в то же время в нем ощущалась такая внутренняя сила и самодисциплина, которые я редко встречала в мужчинах. И за это я особенно благодарна Генри — в ряде случаев он меня крепко выручил. Этим — а не внешним сходством — он напоминал мне Нортвеста Смита».
Сняв себе скромную квартирку в пригороде Нью-Йорка, молодожены прожили на Восточном побережье еще год. А потом Америку потрясла трагедия в Перл-Харборе, и Соединенные Штаты официально вступили во вторую мировую войну. Каттнера призвали в армию, но на фронт он не попал из-за врожденного порока сердца и всю войну провел санитаром в военном госпитале в Форт-Монмуте, штат Нью-Джерси.
Как уже говорилось, в литературу Мур и Каттнер пришли еще до войны. А стоило им только пожениться, как их творческие энергии слились в одну «критическую массу» — и началась цепная реакция! Для знававших их по отдельности читателей фантастики признанная дама и подававший надежды король из колоды куда-то бесследно исчезли, зато посыпалось два десятка «джокеров».
Ни один из известных нам в переводах юмористических рассказов Каттнера под его именем при жизни писателя не выходил. А многие серьезные — в частности, упомянутое «Лучшее время года» (1946) — и написаны не им. Зато теперь вся продукция, подписанная многочисленными «мужскими» псевдонимами, представляла собой плод коллективного творчества супругов. Причины подобной дискриминации по признаку пола (считанные совместные рассказы вышли под именем одного Каттнера) очевидны: к «авторшам» читатель science fiction привыкнет еще не скоро.
Знаток жанра Сэм Московиц вспоминал: «Представьте себе, что кто-то из авторов, которых вы числили в третьеразрядных, вдруг заявит, что именно им и никем иным написаны многие превосходные вещи Теодора Старджона или Клиффорда Саймака. А попутно еще и признается с легким смущением, что и кое-какие произведения Марка Клифтона, Кордвайнера Смита, Кристофера Энвила и других — тоже его! Приблизительно ту же реакцию вызвало публичное признание Генри в том, что Лоуренс О’Доннелл и Льюис Пэджетт — это все он, Генри Каттнер. А кроме того — еще и Кит Хэммонд, Келвин Кент, Пол Эдмондс и ряд других авторов с устойчивой репутацией и именем!»
Вскоре успех Генри Каттнера достиг славы таких корифеев тогдашней НФ, как Азимов, Ван-Вогт, Лейнстер или Лейбер. Однако, в отличие от всех перечисленных, Каттнер, вероятно, был единственным, кто достиг вершин славы, оставаясь инкогнито. И притом не без помощи сознательно оставшейся в тени жены…
Писали они так: Каттнер начинал фразу, а Мур ее заканчивала, после чего супруги менялись местами. Ему явно лучше удавались завязки рассказов, а она безукоризненно писала финалы.
Чтобы завоевать любовь наших читателей, Каттнеру и Мур достаточно было бы написать всего два цикла — уже упомянутые «галлагеровский» и «хогбенский», подробно представлять которые, полагаю, нет необходимости. Однако из-под пера Лоуренса О’Доннелла, Льюиса Пэджетта и иже с ними вышло еще немало других прекрасных рассказов, украсивших не одну антологию «лучшего за год». Достаточно вспомнить новеллу «Твонки» (1942), в которой замаскированная под радиоприемник «умная» машина вела слежку за своим хозяином. Или рассказ «Все тенали бороговы…» — о сообразительных детях, быстро разобравшихся в странных игрушках, случайно попавших к ним из будущего или какого-то иного измерения. А еще «Механическое эго» (1949), «Ты трогать моя подруга?! Моя убивать!» — эта фраза голливудского режиссера, превращавшегося то в Ивана Грозного, то в питекантропа, также в свое время стала фольклором…
В активе «фантастической пары» есть и произведения крупной формы, хотя по американским стандартам их немного. Самые известные — это «Мутант» (1953) и «Ярость» (1950). Первая книга представляет собой цикл новелл о телепатах-изгоях (не путать с Хогбенами), вынужденных бороться за право на существование среди нормальных людей. А «Ярость» выросла из планировавшегося продолжения к рассказу «Столкновение ночью» (1943). В романе рассказано о переселении остатков человечества на Венеру — после того, как жизнь на Земле, перенесшей ядерную войну, стала невозможной. Однако, освоившись на дне венерианских океанов, люди пытаются выжить в малокомфортабельной обстановке, повторяя пройденное: создав тоталитарную политическую систему…
Может быть, этот дуэт написал бы и больше, но 4 февраля 1958 года он распался — умер Генри Каттнер.
