На всем Шамале один Суридаш был уникальным исключением. Этот город беженцев демонстрировал невероятную стабильность, поскольку изначально поощрял совместное проживание, общение и сотрудничество самых разных пород шамалиан. При этом никакая порода не могла претендовать на особые права, оставляя другим лишь обязанности: здесь крысы не помыкали кроликами, собаки не гонялись за кошками, медведи не притесняли енотов, здесь все были равны.
И все благодаря Мудрости патриарха Джоба! Во время своей кругосветной прогулки он изучил множество разных полезных вещей. В частности, он собрал по крупицам и крохам у лягушачьих фермеров из экваториальных лесов их практические знания и умения, что послужило затем основой для первого статистического исследования шамалианских генов, которое навеки прославило имя Джоба.
После того как мудрый патриарх вернулся назад в Суридаш, Хранители Семени начали применять и расширять полученные от него новые знания. Они принялись искать и культивировать Семя бога, дающее признаки Мудрости, выявляя, собирая и охраняя всех степлингов, и паплингов, и хафлингов, которые несли эти признаки в скрытом виде, запечатанными в тайниках их «молчащих» генов[12]. Все этапы и результаты своей долгой кропотливой работы суридашские Хранители очень тщательно записывали.
Эта была чисто статистическая информация, но Джером как раз специализировался на статистической генетике. Он был сильно впечатлен той скупулезностью, с какой Хранители Семени составляли свои кадастры, и тем, насколько мощную базу данных представляли эти записи. Подобно земному монаху Менделю, мудрый патриарх Джоб выявил способность генов передавать наследственные признаки, имея при этом в своем распоряжении лишь абстрактную логику и дедукцию. Джоб никогда не видел ни генов, ни хромосом. Он даже вообразить себе не мог молекулу такой великолепной сложности и красоты, как ДНК!
В том и состоял главный недостаток Хранителей Семени: они могли наблюдать за естественным ходом вещей, предугадывая последствия, но кардинальные изменения были не в их власти. Они могли только подбирать подходящих степлингов и паплингов и устраивать перспективные браки, стараясь манипулировать генетическими задатками таким образом, чтобы Мудрость сохранялась в потомстве настолько, насколько это вообще было возможно.
Однако их практическая работа по сути своей была равносильна азартной игре в кости. Какой бы длины ни оказалась счастливая серия бросков, она непременно должна закончиться. Общепланетный дрейф шамалианских генов от племени к племени, от клана к клану, от породы к породе, изо дня в день, был совершенно непредсказуем.
Но теперь Джером догадывался, как это можно изменить.
Красные Мартышки снабдили Джерома небольшим штатом помощников: два пустынных кота, толстый суслик родом из экваториального пояса и хрупкая голубая мармозетка. Джером воспринял эту команду, в первую очередь, как полезные рабочие руки, а насколько у них странные лица или мех, его мало волновало. О цепях с кандалами речи больше не шло, но Джером с Юлиш и новоиспеченные лаборанты остались в заточении; хорошо еще, что при мастерской был свой туалет. Юлиш с помощью головорезов Шорти организовала для шамалиан спальные места и другие нужные вещи, и те обустроили свое хозяйство в самом дальнем от рабочего места Джерома углу мастерской.
Затем мартышки предоставили ему образцы биологических тканей, надлежащим образом запечатанные и снабженные ярлыками согласно спецификации, составленной для них лично Джеромом. Лаборанты начали обрабатывать эти образцы по указаниям Юлиш и поочередно закладывать в ген-машину, а та принялась за свое дело: анализировала, составляла геномные карты[13] и отправляла добытую информацию на хранение в соответствующие банки данных.
А еще Красные Мартышки вручили Джерому полный свод своих генеалогических хроник. Увидев эти записи, Юлиш была заметно потрясена и ужасно разволновалась.
— Нет, просто не могу поверить… За двести лет они никому ни разу не показали эти данные! Даже самим Хранителям Семени! Красные Мартышки вообще ничего, никогда и никому про себя не сообщают… Никто не знает точно, что происходит в их анклаве, мы не знаем даже, сколько их здесь живет.
— Вот как? Выходит, я торговался с Кви гораздо лучше, чем сам подозревал, — усмехнулся Джером.
— Эти переговоры на самом деле ничего не значат, — серьезно возразила Юлиш. — Я боюсь… Очень сильно боюсь.
— Но почему?
— Разве ты не понял? Они дали нам свои секретные знания. Уж совсем не для того, чтобы выпустить их из рук! Рано или поздно они нас прикончат.
Джером нахмурился, вздохнул и произнес:
— Честно говоря, я предпочел бы ничего лишнего не знать…
Тем не менее он с жадностью накинулся на хроники клана. Записи начинались в год бегства из Рифтовой Долины и включали в себя данные о каждой особи племени, родившейся в Суридаше за последующие два с лишним столетия. Джером поручил Юлиш как можно быстрее ввести эту информацию в ИИ.
