И на поле боя останется только один корабль. Победитель.
— Рек, — прошептала Нарин, — мне страшно…
— Не бойся… — ответил он пересохшими вдруг губами. — Эта твоя штука вроде бы работает. Так что мы…
Остальные слова застряли где-то в горле. Потому что и машина, которой он управлял, и «коготь», что вела Нарин — все их малые кораблики внезапно, без участия пилотов, получили сильнейшее, почти предельное ускорение. В первое мгновение показалось, что противник уже нанес таранный удар. Но предположение оказалось неверным.
На самом же деле в то мгновение «Неодолимый» в ответ на ускорение «Покоряющего» выстрелил самим собой, развив предельную скорость и вовсе не заканчивая начатого поворота. Так что вместо того, чтобы задержаться в узле, стараясь повернуться к атакующему своей передней, заостренной частью, «Неодолимый» выскользнул из-под таранного удара и начал углубляться в туннель, служивший продолжением того, из которого он только что вылетел. И тут же начал торможение.
«Покоряющий» же, не встретив никакого сопротивления, пронесся мимо точки ожидавшегося удара и тоже вынужден был войти в туннель — конечно, не в тот, где укрылся противник, но в другой, прямо перед собой.
А леганский корабль вновь начал выходить в узел — кормой вперед, потому что на разворот в тесном туннеле не хватало времени. Оказавшись в узле, завершил наконец задуманный поворот и остановился на той же оси, где располагался «Покоряющий». Острие пристранства «Неодолимого» вместе с машинами охотничьего звена нацелилось в корму противника, в самую слабую часть защитного поля.
Командующий Маро понял: его переиграли. Инициатива оказалась утраченной.
Однако это вовсе не означало поражения. Ведь не были использованы все возможности.
И первая из них — снова изменить структуру пристранства. Энергетически усилить кормовую его часть, перебрасывая мощности с антенн носовой полусферы на кормовую, меняя конфигурацию, заостряя тыльную часть пристранства, превращая ее в острие.
А одновременно с перекачкой энергии перебросить туда же и охотничье звено.
Если бы задуманное удалось выполнить до соприкосновения энергетических «яиц», соперники вошли бы в поединок на равных. Однако это отлично понимали на «Неодолимом». И кормовая часть противника еще лишь начала усиливаться и заостряться, когда атакующий корабль, развив скорость, острием своего пристранства вошел в контакт с тылом «Покоряющего». Ударил.
Для невооруженного глаза при этом ничего не произошло: поля невидимы. Но приборы показывали: «скорлупа» мадигского корабля прогнулась, расход энергии на нем сразу же прыгнул вверх — «Покоряющий» пытался отразить удар. Какие-то секунды казалось, что защита выдержит, вогнувшись до предела, распрямится и вытолкнет противника обратно.
Не получилось. «Неодолимый» успел совсем оголить свою корму, перебросив всю энергию в острие. И мощность, помноженная на скорость, оказалась сильнее.
Два объема пространства слились воедино. Эффект оказался не столь сильным, как можно было ожидать, и взаимное расположение кораблей практически не изменилось.
Маленькие корабли Вольных охотников были, естественно, менее устойчивыми. Но и здесь кому-то повезло, а кому-то — не очень, и даже, можно сказать, не повезло совсем.
На этот раз везение выступило на стороне Мадига. Его охотничье звено в результате неудачного маневра оказалось, как мы помним, в самой удаленной от места пробоя точке пристранства. И вряд ли Вин и Зор успели бы занять позицию, пригодную для схватки со звеном «Неодолимого», готовым сразу же сблизиться с большим кораблем и начать антенный погром.
Однако всплеск пространства, который рассчитать заранее было невозможно, сорвал кораблики леганского звена с позиции и отшвырнул в сторону так далеко, что теперь на пути к цели оказалось звено Вина.
— Не везет, — откликнулся Рек Телан, оценив положение.
— Что будем делать? — вопрос Нарин прозвучал совсем рядом.
— Следи за мной. Я пошел!
И одновременно с этими словами «клюв», пилотируемый Тела-ном, набирая скорость, устремился к такой же машине противника. То была самая примитивная, но от того не менее действенная лобовая атака.
— Ну-ка, — пробормотал Рек, — как ты на это ответишь?
Он знал, что именно в лобовой атаке Вин чувствовал себя, как рыба в воде. Обладал, похоже, самой крепкой нервной системой на Редане и никогда не сворачивал с пути. Поэтому, отрабатывая на имитаторах раздел «Поединок», другие пилоты, неплохие, в общем, кандидаты в охотники, такой атаки не принимали, уклонялись. Вин привык к тому, что его натиска, можно даже сказать, нахрапа никто не выдерживает. И сейчас он несколько удивится решимости, с которой противник несется на него. Удивится, даже предполагая, что противником его является Рек.
Удивление ведет к некоторой растерянности, растерянность приводит к ошибкам. Хотя вместо растерянности может возникнуть и злость: кто осмелился?! Но лишь хладнокровие позволяет принимать верные решения.
Таков был расчет. Однако он не оправдался.
