Матвей невольно сглотнул.
— Паленка небось?
— Ну да! Я же говорю, товар пристроил как положено. Бабок отвалили вагон. — Санька кивнул в сторону холодильника. — Так что давай. У тебя закусь, у меня — основа. Чего время зря терять?
— Что ж, повод и впрямь имеется. — Ощутив колебание, Матвей оглянулся на черный шар.
— Чего ты? Вот же они родимые! Ждут не дождутся, когда их оприходуют! Только взгляни — пузырек к пузырю!
Услышав призывный звон стекла, Матвей решительно зашагал к холодильнику…
— Не-ет, ты, Кожанкин, точно лох! — орал распаленный Санька. Он приближал свое лицо к Матвею, во все стороны разлетались слюни. — Закуски — море, жилплощадь — царская! Ни тебе участковых с вытрезвителями, никакого, понимаешь, паспортного режима! А ты сопли распускаешь, на судьбу жалуешься!
— Значит, тебе тут нравится?
— А чего! Явно лучше, чем в наших деревенских трущобах. Нашел, с чем сравнивать! В магазине один хлеб с солью, из бесплатных удовольствий — одна вода из колодцев!
— Зато тут ответственность, как ты не понимаешь! — Матвей несогласно качал головой. — Я же не просто сторожем — я смотрителем назначен!
— Ну и что?
— Как это что! Получается, что от меня зависит благополучие Земли.
— Да ну!
— Вот тебе и «да ну»! Я, может, здесь плюну, а где-нибудь сель сойдет, я пальцем чуть сильнее нажму, а там полгорода исчезнет. Вот и думай!
— А чего тут думать? Не хочешь плевать — не плюй. И пальцы где ни попадя не суй.
— Но это ж какое напряжение нервов требуется!
— Нервы! — Санька Губошлеп хохотнул. — Нервов, к твоему сведению, нет.
— Как это нет?
— А так — еще одна сказка ученых. В Европе выдумали, а у нас подхватили. Я статью читал. В одном научном журнале.
— Каком еще журнале?
— Названия я не помню. Помню только, что журнал научный был. И про нервы там было черным по белому написано.
Санька говорил это с такой убежденностью, что Кожанкин не нашел, чем возразить. Увы, водка по-разному влияла на их организмы. У Матвея в голове мутилось, у Саньки же странным образом ум становился более живым и острым, что при возрастающей задиристости превращало Губошлепа в жуткого спорщика. Каждая новая порция алкоголя добавляла ему самоуверенности, а любая аргументация Кожанкина казалась ему смехотворной.
— Да будь я на твоем месте, я бы вот так всех держал! — Санька потряс сухоньким кулачком. — Это ж такое место! Как раз для сильной натуры!
— Так садись! — Матвей великодушно махнул рукой. — Будешь за температурой следить, пыль протирать. Может, и справишься.
— А то нет! — Санька задиристо выдвинул вперед нижнюю челюсть. — Ясное дело, справлюсь!
— Слушай!.. — Матвей взволнованно ухватил Саньку за кисть. — А это ведь идея! Давай меняться? Я на свободу, а ты сюда.
— В смысле?
— Ну, в смысле, что все это, — Матвей обвел помещение рукой, — будет отныне твоим.
— И телевизор?
— Ну да!
— А холодильник?
— И холодильник тоже. Я же говорю — все! Будешь полновластным хозяином бункера.
— Хозяином — это я люблю…
— Ну вот! — хмельная мысль окончательно завладела Матвеем. Он радостно хлопнул Саньку по плечу. — Мне, понимаешь, тяжело, а ты наверняка справишься.
— А то нет! Небось не дурнее паровоза!
Матвей восторженно хохотнул. Все и впрямь вставало на свои места. Раз уж он устал, нужна подмена. Значит, и Санька — не случайность, а все та же судьба. Тем более, что работка действительно несложная. Вполне возможно, именно для таких дурачков, как Санька, она и предназначена. Сиди себе, глотай кефир и смотри телевизор! А он, Матвей Кожанкин, бывший председатель и бывший член партии, создан наверняка для других, более интеллектуальных дел. Опять же и нервы Матвея не сравнить с Санькиными. Может, у того и впрямь никаких нервов нет. А у Кожанкина есть, и, судя по всему, немалое количество.
— Так мы договорились?