Когда болезнь обострилась, супруги переселились поближе к Лос-Анджелесу, в щадящий климат курортного приморского местечка под названием Лагуна-Бич. В начале 1950-х, пользуясь привилегиями участника войны, Генри Каттнер поступил без экзаменов в местный Университет Южной Калифорнии. Проучившись три с половиной года, он уже начал работу над дипломом, но тут его и настиг фатальный инфаркт. Смерть забрала писателя, несколько месяцев не дожившего до своего 44-летия, из только что купленного супругами нового дома — на сей раз в одном из самых мирных и симпатичных лос-анджелесских пригородов, Санта-Монике.
Его преждевременный уход из жизни поверг в шок мир американской фантастики. При жизни Генри Каттнер не отличался общительностью — наоборот, все отмечали его необыкновенную для жителя этой страны погруженность в себя. Однако, по воспоминаниям многих — в их числе Рэй Брэдбери, Роберт Блох, Теодор Старджон, — не было в лос-анджелесском фантастическом кружке человека более приятного и дружелюбного. В опубликованном некрологе Теодор Старджон сказал просто и искренне: «Я никогда не слышал ни одного плохого слова, сказанного в адрес Генри. Никогда не ощущал даже легкого дуновения зла, идущего от него. Никогда не встречал другого такого человека, утрату которого ощущал бы столь остро, хотя мы и не были близко знакомы. Он не должен был умирать».
Вдова писателя, еще раньше с отличием закончившая тот же университет, что и муж, попробовала себя в научной карьере — защитила диссертацию по филологии и недолгое время проработала преподавателем в своей alma mater. Позже Кэтрин Мур во второй раз вышла замуж, после чего совсем прекратила писать фантастику, переключившись на сценарии для телесериалов.
Однако мир фантастики ее не забыл: в 1981 году Мур была удостоена Всемирной премии фэнтези, присужденной за общий вклад в развитие жанра. Спустя семь лет Кэтрин Мур скончалась.
Когда сегодня мы вспоминаем имена соавторов, память первым делом подсказывает образы, вызывающие на лице улыбку. Это и «мастер-ломастер» Галлагер, и вся семейка Хогбенов в полном составе, и упомянутый голливудский режиссер… Тоже, если задуматься, завидная писательская судьба. Автора давно нет на бренной земле, а улыбка, как у чеширского кота, все никак не растает…
БИБЛИОГРАФИЯ ГЕНРИ КАТТНЕРА
(Книжные издания)
Почти все книги, выходившие с именем Г. Каттнера на обложке, вероятнее всего, были написаны им в соавторстве с К. Мур. Но во второй части библиографии указаны только те работы, относительно которых факт соавторства известен достоверно.
1. Сб. «У роботов нет хвостов» (Robots Have No Tails, 1952). Выходил также под названием «Робот-зазнайка; полное собрание рассказов о Галлоуэе Галлагере» (The Proud Robot: The Complete Galloway Gallegher Stories).
2. Сб. «Впереди времени» (Ahead of Time, 1953).
3. Сб. «Линия в завтра» (Line to Tomorrow, 1954).
