Пока Конрад отвязывал поводок Квантума от ручки задней двери, Пол набирал код на замке машины. Но дверь не открылась.
— Эй, Конрад, ты поменял код?
— Нет. То же число «пи» до пятого знака.
— Я набираю 31415 — и не работает, — сказал Пол.
— Надо 31416. Округленно.
— Но ты всегда отбрасывал остальные цифры.
— Да никогда! — Конрад потянулся и набрал комбинацию. — Видимо, ползание по пещере повлияло на тебя больше, чем ты думаешь.
— Возможно…
Дверь открылась. Конрад плюхнулся на место водителя. Квантум запрыгнул через него и устроился на переднем пассажирском сиденье. Пол и Алекс разместились сзади.
Конрад включил зажигание. Из-за шума мотора трудно было разговаривать. Во время езды Пол глядел в окно и не мог стряхнуть ощущение, что видит знакомые декорации в ином ракурсе.
— Ну, Алекс, — Конрад попытался перекричать шум двигателя. — Как тебе первый поход в подземелье? Узнал что-нибудь новенькое?
Алекс засмеялся:
— Да, кучу физических понятий.
— Типа чего?
— Вот, например, — громко ответил Алекс, — при отсутствии массы пространство становится неопределенным.
— Что? — Конрад взглянул в зеркало заднего вида. — Это чушь! Пространство становится плоским.
Алекс и Пол переглянулись.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Пол у отражения в зеркале.
— Эйнштейн был убежден в этом, а после лекции Феликсхагена на прошлой неделе и я тоже, — Конрад покачал головой. — Знаешь, парень, этот Феликсхаген — настоящий спец. — Он в упор посмотрел на Пола. — Похоже, ты только что включился. Что думаешь по этому поводу?
— Черт побери, ты о чем? — Пол говорил гораздо громче, чем требовалось. — И кто этот чертов Феликсхаген?! — Он диким взглядом смотрел в зеркало. На удивленном лице Конрада было написано явное беспокойство.
— Интересные дела, — сказал Конрад, — кажется, теперь ты утратил память.
Алекс наклонился и прошептал Полу в самое ухо:
— Тут что-то не так. Меня это пугает.
— Да, кажется, меня тоже.
Квантум резко повернул голову назад и грозно зарычал.
— А Квант, — выдохнул Пол, — похоже, не любит кошек.
© Carl Frederick. We Are the Cat. 2006.
Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале
«Asimov’s SF» в 2006 г.
ВИДЕОДРОМ*
НЕ СТРЕЛЯЙТЕГАДКИХ ЛЕБЕДЕЙ!
/Экранизация/
Каждая новая экранизация братьев Стругацких неизбежно приковывает к себе внимание публики. Многие ждут, когда же наконец завершит свой «кинодолгострой» Алексей Герман, снимающий «Трудно быть богом»; тем временем уже вышли «Гадкие лебеди» Константина Лопушанского. Его лента получилась противоречивой, провоцирующей на споры, и наш автор уверен, что это совсем неплохо…
Как известно, безупречных экранизаций не бывает. Литературное произведение невозможно без искажений перенести на экран просто потому, что язык литературы и язык кино совершенно различны. И странно было бы рассчитывать, что экранизация повести Аркадия и Бориса Стругацких «Гадкие лебеди» (это, собственно, одна из «половинок» романа «Хромая судьба», но издавалась она и самостоятельно) окажется чем-то иным, нежели субъективной трактовкой сценариста Вячеслава Рыбакова и режиссера Константина Лопушанского. Дело тут не в чрезмерной «креативности» этих людей — просто сам материал, в большой степени состоящий из философских бесед и монологов, требовал серьезной переработки по части сюжета.
