— И тем не менее честные ответы. Послушайте, когда я был ребенком, никто не думал искать живые организмы в горячих источниках и в водоемах с высокой соленостью или высоким содержанием металлов, так как все априорно знали: жизнь в таких условиях невозможна. А теперь мы поняли, что именно подобные условия требуются для зарождения жизни и что девяносто процентов биомассы Земли все еще может состоять из таких граничных жизненных форм. Подумайте: девяносто процентов! А ученые мира понятия не имели об их существовании, потому что никто не потрудился посмотреть. А вот мы посмотрели. Не потому что мы умнее всех. Мы наткнулись на них случайно, но у Артура достало ума оценить находку. А взглянув и отыскав способ сделать невидимое видимым, мы открыли нечто новое. И я не сомневаюсь: те из вас, кто продолжит наши исследования, не замедлят обнаружить, что мы только слегка поскребли самую поверхность.
Более дружные аплодисменты. Танненбаум сел, по-прежнему хмурясь. Дневное заседание завершилось на оптимистической ноте.
Рик пребывал в эйфории, пока на третий день после доклада не проверил свою электронную почту.
Я удивлен и возмущен, что вы сочли возможным сослаться на меня в вашем опирающемся на сомнительные исследования и нелогично построенном докладе. Я слишком много времени посвятил изучению полупрозрачных морских организмов и не желаю, чтобы труд моей жизни стал объектом насмешек, встав в ряд с вымышленными существами, почерпнутыми вашим воображением из научной фантастики. Теперь следует ждать следующего вашего утверждения: нам угрожают существа ростом с человека или выше.
Прошу вас оставить эти исследования и обратиться к материям, более соответствующим вашему дарованию. Я намерен попросить вашего научного консультанта немедленно прекратить его участие в этих потугах.
Письмо было от Johensens@whoi.edu.
— Черт! — Артур читал послание через плечо коллеги. — Что ты думаешь делать?
— Я сейчас же… — Зазвонил телефон. Глаза Рика, едва он увидел на определителе номер, полезли на лоб. И только тогда он заметил еще один адрес на электронном письме. — Я сейчас же поговорю с моим консультантом.
Старзингер, когда Рик вошел в его кабинет, свирепо смотрел на лист бумаги.
— Я жутко сожалею, что… — начал Рик.
Старзингер отмахнулся от его извинений.
— Никто не имеет права устраивать такой разнос моим студентам. Кроме меня.
— Так что же нам делать?
Старзингер чиркнул спичкой по столу и раскурил дорогую сигару, явно наслаждаясь не столько запахом табака, сколько пренебрежением к политике борьбы с курением, проводимой университетом.
— Вы сядете сюда. А я позвоню.
Рик пошарил рукой у себя за спиной, нащупал кресло и упал в него. Старзингер короткими волосатыми пальцами тыкал в кнопки телефона.
— Свен? Влад Старзингер. Рад, что «Джек Дэниелс» пришелся тебе по вкусу. Но его следовало пригубить в день твоего рождения, а не вылакать разом. Даже не откупорил? Так позволь, я прочту тебе, что я сейчас получил. — Он зачитал текст послания. — Подписано: Свен Йохенсен. Место отправления: Johensens@whoi.edu. Да, я знаю, что это твой адрес. Отправлено в шесть пятьдесят сегодня утром. Ты пришел только в восемь? У кого-нибудь есть твой пароль? Какие-то хакеры развлекаются?
Старзингер умолк. И начал слушать, иногда кивая или хмыкая. Рика вдруг осенило. Он наклонился и прошептал:
— Танненбаум?
— Ну, я думаю, тебя это заинтересует. Я отправлю тебе копию доклада моего мальчика. Послушай, тебе знаком некто Танненбаум? Он был на докладе и закатил истерику. Хмм? Ну, ладно. Я с тобой свяжусь.
Старзингер положил трубку с видом величайшего удовлетворения.
— Чистейшая фальшивка, — сказал он, беря письмо двумя пальцами и помахивая им перед Риком. — Свен понятия не имел о ваших исследованиях, но сказал, что они кажутся ему интересными. Письма этого он вам не посылал, хотя, оказывается, прошло оно за его счет. А как, он даже не представляет. Никакого Танненбаума он не знает.
— Как мне теперь быть? — спросил Рик.
Старзингер нацелил на него сигару.
— Отправляйтесь работать.
Всего два года назад опекунский совет университета серьезно подумывал снести библиотеку, а землю продать городу под застройку. В конце-то концов, в компьютерный век бумажные книги и журналы стали анахронизмом — все необходимые научные материалы куда проще найти в интернете. Кроме того, есть нечто прямо-таки антипрогрессивное в хранении книг, которые в прошлом служили рассадником ошибок. А самое главное: содержание библиотеки — весомый груз для бюджета.
Как ни удивительно, план этот уничтожили на корню студенческие протесты. Ведь многие из них — в основном будущие медики и инженеры — нуждались в тихом, спокойном месте, где они могли бы заниматься. Так или иначе библиотека была спасена, и администрация широко разрекламировала это решение как доказательство своей преданности идеалам науки, уважения к традициям, а также чуткости к пожеланиям студенческих масс.
