— А как вас учили убивать орков, Хью?
— По учебникам, по макетам. А потом самый крупный инструктор надевал защитный костюм, работали с ним. — Грамон насмешливо разглядывал Кея. — Соображаешь, молодец.
— Здесь убивали живых нелюдей, и эта традиция сохранилась, — уверенно доложил Римти.
— Попал. Ну, не только нелюдей, между прочим. Людей тоже. У Империи всегда полно приговоренных — и людей, и нелюдей… Всех сюда. И пленных. Кентавров, водяных, даже лесных троллей — этих тоже можно одолеть, если знать как. Порой на этом песке и курсанты умирали, причем знатнейших фамилий! — Грамон хмыкнул.
«Все же мутное происхождение не дает ему покоя!» — усмехнулся про себя Кей.
— В общем, остальное — ненужные подробности. Тысячу лет знатнейшие фамилии Империи, и прежде всего будущие Императоры, учились здесь, в Нижнеяме. И вместе с гритольдской знатью убивали здесь нелюдей. Порой весьма именитых, они тоже попадали в плен. То, что убивали людей, не важно, но вот нелюди… Между прочим, морально нестойкому кшатрию запросто могли предложить убить ребенка. Эльфийскую девочку, скажем. Это не поединок, это просто готовность выполнить приказ во что бы то ни стало. Здесь ковали настоящую сталь, настоящих кшатриев. Благодаря им Империя никогда не отступает. Никогда не отступает… — Грамон медленно пошел к арене, увлекая за собой Римти. — Ну, что значила бы вся брахманская мудрость, все их знания и умения, способности использовать магию, находить лучший путь, приручать природные и эфирные силы? Что все это значило бы, не служи они простой и ясной, четко направленной силе кшатриев?
— Я всегда думал, что это мы все, включая кшатриев, направляемы брахманами, — заметил Кей. — Вся Империя, вы не поверите, буквально так и думает. Учат нас так. В школах и храмах.
— Это высшие цели, а я говорю о способе их достигать. Империя — способ жить так, как заповедовали нам боги. Жить по добру, нести его всюду. Пусть иногда и на кончике меча.
— Иногда! — хмыкнул Римти. — Да я не спорю, я всей душой за Империю. Хотя вот методы порой у нее страшные. И не всем понравятся, если рассказать.
Грамон свесился через перила и уставился на песок, будто увидел на нем пятна крови. Сзади раздались тихие шаги. Люди в серых плащах решили подойти чуть ближе. «А если спрыгнуть? — тут же подумал Кей. — Там наверняка есть выход… Но, скорее всего, он заперт. Да и куда бежать?»
— Жрать охота. Голодное какое-то путешествие. Хотя мой доктор говорит, что это полезно. Тощий такой брахман, ты его видел.
— Не помню. Извините, я вайшьи, мне у брахманов лечиться не положено. Мы друг друга сами пользуем.
— Брось… Итак, если Империя продлит договор, вспыхнут давно готовые восстания. Если не продлит — Гритольд будет уничтожен. Но на прощание капнет нам яду, выдав во все стороны информацию вот об этой арене. И вообще о Нижнеямском училище — здесь и вокруг много всего происходило. Вскрытия заживо, экспериментальные пытки… Зачет по пыткам. Приводят курсанта, дают клиента, и задача: добиться правды. А клиент знает, что если скажет правду, окажется в Цирке. Интересная игра?
— Интереснее некуда. Но есть же «брахманский допрос»?
— После «брахманского допроса» мало кто остается в своем уме. Кроме того, кшатрий должен уметь допрашивать в полевых условиях, быстро и результативно. И так, чтобы не обманули. — Грамон с хрустом потянулся, кинул быстрый взгляд на охранников. — Прикончил я бы этих ребят в полминуты, но за нами следят арбалетчики. Я это чувствую… Так что бы ты выбрал?
Кей опять задумался. «Брахманский допрос», которым в своих вариантах владеют, как минимум, эльфы, водяные и гномы, дает абсолютно четкий ответ. Сказанное на нем — чистая правда. Но настоящую силу имеют лишь показания участников или свидетелей. От того, что сам Римти, допустим, передаст этот разговор, Империя не перевернется, хоть и неприятностей будет немало. Грамон мог просто солгать. Значит, цену имеют живые свидетели того, как имперские кшатрии убивали нелюдей. За годы совместной учебы таких накопилось немало.
— Сколько свидетелей? Сотни, тысячи?
