Главная функция человечества, по Штерну, состоит в следующем: «интеллектуально проникать, объединять, улавливать, еще больше понимать и использовать окружающие его силы». Посредством физики, фантастики — и посредством футбола тоже. Смеясь, человечество не только расстается с прошлым, но и встречается с будущим.
Андрей ЧЕРНЕЦОВ
ЛАРА КРОФТ — РАСХИТИТЕЛЬНИЦА ГРОБНИЦ
Москва: ACT, 2002. — 320 с.
10 000 экз.
Эта книга представляет собой литературную версию одновременно фильма с тем же названием и популярной компьютерной игры «Томб райдер», которая когда-то стала основой для фильма. Автор «русской версии» Андрей Чернецов — фантомное существо. Чтобы создать его, объединились харьковский литературовед Игорь Черный, брянский писатель Юрий Бурносов (половинка другого фантома — Виктора Бурцева), а также еще один фантаст, не пожелавший демаскироваться.
Чернецовская «Лара Крофт…» значительно ближе к фильму, чем к компьютерной игрушке. От киноповести в ней гораздо больше, чем от геймерского романа. Сюжет фильма передан очень точно, а мысли и переживания героини, которые в картине «за кадром», вполне соответствуют кинообразу.
От игры осталось совсем немного. И удачнее всего выглядят аналоги «флажковых подсказок» — справки на ту или иную тему, без которых не обойдешься, поскольку текст до предела насыщен историей и археологией. Например, добротно и емко изложенная биография Ордена иллюминатов выдает руку историка-профессионала.
Как ни парадоксально, самые веселые и озорные эпизоды книги — именно те, которые принадлежат фантазии господина Чернецова — и отсутствуют в фильме, да и в игре не могут возникнуть в силу ограниченности виртуального пространства. Так, совместные раскопки Лары Крофт и Алекса Веста в Риме — это озвученная прилюдно тайная мечта каждого сумасшедшего археолога. А когда секретарь Пиммс посещает хитроумных россияночек-на-все-руки и счастлив в конце, что ушел от них живым, оставив всего-навсего двести фунтов, сердце радуется энергии отечественного предпринимательства на лоне совершенно непуганой Великобритании.
В целом — лихое, незамысловатое, качественно сделанное чтиво.
Роберт АСПРИН
МИФфия НЕВЫПОЛНИМА
Москва: АСТ, 2002. — 316 с.
Пер. с англ. Г. Косова. (Серия «Век Дракона»).
50 000 экз.
Читатели давно уже привыкли к тому, что автор популярной серии пишет все новые и новые продолжения, а если продолжать становится трудно, сочиняет предысторию. Фанаты раскупают новую книжку, проглатывают ее, разочарованно констатируют, что «прежние были лучше», и с нетерпением ждут выхода следующей книги.
Новый роман Роберта Асприна из сериала «МИФические истории» в вышеописанную схему укладывается — но не до конца. Асприн написал не продолжение и не предысторию, а промежуточный эпизод: в предисловии автор говорит, что «если у вас возникнет желание расставить все эпизоды серии на полке по порядку, то смело ставьте «МИФфия невыполнима» между книгами «МИФО-указание» и «Удача или МИФ» (то есть третьей и четвертой книгами серии). Как мне кажется, своим успехом роман как раз и обязан «промежуточному положению». Главный герой «МИФических историй» — юноша по имени Скив, с которым то и дело происходят различные невероятные приключения в не менее невероятных мирах. Начинает он как неопытный ученик колдуна, но уже к концу восьмой книги (не говоря уже о девятой и десятой) становится одним из самых уважаемых магов во всех известных мирах. Разумеется, за все это время его взгляды, характер и манера поведения претерпят существенные изменения. И думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что читателям более всего симпатичен тот Скив, который предстает на страницах романов первой половины серии. А именно такой Скив действует в новой книге. Талантливый, удачливый — но наивный и не уверенный в себе. Еще не обзаведшийся когортой сильных и верных друзей и сопровождаемый всего лишь своим наставником в магии Аазом и суперсексапильной профессиональной убийцей Танандой.
Все начинается с того, что в руках этой троицы оказывается настоящая магическая карта, указывающая путь к золотой корове, живущей в золотом дворце и дающей молоко с примесью золота. Разумеется, друзья решают отправиться за сокровищем. Но сразу же выясняется, что…
Впрочем, пересказывать сюжет я не буду. Читайте — узнаете!
