Пройдя сквозь люк, я увидел, что сломанный конец металлического моста находится почти у того места, где он когда-то крепился к стене. Когда я перепрыгнул на него, мост лишь слегка качнулся, и я быстро прошел к первому люку. Вскоре я уже стоял на палубе С.
Почти сразу я наткнулся на группу низкорослых мужчин и женщин, одетых в темно-синие туники и ярко-красные шаровары, заправленные в высокие, до блеска начищенные ботинки. На головах у них были зеркальные, хромированные шлемы с серыми и красными плюмажами. Со стороны они походили на ярких тропических птиц. На палубе в беспорядке валялись тела пассажиров в обрывках карнавальных костюмов. Присмотревшись повнимательнее, я убедился, что они дышат, хотя еще не очнулись.
Один из маленьких мужчин подошел ко мне. У него было серьезное, оливкового цвета лицо и внимательные глаза; его зубы, как у графа, были в желтых никотиновых пятнах.
— Что здесь произошло? — строго спросил он.
— Шторм, — коротко ответил я. — Где мы?
— Ваш корабль приводнился на реке Сонт на Тансисе. — Как ни странно, мужчина хоть и выглядел как коренной житель, говорил практически без акцента.
— Давно?
— Вчера вечером. Ваш корабль материализовался на несколько минут раньше расписания. К счастью, посадочный район был свободен.
— Обыщите наружный корпус, — сказал я. Он подозрительно сощурился.
— Зачем?
— На борту «Стеллы» были летатели.
Мужчина (я начал догадываться, что это чиновник таможни или пограничной стражи) насмешливо улыбнулся.
— Летатели? Мы пока не нашли ни одного.
— Наблюдал ли кто-нибудь за кораблем после его посадки?
— Прошу прощения, мессир, — сказал чиновник, — но я не совсем понимаю, почему вы присвоили себе право задавать вопросы. Я — старший инспектор Верай тансисского Таможенного департамента порта прибытия Сонт. Это я должен задавать вопросы, а вы — отвечать.
— В наружном корпусе были летатели, — не сдавался я. — Я видел их своими глазами!
Верай недоверчиво покачал головой, потом, видимо, решил зайти с другого конца.
— Мне кажется, вам необходима медицинская помощь, — сказал он.
— Не нужна мне никакая помощь, я здоров! — запротестовал я.
— В таком случае вам придется пройти таможенный досмотр, мессир. — И, взяв меня под руку, Верай повел меня к установленному возле лифтов столику. Лежащие на палубе пассажиры начали шевелиться и стонать, но он не обращал на них никакого внимания. Поставив меня перед столиком, Верай отступил на шаг в сторону.
— Имя? — спросил другой мужчина, сидевший за столом перед стопкой бумаг.
— СП, — ответил я. — Специалист-проводник.
Он кивнул. Мое имя было в списках пассажиров. Потом чиновник спросил о моем возрасте и цели поездки.
— Я приговоренный преступник, — честно ответил я. — Мне нужно было скрыться… на время.
И снова кивок. Несомненно, тансисский таможенный департамент уже был в курсе. Пассажиры за моей спиной окончательно проснулись и стали подниматься. Другие чиновники хватали их, подводили к столику и выстраивали в очередь.
— Какие предметы вы хотели бы внести в таможенную декларацию?
— В таможенную декларацию? — Я ушам своим не поверил. Корабль был битком набит ранеными и убитыми, а мне толковали про какую-то декларацию!..
— Вот именно — в декларацию. Итак?…
— Никаких, — ответил я. — У меня нет ничего, что я хотел бы задекларировать.
— Пройдите, пожалуйста, через сканирующее устройство. — Чиновник карандашом указал на прибор, похожий на раму гильотины.
Я подчинился. Негромко зазвенел звонок, и обслуживавшая аппарат чиновница сделала стойку, как хорошая легавая. Похоже, подумал я, ради таких моментов она и жила.
— Обыскать его! — приказал чиновник за столом.
Женщина профессионально быстро обшарила мои карманы и сразу наткнулась на диск с копией «Восточного края луны». Что это такое, она поняла практически мгновенно. Несколько секунд она и чиновник за столом оживленно переговаривались, потом вызвали старшего начальника.
— Вы обвиняетесь в попытке провоза запрещенной книги, — объявил тот. — Было ли вам известно, что за контрабанду подобной литературы законодательством Тансиса предусмотрено суровое наказание?
— Вам придется посадить в тюрьму весь корабль, — сказал я и засмеялся. После всего, что случилось, это предположение показалось мне очень смешным.
Я все еще смеялся, когда на моих запястьях защелкнулись наручники.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
ФРЕДЕРИК БРАУН
ШЕСТИНОГИЙ СВЕНГАЛИ
Базовый лагерь показался мне весьма привлекательным после долгих часов одиноких блужданий в бесконечном густом тумане под противным моросящим дождем Венеры. Видимость составляла всего несколько ярдов, впрочем, ничего страшного — на Венере не на что смотреть. За исключением Дикси Эвертон. Откровенно говоря, только из-за Дикси я оказался участником зоологической экспедиции Эвертонов, которой руководил ее отец, доктор Эвертон из зоопарка внеземных форм в Новом Альбукерке. К тому же я оплачивал собственные расходы; доктор Эвертон не считал мое участие в экспедиции необходимым. И что еще хуже, он полагал, что я не гожусь в мужья его дочери Дикси. Но тут мы решительно расходились во мнениях.
