— Ага, Фаш, и тебе с добрым утром! — Грамон источал приветливость.
— А может, и увидимся. Кое-что произошло, но пусть тебе об этом скажут в Нижнеяме. Я только хотел сказать, что того парня на крыше вели не случайно… В общем, ночью мы вскрыли все ваше подполье, если его можно так назвать. Оно больше не существует.
— Какое подполье?! — выпучил глаза посланник.
— Не юродствуй, твой золокамень прослушивали с самого начала, еще до пересечения границы. У нас ведь тоже есть свои люди в Царь-граде. — Колоди вдруг приосанился. — И служат они, в отличие от тех подонков, которых вы смогли отыскать в Гритольде, не деньгам, а делу! В Империи многие недовольны засильем нелюдей, и однажды это вам дорого станет!
— Я надеюсь, ты не вербовать меня пришел? — Грамон округлил глаза.
— Да нет, целуйся со своими выродками! Только знай, что планы ваши сорваны. Может, что надумаешь.
Колоди вышел. Наблюдая за натягивающим сапоги Кеем, посланник печально протянул:
— Надеяться, дружище, нам не на что… Завтракай у Князя, не беспокоясь о фигуре.
Римти мог бы сказать, что в отличие от Грамона на фигуру не жалуется, но промолчал. Тоскливые псы, что временами поскуливали где-то в груди, теперь тоненько и красиво завыли.
— Спасибо, что подарили мне эту возможность, Хью: посетить Гритольд!
Люди в серых плащах отконвоировали обоих к небольшой карете. Двери закрыли снаружи, а вот на оружие пленников не обратили ни малейшего внимания. В крошечное зарешеченное окошко Кей видел горожан. Ему показалось, что их лица стали светлее, люди чаще общались, хлопали друг друга по плечам… Кей поделился наблюдением с Грамоном.
— Ага, — безразлично кивнул тот, — что-то случилось. И конечно, не ночным боям с нашими людьми они радуются, произошло нечто более приятное. Скоро узнаем.
Один раз Кей услышал громкий, многоголосый детский плач совсем рядом, но разглядеть его источник не смог. Все оказалось просто.
— Многие родители, хоть их и не одобряют соседи, все же эвакуируют своих детей, — пояснил тщательно готовившийся к поездке Грамон. — На корабли, и прочь — в Зиалу или на Мескены. Собственно, и из взрослых кое-кто предпочел позор гибели, но эти давно уплыли. Дети, само собой, бегут, их понемногу отлавливают и везут в порт. Только и всего.
— Есть в гритольдцах что-то человеческое, — решил Кей. — В некоторых из них, по меньшей мере.
— Ага, — посланник нахмурился. — Вот только к чему это приведет… Хотя я, конечно, желаю им удачи в опасном путешествии через океан.
Римти хотелось узнать о человеке, который боялся «королевы пива», расспросить об имперском подполье в Гритольде и его целях, но Грамон лишь прижал палец к губам. Вздохнув, Кей прикрыл глаза и стал слушать чудный дуэт ворчащего желудка и хора тоскливых псов собственной души. Задремать оказалось удивительно просто.
— Вылезай же! — Грамон за рукав выволок Римти из кареты. — Вот достался секретарь — без мозгов, так еще и спит на ходу!
Солнечный свет остался где-то сзади. Вокруг — кирпичная кладка, сырость, чуть мерцающие осветительные мхи. Несколько человек вдоль стен, похоже, все те же, в серых плащах, и один в эполетах и аксельбантах рядом. Высокий, статный, говорит глубоким баритоном.
— Грамон, а зачем вам нужен секретарь? Чем меньше лишних людей за столом, тем лучше пища усваивается. Пусть подождет.
— Во-первых, он тоже не завтракал, господин Нели. Во-вторых, я бы предпочел иметь свидетеля наших переговоров. Если потребуются серьезные доказательства вроде «брахманского допроса», пусть уж его поспрашивают. Я, знаете ли, не любитель этих методов. — Грамон еще раз встряхнул Кея. — Очнулся? Не отставай!
Они шли длинными, освещенными лишь горным мхом коридорами, минуя множество больших и маленьких дверей и очень часто спускаясь по крутым винтовым лестницам. Кей, от природы обладавший не слишком сильными ногами, попытался найти хорошую сторону в происходящем — вверх ему уже не подниматься. Вот только свора тоскливых псов под ребрами этому не обрадовалась и взвыла, взяв какую-то уж совсем инфернальную ноту. Пользуясь скудным освещением, Кей распустил слезные железы и через какое-то время зашмыгал носом.
— Полноте, господин секретарь! — Нели положил руку Римти на плечо. — Ничего страшного пока не произошло! Между прочим, Империя попросила десять дней на размышление, о чем официально и во всеуслышание заявлено. Слышите, господин Грамон? Империя изволила нас просить!
— У меня аллергия на казематы, — сдавленным голосом пожаловался Кей. — Папа любил запирать меня в подвале.
Грамон шагал молча и, как показалось Римти, обиженно сопел. А может быть, просто устал переставлять короткие толстые ноги по высоким, крутым ступеням.
Наконец вся процессия оказалась в обширном зале с высокими потолками и просторной ареной в центре, вокруг которой вытянулись в несколько рядов каменные скамьи. Зал оказался прекрасно освещен яркими «звездами гномов». От обилия магических энергий у Римти, как всегда, зашевелились волосы и вспотели ладони. Брахманы явно потрудились на всю катушку.