— Ну дак…
Матвей подпрыгнул на табурете. Желание оказаться под вольным небом было столь сильным, что ему не терпелось поменяться с Санькой прямо сейчас.
— Тогда давай, командуй. А я, пожалуй, пойду.
— А пузыри? Вон их еще сколько.
— И это тоже будет все твоим.
— Тогда я провожу, — Санька попытался было подняться, но его опасно качнуло, и он вновь шлепнулся на табурет.
— Сиди уж, провожальщик! — Кожанкин беззлобно рассмеялся. — Дорогу я знаю, как-нибудь не заблужусь…
Зайдя в ванную комнату, он омыл лицо холодной водой, без особого любопытства глянул в зеркало. Там гримасничало и подмигивало какое-то чудище с клыками. Погрозив ему пальцем, Кожанкин двинулся к выходу.
На этот раз его ничто не остановило. Все работало, как положено. Двое людей создали критическую массу, и барьер снова был снят.
Пройдя шагов тридцать по устланному хвоей дну расщелины, Матвей разглядел свисающую сверху веревку. Санька не соврал, — по всей длине веревки действительно были накручены массивные узлы. Цепляясь за них, Кожанкин кое-как выбрался из пропасти. Глянув вверх, восторженно всхлипнул.
Над ним расстилалась звездная ночь, густо пахло сосновой смолой, и пели невидимые в темноте комары. Помотав тяжелой от хмеля головой, Матвей поднялся на ноги и шатко зашагал вниз по склону. Выбравшись на открытую поляну, широко раскинул руки и со стоном повалился на землю. Ум кружило в сладком хороводе, от ощущения долгожданной свободы хотелось петь. Но он не запел, а сомкнул веки. Сила выпитого оказалась сильнее, и Матвей заснул.
Утро давно превратилось в день. Расплываясь от востока, голубая акварель успела залить все небо. В это самое небо Матвей и смотрел сейчас, лежа на мягкой душистой траве. Высоко над ним пролетела сорока, звонко отбил дробь трудяга дятел, в глаз упала какая-то соринка. Все умиляло Кожанкина, все порождало глубоко внутри какую-то священную дрожь. Теперь он уже не жалел, что покинул бункер, оставив волшебный холодильник и всевидящий телеэкран Губошлепу. Свобода того стоила. А Санька — что ж… Он, конечно, с работой справится. Это вам не синхрофазотрон и даже не компьютер. Жаль, не успел рассказать ему про зеркало, да только что в том зеркале? Не такая уж и полезная вещь, как выяснилось. Одни рожи да гримасы неприличные. Словом, мутно и непонятно. Главное — не экспериментировать и вовремя смазывать механизм. А для этого особых талантов не требуется…
Успокоив себя подобным образом, Матвей поднялся на ноги, отряхнул штормовку от хвои и неспешно зашагал по направлению к деревне.
На первое содрогание почвы он не обратил внимания. Решил, что почудилось. Но когда земля содрогнулась повторно, Кожанкин замедлил шаг. Прислушиваясь, настороженно оглянулся. Теперь уже не вызывало сомнения, что с природой вокруг творится что-то неладное. Притихли птицы, а подземные толчки становились все более явственными.
И только тут Матвея шарахнуло по голове, словно обухом. И страшно стало так, что по всему телу выступил холодный пот. Вспомнились слова Саньки Губошлепа про взрывчатку, вспомнился его боевой настрой. Он ведь вовсе не шутил! Наверняка приволок в бункер эту мерзость! А ну как попробует взорвать модель? У него, дурака, ума хватит!..
Сначала неуверенно, потом все быстрее Матвей Кожанкин побежал в направлении расщелины.
— Господи! Только бы успеть!..
Раздался грохот, с деревьев обильно посыпалась хвоя. Не удержавшись на ногах, бывший председатель упал. Вскочив, снова побежал. Теперь землю трясло беспрерывно, потемневшее небо полосовали молнии, неведомо откуда потянуло запахом гари.
— Кому Землю доверил! Олух царя небесного!.. — часто спотыкаясь, Матвей мчался к расщелине. Пот заливал глаза, в висках обморочно стучало. Было ясно, что он не успевает. Поднявшийся ветер стремительно перерастал в ураган, почва шевелилась под ногами, словно туша разбуженного чудовища.
