Я ворвался в душевую и выбил ногой дверь, из-под которой вытекала окрашенная кровью вода. Инъектор хлопнул в последний раз, и я отбросил его на пол.
— Иммунитет только у меня?
— Да, — ответила Мымра. — В тебе сейчас огромное количество нужных антител. Твоя кровь — единственное лекарство. И то ненадолго.
— Ты предупредила Базу?
— Конечно. Теперь планета объявлена карантинной зоной.
— Очень мило.
Меня злость взяла. Нет бы помощь прислать, а они задраили нас, как в отсеке, где бушует пожар. Ладно. Нужно выпытать у Мымры по-больше свеженьких новостей.
— Откуда взялась инфекция?
— Из океана. Точное место возникновения очага — твоя буровая. По ветру зараза распространилась до «Бормотухи», Софочка выносила мусорные брикеты и вдохнула зараженный воздух. От нее инфицировался Пал Палыч, возле шлюза заразился Артем.
— Почему у меня иммунитет?
— Ты присутствовал у самого очага в момент начала мутации микрофлоры и вдохнул далеких предков бактерий-убийц, пока те еще не были столь опасны. За время прогулки к скелету у тебя выработалось достаточное количество антител.
— Что будет с экипажем?
— Судя по состоянию Софочки, они теперь продержатся пять-шесть часов. Потом токсический шок и смерть.
— Есть кардинальный способ лечения?
— Да. Мне нужно выяснить первопричину начала мутаций, тогда я смогу синтезировать лекарство в течение получаса.
— Сколько времени нужно на выяснение?
— Около десяти часов.
У меня сердце сжалось.
— А быстрее? — сквозь зубы процедил я.
— Нужна высокая точность. Быстрее я не могу.
— Ну хоть первичные результаты у тебя есть?
— Да. Толчком к началу мутаций мог быть какой-нибудь яд. Или излучение реактора, что скорее всего. Но мне надо знать точно, вплоть до формулы вещества или названия элементарной частицы, поразившей бактерию. Процесс мутации идет очень быстро и ускоряется, за секунду меняется около двух миллионов поколений микробов.
Машина внезапно умолкла и воцарилась долгая, очень тягостная тишина. Я выключил воду и взялся вытаскивать Артема из душевой, но он оказался для меня слишком тяжелым. Пришлось уложить его в коридоре и накрыть несколькими куртками.
— Это вторая вспышка мутации в истории планеты, — снова включились динамики под потолком. — Предыдущую инициировали пришельцы, найденные вами в каньоне. Тогда возникшие организмы были похожи на них, а сейчас жизнь развивается по земному сценарию.
— О чем это говорит? — не понял я.
— Пока у меня мало данных.
— И что будет дальше?
— По аналогии с предыдущим случаем могу предположить, что на уровне микроорганизмов процесс развития жизни не остановится.
Я вспомнил чудовищный скелет в каньоне.
— Можем ли мы стартовать прямо сейчас? — осторожно спросил,я.
Мымра некоторое время молчала. Я прекрасно знал почему. В ней, как во всяком разумном существе, жили от рождения несколько инстинктов, внедренных в алгоритмы мышления на самом глубинном уровне. Одним из самых мощных был инстинкт непричинения вреда человеку. Другим — инстинкт сохранения целостности корабля. Нечто вроде законов роботехники, придуманных Азимовым. Сейчас я почти физически ощущал, как они вступили в противоречие друг с другом.
— Сожалею, но взлететь не могу, — наконец ответила Мымра.
— Почему? — у меня дрогнул голос.
— После взлета я не смогу проводить анализ в режиме реального времени. Все умрут.
На меня опять накатило. Я кричал, обзывал Мымру всеми ругательствами, какие удалось вспомнить, колотил кулаками по стенам. Потом успокоился.
«Хватит паниковать, — одернул я сам себя. — «Бормотуху» никакой зверь не разнесет, даже такой, как в каньоне. Надо просто сидеть и ждать».
Если есть хоть один шанс сделать лекарство, надо его использовать. Я сел, прислонился спиной к переборке и обхватил колени руками.
— Погоди! — у меня вдруг возникла мысль, показавшаяся мне интересной. — А что послужило причиной мутаций в предыдущий раз?
— Не хватает данных. Вот если бы найти место посадки и взлета, мне бы это помогло.
— Так ты его еще не нашла? — удивился я.
— В зоне чувствительности моих датчиков ничего похожего нет. Но я могу внимательнее просмотреть орбитальные снимки суши.
— Интересно, что означает для машины «внимательнее»?
— Повторный осмотр с дополнительно введенными условиями, — пояснила Мымра. — Что ты хочешь найти на месте посадки? Поиск выхлопных траншей, ожогов и мест с повышенной радиацией? Ничего такого на планете нет. Ты знаешь другие признаки места посадки?
— Инопланетный корабль, — невесело фыркнул я. — Хотя его бы ты нашла в первую очередь.
— Это не так просто. У меня возникли сомнения в правильности оценки объектов.
Сомнения у машины — круто! Да здравствуют квантовые вычисления!
— Что же ты неправильно оценила? — устало спросил я.