4. Сб. «Память о завтрашнем дне» (Remember Tomorrow, 1954).
5. Сб. «Путь богов» (Way of the Gods, 1954).
6. Сб. «Какими вы были» (As You Were, 1955).
7. Сб. «Меч завтрашнего дня» (The Sword of Tomorrow, 1955).
8. Сб. «Обходным путем к иному» (Bypass to Otherness, 1961).
9. Сб. «Возврат к иному» (Return to Otherness, 1962).
10. Сб. «Лучшее Каттнера» (The Best of Kuttner, vv.1–2, 1965–1966).
11. «Маска Цирцеи» (The Mask of Circe, 1971).
12. Сб. «Лучшее Генри Каттнера» (The Best of Henry Kuttner, 1975).
13. Сб. «Элак из Атлантиды» (Black of Atlantis, 1985).
14. Сб. «Книга Иода» (Book of Iod, 1995).
1. «Ярость» (Fury, 1950). Выходил также под названием «Цель: бесконечность» (Destination: Infinity).
2. Сб. «Жил-был гном» (A Gnome There Was, 1950).
3. Сб. «Завтра и завтра, и Сказочные шахматисты» (Tomorrow and Tomorrow & The Fairy Chessmen, 1951)
4 «Источник миров» (Well of the Worlds, 1953).
5. «Мутант» (Mutant, 1953).
6. «За земными вратами» (Beyond the Earth’s Gates, 1954).
7. Сб. «Без ограничений» (No Boundaries, 1955).
8. «Последняя крепость Земли» (Earth’s Last Citadel, 1964).
9. «Долина пламени» (Valley of Flame, 1964).
10. «Ось времени» (The Time Axis, 1965). См. также JV? 15.
11. «Темный мир» (The Dark World, 1965). См. также № 15.
12. «Создания из бесконечности» (Creatures from Beyond Infinity, 1968). C.m. также № 15.
13. Сб. «Столкновение ночью» (Clash by Night, 1980).
14. Сб. «Планета на шахматной доске» (Chessboard Planet, 1983).
15. Сб. «Поразительные миры Генри Каттнера» (The Startling Worlds of Henry Kuttner, 1987). Объединение M 10, 11 и 12.
16. Сб. «Тайна звезды Земля» (Secret of the Earth Star, 1991).
Рецензии
Ларри НИВЕН, Джерри ПУРНЕЛЛ
ХВАТАТЕЛЬНАЯ РУКА
Москва: ACT — Ермак, 2004. — 570 с.
Пер. с англ. С. Сергеева и О. Колесникова.
(Серия «Золотая библиотека фантастики»).
7000 экз.
Эту книгу американских фантастов можно было бы назвать «Мошка в зенице Господней двадцать пять лет спустя». Та же Вселенная, те же герои (только постаревшие), те же непонятные инопланетяне, с которыми столкнулась Империя Человека.
Продолжение легендарного романа авторы выпустили в свет в 1993 году. Однако вместо ожидаемого чуда мы получили тривиальную историю, типичный сиквел.
Вторая книга оказалась слабее «Мошки в зенице Господней» хотя бы потому, что главная тайна, подталкивавшая развитие сюжета в первом романе, там же и была разоблачена. А ничего нового в тексте-продолжении авторы не изобрели.
Читатель уже все знает о цивилизации мошкитов и может только с вялым интересом следить на протяжении первых двух сотен страниц романа за тем, удастся инопланетянам прорвать блокаду, установленную Имперским космическим флотом, или нет. Соавторы, правда, попытались уйти от банального «повторения пройденного», описав не планетарную цивилизацию мошкитов, а ту ее разновидность, что возникла на астероидах и кометах в окрестностях звезды Мошка.
Поэтому действие несколько оживает во второй половине романа, но исключительно за счет формального приема — живописания космических сражений между кланами мошкитов. А уж внешне благополучный финал книги выглядит вообще запрограммированным. Ведь о возможном способе разрешения конфликта с чужаками рассказано еще в начале «Хватательной руки».