Следующие несколько дней он работал одновременно с Профессором и своим любимым блокнотом, постепенно выстраивая концепцию генетической природы Красных Мартышек. Это была трудная, монотонная, крайне утомительная работа, требующая предельной концентрации внимания. Но зато Джером хорошо знал, что он делает. Знал, какого рода закономерности надо выудить из этих хроник и что никто другой в них ничего подобного не отыщет.
Он решил не рассказывать о своем открытии Юлиш. Это означало бы поставить под удар и ее жизнь, и свою, притом просто ради пустого тщеславия. Нет, единственная возможность пройти через испытание и выжить состояла в том, чтобы никому не показывать свои карты, тем более козырные, и тщательно обдумывать каждый последующий ход.
Рабочие заметки Джером на всякий случай делал теперь только в блокноте. Хотя набирать текст на клавиатуре было сплошным мучением: он постоянно пропускал буквы «а», «q» и «z», не говоря уж о левом верхнем регистре. Когда-нибудь ему придется натренировать вместо левого мизинца другой палец, чтобы нажимать на клавишу SHIFT, но сейчас у Джерома не было лишнего времени. Он должен был успеть худо-бедно записать свою работу, на тот случай, если события примут нежелательный оборот.
Несмотря ни на что, у него порой мелькала мысль, что на самом деле ему повезло. Блестящая возможность доказать новаторскую теорию не менее замечательным практическим экспериментом… Кому еще из генетиков такое выпадало?
На восьмой день их заточения мастерскую снова посетил Кви-ло-рак До-ша-ман-кей. Как и в прошлый раз, Кви явился в сопровождении Шорти с его бандой и сразу вскарабкался на насест, чтобы не смотреть снизу вверх на долговязого ангела.
— У тебя было семь с половиной дней, чтобы изучить наше Семя, — без лишних церемоний выпалил он. — Теперь скажи нам, что ты собираешься сделать?
Генетик немного помедлил с ответом. Предводитель проявлял явное нетерпение, а Джером, со своей стороны, терпеть не мог, чтобы его подталкивали и подгоняли.
— Куда ты так торопишься? — спросил он. — Научная работа требует времени и основательности.
— Мне сказали, что у ангелов долгая жизнь, — ответил старик, — но у нас на Шамале иначе. Здесь все меняется так быстро, что нет времени для основательности. Наша жизнь слишком коротка и последствия наших действий наступают слишком скоро, чтобы позволить себе такое удовольствие. Не говори о науке — скажи, что ты будешь делать! Что сделаешь для нас завтра… тогда ты доживешь до завтрашнего дня.
Джером медленно вдохнул и выдохнул воздух.
— Хорошо, — сказал он, — я понял тебя, Кви. Я не успел узнать все, что мне надо знать о ваших генах, но кое-что можно сделать незамедлительно. Мы можем попробовать клонирование. Оборудование — стандартное, сам процесс не слишком сложен, а в суррогатные матери годится любая порода. Могу приступить хоть завтра, если желаешь.
— Клонирование? Я не знаю этого слова.
— Профессор, не могли бы вы ему объяснить?..
«Тема табуирована, — сказал Профессор в ухе Джерома. — Клонирование включено в перечень технологий, запрещенных для экспорта за пределы Земли».
— Спасибо тебе, родина, — пробормотал Джером… но тут его осенило. — Юлиш, скорее сюда! Мне нужна твоя помощь.
Английский Юлиш понимала пока еще слабо, но очень быстро ухватила основную концепцию. В конце концов Хранители Семени уже двести лет фактически занимались экспериментальной генетикой. Так что через несколько минут Кви-ло-рак вполне усвоил грубую (очень грубую) идею клонирования.
— Какое оборудование тебе потребуется? — спросил он деловито.
Любой студент-старшекурсник без запинки ответил бы на такой вопрос… Джерома внезапно охватило приятное возбуждение. Он прикинул, что лучше всего воспользоваться упрощенным видом гавайского метода: он известен уже более столетия, и даже школьники на практических занятиях без особого труда справляются со всей процедурой.
Берем живую яйцеклетку и соматическую клетку донора, из яйцеклетки целиком удаляем ядро, а после сталкиваем эти клетки друг с другом, одновременно ошарашивая электроразрядом достаточной мощности, чтобы нарушить их внешние оболочки. Тогда клетки сливаются, и остается одна яйцеклетка с донорским ядром, которую следует на определенное время поместить в питательный бульон. Конечный результат представляет собой эмбрион, готовый к имплантации.
Походная ген-машина Джерома за пару часов с безупречной точностью выполнит всю процедуру!
— Прежде всего, нам потребуется стерильный бокс… то есть стерильное рабочее помещение, — начал он. — Еще нужны хорошие запасы яйцеклеток, запасы донорских клеток и… гм, вполне достаточный запас суррогатных матерей. А также рефрижераторы, и не забыть про стерильный бокс, и еще нужны чашки Петри… Да, очень много чашек Петри. И кстати, каковы ваши планы? Сколько щенков вы желаете получить?
— Столько, сколько мы сможем сделать! — пылко воскликнул Кви, вскочив на ноги и нетерпеливо приплясывая на насесте. — Сотню? Тысячу? Или даже?..