Мы не могли выиграть. Просто не могли, и все же я был бесконечно благодарен Бэбс за этот последний отчаянный порыв. Про себя я решил: прежде чем ее увезут от меня и разберут на части в каком-нибудь грязном и темном барадианском ангаре, она узнает, что такое истинная любовь. И, собрав в кулак всю свою волю, решимость и остатки мужества, я бросил Бэбс вперед. Ее коллектор взревел, всасывая парные частицы из квантованного покрытия на повороте номер три. Бэбс пулей пронеслась по прямой и вошла в четвертый, последний вираж. Ускорение при этом выдерживалось такое, что у меня проявился эффект туннельного зрения — по бокам расплылось и потемнело, но все, что было впереди, я видел достаточно отчетливо. Расстояние между нами и Люси начинало сокращаться. Очевидно, клон Фойта заметил нас в зеркале и еще плотнее прижался к бровке, выигрывая миллиметры и миллионные доли секунды.
На выходе из четвертого поворота мы отставали от лидера всего на полтора корпуса.
Фойт гнал Люси, как никогда. Мои нервные импульсы, просочившись сквозь титановое днище, достигли ускорителя частиц, и Бэбс взревела, как ракета. Расстояние продолжало сокращаться… но медленно… слишком медленно. Я отчетливо видел, что за немногие оставшиеся до финиша ярды нам не ликвидировать разрыв.
Мы оба отдавали все силы, всю нервную энергию, но нам по-прежнему светило только второе место, а в данном случае это означало поражение.
— Проклятье! — завопил я.
Голос Бэбс донесся, казалось, сразу со всех сторон:
— Держись крепче, Бадди!
С этими словами она вильнула в сторону и, выскочив из-за спины Фойта на свободную траекторию, словно уперлась в стену твердого, неподатливого воздуха, который казался крепче камня.
В следующий миг у меня внутри все перевернулось, как бывает, когда самолет проваливается в воздушную яму. В ушах раздался отчетливый щелчок, а свет перед глазами на мгновение померк. Когда зрение снова вернулось ко мне, я увидел, что финишная линия отдалилась, будто я смотрел в перевернутый бинокль. Потом мне на грудь свалилась бетонная плита, и еще несколько мгновений я видел дневной свет, как далекое-далекое пятнышко.
Действительно ли я заметил клетчатый флаг в руках судьи или это мне только почудилось?
Номер одиннадцать пересек финишную черту. Я видел его достаточно ясно, вот только он почему-то двигался нам навстречу. Именно так и было — я готов поклясться чем угодно. Что касается нас, то мы стояли у первого поворота обратившись лицом назад.
Каким образом мы оказались за линией финиша, я так и не понял.
— Что за чертовщина?!
— Мы победили, любимый, — хрипловато сказала Бэбс, и рев ее двигателя упал до чуть слышного, мерного рокота.
Как прошел остаток дня, я помню довольно смутно: события сменяли друг друга с поистине калейдоскопической быстротой. Вот мы с Бэбс совершаем круг почета; вот Спарки в восторге лупит меня по спине, пока я принимаю из рук главного судьи традиционную бутылку кумыса, вот я поднимаю на вытянутых руках тяжеленный кубок, раздаю интервью, разговариваю по телефону с президентом… Только вечером, в гараже, вдали от суеты, мы с Бэбс получили возможность поговорить по душам.
— Я не понимаю, что произошло, — сказал я, подсоединившись к ее нейросети.
— Как — что? Мы выиграли!
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.
— Гипердвигатель для межзвездных полетов, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, сделан по той же технологии, что и мой силовой агрегат. Разве для тебя это новость?
— Совершеннейшая! А при чем тут гипердвигатель?
— Сам подумай. Я-то догадалась задолго до старта.
Она впрыснула мне небольшую порцию серотонина, и я начал понимать…
— Неужели мы вызвали темпоральное смещение?! — воскликнул я, все еще не веря.
— Нет, — отрезала Бэбс. — Это я вызвала темпоральное смещение, а ты просто сидел в кокпите и старался удержать завтрак в желудке.
Я с трудом сглотнул.
— Боюсь, судейской комиссии это не понравится.
— Может быть, — беспечно бросила Бэбс. — Но я уверена, что барадиане не станут вносить протест.
— Почему?
— Ты, я вижу, был слишком занят, разыгрывая перед спонсорами покорителя асфальтовых трасс, и не слышал последние новости. Барадиане признались…
— В чем?!
— В том, что им нечем платить по счетам.
— Как это?
— Да нет у них никакого гипердвигателя.
— Все равно я не понимаю…
— Они поставили на кон то, чем не обладали.
Понемногу до меня стало доходить.
— Но ведь это… это обман! Почему они так поступили?
— Они были уверены в своем выигрыше.
Мне вдруг стало невыразимо стыдно. Зная, что Бэбс чувствует мое смущение, я и вовсе готов был провалиться сквозь землю. Проклятая нейроконтактная связь! Нет бы Спарки сделать ее односторонней!
— Прости меня, если можешь, — попросил я. — Мне… В любом случае я не должен был допустить, чтобы тебя сделали ставкой в этой гонке.