А экранизировать повесть, конечно, было крайне соблазнительно: перемены, произошедшие в России в последние 15 лет, любопытным образом актуализировали канонический для любителей фантастики текст. Реалии условно-европейской страны, придуманной Стругацкими, стали весьма напоминать то, что мы видим за окном: сыскались у нас и разгульно-продажные депутаты, и фашиствующие молодчики, и многомудрый господин президент, и безликая масса обывателей, живущих вроде бы только для того, чтобы смотреть отупляющие телешоу. Конечно, на самом деле Стругацкие писали и о СССР тоже — при желании легко можно было провести соответствующие параллели. Но сейчас-то и параллели проводить незачем, стилистика эпохи почти полностью совпала с плодом писательской фантазии, «погоды стоят предсказанные»…
И вот фильм снят и вышел на экраны. И оказалось, что он весьма неоднозначен, причем извлекаемые из него смыслы прямо противоречат друг другу. К счастью, читатели «Если» имели возможность ознакомиться с беседой режиссера и сценариста (см. № 9 за 2006 год). Эта беседа действительно проливает свет на причину такой неоднозначности. Коротко говоря, Вячеслав Рыбаков пытался полемизировать с пафосом исходной повести, пытался поставить под сомнение «прогрессивность» мокрецов (людей с измененной генетикой, выступающих в «Гадких лебедях» в роли архитекторов будущего) и отыскать способ преодолеть трагический разлад поколений. А Константин Лопушанский, напротив, пафос неприятия нынешней цивилизации полностью разделил и пошел еще дальше — постарался своим фильмом отвесить этой цивилизации «пощечину». Скрытый диспут сценариста и режиссера очень ярко отразился в последней сцене — когда герой фильма, писатель Виктор Банев, приходит в больничную палату к своей дочери, которую — вместе с другими вундеркиндами, воспитанниками мокрецов, — он умудрился спасти от осуществлявших зачистку местности военных и которую вырвал из лап медиков, стремившихся «заглушить» открывшиеся в ней способности. Если бы девочка вскочила навстречу отцу — победил бы сценарист, фильм стал бы аргументом в пользу его взглядов. Но дочь писателя устремилась к пыльному окну рисовать на нем звездное небо — и мы понимаем, что способности-то при ней остались, но до отца ей по-прежнему дела нет, а значит, все так же безысходно, как и раньше.
О чем, собственно, повесть Стругацких? Не только о мерзостях, присущих современному человечеству, не только о том, что «будущее создается тобой, но не для тебя» и к тому же наступает совершенно неожиданно. «Гадкие лебеди» написаны в полном соответствии с заветами утопистов, с воззрениями Томаса Мора и Ивана Ефремова, считавших, что для создания более совершенного общества нужно разрушить традиционную семью, разлучить родителей и детей, а дело воспитания доверить профессионалам. В то же время Банев (а вместе с ним и авторы) отлично видит трагизм этой ситуации, сознает, что человек, изменивший свою жизнь столь радикально, уже не вполне является человеком, — видит и сознает, но встать на пути «прогресса» не осмеливается! Стругацкие намеренно осложняют ему выбор, ведь их мокрецы неагрессивны, постоянно декларируют желание строить новое, не разрушая старого. В фильме все проще: мокрецы с самого начала предстают в виде опасной секты, «обрабатывающей» школьников, у которых нет взаимопонимания с родителями. Мокрецы Рыбакова-Лопушанского окружили свой город энергетическим барьером, убивающим нежеланных посетителей. Это сразу настраивает зрителя на определенный лад: ОНИ ничуть не лучше нас, хотя куда больше знают и умеют. Не лучше — потому что не добрее…
В таких мокрецах недолго и разочароваться, особенно после того, как они решают не просто погибнуть (армия собирается применить против них химическое оружие), но погибнуть вместе со своими воспитанниками. Однако, как уже говорилось, режиссеру относительно счастливый финал был не нужен — он предпочел ему несколько банальных инвектив в адрес сильных мира сего… Вообще, заметно, что Лопушанского куда сильнее интересует возможность выстроить интересный кадр, чем сценарные нюансы. Вот и появляются в картине «нестреляющие ружья» — вроде визита к загадочному карлику, который так ничего конкретного о мокрецах и не рассказывает (это, представьте себе, профессор Пильман, перебравшийся сюда из «Пикника на обочине»), или проживания Банева в заброшенной библиотеке, где опять же ничего интересного не отыскивается. С другой стороны, некоторые кадры действительно очень красивы. Трудно забыть лесной пожар, плавание катера по затонувшему городу… Любители кино без труда отыщут в этом фильме «рифмы» к «Сталкеру» Тарковского: там герой на машине прорывался в запретную зону, сбивая шлагбаум, — и здесь он занимается тем же; там в конце показали девочку, тренирующую свои сверхспособности, — и здесь то же самое… А что же вы хотели — в эпоху постмодерна живем!
И все-таки на фоне засилья «киноаттракционов» и артхаусной бессмыслицы фильм «Гадкие лебеди» — настоящее событие. Да, с ним хочется спорить — но кто сказал, что это недостаток? К тому же работа оператора, художников, актеров (особенно Григория Гладия, исполнителя роли Банева) — профессиональна и убедительна. Словом, в фильмографии братьев Стругацких эта картина займет достойное место. Мечтать же о новых интересных экранизациях никто запретить не может. Вон поговаривают, что Федор Бондарчук снимет киноверсию «Обитаемого острова». Это будет совсем другое кино, тут уж сомнений нет…
РЕЦЕНЗИИ*
ИЛЛЮЗИОНИСТ(THE ILLUSIONIST)
Производство компаний Bull's Eye Entertainment, Bob Yari Productions, Contagious Entertainment и др., 2006.
