— Сегодня точно не доберемся, — заявил Гермес. — Придется заночевать.
— Ночевать в горах?! — возмутился Марвин. — Без одеял? Ночами тут, знаешь, бывает довольно холодно!
— Предоставь это мне, — отрезал бог.
И действительно, когда они через несколько часов окончательно остановились на ночевку, Гермес довольно быстро соорудил костер, две большие керамические кружки с горячим глинтвейном, суточный сухой паек армии США и спальный мешок для Марвина. Поскольку самому Гермесу сон не требовался, он собирался всю ночь медитировать и раскладывать пасьянс из порнографических карт. Спустя пять минут путешественники уже сидели возле костра, завернувшись в пестрые пончо, и с удовольствием прихлебывали дымящийся ароматный напиток с пряностями.
— Прекрасная обстановка для того, чтобы попытаться расширить свое сознание, — авторитетно заявил Гермес, прихлопнув надоедливого москита.
— Мескалин жрать не буду, — отрезал Иезайя.
— Уважаю четкую жизненную позицию, амиго, — развел руками Гермес.
В тишине что-то вдруг пронзительно пискнуло, а потом затеньдеренькало. Гермес с неудовольствием снял с пояса пейджер и, щурясь в свете костра, прочел адресованное ему послание. Марвин, правда, данной мизансцены не понял — в его время пейджеров еще не изобрели.
— Тар-р-р-ртар побери! — с чувством выругался Гермес. — Племена тутси и хуту в Африке снова занялись ритуальным взаимогеноцидом. Мне надо срочно сопроводить в Царство Мертвых кучу народа. — Он вздохнул. — Ненавижу, когда это случается. Столько возни… — Он нехотя поднялся с земли и предупредил: — Только не уходи никуда. Я вернусь через пять минут.
Лопнула в костре сырая ветка, а когда Марвин снова перевел взгляд на Гермеса, того уже и след простыл, лишь колыхнулся прохладный воздух, схлопнувшийся на том месте, где только что сидел античный бог.
— Эй! Пст! — тут же донеслось из темноты.
Иезайя поднял голову и на всякий случай взялся за биту. Здесь, вдали от цивилизации, запросто можно было наткнуться на какого-нибудь маньяка или мексиканца. Иезайя смотрел «Резню бензопилой в Техасе» и потому был предупрежден о возможных осложнениях во время этого путешествия, а кто предупрежден — тот, как известно, вооружен.
Из кустов в освещенный костром круг пространства выбрался высокий парень в обтрепанных шортах, гавайской рубашке и камуфляжной панаме. На ногах у него были пляжные сандалии, в руках — разобранная бамбуковая удочка в прозрачном чехле. Он уселся на камень возле костра, удочку прислонил рядом, демонстрируя, что у него нет ни оружия, ни враждебных намерений. Тем не менее Иезайя продолжал неотрывно наблюдать за ним, не выпуская биты из рук. Незнакомец был одет совсем неподходяще для этих мест, и это было в высшей степени подозрительно.
— Ну? — сухо поинтересовался Марвин, когда гость устроился у огня.
— Я Эдип, — деловито сказал незнакомец. — Привет. Будем знакомы. — Он протянул Иезайе широкую ладонь.
Марвин сурово сдвинул брови.
— Не так быстро, приятель! — произнес он, не принимая рукопожатия. — Отвали, место уже занято! Теперь я Эдип!
— Да нет, ты не понял. Я не претендую на твое место. Я настоящий Эдип.
— Тот, который исчез? — проявил осведомленность Марвин.
— Ну. — Эдип снова сунул клешню Иезайе, и на сей раз тот с опаской пожал ее.
— Джез, — представился Марвин. Он ненавидел свое имя и, представляясь, всегда старался сократить его до минимума. — Я вижу, ты даром времени не теряешь.
— Ну! — Эдип хлопнул ладонью по удочке. — Гавайи, все дела. Собственный рыболовецкий катер, смуглые туземки, гавайская гитара. Постоянно приезжают фотографы из «Плейбоя» с красивыми моделями, поснимать на природе. В общем, я неплохо устроился. — Он блаженно прищурился, потом нахмурился. — А вот ты, парень, как я посмотрю, сидишь по переносицу в дерьме.
— Чего это? — обиделся Иезайя.
— Какого черта ты влез в эту историю? Думаешь, я просто так сбежал, по собственной дурости? — поинтересовался Эдип. — Отправился от добра добра искать?
— Ну, — буркнул Марвин. Он уже привык за свою нелегкую жизнь, что если собеседник говорит такое и таким тоном, значит, все сказанное верно с точностью до наоборот. Но кривить душой все равно не стал.
— Хрена вот! — Эдип привстал с камня и сделал неприличный жест. — Думаешь, мне не хотелось стать царем Фив? Я что, похож на сумасшедшего?… — Он безнадежно махнул рукой и снова опустился на свое место. — Нет, брат. Бесплатный сыр бывает только на помойке. Лучше линяй, как я, пока еще есть возможность. Иначе царем ты, конечно, станешь, но жить после этого будешь плохо и недолго. Гермес разведет тебя, как мальчишку.
— Как же это он меня разведет? — набычился Марвин.
— Ты пророчество-то знаешь? — Эдип пристально посмотрел на Иезайю. — Ясно. Ну, хотя бы читал мифы Древней Греции?…
— Смотрел «Геркулес в Нью-Йорке», — отозвался Иезайя. — С этим мускулистым парнем из Европы, как его… Шванкенхаймер… Шварценстайгер…
— Ясно. Дохлый номер, — кивнул Эдип. — Если бы читал, небось не сидел бы здесь. Короче, приятель, влип ты по самые уши. Если верить пророчеству, попадешь ты в результате всей этой аферы в совершенно безвыходную ситуацию: убьешь отца, переспишь с матерью, а когда все откроется, выколешь себе глаза со стыда. То есть не именно ты, а тот придурок, который надумает стать Эдипом, царем Фив. Без вариантов.