Наталия ИПАТОВА
КОРОЛЬ-БЕДА И КРАСНАЯ ВЕДЬМА
Москва: ACT, 2002. — 381 с.
(Серия «Заклятые миры»).
7000 экз.
Роман Наталии Ипатовой представляет собой нечто вроде беллетризированной партии в шахматы. Доска — виртуальное пространство, которое принято называть «параллельным». В территориальном смысле имеет место нечто втиснутое в реальность настоящей Европы, во временном — приблизительно XIV–XVI столетия. В сущности же перед нами — романтическая фантазия на основе действительных исторических реалий и концептов, взятых из добротной историко-авантюрной беллетристики. Собственно, не все ли равно, куда загонять Арканар — на другую планету или в фэнтезийную Европу-2?
Основа сюжета — смена игроков. Жизнь по Наталии Ипатовой действительно превращается в подобие игры, но дистанция от игрока до фигуры бесконечно велика. Фактически, между ними непроницаемая стена. Игроком может быть только тот, в ком определенные качества содержатся концентрированно, и процент их концентрации абсолютно недоступен для обыкновенного человека. В романе истинные игроки названы «заклятыми», то есть людьми со способностями магической природы, ограниченными, однако, заклятием. Эта конструкция — явная уступка условностям фэнтези, в действительности же магии на страницах книги с гулькин нос. В начале повествования умирает великий игрок, король Рутгер Баккара, и его престол занимает не-заклятый граф Брогау. На протяжении всей книги настоящий игрок, наследник престола Рэндалл Баккара, преодолевая сложности судьбы и совершенствуя самого себя, дорастает до статуса, когда Брогау вынужден предложить ему партию. Но собственно партия не особенно занимает автора, поскольку исход ее предрешен. Смысл действия состоит в том, что истинному игроку может противостоять только равный, а потому в деревенской глуши тихо подрастает девочка Аранта, такая же заклятая, как и Рэндалл. Игроки встречаются. Успевают сделать по паре первых ходов. Остальное вынесено за пределы книги: надо полагать, продолжение воспоследует.
По большому счету, пара истинных игроков, Рэндалл и Аранта, представляют собой очередную формулу идеальных мужчины и женщины. Для него смысл жизни в победах, для нее — в любви. Они одинаково могущественны. Психологически Ипатова вычертила обоих досконально.
Итак, жизнь — не просто игра. Это, скорее, игровая борьба высших и наиболее совершенных проявлений женского и мужского.
А теперь, как вы думаете, кто победит в следующем романе? Угадали.
Лоуренс УОТТ-ЭВАНС
ДРАКОНЬЯ ПОГОДА
Москва: ACT, 2002. — 636 с.
Пер. с англ. В. Гольдича и И. Оганесовой.
(Серия «Век Дракона: коллекция»).
11 000 экз.
Начнем с конца. После того, как перевернута последняя страница, возникает странная мысль — а ведь что-то похожее мы читали когда-то… Разумеется, речь не идет о совпадении сюжетных ходов и тем более атрибутики. Но если бы Александр Дюма жил в наше время и трудился бы на ниве фэнтезийной литературы, то, быть может, «Граф Монте-Кристо» выглядел бы именно так.
Теперь вернемся к началу. Деревня, в которой живет юный Арлиан, подвергается нападению драконов. Из всей деревни выживает только главный герой, но он отравлен ядом дракона, смешанным с человеческой кровью (впрочем, как потом выяснится, такой «коктейль» весьма полезен для здоровья). Беда не приходит одна — тут же объявляются мародеры, хватают парня и продают его в подземные рудники. Единственное, что удерживает Арлиана от отчаяния и безумия — это неукротимая жажда мести… Он клянется отомстить лорду Дракону — атаману мародеров; клянется истребить драконов…
Сюжет закручен в лучших традициях авантюрного романа, читается на одном дыхании, перевод вполне профессиональный…
К тому же роман «Драконья погода» — это не просто очередная фэнтезийная дракониада меча и магии. Магии не так уж и много, с мечами у героя долго ничего путного не выходит… Самое интересное — психология эволюции мстителя. Вот он наподобие пресловутого графа Монте-Кристо становится знатен и богат, выясняет поименно своих обидчиков… И тут-то начинается самое интересное!
Уотт-Эванс знаком нашему читателю такими романами, как «Заклинание с изъяном», «Кровь дракона», «Корона на троих», и др. Неожиданные повороты сюжета, парадоксальность, тонкая ирония — вот фирменный стиль автора.