«Клюв» «Покоряющего» не принял атаки. Уклонился. Был этот маневр сделан легко и элегантно, не было потрачено ни единой секунды сверх необходимого, и отклонение от курса сделано ровно на столько градусов, сколько требовалось, чтобы противник пронесся мимо, подставляя пилоту Мадига свою корму. Уклонившийся не увеличил скорости, и это позволяло ему сразу же развернуться, как говорится, «на пятке», чтобы, не теряя времени, ловить убегающего, вынужденного тормозить, в прицел, общий для всех средств огневого боя, какими обладал «клюв».
Мы не оговорились, сказав об огневом бое. Потому что если большие корабли, вооруженные мощнейшими средствами уничтожения, здесь были вынуждены не применять его, то на сравнительно слабое оружие ближнего боя, каким оснащались «клювы» и «когти» этот запрет не распространялся. Уровень энергии, высвобождаемой их радионами, микродеструкторами и магниканами, был на порядки меньше того, какого достигли бы орудия высокого класса, стоявшие на атак-транспортах. Поэтому изолирующее, теперь объединившееся, поле кораблей спокойно выдерживало то незначительное повышение энергетики пристранства, что возникало при ведении огня малыми кораблями.
— …Ах ты, сын вонючки! — выругался Рек. — Ну ладно, и я сейчас тебя удивлю! — И пальцы его затанцевали на пульте.
Предпринятый Реком маневр был, пожалуй, еще дальше от стандарта, чем уклонение противника. Он вовсе не стал тормозить — напротив, еще ускорился и одновременно вошел в «обратную радугу». Так делать не полагалось, потому что перегрузки при этом возникали не просто опасные, но роковые для пилота. Во всяком случае, о таком исходе предупреждала военно-космическая медицина. Однако Рек, надо полагать, решил рискнуть.
— Шеф, в глазах не двоится? — в голосе Нарин слышалась ирония, женщина и не скрывала ее. — Удивляюсь.
— Это хорошо, — Рек не замедлил с ответом. — Значит, он удивится еще сильнее.
Продолжая движение по немыслимо крутой траектории, теперь уже машина Река заходила в хвост мадигскому «клюву». И сказанное Реком «еще сильнее» имело под собой основание: противником на поиски приемлемого контрманевра было потрачено не менее двух секунд. За такое промедление наказывают.
Однако снова последовала неудача: мадигский пилот опять уклонился очень умело — таким маневром, каким Вин уже воспользовался во время их демонстрационного поединка на Редане. Да, маневр был тот самый.
А вот исполнение — другое. Не та манера. Иной почерк. Не хуже, но — другой.
— Это не Вин, — хмуро проговорил Рек. — Так делает только…
Но не закончил, перебила Нарин:
— Меня атакуют. «Коготь». С двух часов, с румба…
— Вижу. Ты бросаешь меня. Разворачиваешься. И — в лоб его, в лоб!
— Думаешь, он…
— Проверим. Не отворачивать! Испытай его на сжатие! Ох, лихо идет. Знаешь, чудится мне, что…
И снова не договорил: мадигский «коготь», совершенно обнаглевший, в последний миг изменил курс…
— Вот скотина!
…И стало ясно, что закончится его новая траектория в ту секунду и в той точке, в которой окажется уже завершающий свой маневр «клюв» Леганы. Корабль Река Телана. Маневрировать на такой скорости «клюв» не мог, а замедлиться сейчас означало — не выполнив задуманного, оказаться между двух огней.
— Командующий, разрешите доложить…
Экибал Тустас неохотно оторвался от экрана.
— Какого черта они там возятся! Сущий кордебалет — вместо того, чтобы сразу долбануть… Ну, что там у тебя?
— Я разбирал частную корреспонденцию, задержанную по вашему приказанию до выхода в Нормаль…
— Вот и доложишь потом — в Нормали. Нашел время!
— Однако содержание одного сообщения таково, что…
— Короче!
— Вот текст.
Командующий взял листок с расшифровкой. Глянул одним глазом. Скользнул по диагонали. Теперь уже двумя глазами. Еще раз — внимательно.
— Прикрывающий — баба? Бред какой-то. А?
— Я тоже так подумал. И даже опросил нескольких. Понимаете — никаких доказательств нет.
— Ладно, проверим… когда вернутся. Если.
— Командующий, прошу извинения: вы не все прочитали, я думаю. Там, на обороте…
Он проглядел текст на обороте и выговорил только:
— Та-а-ак…
— Разрешите дополнить — я проверил: на нее… или него, все равно, в базе данных файла на это лицо не имеется.
Тустас поджал губы и молчал не менее полуминуты.
— Весело выглядим, а? — сказал он затем. — Зачисляем к себе солдата, которого нам не продавали. Мало того, признаем его привилегированное положение: как же, прикрывающий Вольного охотника! И этого мало, высылаем его на решающую схватку с теми, кто его — или ее, вернее всего — нам и запузырил. Даем им, кроме штатных кораблей, еще и ракапс — я так и не понял, чего ради. Чтобы остаться совсем без малого флота? И после этого прикажешь ждать, что мы этот бой выиграем? Откуда, ты говоришь, поступило сообщение?