Увы, не могут похвастаться качественной работой и переводчики книги: например, целый ряд имен и фамилий оказались искажены, по сравнению с переводом «Мошки в зенице Господней»… Скажете: не повезло Нивену и Пурнеллу? Но, с другой-то стороны, нечего было эксплуатировать давно выработанную творческую жилу.
Геннадий ПРАШКЕВИЧ
КОРМЧАЯ КНИГА
СПб.: Азбука, 2004. — 416 с.
(Серия «Правила боя»).
5000 экз.
В новой книге Геннадия Прашкевича под одной обложкой помещены два романа: «Царь-Ужас», отлично известный поклонникам его таланта, и собственно «Кормчая книга».
Этот новый роман — чистой воды НФ. Он представляет одну за другой три принципиально разных модели будущего. Одна из них, индустриальная, в наибольшей степени привычна для современного человека. В ее основе — перенос самых очевидных тенденций развития нашей цивилизации на несколько сотен лет вперед. При знакомстве со второй, основанной на гармонии сельских общин и природной среды, поневоле вспоминаешь Руссо и Урсулу Ле Гуин. Третья, «космонитская», создана землянами — жителями открытого космоса, не базирующимися на поверхности какой-либо планеты. Она, скорее, тяготеет к идеям Тейяра де Шардена, Эдуарда Циолковского и поздних АБС (повесть «Волны гасят ветер»)… Эти миры сосуществуют и сталкиваются друг с другом, каждый претендует на статус магистральной линии развития человечества, каждый из них когда-нибудь дойдет до пика развития, до «пределов роста цивилизации», говоря словами Медоуза, и каждый познает горечь упадка…
Рассказ о возможном будущем Земли на славу удался Геннадию Прашкевичу: вышло одновременно философично и поэтично. Как всегда, новый роман сибирского фантаста рассчитан на любителей интеллектуальной литературы и явно превосходит средний уровень отечественной НФ.
Лишь последняя его часть оставляет ощущение некоторой избыточности. Роман и без того поставлен на сильный научный фундамент, модели миров наполнены очевидной социологической логикой. Но этого автору показалось мало, и он почти открытым текстом, вяло прикрываясь фигурой персонажа-историка, изложил свои взгляды на прогресс и вечные циклы в исторической биографии человечества. Может быть, не стоило проговаривать все до последней буквы? Получилась эклектичная конструкция: вот роман, а вот к нему поясняющая статеечка…
Джордж МАКДОНАЛЬД
ЛИЛИТ
Давид ЛИНДСЕЙ
ПУТЕШЕСТВИЕ К АРКТУРУ
Москва: ACT — Ермак, 2004. — 604 с.
Пер. с англ. Е. Кузнецовой, Ю. Барабаш.
(Серия «Толкин. Предшественники»).
5000 экз.
Немногие из авторов, чьи книги изданы в серии «Толкин. Предшественники», могут быть названы предшественниками Профессора с большим основанием. Джордж Макдональд — один из тех, кого Толкин читал и влияние кого испытывал, с кем заочно спорил и от кого во многом отталкивайся позднее. Среди творцов английской «протофэнтези» Макдональд занимает одно из центральных мест. Именно он заставил современников смотреть на литературную сказку как на вполне взрослое чтение. В рецензируемом томе нам предлагается одна из наиболее удачных его вещей — роман «Лилит», представляющий собой очередную интерпретацию древней легенды.