В «Драконьей погоде» он верен себе. Разве что иронии поубавилось, и появился легкий привкус горечи.
Виталий КАПЛАН
КОРПУС
Москва: АиФ-Принт, 2001. — 379 с.
(Серия «Черная звезда»).
3000 экз.
Читателям «Если» Виталий Каплан известен как один из победителей конкурса молодых авторов «Альтернативная реальность» в 1997 году, а позже своими критическими обзорами и рецензиями. И вот — дебютная книга автора, в которую вошли два произведения: роман «Корпус» и повесть «Юг там, где солнце».
Проза Каплана — явление совершенно нетипичное для современной российской фантастики. Неторопливое повествование, долгие рассуждения героев о своем месте в мире, столкновение цели и средств — вся эта «достоевщина» вроде бы давно вышла из моды. Кроме того, новому поколению читателей, живущему в ускоренном темпе, обилие неспешных описаний морального и этического противостояния во внутреннем мире персонажей может показаться несколько затянутым. Впрочем, автор иногда как будто спохватывается, и длинное рассуждение сменяется динамичным эпизодом. Такое чередование создает иллюзию рваного ритма, способного подарить читателю своеобразный духовный резонанс с героями.
Действие «Корпуса» развивается в некоем учебном заведении, расположенном вне времени и пространства. Называется оно, естественно, Корпус, и под руководством неких высших сил земные преподаватели готовят в нем земных же детишек к роли будущих Десантников, призванных, как заявлено поначалу, защитить Землю от грядущей инопланетной агрессии. Но главные герои — преподаватель Сергей и курсант Костик — начинают понимать, что не все так просто в по-военному жестко организованной системе обучения…
Повесть «Юг там, где солнце» переносит нас в недалекое будущее. В России пришли к власти державники, и страна практически управляется Православной церковью. Наступила вроде бы тишь и благодать, но существует УЗВ — Управление защиты веры, — силовая структура, борющаяся с повсеместными проявлениями бесовщины: экстрасенсорикой, прорицательством и пр. Главный герой повести поручик УЗВ Алексей Бурьянов, прибывший в маленький городок, чтобы арестовать и отправить по этапу очередного народного целителя, обнаруживает, что целитель-то — тринадцатилетний мальчишка. И перед поручиком встает выбор — долг или душа…
Безусловно стоит отметить, что это один из самых заметных книжных дебютов года. Впрочем, любителей боевой фантастики просьба не беспокоиться: выстрелы здесь почти не звучат. А поклонникам неторопливой умной прозы — добро пожаловать!
Ирина СКИДНЕВСКАЯ
ЗВЕЗДНЫЕ МАЛЬЧИКИ
Москва: Армада-пресс, 2002. — 320 с.
(Серия «Опрокинутый мир»).
7000 экз.
----------------------
ИГРЫ ПО-КОРОЛЕВСКИ
Москва: Армада-пресс, 2002. — 352 с.
(Серия «Опрокинутый мир»).
7000 экз.
Чтение двух романов, вместе составляющих цикл «Близко около звезд» (точнее, это единый роман, просто разбитый на две книги), напоминает катание на американских горках. Это очень необычные книги, в отечественной фантастике их по большому счету и сравнить-то не с чем. В самом деле, к какому жанру отнести НФ-роман, в котором большую часть текста занимают вставки, решенные в стилистике фэнтези? В каждой главе предлагается новая экспозиция, художественно целостный и самостоятельный рассказ, который значительно изменяет или отменяет смысл изложенного в предыдущих главах. А следующая глава вновь заставляет иначе посмотреть на прочитанное, и так до самого конца. Только вы нацелились на «твердую» НФ, как вам предлагают сказочный сюжет в духе Андерсена. Едва вы начали получать удовольствие от мягкой детской фэнтези (скорее, в духе Каверина, чем Крапивина), как его замещает повествование о тревожных буднях Галактического Совета. Не успели вы заподозрить, что автор не в состоянии свести концы с концами, как ваши подозрения рушатся благодаря новому повороту темы. Принцессы, волки-оборотни, снежные люди (высокоразвитая раса нидов), деревенские знахарки, крысиные бега и межпланетные экономические войны — все это уживается под одной обложкой благодаря концепции параллельных пространств. Возле далеких звезд часто происходят странные события, однако для героев они близки — всего через два пространства.
Дети являются главными персонажами произведения. Но уж очень не по-детски жестоки некоторые его страницы. В то же время другие страницы полны женской теплоты (иногда наивной), которая заставляет нас поверить, что междоусобные распри не дают окончательного решения всех вопросов.