Все случилось в ту самую минуту, когда Матвей достиг наконец цели. Трещина, к которой он приблизился, неожиданно поползла вширь, а из глубины полыхнуло жарким слепящим пламенем. Это и было началом конца. Пробив голубой щит, звезды огненным дождем посыпались вниз, луна треснула пополам, и мир погас, словно перегоревшая лампочка…
Видеодром
Адепты жанра
Сергей КудрявцевНеизвестные классики
Человек у окуляра кинокамеры — кто он? Вывести на "сцену" этих людей взялся известный кинокритик.
Так уж повелось, что даже киноманы знают прежде всего актеров и режиссеров, ну, может быть, еще композиторов. А вот операторов, обеспечивающих столь важное для фантастических картин изображение самых невероятных режиссерских задумок, практически никто не в состоянии идентифицировать. И они остаются, увы, затерянными в фантастике, хотя вклад этих деятелей искусства в успех фильмов подчас является весьма значимым, если не решающим.
Среди операторов есть подлинные первооткрыватели, чье личное видение может на целые десятилетия сформировать кинематографический стиль и моду в мире экранных фантазий, а есть обычные ремесленники, снимающие все подряд, слепо выполняя повеления режиссера. Но и среди тех, кто легко переходит от слезливой мелодрамы к фильму ужасов, встречаются подлинные индивидуальности, чье операторское искусство определяет «облик грядущего» и делает реально видимыми разнообразные «фантазмы». Они, может быть, и не посвящают, подобно создателям спецэффектов, всю собственную жизнь сотворению иной реальности, но благодаря такому же техническому происхождению профессии пребывают в еще большей степени на стыке новаций в сфере научных технологий с яркими художественными откровениями.
Конечно, стремительное развитие кино- и видеотехники дает возможность самим режиссерам снимать на пленку то, что им привиделось и возмечталось. Например, Стивен Содерберг в ряде своих работ выступал в роли оператора под псевдонимом Питер Эндрюс (кстати, работая над новой версией «Соляриса», он зачастую копировал построение кадра и движение камеры, придуманные Андреем Тарковским и замечательным оператором Вадимом Юсовым). Или режиссер Питер Хайамс, который не скрывает принадлежности к операторской профессии, сам снимал свои фильмы «2010», «Патруль времени» и «Конец света».
Среди операторов, обладающих четко выраженной стилистикой, выделяется знаменитый англичанин Джеффри Ансуорт: целых три его операторские работы стали событиями в фантастическом кинематографе — «2001: Космическая одиссея», «Зардоз» и «Супермен» («Супермен II» уже после смерти Ансуорта закончил Роберт Пейнтер). Кроме того, на его счету «Приключения Алисы в стране чудес» по сказке Льюиса Кэрролла. Личные пристрастия Ансуорта, в немалой степени склонного к историческому костюмному кинематографу, учитывались всеми режиссерами, с которыми ему довелось работать. В каждой из его картин есть величественные по художественной манере сцены, навеянные эпическими живописными полотнами прошлого. Создается невольное впечатление, что будущее на самом-то деле опрокинуто в давно прошедшее время. Доисторические эпизоды и видения периода классицизма в картине Стэнли Кубрика, средневековые рыцарские сказания в фильме Джона Бурмена или по-своему мифологизированные события на удаленной родине Супермена в кинокомиксе Ричарда Доннера — все это приметы стиля самого оператора.
Вместе с тем Ансуорт умеет мыслить обобщенно-исторически и философски, сталкивая самые разные эпохи и ничуть не греша эклектикой. Происходящее в открытом космосе и обычная жизнь на Земле (как в сценах из юности Супермена) оказываются благодаря трактовке Джеффри Ансуорта равновеликими событиями, потому что существует незримая связь между большим и малым мирами, Вселенной и неким предместьем в глубинке, Вечностью и современностью. Эта сосредоточенность на поиске абсолютной истины отчетливо выражена на экране — так что несправедливо упрекать «Космическую одиссею» в том, что космос там не очеловечен, а «Зардоз» — в том, что его содержание видится чересчур отвлеченным. Ансуорт находит особого рода поэзию (хочется назвать ее интеллектуальной) даже демонстрации разнообразной машинерии, коей практически всегда должна быть оснащена фантастическая лента. Плавное кружение космической станции в ритме штраусовского вальса или апофеозный показ загадочного монолита — образы, ставшие безусловной классикой всего кинематографа вне зависимости от жанра.