Роман Дэвида Линдсея «Путешествие к Арктуру» может кому-то показаться случайным довеском. Более непохожих авторов, чем знаменитый Макдональд и «непризнанный» Линдсей трудно представить. Однако, прочтя книгу, приходишь к согласию с издателями. Оба романа, по сути, об одном и том же. Авторы проводят героев через смерть, открывая за порогом тайны всего сущего. Но как по-разному! Добропорядочный викторианец Макдональд и бунтарь Линдсей сошлись в споре на страницах книги. Макдональд верил в Добро и Свет, Линдсей видел за ними контуры скрывающегося Вселенского Зла. У Макдональда — вписанность в литературную и нравственную традицию, богатство аллюзий и цитат. У Линдсея — ничего за спиной, а в настоящем лишь натянутый нерв всеотрицания, на самой грани безверия и безумия.
Едва ли Линдсей может быть назван предшественником Толкина. Профессор ценил его высоко, но был далек от него и в литературном плане, не говоря уже о мировоззренческом.
Но Макдональд и Линдсей, помещенные под одной обложкой, иллюстрируют ту ситуацию нравственного и умственного выбора, в которой находился молодой еще Толкин, да и любой образованный англичанин его времени. Выбора, не потерявшего своей актуальности.
Елена БЫЧКОВА,
Наталья ТУРЧАНИНОВА
РУБИН КАРАШЭХРА
Москва: АРМАДА — Альфа-книга, 2004. — 448 с.
(Серия «Магия фэнтези»).
7000 экз.
«Рубин Карашэхра» — дебютная книга Елены Бычковой и Натальи Турчаниновой. Однако задолго до ее выхода повести и рассказы этого дуэта успели получить некоторую известность и даже отмечались литературными премиями. Московские фантастки шли старым честным путем — от малой литературной формы к форме крупной. Возможно, поэтому их первый роман воспринимается как вполне зрелая вещь, образец «поставленного» стиля.
Книгу Елены Бычковой и Натальи Турчаниновой отличают два положительных качества. Во-первых, вторичный фэнтезийный мир в их исполнении выглядит правдоподобно, продуманно и в достаточной степени декорирован деталями, чтобы читателю было во что «погрузиться». Фактически роман представляет собой отличную основу для ролевой игры. Во-вторых, «Рубин Карашэхра» содержит, помимо тривиального махалова/бродилова, четко сформулированную этическую идею: стремление к совершенству — достойный путь для жизни и судьбы. Он не закрыт ни для кого, и даже демон, существо темное и жуткое, способен подняться до высокого статуса… обычного человека (такова сюжетная основа романа). Переход со ступеньки на ступеньку в этом странствии духа со стороны может показаться страшным поражением. Ведь совершенство не тождественно «высшей власти, абсолютному могуществу» и набору сверхъестественных способностей, а порой и прямо означает отрицание всего этого. С житейской точки зрения, маршрут в направлении совершенства сплошь и рядом предполагает утраты. Но по логике высших смыслов, обретение каждой новой ступени — «бесценная награда», по сравнению со ступенью предыдущей.
Несколько подвело дебютанток построение сюжета: роман больше похож на две неровно склеенные повести. Впрочем, возможно, Елена Бычкова и Наталья Турчанинова планируют продолжение, и тогда несовершенство нынешней конструкции романа облегчит развитие новых сюжетных линий в будущем. В целом же дуэт стартовал удачно.
Сара ЗЕТТЕЛ
НАСЛЕДИЕ ЧАРОДЕЯ
Москва: ACT, 2004. — 539 с.
Пер. с англ. З. Вотяковой.
(Серия «Век Дракона»).
5000 экз.
«Наследие чародея» — тот редкий случай фэнтези, когда книга интересна не только ярым поклонникам жанра. Это, скорее, исторический авантюрный роман, но из истории вымышленного мира, куда попадает из нашего мира героиня Зеттел — смотрительница маяка Бриджит. Маяка, расположенного на Песчаном острове — одном из островов Апостолов, что на озере Верхнем. Роман психологический с элементами мистики. Можно еще сказать так: философская сказка для взрослых.