Важное место в структуре цикла занимает цивилизация таонов: во всем похожие на людей, они голубой крови и способны перевоплощаться во что захотят, легко перемещаться через границы измерений. И в каждом есть частичка злого начала. Впрочем, в людях тоже. Но жестокость непродуктивна — и все цивилизации таят надежду на Прорыв, который изменит структуру мироздания, даст ему новые законы и уменьшит извечные страдания разумных существ. И оказывается, что эти надежды связаны с маленьким мальчиком, история путешествий которого насквозь пронизывает все главы этого увлекательного сочинения.
Джон БРАННЕР
ЭРА ЧУДЕС
Москва: ACT, 2002. — 698 с.
(Серия «Классика мировой фантастики»).
10 000 экз.
--------------------------------
ЗЫБУЧИЙ ПЕСОК
Москва: Армада-пресс, 2001. — 512 с.
(Серия «Опрокинутый мир»).
7000 экз.
Со времен «Квадратов шахматного города», вышедшего в 1984 году, наши издатели не баловали нас книгами известного английского фантаста. И вот практически одновременно в двух издательствах вышли два сборника Джона Браннера.
В сборник «Эра чудес» вошли четыре романа — «Бесчисленные времена», собственно «Эра чудес», «Звездное убежище» и «Чудовище из Атлантики». «Бесчисленные времена» — добротная альтернативная история. Временная развилка — поход Великой Армады — настолько же традиционна для англо-американской фантастики, как и Великая Отечественная для российских «альтернативщиков». Впрочем, если быть объективным, то и наши авторы «танцевали» все же от «Человека в высоком замке» Дика, а вовсе не от «Бесцеремонного Романа» Гиршгорна, Келлера и Липатова.
Дон Мигель Наварро, сотрудник Службы Времени при дворе короля Филиппа IX, чем-то похож на лорда Дарси, героя Рэндала Гаррета. Есть что-то общее и с героями «Патруля Времени» Пола Андресона. Другое дело, что, несмотря на лихо закрученный, хотя и легко просчитываемый сюжет, самому роману недостает эпического размаха, а герой не вызывает особого сопереживания. Финал скомкан, а дон Мигель слишком легко примиряется с поражением.
А вот «Эра чудес» — более сложное и многоплановое произведение. На Земле возникают странные образования, куда нелегко попасть и еще труднее выбраться. Однако время от времени из этих мест появляются артефакты с непонятными свойствами, которые представляют большой интерес для ученых. Артефакты — «мусор» пришельцев, — как полагают многие, ускорят развитие земных технологий. Однако в эти Города Ангелов могут войти лишь люди в особом состоянии психики, в противном случае им грозит полное безумие. Впрочем, финал романа, впервые изданного в 1965 году, более оптимистичен, чем в «Пикнике на обочине». Сюжет романа «Звездное убежище» вытягивает на хороший рассказ, но не более. История свары космических цивилизаций за огромную Станцию, невесть кем и невесть когда построенную, заканчивается почти как в анекдоте о леснике, который пришел и всех прогнал из леса… Ну, а «Чудовище из Атлантики» — и вовсе очередная история о разбуженном мерзком монстре, который собрался вернуть свою власть над землянами, утраченную тысячелетия назад.
Итак, перед нами вполне приличный сборник, достойный серии «Классика мировой фантастики». Но невольно возникают вопросы: откуда же тогда шумиха вокруг имени Джона Браннера, почему его имя всегда появляется при упоминании о «Новой волне» и с какой стати всякий приличный критик, обозревая зарубежную фантастику прошлого века, обязательно найдет место для анализа его творчества?
В книге «Зыбучий песок», возможно, содержится ответ. Или намек на ответ. В сборник вошли титульный роман, повести и рассказы. Рассказы неплохие, повести тоже, но, как говорится, ничего особенного. Крепко, добротно, вполне читабельно…
А вот сам роман «Зыбучий песок» — это своего рода коготь, по которому видно льва. Судьба психиатра Пола Фидлера, и без того несладкая, дает трещину, которая становится все больше и больше. В финале он остается один перед пропастью. Причина — случайная встреча с девушкой то ли из далекого будущего, то ли из альтернативной реальности… Элемент фантастики в романе ничтожен, психологический накал — чудовищно велик! Эта высокая трагедия позволяет судить о лучших произведениях Джона Браннера, практически недоступных для нашего читателя в силу их слабого коммерческого потенциала.