Столь же прочно впечатались в память зрителей фантастические кадры из двух работ американского оператора Джордана Кроненуэта, совершившего настоящий стилистический прорыв в фильмах «Другие ипостаси» и «Блейдраннер». Он использовал деформирующие изображения, спецэффекты, особенно в первой картине, где была предпринята попытка передать беспорядочный поток сознания героя-ученого во всех ипостасях или «измененных состояниях» — вплоть до превращения в доисторического человека или трансформации в некую субстанцию. Этот оператор — своего рода лирик-импрессионист, стремящийся закрепить на кинопленке текучесть человеческих ощущений, что очевиднее во второй ленте.
Если уж Ридли Скопа, постановщика «Блейдраннера», определяли как «Тёрнера кинематографии», то это сравнение еще более применимо к Кроненуэту — настолько все изобразительно зыбко, туманно, скрыто под пеленой постоянного дождя или легкой сигаретной дымки, струится как видимый воздух, окружено атмосферой полумрака и неясности очертаний. Стиль послевоенного «черного фильма» с тончайшей игрой света и тени подается оператором в приглушенном, словно размытом по цвету, практически монохромном виде, и это превосходно работает на главную идею фильма о непроясненности границ между искусственным разумом в обличье андроидов и подлинными людьми. Весь окружающий мир начинает походить на своеобразные «изменчивые состояния», вихрем проносящиеся в мозгу персонажа, который уже забыл или никогда не знал, кем он фактически является.
К несомненным адептам жанра относится и американский оператор Дин Канди, который начинал как преданный соратник режиссера Джона Карпентера («Хэллоуин», «Туман», «Побег из Нью-Йорка», «Нечто», «Большой переполох в Маленьком Китае»), затем связал свою судьбу с Робертом Земекисом (три серии «Назад в будущее», «Кто подставил кролика Роджера?», «Смерть ей к лицу»), параллельно сотрудничая со Стивеном Спилбергом («Капитан Крюк», «Парк юрского периода»). Но и без этих признанных творцов Канди не затерялся, сняв еще две серии «Хэллоуина», картины «Без предупреждения», «Флинтстоуны», «Каспер», «Флаббер», «Боевой корабль «Галактика» и «Чего хотят женщины». Во всей этой разнообразной кинопродукции затруднительно выделить какую-то сквозную линию. Даже внутри одного произведения оператор порой был вынужден сочетать несочетаемое — допустим, типичный вестерн о покорении Дикого Запада и фантастику с использованием «машины времени», как в третьей части «Назад в будущее», или классическую историю про пиратов и детскую сказку о воображаемой стране («Капитан Крюк»). Приходилось и сталкивать в кадре живых актеров с рисованными персонажами («Кто подставил кролика Роджера?»). Для Дина Канди характерна прежде всего восприимчивость к любому предлагаемому материалу, из которого он способен порождать на экране другую действительность. Страх, призрачность, ирреальность, фантастика обнаруживаются буквально во всем, что нас окружает, когда даже воздух насыщается ощущением необъяснимой тревоги и непостижимой загадочности («Хэллоуин», «Нечто»). С другой стороны, этот оператор делает самое фантастическое максимально подлинным и жизненно узнаваемым, так что легко можно поверить в Нью-Йорк, превращенный в тоталитарную тюрьму («Побег из Нью-Йорка»), и невольно шарахнуться в сторону от пробегающего мимо динозавра («Парк юрского периода»). А в фильме «Без предупреждения» настолько конкретно и осязаемо выражена угроза вторжения инопланетных тварей, занявшихся изощренной охотой за людьми, что невозможно избавиться от чувства ужаса перед происходящим.
Немец Йост Вакано еще на родине, в ФРГ, с режиссером Вольфгангом Петерсеном снял фантастическую сказку «Бесконечная история». Хотя при желании и в их предыдущей совместной ленте «Лодка», эпической военной драме о немецких подводниках, можно было углядеть некие мифологические ассоциации — лодка Харона, преодоление Одиссеем пролива между Сциллой и Харибдой, Ноев ковчег, пребывание Ионы во чреве кита. Во всяком случае, неоспоримо то влияние, что оказала «Лодка», например, на «Бездну» Джеймса Камерона. Позже, перебравшись в Голливуд, Вакано надолго «стал глазами» голландца Пола Верхувена («Робот-полицейский», «Вспомнить все», «Звездный десант», «Человек-невидимка»). Будучи типичным режиссерским соратником, он тем не менее смог сформировать собственную узнаваемую манеру операторского искусства.