— А я уж думал, мы к центру земли отправились… — пробормотал Кей, ожидая от Нели каких-то комментариев.
— Может, это и не центр Земли, но, вполне возможно, центр Материка, — молвил Нели, глядя на арену. — Ну, ожидайте здесь. Великий Князь пришлет за вами.
Несколько человек в сером остались в зале, но держались поодаль. Грамон, шаркая подошвами по камню, подошел ближе к арене.
— Это Цирк, Кеюшко. И ведут они себя, как в цирке. Дешевый трюк — доставить меня сюда. Зачем? Я и так все знаю.
— Что именно? — Кей тщательно высморкался. Если палачей пока не видно, следует успокоиться.
— Ну что, что! — раздраженно воскликнул Грамон, заставив пошевелиться фигуры в сером. В пустом зале гулко отдалось эхо. — Это Цирк. Я тут впервые, но не так давно узнал о нем достаточно. Видишь ли, когда Империя и Княжество заключили договор, они были равноправными партнерами. Княжество было куда меньше, чем теперь, вся вот эта их вытянутость к северу и к югу вдоль побережья появилась в ходе войн, и не против нелюдей, а против людей. Были здесь и другие государства, я уже говорил. Империя не отставала, даже наоборот. Идеологический разлад наметился лишь полтора столетия спустя, а поначалу жили душа в душу, два сговорившихся волка. Роднились активно. Вот тогда и появилась Нижняя Яма, точнее, Нижнеямское училище в этом населенном пункте. Довольно быстро его стали населять одни курсанты. Сперва Империя отправляла сюда всех детей кшатриев — по нашим-то землям постоянно кто-то бродил, а Гритольд дальше к востоку населен гуще, да и обороняться здесь сподручнее. Потом и вопросы безопасности отошли на второй план, и для всех детей кшатриев места уже не хватало… Так и пошло дальше. Вопрос, приятель мой, в другом: а что такого в Нижнеямском училище? Что его отличает от Царьградского кавалерийского, например? Кроме фамилий выпускников, конечно.
Кей не спеша осматривался. Каменные, древние, холодные скамьи. Сидеть на них совершенно не хотелось. Пол неровный — за тысячу лет подошвы курсантов и преподавателей протерли канавки там, где чаще ходили. Арена утоплена вниз сажени на три, посыпана песком и выровнена, видны аккуратные следы грабель. На стенах большие картины с табличками внизу, меж картинами висит оружие.
— Любопытное местечко. Ну, что их отличает… — Кей не спеша двинулся к ближайшей картине. — Наверное, тысячелетние традиции Гритольда. Строгость там, отработанная система учебы, тренировок… Диета, наверное, спартанская. Возможность завести знакомства. Кстати, курсанты здесь?
— Те, кто здесь учится, знакомы с детства. Наших курсантов отозвали еще полгода назад. Гритольдские, наверное, здесь, сидят на постах по осадному расписанию. — Грамон тоже подошел к картине. — Ага, один из Великих Князей Гритольда в битве при… Забавно. При Лирове. Не знал.
На картине, которую мнящий себя знатоком искусства Кей сразу обозвал про себя мазней, невероятно мускулистый герой с прямо-таки женским личиком нещадно избивал десяток орков. Еще примерно столько же валялись вокруг по частям, хотя головы продолжали скалиться, а когтистые лапы — тянуться к убийце.
— Эти орки давно маникюр не делали, — поделился впечатлением Кей. — И, если верить пропорциям, герой был поистине косой сажени в плечах. И такого же роста. Не томите, Хью. Что тут было особенного?
— Эпоха Прибывших. Наши предки пришли сюда с островов, ушедших на дно, и мы даже не знаем толком, сколько их было и как они назывались. Остались одни сказки, потому что Прибывшим нужно было выживать на Материке, о котором они не знали ровным счетом ничего. На островах они жили тихо, никто, кроме купцов, никуда не плавал, и хотя о других расах было известно много, все это относилось к области теории. И вот теперь с ними нужно драться. А как? — Грамон указал на картину. — Куда Князь воткнул топорик?
— Под заднюю реберную дугу. Говорят, если удачно попасть, останавливается дыхание третьего легкого.
— Так и есть. Там нервный узел, его поражение парализует добавочную диафрагму. А третье легкое отвечает за выработку жизненной силы из вдыхаемого эфира. После такого удара орк становится просто здоровым увальнем, даже не столь здоровым, как следовало бы ожидать — сами по себе мускулы у них работают с меньшей отдачей, чем у человека. Вот этому невезучему парню Князь мечом уже разрубил артерию на левой ноге: именно на левой, и именно в этом месте она у них прямо под кожей. Другое такое место есть на правой руке. Я уверен, что эти картины могут быть как угодно плохо нарисованы, но с технической точки зрения на них все верно. Иначе преподаватели сочли бы их вредным мусором. Начинаешь понимать?
Римти сложил руки на груди и попробовал начать понимать. Значит, Прибывшие учили своих детей убивать. Тут, конечно, есть особенности. Даже людей надо уметь убивать, это серьезная наука. Убивать собак, скажем, тоже учат во всех училищах. Ну, и убивать нелюдей всех мастей учат везде. Только с собаками устраивают бои — давно уже не смертельные, собак жалеют… Но бывает всякое. Кшатрий должен победить страх, и страх крови тоже. Кей остановил себя: не туда. Была мысль… Да, в обычных учебных заведениях учат убивать всех возможных противников.