Иезайя внезапно ощутил прилив жгучего раздражения. Если бы он услышал, что глаза ему в результате этой тайной операции ЦРУ выколют кубинцы или агенты КГБ, он сразу и безоговорочно поверил бы и, возможно, дал деру. Но Эдип сказал полную чушь, к тому же совершенно не к месту и в оскорбительном ключе приплел покойных родителей Иейзайи, и это лишь утвердило дальнобойщика в подозрениях на его счет, которые появились, едва только несостоявшийся фиванский царь представился. Кто это, интересно, заставит дальнобойщика Иезайю Марвина, радиопозывные Хромая Лошадь, выколоть себе глаза? Что за бред?
— А чего это ты меня лечишь? — агрессивно осведомился Хромая Лошадь. — Небось пожалел, что бросил выгодное дельце, и решил вернуться? Нет уж, партнер, место занято! Думаешь, я такой идиот?
— Думаю, да, — веско сказал Эдип. — Идиот. К дьяволу такое выгодное дельце, извини. А пришел я тебя предупредить, потому что по большому счету вляпался ты из-за меня. Если бы я не сбежал, Гермес не отправился бы искать лопуха на мое место. Беги и ты, пока еще есть время, не позволяй Гермесу бесплатно поиметь тебя!
— Пошел к черту! Хочу быть царем!
— Ну, гляди же. Я тебя предупредил. — Эдип бросил взгляд на наручные часы и заторопился. — Мне пора, у меня сейчас портал закроется. Застряну тут на неделю. Ты помни, лопух, что я тебе сказал. Хотя бы дели все слова Гермеса на десять, а лучше на пятьдесят, и думай как следует, прежде чем выполнять его распоряжения.
Он сокрушенно покачал головой, подобрал свою удочку и растворился в темноте.
Вскоре у костра материализовался Гермес. Только что его не было, но Иезайя отвлекся на пару мгновений, чтобы подбросить в огонь ветку, поднял голову — а Гермес уже сидит на соседнем камне, трясет ладошками на шапочке.
— Порядок, — деловито сообщил бог. — Сопроводил в лучшем виде. — Под мышкой у него были зажаты деревянная африканская маска и высушенный калебас, а в ладони — пригоршня раковин каури. — Прихватил сувениры, — пояснил он, поймав взгляд Марвина. — Зря мотался, что ли? А ты чего такой надутый?
— Спать хочу, — соврал Марвин. Почему-то совсем не хотелось рассказывать Гермесу про визит Эдипа. Одно он из этого визита усек накрепко: ухо надо держать востро и никому из лиц, имеющих интерес в данном деле, не доверять. Необходимо блюсти собственные интересы.
— Так прошу! — радушным жестом Гермес указал на спальный мешок и извлек из воздуха колоду карт. — А я пока посторожу твой сон, партнер.
Утром, позавтракав горячим кофе и холодной вареной говядиной, они снова тронулись в путь. Перевалив через голый, выжженный солнцем горный хребет, они шли еще примерно полдня, так что Иезайя Марвин уже успел двадцать раз пожалеть о принятом вчера опрометчивом решении. Однако внезапно Тропа Койота вильнула, скалы ушли в стороны, и перед путниками открылась прекрасная изумрудная долина с оливковыми рощами и живописными водопадами. В долине там и сям пасся крупный и мелкий рогатый скот.
— Эллада, — удовлетворенно констатировал Гермес. — Держись, партнер, мы почти у цели! Осталось только выполнить кое-какие бюрократические формальности, чтобы твоя персона соответствовала прорицанию — и дело в шляпе.
В первую формальность он посвятил Марвина, когда они спустились в долину и остановились передохнуть в тени огромного придорожного кипариса.
— Вот, держи, — Гермес протянул попутчику тяжелый «магнум». — Умеешь этим пользоваться?
— Стрелял в Национальной гвардии, — ответил Иезайя, примеряя револьвер по руке. — Бог создал людей сильными и слабыми, а полковник Магнум сделал их равными. Что мне с ним делать?
— Все просто, — произнес Гермес. — Вон там, впереди, будет перекресток трех дорог. На перекрестке встретишь колесницу царя Фив. Разрядишь в него револьвер, и первая часть предсказания выполнена: ты станешь человеком, который убил царя Лая.
— Ничего себе! — возмутился Марвин. — А охрана?! Знаешь, как охраняют царей? У них эскорты из бронированных автомобилей, несколько десятков телохранителей в сопровождении, снайперы на крышах, а у некоторых даже боевые вертолеты! Подставить меня решил?! Не выйдет, мистер Я-Крутой-Бог-Который-Считает-Себя-Самым-Хитрым! На всякую хитрую пробку есть свой штопор.
— Успокойся, партнер, — сморщился Гермес. — Все гораздо проще. Фивы — отсталый и мирный полис, здесь жизнь течет размеренно и неторопливо. Вот в Афинах или в Спарте, особенно в эмигрантских анклавах, действительно можно среди бела дня схлопотать пулю. А в Фивах последнее убийство было совершено, если не ошибаюсь, двенадцать лет назад: один дедуля в припадке ревности зашиб свою жену остраконом. Поэтому царь Лай разъезжает совершенно открыто и без всякой охраны. Даже без оружия. Берет с собой только скипетр, которым, правда, часто и больно дерется, но разве