Этот день застал Рика за длинным библиотечным столом, через который он смотрел в одно из высоких окон. В косых солнечных лучах медленно танцевали пылинки. Хотя ноутбук Рика был открыт, он уже больше четверти часа не прикасался к клавишам.
— Ты неверно реагируешь. — Эрл Данкен нахмурился. — Самодовольный идиот пытался сбить тебя во время твоего доклада, и ты его осадил. Потом какой-то дебил порезвился с электронной почтой. Твой консультант вступился за тебя, и в результате один из столпов науки впервые узнал о твоей работе и даже готов тебя поддержать. Двое против двоих. Так в чем проблема?
— А в том… не знаю, — сказал Рик. — Просто мне и в голову не приходило, что моя работа вызовет такую бурю. Артур видел в супермаркете газетенку, заголовки которой вопят, что людям угрожают невидимые монстры. И многие готовы поверить в эту бессмыслицу.
— Почему бессмыслицу? — спросила Джули. — На днях я прочла заметку, что в Остине кто-то, впрыскивая глицерин, научился делать кожу прозрачной.
— Крохотный участочек кожи, — поправил Рик. — А не весь организм. И сделать невидимой кость нельзя. А без костей твой монстр не будет ни на что способен.
— Необязательно, — возразил Эрл Данкен. Эрл поступил на юридический факультет, потому что любил аргументированные споры. И так страстно, что нередко, если кто-то соглашался с ним слишком быстро, он тут же менял точку зрения на противоположную, лишь бы продолжать дискуссию. — Кости можно заменить трубками с воздухом под высоким давлением. А что прозрачнее воздуха?
Поблескивающие пылинки закручивались вихрем, когда кто-нибудь проходил мимо. Однако порою они странно вихрились, даже когда рядом никого не было. Сквозняки?
Рик с неохотой заставил себя сосредоточиться на теме разговора.
— Ну хорошо. Предположим, имеется существо требуемого роста…
— А именно? — спросил Эрл.
— Существо высотой до колена и выше. До головы. И оно умудряется не просто идеально мимикрировать, но быть по-настоящему невидимым…
— Органические оптические волокна, — предположила Джули. — Покров из них, который проводит свет на сто восемьдесят градусов вокруг существа. Я думаю, именно поэтому твоя особь и оказалась видимой, когда ее разъяли.
Рик глядел на Джули, пытаясь переварить эту новую гипотезу, не теряя собственного хода мыслей.
— Может быть. Но если оно по-настоящему невидимо, то должно быть слепым. То есть оно беспомощно бродит, спотыкаясь, туда-сюда…
— Ну, даже я на это не попадусь, — сказал Эрл. — Да во всех школьных лабораториях, где я бывал, висит диаграмма электромагнитного спектра, видимая часть которого узка, как взгляды ханжи. Твое существо может обладать великолепным инфракрасным или ультрафиолетовым зрением и оставаться невидимым для нас.
— Или руководствоваться звуками или запахами, — добавила Джули.
— Хватит, хватит, — Рик поднял руки. — Но могу я хотя бы заручиться вашим согласием, что существо это должно есть и пить?
— А висящей в воздухе полупереваренной пищи мы не видим, — сказала Джули, кивая. — Но если мой покров из органических оптических волокон реален, ты ее и не увидишь.
— А можем мы предположить, что существа эти время от времени умирают?
— Логично, — согласился Эрл.
— А если наше существо травоядно, почему мы не наблюдали того, как трава исчезает до самого корня? Почему мы не видим, как обламывается ветка и на секунду повисает в воздухе, прежде чем исчезнуть? И если уж на то пошло, почему никто никогда не спотыкается о невидимый труп? Мы не видим ветра, и ультрафиолетового излучения, и бактерий, но мы знаем о них, потому что взаимодействуем с ними, желаем того или нет. И мы зря тратим время, обсуждая эти гипотетические существа, поскольку с ними никак не взаимодействуем.
Рик свирепо оглядел своих друзей, словно подбивая их на возражения.
— Но мы же с ними взаимодействовали, — подал голос Ларри Рид.
— Об этом есть масса историй.
Ларри до этого момента сидел так тихо, что Рик просто забыл о нем.
— Каких еще историй?
— Помнишь рассказ Мопассана, который я посоветовал тебе прочесть? «Орля»?
— Ты говоришь о литературном произведении, — сердито парировал Рик. — Написанном типом, который уже свихивался от сифилиса. О человеке, которого терроризирует невидимое существо, хотя ничего страшнее, чем лакать молоко и воду, оно не делает. Ужас, ужас!
— Ты передергиваешь, — возразил Эрл, и Ларри посмотрел на него с благодарностью. — В фольклоре любого народа есть истории о невидимках, живущих с людьми или поблизости. Разве крестьяне не ставили блюдечки с молоком для домовых или Малого Народца?
— А если ты хочешь, чтобы соседи держались подальше от твоего жилища, — сказала Джули, — что может быть надежнее, чем поселиться в заброшенном доме, а потом внушать всем, кто попробует туда войти, что там водятся привидения?
Рик отвернулся, злясь на себя, что поддался на провокацию приятелей. Поглядел в окно и увидел легкое марево, будто там поднималась струя теплого воздуха. Да только окно было закрыто, а отопление не включено.