Режиссер Нил Бургер.
В ролях: Эдвард Нортон, Руфус Сьюэлл, Джессика Бил, Пол Джиаматти и др.
1 ч. 50 мин.
Кто из нас не любит разгадывать фокусы! Нет, не показывать, чего мы, по правде сказать, и не умеем, а именно разгадывать, глядя через плечо престидижитатора, мысленно ощупывая его рукава и карманы, понукая свое инженерное мышление по поводу всей его техники…
Вот и претендующий на императорский трон австрийский кронпринц (между прочим, большая сволочь) озабочен тем же самым. И в этом — только в этом! — мы с ним солидарны.
Ну и какое дело ему, политику, до эстрадного манипулятора? Оказывается, нынешний фокусник еще подростком влюбился в юную герцогиню (и та по всем законам жанра ответила ему взаимностью), а теперь кронпринц — не забывайте: большая сволочь — желает сочетаться с ней династическим браком. И не то чтобы иллюзионист стоит у него на пути — слишком различны весовые категории, но столкновение личностей явно склоняет чашу весов в пользу «шарлатана». Тем более, что герцогиня не забыла свою первую любовь и дарованное обещание убежать с юношей на край света. Однако в игру вмешивается еще одна непростая фигура — старший инспектор полиции, преследующий свои карьерные цели…
Мелодрама? Светский кинороман? Да, понемножку и того, и другого ингредиента, а еще щепотка мистики — но, к чести режиссера и сценариста, очень осторожно, «на кончике ножа». Ведь истинный фокус, сколь бы мы ни стремились пристегнуть его к действительности, все равно остается магией, а любое внедрение потусторонних возможностей его только разрушает. Создатели ленты виртуозно скользят по этому лезвию, не клонясь в грубую реальность закулисной машинерии и не падая в объятия инфернальных сил: любой эпизод можно трактовать так, как будет благоугодно зрителю. И странным образом этот сдержанный визуально и эмоционально фильм, демонстративно неброский, неэффектный, решенный в «ночных» тонах, держит зрителя в растущем напряжении, которое завершится, вопреки всем законам жанра, великолепной детективной развязкой.
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ГОБЛИНОВ(YOKAI DAISENSO/THE GREAT HOBGOBLIN WAR)
Производство компаний Kadokawa Eiga K. K. и NTV (Япония), 2005.
Режиссер Такаши Миике.
В ролях: Риюносуки Камики, Бунта Сугавара и др.
2 ч. 4 мин.
Если сообщить поклоннику фантастики, что этот фильм — японская современная этническая технофэнтези, он несказанно удивится: а при чем тут гоблины? Да просто в английских переводах названия фильма присутствует слово hobgoblin (домовой) — так попытались передать суть японского термина йокай (дух, демон вещей). Наши же переводчики, услышав популярное созвучие «гоблин», ничтоже сумняшеся закатили в название зеленых уродцев. Стоит отдать должное издателям лицензионного DVD — мелким шрифтом на обложке предлагается и другой перевод: «Духи йокай и волшебный меч» (или это тэглайн?).
Создатели фильма явно попытались впихнуть на каждый метр пленки максимум древних легенд, странных существ, отсылок к классическим манга, аллюзий и реминисценций — как на понятные, так и на не очень понятные европейцам пласты японской мистической культуры. Если бы Александр Роу, по фильмам которого принято изучать русский фольклор, был бы современным японцем и обладал такой же мощью спецэффектов, он мог бы снять что-то подобное.
Десятилетний Тадаши после развода родителей вынужден с мамой перебраться из города в деревню. Городскому мальчику приходится несладко, к тому же на одном из сельских праздников его неожиданно выбирают Всадником Кирина — легендарным Стражем Мира. По преданию, только Всаднику покоряется волшебный меч. И так совпало, что Лорд Като, Дух погибших человеческих племен, в этот момент решил покорить мир. Он создал огромную фабрику, на которой в общем-то безобидных йокай переделывают в огромных железных боевых роботов-трансформеров.
Мальчишке предстоит взять меч и выйти на войну против врага рода человеческого. Приключений и масштабных (по спецэффектам) поединков хватит на несколько фильмов. Но Тадаши не супергерой, он обычный испуганный ребенок, которого только странное стечение обстоятельств привело в мир йокай. В результате мы понимаем, что японская семейная фэнтези — это помесь фольклора, приключений, юмора, хоррора, моральных страданий героев, спецэффектов и неожиданного финала.