Проще всего приписать Йосту Вакано жесткость и высокотехничность видения мира будущего, однако, начиная с фильма «Вспомнить все», он вслед за своим постановщиком все сильнее проявляет ироничность взгляда на методы и способы развития человеческой цивилизации, доходя до сарказма в «Звездном десанте». Это, в частности, подчеркнуто в том, как выворачивается наизнанку ряд образов, известных по другим фантастическим картинам или знакомых нам по навязчивой рекламе, сериалам или кинохронике. Собственно говоря, и «Человек-невидимка» (дословно — «Полый человек») снят вопреки традиции, ведущей свое начало с версии 1933 года режиссера Джеймса Уэйла и оператора Артура Идисона. Учитывая, что Вакано сотрудничал с Верхувеном и в «Шоу-герлс», можно рассматривать «Человека-невидимку» как некий вуайеристский вариант в исполнении одержимого папарацци, неотступно преследующего знаменитостей из сферы шоу-бизнеса.
Выбрав в качестве отдельных персоналий лишь четверых представителей мощного операторского цеха, принимающего активное участие в создании фантастических кинопроизведений, хотелось бы привести список работ и других мастеров кинокамеры, разделив операторов на пять условных групп. Может быть, со временем стоит к кому-то из них вернуться и написать поподробнее — не только режиссеры и актеры заслуживают чести не быть «затерянными в фантастике».
Сергей КУДРЯВЦЕВ
ИЗБРАННАЯ ФИЛЬМОГРАФИЯ ОПЕРАТОРОВ (по примерной хронологии начала работы в кино)
Разносторонние профессионалы:
Артур Идисон («Затерянный мир», «Франкенштейн», «Человек-невидимка»);
Эрнест Ласло («Атака кукольного народа», «Лети космоса», «На последнем берегу», «Фантастическое путешествие», «Бегство Логана»);
Ааглас Слоуком («Цирк ужаса», «Неустрашимые убийцы вампиров», «Роллерболл», индийские сцены из «Близких контактов третьего вида», «Искатели потерянного ковчега», «Индиана Джонс и храм рока», «Индиана Джонс и последний крестовый поход»);
Джон Олкотт (участие в досъемках фильма «2001: Космическая одиссея», «Заводной апельсин», «Сияние», «Повелитель зверей», «Детеныш… Тайна затерянной легенды», «Грейсток: Легенда о Тарзане, повелителе обезьян»);
Джерри Фишер («Остров доктора Моро», «Волки», «Горец», «Изгоняющий дьявола III», «Фурия»);
Билл Батлер («Дьявольское семя», «Козерог-1», «Дэмиен — Предзнаменование II», «Детская игра»);
Аллен Давно (участие в съемках «Близких контактов третьего вида», «Инопланетянин», «Гарри и Хендерсоны», «Защищая свою жизнь», «Жена астронавта»);
Питер Сушицки («Империя наносит ответный удар», «Крулл», «Голый завтрак», «Марс атакует!», «Экзистенция», «Красная планета»);
Так фудзимото («Смертельные гонки 2000», «Звездные войны» — второй оператор, «Кокон: Возвращение», «Шестое чувство», «Знаки»);
Майкл Чэпмен («Вторжение похитителей тел», «Человек, у которого было два мозга», «Охотники за привидениями II», «Космический бросок», «Эволюция»);
Джон Сил («Попутчик», «Город ангелов», «Гарри Попер и философский камень»);
Стивен Голдблатт («За пределами Земли», «Голод», «Молодой Шерлок Холмс», «Бэтмен навсегда», «Бэтмен и Робин»);
Штефан Чапеки («Эдвард Руки-Ножницы», «Бэтмен возвращается», «Дикий, дикий Уэст»);
Дон Берджесс («Контакт», «Что скрывает ложь», «Человек-Паук», «Терминатор 3: Бунт машин» — совместно с Адамом Гринбергом).
Гилберт Тейлор («Доктор Стрейнджлав», «Отвращение», «Предзнаменование», «Звездные войны», «Дракула», «Флеш Гордон»);
Алекс Томсон («Линия смерти», участие в съемках «Супермена», «Экскалибур», «Легенда», «Лабиринт», «Свидание с ангелом», «Левиафан», «Чужой 3», «Разрушитель»);
Дин Семлер («Безумный Макс II», «Кабан-людоед», «Безумный Макс. Купол грома», «Супербратья Марио», «Последний киногерой», «Водный мир», «Стрекоза», «Брюс Всемогущий»).