— При тщательном анализе орбитальных снимков каньона я не обнаружила в нем предметов искусственного происхождения. Вы же при беглом осмотре сразу нашли инопланетные ружья.
— Что же тебе помешало сделать верный анализ?
— Оружие, которое вы обнаружили в каньоне, имеет фрактальную природу. Это признак естественности, и я ошиблась.
— Но не может же оно быть естественным!
— Это зависит от технологии изготовления. Возможно, его выращивали, а не строили.
— Ничего себе! — вырвалось у меня.
— Сейчас я пытаюсь проанализировать общие принципы дизайна техники этой цивилизации и на их основе предположить возможный облик чужого корабля. Может, смогу найти его на снимках.
— А раньше ты не могла?
— Нет, — просто ответила Мымра. — Мне было необходимо ваше, человеческое, заключение об искусственном происхождении оружия. Для меня эти ружья неотличимы от грунта. Вот когда вы сказали мне, что именно этот вид камней сделан разумными существами, я начала повторный анализ. Теперь могу провести аналогии…
«Действительно, Мымра», — ругнулся я про себя.
Вот и доверяй после этого компьютерам! Искусственный объект от естественного не отличат!
По моим ощущениям, прошло минут пять, прежде чем Мымра вновь подала голос.
— У меня есть несколько подозрительных объектов, — сообщила она. — Один исключительно подозрительный. Кстати, совсем недалеко от каньона. Только на противоположном от нас берегу.
— Выведи на монитор! — мне хотелось увидеть то, что нашла машина.
Влетев в рубку, я посмотрел на экран и сразу же увидел чужой корабль. Вид сверху. Он был, надо признаться, весьма странной формы, напоминал серую хризантему с коротким стеблем и двумя листьями. Но принять его за естественный объект — по-моему, это уже слишком.
— Дай увеличение, — попросил я. — Триста процентов. Еще двести. Оставь!
Это оказался не корабль, а остов его. При таком увеличении объект был похож уже не на цветок, а на несколько вросших одна в другую ракушек без оболочек. Я медленно сел за пульт.
— И ты могла вот это принять за естественное образование?
Молчание.
— Надо будет передать квантовым математикам свое восхищение. Пусть поработают над алгоритмами.
— Вы бы для начала свои алгоритмы изучили подробнее, — сухо ответила Мымра.
Я чуть из кресла не вывалился. К ее диковатым идеям мы уже как-то привыкли, но такое высказывание показалось мне просто бессовестным.
Остов корабля смахивал на скелет, и вокруг тоже валялись скелеты. На краткий миг мне стали понятны затруднения Мымры — остов корабля действительно казался останками существа, а лежащие в правильном геометрическом узоре скелеты, наоборот, напоминали лафеты установленных для обстрела орудий. Почти ровные концентрические окружности стягивались к кораблю, но во многих местах вместо скелетов виднелись воронки от взрывов. Это могли быть только следы выстрелов бортовых пушек.
— Был бой, — сообщила Мымра то, что я и сам видел. Потом добавила: — Судя по следам повреждений, материал обшивки уничтожен агрессивной жидкостью.
— Звери плевались кислотой… — мое воображение моментально нарисовало картину битвы в красках, звуках и движении.
— Некоторые алгоритмы ты просчитываешь быстрее меня, — заметила Мымра.
— Ничего удивительного, — мне захотелось ее поддеть. — Будь оно иначе, не ты бы стояла на моем корабле, а я на твоем. Что у нас в океане?
— Многоклеточные организмы, — сообщила машина.
Мне все труднее было держать себя в руках. Но я знал, что, даже если запаникую, Мымра не выполнит команду на взлет. Почему так и не взлетел корабль инопланетян, я старался не думать. Тоже, наверное, пытались сделать лекарство.
— Такое впечатление, словно жизнь здесь возникает подобно иммунным клеткам, — поделился я с Мымрой. — Как только кто-то высаживается, океан начинает мутировать, создавая организмы-убийцы.
— Мне было бы трудно прийти к такому выводу.
— Это называется интуицией, — невесело вздохнул я.
— Тогда принцип подобия организмов может быть неслучаен, — сказала Мымра. — Подобным подобное легче уничтожать. Но вряд ли это разумное действие, скорее, химико-биологическое.
— Как твой анализ? — спросил я у машины.
— Двигается. Я выяснила причину предыдущей мутации. Данные со спутников указывают наличие микроследов агрессивного вещества: Я все сопоставила и пришла к выводу: пришельцы, как и мы, бурили прибрежную зону, но не лазером, а химическим методом. Отработанное вещество было сброшено в океан, что и привело к началу мутации.
— Быстро же ты управилась! Почему сейчас не можешь выяснить первопричину?
— Предыдущий случай уже завершен, картина статична. Все ясно. А в нашем случае процесс еще в самом начале, много ветвлений, к тому же сильно мешают реакторы буровых. Даже погашенные, они создают дополнительный фон, дополнительные мутации. А вычислить математику исходного состояния не просто и без того.
— Может, их БАЦнуть?
Мымра задумалась.
— Не могу тебя выпустить. В прибрежной зоне появились смертельно опасные многоклеточные организмы.