Так или иначе, но мне предстояло доказать ему, что я не такой поп compos mentis[7], как он думает. И судя по тому, как мне везло, мои шансы его переубедить были не больше, чем у эскимо на палочке, которое попало на солнечную сторону Меркурия.
На самом деле, я не хотел участвовать в экспедиции. Я никогда не уважал людей, которые сажают животных в клетки, чтобы зеваки на них глазели. Венера и до нашего появления могла похвастаться весьма скудной фауной, и очень скоро два вида были полностью уничтожены: красивая венерианская белая цапля, чьи перья пошли на плюмажи для шляп, когда появилась смехотворная мода на XIX век, и кайтеры, чье мясо оказалось невероятно вкусным, — они отправились в тарелки гурманов.
Дикси, услышав, как я вернулся в лагерь, высунула прелестную головку из палатки и улыбнулась. Мне сразу же заметно полегчало.
— Нашел что-нибудь, Род? — спросила она.
— Только это, — ответил я. — От него будет какой-то толк? — И я открыл коробку, выстланную мхом, в которой находилось единственное животное, пойманное мной — если, конечно, это можно было назвать животным.
У него были жабры, как у рыбы, восемь ног, гребень, как у петуха, только побольше, и голубой мех. Дикси оглядела его.
— Это визен, Роб. В нашем зоопарке уже два таких, так что тебе не удалось отыскать новый вид. — Должно быть, она заметила разочарование, промелькнувшее на моем лице, поскольку быстро добавила: — Но ты поймал хороший экземпляр, Род. Не нужно его отпускать. Папа захочет его изучить, когда у него будет свободное время.
Вот какая моя Дикси.
Доктор Эвертон вышел из главной палатки и неприязненно посмотрел на меня.
— Привет, Спенсер. Я выключаю маяк. Крейн тоже вернулся. Он подошел и выключил прибор, посылающий сигнал, который помогал нам с Крейном находить дорогу в лагерь. На Венере без такого передатчика и карманного приемника можно легко заблудиться, стоит только отойти от базы на дюжину ярдов.
— Крейну удалось что-нибудь найти? — спросил я.
— Ничего особенно интересного, — ответил доктор Эвертон, — но он обеспечил нам ужин. Крейн поймал болотную курицу, которую теперь для нас готовит.
— Он даже не позволил мне к ней притронуться, — проворчала Дикси. — Заявил, что женщины не умеют готовить. Должно быть, он уже закончил; прошло больше часа. Ты проголодался, Род?
— Настолько, что готов съесть это чудище, — сказал я, глядя на визена, которого продолжал держать в руках.
Дикси рассмеялась и взяла мою находку, чтобы переправить ее в один из контейнеров.
Мы направились к главной палатке. Болотная курица была готова, и Крейн с гордостью подал ее на стол. Венерианская болотная курица, если ее приготовить должным образом, гораздо вкуснее жареного цыпленка, который, в свою очередь, лучше вареного канюка. Как венерианского, так и любого другого.
К тому же у болотной курицы четыре ноги, и каждый из нас получил по куриной ножке.
За едой мы почти не разговаривали. Но когда пришла очередь кофе, Дикси произнесла непонятную фразу — что-то о черепахе.
— Что? — переспросил я. — Какая черепаха?
Дикси посмотрела на меня так, словно я действительно невменяем, а потом вдруг перевела взгляд на отца и Джона Крейна. Наступило напряженное молчание.
— Что происходит? — угрюмо спросил я.
— Речь идет о венерианской земляной черепахе, Род, — вздохнув, ответил Крейн. — Именно для ее поимки и снаряжена наша экспедиция. Похоже, сегодня утром ты ее нашел.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — терпеливо сказал я. — Я не только не находил никаких черепах, но даже ничего о них не слышал. Что за странные шутки?
Доктор Эвертон печально покачал головой.
— Спенсер, мы взяли вас с собой только потому, что вы обещали поймать черепаху.
— Я обещал? — Мой взгляд с мольбой устремился к Дикси. — Вы что, сговорились?
Дикси уставилась в свою тарелку.
— Да, можно определенно утверждать, что вы нашли черепаху. Или подошли к ней совсем близко, — заметил доктор Эвертон. — Сейчас я объясню. Видите ли, Спенсер, многие существа используют защитные механизмы против своих врагов. Некоторые насекомые выживают благодаря тому, что похожи на сучки, есть безвредные змеи, внешне почти не отличающиеся от ядовитых гадов, существуют маленькие рыбки, способные раздуваться так, что их невозможно проглотить…
— Я знаю о защитных механизмах, — прервал я доктора Эвертона. — Но какое это имеет отношение к теме нашего разговора?
Он погрозил мне пальцем.
— Итак, вы признаете наличие защитных механизмов. Теперь я перехожу к защитному механизму земляной венерианской черепахи. Как и все другие формы жизни на Венере, она обладает слабыми телепатическими способностями. В данном случае речь идет о специальном применении телепатии. Она способна вызвать кратковременную потерю памяти — и мы забываем о ее существовании, такая неприятность происходит со всяким созданием, которое оказывается поблизости от нее.