Не впадая в пересказ хитросплетений увлекательного сюжета, скажу, что империя Изавальта, куда попадает Бриджит, очень напоминает Россию елизаветинской эпохи. Русским духом явственно попахивает даже от некоторых персонажей, включая и сказочных. Есть там, например, жар-птица, способная, правда, сжигать целые города, есть и могущественная ведьма баба-яга, живущая в доме на птичьих ногах… Но вы не найдете в романе буквального следования русскому фольклору, здесь все закручено очень туго и не по-детски… В конце концов, Зеттел писала не для нас, а для американцев, и весь этот околославянский антураж призван создать атмосферу особой зловещей экзотики… Но для нас в этом есть и особая, непредусмотренная автором прелесть.
Вместе с тем вы не обнаружите в этом образчике классической фэнтези традиционных атрибутов, как то: драконы, рыцари, эльфы и прочие гоблины. Зато есть собственный — жутковатый и заснеженный — мир, в котором царят свои логические законы. И в этом нет ничего удивительного. Ведь «Наследие чародея» — пятый роман Сары Зеттел, четыре же предыдущих написаны ею в рамках НФ, и первая же ее книга, «Восстановление» (1996), сделала писательницу лауреатом премии журнала «Локус» в номинации «Дебют». А роман «Шутовская война» (1997) номинировался на премию имени Филипа Дика как лучший научно-фантастический роман в мягкой обложке. Так что наш человек!
А в завершение рецензии хотелось бы отметить редкую для сегодняшнего «спешного» времени качественную работу переводчика.
Филин ДИК
ПОМУТНЕНИЕ
Москва: ACT, «Ермак», 2004.
Пер. с англ. В. И. Баканова.
(Серия «Альтернатива»),
5000 экз.
Наконец-то на русском языке вышел полный перевод, пожалуй, лучшего романа Ф. К. Дика позднего периода его творчества (вариант, опубликованный в 1989 году в журнале «Юность» и переизданный в 1990-м в сборнике «Детектив-3», представляет собой сокращенную версию произведения).
Несмотря на то, что издательство ACT выпустило роман американского писателя в серии «Альтернатива», перед нами все-таки не описание современности, а фантастика, хоть и страшно правдоподобная. Да, в 1977-м, когда вышла в свет эта яростная и горькая книга о борьбе с наркоманией, рассказ о жизни в 1994-м воспринимался как НФ о «ближайшем будущем». И огромное несчастье, что в наше время роман превратился в сверхактуальный и очень своевременный. Дик, конечно же, не предугадал отдельных деталей быта конца XX или начала XXI века. Например, ни у нас, ни в США агенты спецслужб не носят странные «костюмы-болтуньи», скрывающие их внешность. Зато фантаст сумел точно изобразить кошмарную действительность все более и более деградирующего общества, ведущего жесточайшую и, кажется, тщетную войну с наркомафией.
Дику повезло, что полноценное знакомство отечественных читателей с его творчеством началось именно с «Помутнения». Прекрасный перевод романа создал писателю репутацию одного из лучших стилистов американской НФ. Да так прочно, что это «реноме» не смогли испортить даже многочисленные корявые «переложения» других его книг, выходившие в начале 90-х годов.
Кстати, пользуясь случаем, отмечу одну «библиографическую тонкость»: в советское время в переводе В. И. Баканова по цензурным соображениям были сделаны отдельные купюры. В данной публикации пропущенные части текста восстановил А. Круглов (под редакцией В. Баканова). Поэтому, если кто хранит дома старые номера «Юности» с текстом этого замечательного романа, то советую их выбросить и купить новое издание — «исправленное и дополненное».
Филип РИВ
СМЕРТНЫЕ МАШИНЫ
Москва: Росмэн, 2003. — 351 с.
Пер. с англ. В. Вебера.
(Серия «Мировой детский бестселлер»).
10 000 экз.