Карл Фройнд («Голем», «Метрополис», «Дракула», «Мумия» — режиссер, «Безумная любовь» — режиссер);
Уильям Фрейкер («Ребенок Розмари», «День Дельфина», участие в съемках «Близких контактов третьего вида», «Изгоняющий дьявола II: Еретик», «Небеса могут подождать», «Военные игры», «Воспоминания человека-невидимки», «Уличный боец», «Остров доктора Моро»);
Ричард X. Клайн («Штамм Андромеда», «Битва за планету обезьян», «Зеленый Сойлент», «Окончательный человек*,1 «Кинг Конг», «Ярость», «Звездный путь — фильм», «Весь я», «Говард-утка», «Моя мачеха — инопланетянка»);
Питер Хайамс («2010», «Патруль времени» и «Конец света» — оператор и режиссер);
Эдриан Биддл (ассистент оператора в фильмах «Чужой», «Чужие», «Принцесса-невеста», «Уиллоу», «Судья Дредд», «Сквозь горизонт», «Мумия», «Мумия возвращается», «Владычество огня»);
Фил Мее («финальный поединок» — совместно с Робертом Пейнтером, «Придурки из другого пространства», «Горец 2», «Призрак из компьютера», «Побег невозможен», «Двухсотлетний человек»);
Дон Питермен («Всплеск», «Кокон», «Звездный путь IV: Путь домой», «Ценности семейки Аддамс», «Люди в черном», «Могучий Джо Янг», «Как Гринч похитил Рождество»);
Адам Гринберг («Терминатор», «Почти во тьме», «Чужая нация», «Призрак», «Терминатор 2: Судный день», «Сфера», «Инспектор Гэджет», «Санта Клаус 2», «Терминатор 3: Бунт машин» — совместно с Доном Берджессом);
Роджер Прэтт («Бразилия», «Бэтмен», «Король-рыбак», «12 обезьян», «Франкенштейн Мэри Шелли», «Гарри Попер и тайная комната»);
Мэтью Ф. Леонетти («Полтергейст», «Ледовые пираты», «Ох, уж эта наука!», «Странные дни», «Звездный путь: Первый контакт», «Смертельная битва: Аннигиляция», «Особь II», «Звездный путь: Воскрешение»);
Джон Р. Леонетти («Детская игра 3», «Маска», «Смертельная битва», «Царь скорпионов»);
Билл Поуп («Человек тьмы», «Армия тьмы», «Матрица», «Матрица: Перезагрузка», «Матрица: Круговорот»);
Дэвид Тэттерсолл (телесериал «Хроники молодого Индианы Джонса», «Солдат», «Звездные войны. Эпизод I — Скрытая угроза», «Звездные войны. Эпизод II — Атака клонов», «Умри, но не сейчас»).
Питер Ливай («Кошмар на улице Вязов 5», «Хищник 2», «Затерянные в космосе» — все режиссера Стивена Хопкинса);
Джон Хора («Вой», «Гремлины», «Исследователи», «Гремлины 2: Новый выводок», «Дневной сеанс» — все режиссера Джо Данте, а также «Дорогая, я увеличил ребенка»);
Карл Вальтер Линденлауб («Луна 44», «Универсальный солдат», «Звездные врата», «День Независимости» — все режиссера Роланда Эммериха, а также «Призрак дома на холме»).
Оуэн Ройзмен («Изгоняющий дьявола», «Семейка Аддамс»);
Эндрю Ласло («Полтергейст II», «Внутреннее пространство», «Звездный путь: Последний рубеж», «Папа-призрак»);
Роберт Пейнтер (участие в съемках фильма «Сатурн 3», «Супермен II» — закончил за Джеффри Ансуорта, «Супермен III», «Американский оборотень в Лондоне», «Финальный поединок» — вместе с Филом Мее, «Триллер», «Маленький магазинчик ужасов»);
Микаэл Саломон («Бездна», «Всегда», «Арахнофобия»);
Рассел Карпентер («Зубастики 2», «Газонокосильщик», «Индеец в шкафу», «Нападение пятидесятифутовой женщины», «Призраки»).