ПРОКЛЯТИЕ 2(GRUDGE 2)
Производство компании Columbia Pictures, 2006.
Режиссер Такаши Шимицу.
В ролях: Амбер Тамблин, Сара Мишель Геллар, Такако Фуджи и др.
1 ч. 30 мин.
Такаши Шимицу вновь вдохновился собственным творчеством, и новый сиквел-римейк в точности повторил судьбу оригинала. Сначала обе части дилогии были сняты на видео, после появились немного измененные версии для японских кинотеатров, а затем подоспели и американские римейки, засилье которых в последнее время пугает куда больше, чем сам факт переделки японских страшилок. Но не будем о грустном. Хотя… иначе не получится.
После недолгой передышки призрак-мама и призрак-сын взялись за старое. То есть начали страшно покряхтывать, широко разевать рот, покачивать грязными черными волосами, смотреть немигающим взглядом с экрана и подбираться к жертвам странной походкой, знакомой еще по «Звонку». Волей двух дурочек-студенток, решивших напугать сокурсницу в проклятом доме, злобная Каяко и ее глазастый отпрыск оказались на свободе. И первым делом добили Карен (Сара Мишель Геллар), которая перед долгим полетом с крыши токийского госпиталя успела рассказать приехавшей сестре и о доме, и о проклятии. Естественно, по законам жанра, ни предупреждения, ни таинственная смерть Карен не убедили опечаленную сестру, что все-таки не стоит посещать старый японский домишко. Так и начались «хождения по мукам» главной героини в исполнении Амбер Тамблин, чья игра достойна, как минимум, «Золотой малины».
К сожалению, «Проклятие 2» не стало исключением из правил, пополнив внушительный список нестрашных историй про вредных призраков. Дело, правда, не только в плохой актерской игре. Чтобы попытаться напугать нас до дрожи в коленях, Такаши Шимицу пошел проторенной дорожкой, не придумав ничего нового. Он лишь увеличил относительное количество известных саспенс-приемов и число жертв на каждую минуту экранного времени. Звуковое сопровождение также подкачало. Поэтому чертовщина под названием «Проклятие 2» способна пощекотать нервы разве что тем, кто никогда прежде не видел хоррора.
КОМА(THE PLAGUE/CLIVE BARKER’S THE PLAGUE)
Производство компаний Armada Pictures и Midnight Picture Show, 2006.
Режиссер Хэл Мейсонберг.
В ролях: Джеймс Вандер-Бик, Ивана Мелишевич, Брэд Хант, Джошуа Клоуз и др.
1 ч. 24 мин.
Клайва Баркера принято считать одним из тех, кто подпирает пьедестал Стивена Кинга. Именно поэтому, даже если писатель всего лишь засветился в списке продюсеров фильма (не имея, в общем, почти никакого отношения к сюжету), его имя непременно будет вынесено в заголовок. Что и произошло с малобюджетным НФ-хоррором, название которого переводится скорее как «Чума» — так фильм выходил на пиратском видео. По обилию сюжетных штампов эта лента не выделяется на фоне любого среднего фильма ужасов, так что, выноси или не выноси имя в заголовок, ничего не изменится. Хотя…
В один ужасный день на Земле все дети моложе девяти лет впали в кому, а все младенцы, которые появлялись на свет с этого момента, рождались в коме. Авторы фильма почти не отрабатывают социальной составляющей, как это было сделано в ленте «Дитя человеческое», у них другая задача. Так, беглыми мазками: школы превратились в реанимационные отделения с рядами кроватей и капельниц, города пустеют, правительства вводят принудительные аборты… Но спустя десять лет все дети одновременно просыпаются, причем, по словам одного из героев картины, «в очень хреновом настроении». Это толпа молчаливых зомби, общающихся между собой телепатически и убивающих всех, кого заметят.
В центре повествования — группа людей: недавно освободившийся уголовник (самый положительный персонаж), его бывшая жена — медсестра, ее брат — местный забулдыга, шеф полиции с супругой, полицейский, двое молодых влюбленных… Они хотят выбраться из маленького американского городка. Но все не так просто: перед героями постоянно возникают неразрешимые моральные задачи. Бежать или воевать? А может, остаться и попробовать понять, что происходит? И на фоне банального для кино такого рода кровавого натурализма, не слишком пугающего саспенса и не всегда логичных действий начинает просматриваться некий этический посыл. В результате получилось нечто философско-притчеобразное, с не очень внятным финалом. Ну, пусть хотя бы так, а то что-то в последнее время стало слишком много примитивного хоррора.