Мир далекого будущего после очередной, на сей раз шестидесятиминутной войны. Города встали на колеса (как тут не вспомнить знаменитый «Опрокинутый мир» Приста). Группа подростков срывает планы злобных технократов, угнетающих гуманитариев и стремящихся к мировому господству.
Таков сюжетный посыл рецензируемой книги. Книга не просто увлекательно, изобретательно написана, автор к тому же предлагает читателю как следует поломать голову над хитросплетениями этических коллизий. Мало того, что большую часть романа главный герой-подросток искренне восхищается агрессорами, поскольку уверен в истинности их «идеологической платформы» («Ударим «Интегралом» по уравнению Вселенной!»), так еще и формально положительные персонажи оказываются, что называется, не без греха, а кумир всех обитателей Лондона, глава Гильдии Историков, и вовсе трусом и предателем. Да, Лондон, но не простой: город на гусеничном ходу разъезжает по необъятным просторам Евразии в поисках других таких же городов с единственной целью — поживиться их запчастями. Собственно говоря, это и есть главное отличие «дивного нового мира» от нашей убогой реальности — поставленные на колеса (а то и подвешенные за газовые баллоны) поселения, соревнующиеся друг с другом в чисто биологической борьбе за место под солнцем в ажиотаже «муниципального дарвинизма».
Роман сделан в логике фантастического детектива: тут и свои среди чужих, и сверхсекретное оружие, и загадочная МЕДУЗА, воссозданная Инженерами Лондона. Но и элементы психологического триллера тоже присутствуют: обезображенная девочка, страдающая амнезией, многочисленные семейные «скелеты в шкафу», киборг Шрайк, одержимый «синдромом Франкенштейна». А в итоге получается, что книга вовсе не об этом. Это очень неглупый роман о взрослении юных героев, утраченных иллюзиях и мучительном поиске своего места в мире. Одним словом, старый добрый роман воспитания на фоне ожерелий из компьютерных дисков и технологического неоязычества.
РУССКИЙ СФИНКС: КРИТИКА-2004.
Сборник статей
Москва: Элит-Клуб, 2004. — 224 с.
Сост. Д. Володихин.
(Серия «Русский сфинкс. Фантастическая литература: критика, исследования, материалы»).
2000 экз.
Вы обратили внимание: количество критических и справочно-библиографических изданий, посвященных различным аспектам фантастики в литературе и искусстве, за последние два года заметно увеличилось? Так что же, исследования жанра вновь стали актуальны, востребованы читателем, а не только узким кругом специалистов? Очень хочется верить, что это так.
В рамках этого скромного праздника появление коллективного сборника критических работ — явление столь же значимое и заметное, как сравнительно недавнее возрождение сборников короткой прозы.
«Русский сфинкс» заявлен в качестве первого тома из серии критико-теоретических сборников по фантастике. Рецензируемый выпуск посвящен преимущественно процессам в современной русскоязычной НФ и фэнтези. Часть материалов публиковалась ранее в периодической печати, но много и новых статей, написанных специально для сборника критиками, активно работающими в жанре — М. Галиной, Е. Хари-тоновым, Д. Володихиным, И. Черным, В. Владимирским и другими. Любознательный читатель найдет в книге и обстоятельный критический обзор отечественных НФ-романов 2003 года, и вдумчивое исследование христианской темы в произведениях современных российских авторов, и цикл этюдов о малоизвестных страницах истории жанра, и полемические заметки о фантастике космической. Пожалуй, только историко-теоретическое исследование тенденций в западной фэнтези несколько выбивается из общей логики сборника (хотя содержательно является одной из наиболее интересных публикаций). Вообще же, первый том «Русского сфинкса» производит благоприятное впечатление. Остается надеяться, что альманах не скатится в мелкотемье, не превратится в трибуну одной литературной группировки.
Наступило время осваивать фантастическую целину, и думается, появятся книги, посвященные, например, не менее увлекательным для критиков и читателей темам — зарубежной НФ и фантастическому кинематографу.