— Я тебя простила, любимый, — ласково сказала Бэбс, и я сразу почувствовал себя лучше. — Только не думай, пожалуйста, что легко отделался, — сразу же добавила она.
— Но как мне вернуть долг? — пробормотал я, заранее зная: что бы ни придумала Бэбс, мне это не понравится.
— Я сама позвонила госпоже президенту и предложила сделку, — сказала Бэбс. — Я передам ей секрет гипердвигателя в обмен на неограниченный доступ к любым гоночным трассам Земли.
— Просто отлично!..
— Но это не все. Есть одно условие.
— Какое же?
— Сделка вступает в силу только после того, как мы с тобой подпишем пожизненный брачный контракт.
Я ухмыльнулся.
— Первый брак между машиной и человеком?
— Ты все правильно понял, дорогой. Мне кажется, медовый месяц лучше всего провести в Монте-Карло, а затем съездить в Себри. Я слышала, там проводятся очень интересные гонки на выживание.
— Что ж, неплохо, — согласился я.
Честно говоря, меня сильно беспокоило, буду ли я на высоте во время двадцатичетырехчасовых гонок по пересеченной местности, но этот вопрос я решил отложить на потом. Идея брачного союза между человеком и машиной пульсировала в каждом моем нерве — в том числе и в тех, о существовании которых я до этого момента даже не подозревал.
— И все же я не совсем понимаю, — проговорил я, — если ты с самого начала знала, что сможешь осуществить временной гиперпереход, зачем вообще было напрягаться?
— О, Бадди!.. — прошептала Бэбс, и ее голос прозвучал прерывисто, словно слова застревали в ее искусственных нейроэлектронных контурах. — Ведь я участвую в гонках вовсе не ради победы, а ради тех кругов, которые мы с тобой пробегаем между стартом и финишем. Именно ради них стоит выигрывать и… стоит жить.
Джин ВулфТочка зрения
— У меня только один вопрос, — заявил Джей. — Могу ли я быть твердо уверен, что мне заплатят? Дайте мне положительный ответ — и приказывайте.
Сидящий напротив него моложавый мужчина открыл ящик стола и достал пачку новеньких банкнот. За ней последовала вторая, третья и еще семь. У мужчины были светло-русые волосы и ясные голубые глаза, говорившие, что их обладателю можно доверять абсолютно во всем.
— Вот деньги, — негромко произнес мужчина. — Все банкноты по сотне. В каждой пачке по сто банкнот, то есть десять тысяч. Десять пачек — сто тысяч. Вообще-то, не такие уж и большие деньги.
— Меньше, чем вы зарабатываете за год.
— Меньше, чем я зарабатываю за полгода. Но я знаю, что для вас это деньги приличные. — Мужчина сделал паузу, словно подыскивая новую тему для разговора. — Вам не говорили, что у вас героическое лицо? Эти шрамы… Вы действительно сразились с рысью?
Джей пожал плечами:
— Пуля перебила ей хребет, и я решил, что она мертва. Подошел слишком близко.
— Понятно. — Мужчина подтолкнул к нему пачки денег. — Что ж, насчет оплаты можете не беспокоиться. Это вся сумма, вы получите ее вперед и наличными. — Он опять сделал паузу. — Возможно, мне не следует говорить, но…
Джей не отрывал глаз от денег.
— Какой-то секрет? Тогда не говорите.
— Да нет, собственно… Словом, готовьтесь к тому, что эти деньги у вас попытаются отнять.
— Бандиты?
— Пока я имею в виду не их.
— Кто же тогда?
Мужчина вздохнул:
— Государство. Федеральные службы.
— Почему? — удивился Джей. — Я ведь не украл деньги.
— Это с вашей точки зрения. А с точки зрения государства — украли. Вы не уплатили налоги — это раз. К тому же у себя в глуши вы, кажется, забыли Закон: все деньги — собственность правительства. И если вы их тут же не положите в банк, то Большой Папа сцапает их через наносекунду, оставив вам сущие гроши.
Джей кивнул все еще скептически:
— Конечно.
— Поймите, я не хочу давать вам деньги только для того, чтобы у вас их отобрали. Государство и так имеет солидную долю от каждой вашей покупки, но с этим приходится мириться.
Джей мириться не собирался, однако промолчал.
— Сосчитайте купюры. Сделайте это дважды, внимательно осмотрите их. Я не хочу, чтобы вы думали, будто мы обманули вас из-за паршивой тысячи.
Джек последовал совету. Он был даже не в состоянии представить, сколько всего можно купить на такую огромную сумму. Он нуждался в деньгах столь отчаянно, что уже не мог оценивать их в стоимости нового ружья или каноэ. Сейчас ему нужны были деньги сами по себе, а о такой сумме он не смел и мечтать.
— Хотите сумку? Могу дать, но в вашей куртке много карманов. Куртка туристская, верно?
— Охотничья.
Мужчина улыбнулся как человек, знающий некую тайну.
— Почему бы вам не положить деньги в куртку? Там они будут в большей безопасности, чем в сумке.