— Ага, устранение свидетелей! Самое надежное средство! — Грамон хлопнул Римти по плечу. — Молодец! Вот с того Империя и начала, только поздновато. И отказались от участия своих курсантов в Цирке поздно, всего лет десять назад. Хваленые брахманы — о чем они думали? Об Унии. Думали, что Гритольд войдет в состав Империи на условиях «столетней программы объединения». А Гритольд возьми, да и откажись! И все зависло в воздухе. Свидетелей уже не сотни, Кеюшко. Десятки. Но и «устранить» их теперь непросто. Наши люди в Гритольде сделали, что могли, но после этой ночи их больше нет. Моя поездка оказалась бесполезной. И Империя попросила десятидневной паузы… Империя, которая никогда никого ни о чем не просит.
«Переживает кшатрий. За державу ему обидно! А мне и выхода не видно…»
Где-то далеко хлопнула тяжелая дверь, раздались приближающиеся шаги.
— Идут. Так что же решат в Царьграде?
— Откуда мне знать? Я всего лишь имперский посланник третьего ранга, по совместительству разведчик, время от времени убийца. Сын Солнца решит. — Грамон бросил быстрый взгляд на приближающегося Нели и совсем тихо добавил: — Да уже все решено, Кей. Империя никогда не отступает. Держись. И не зли следователей.
Однако прежде они попали на завтрак.
Наверх они поднялись самым замечательным образом: на лифте. Троллей в Гритольде наверняка не использовали в качестве тягловой силы, но Кея особо и не интересовало, кто там мучается с лебедкой. Лошади, люди, заключенные орки… Какая разница? Вверх, к свету! Даже псы в душе заголосили вразнобой и весело.
«Любой подъем приятен человеку! Секретарю, лакею, хлебопеку!»
Прямо возле лифта их встретили какие-то люди в парадной форме; все улыбались, и Грамон улыбался им. Они здоровались, некоторые даже обнимались, но внимание Кея привлек мужчина средних лет и приятной наружности, стоявший в стороне. В следующий миг секретарь узнал форму: коллега-дипломат, только высокопоставленный.
— Здравствуйте, Грамон! Как добрались?
— Великолепно, даже проголодался немного! Этот недалекий малый — мой секретарь Римти, вайшьи. А это, Кей, — полномочный посол Материковой Империи в Княжестве Гритольд господин Кипон.
Кипон чуть улыбнулся, пожимая руку Кея. Обреченность привиделась Римти в этой улыбке, и снова стало нехорошо. Впрочем, в окнах сияло солнце, за длинным столом вовсю ели гритольдские военные. Они пребывали в прекрасном настроении и, как понял Кей из обрывков разговоров, вот-вот ожидали прибытия Великого Князя, который приказал начинать без него.
— Ешь! — распорядился Грамон и показал пример.
Кей послушно набил рот. Напротив уселся господин Нели, чуть менее радостный, чем большинство присутствовавших, будто обдумывавший что-то. Рядом — посол, наскоро представивший свою полную жену, имени которой Кей не разобрал из-за хруста за собственными ушами, и троих детей, имена которых он и слушать не стал. Так, отвлекаясь от еды, только чтобы выпить легкого столового вина, посланник и секретарь провели несколько, пожалуй, самых приятных минут за все путешествие. Однако Грамон набить желудок до отказа все же не успел — явился какой-то высокий чин, жестом приказавший всем оставаться на своих местах, и поманил имперского дипломата за собой. Римти и посол привстали было, но чин решительно показал большим пальцем вниз.
— Я думаю, все будет хорошо, — сдержанно улыбнулся Кипон. — Полагаю, Великий Князь все же решил не подниматься на верхний уровень цитадели, и Хью поговорит с ним где-то внизу.
— Он хотел, чтобы я присутствовал… — жалобно проблеял почувствовавший жуткое одиночество Кей.
— Чтобы потом, в случае чего, подставить под «брахманский допрос»? — усмехнулся Нели. — Шутки шутками, а это было бы вполне в духе Грамона… Зачем вам коротать остаток жизни в сумасшедшем доме?… Впрочем, вряд ли там обсуждается что-либо интересное Империи. Да и вам, вероятнее всего, тоже. Вы ведь знаете, зачем на самом деле приехал Грамон?
— Понятия не имею. Я вайшьи, человек грамотный, знакомый господина Грамона. Похоже, он просто решил сделать мне приятное, свозить в Гритольд. Мне здесь очень нравится, — сахарно улыбнулся Кей. — Кстати, как поживает наш конвой?… Можно мне тех фаршированных яиц?
— За конвой не беспокойтесь, о них заботятся, — серьезно сказал Нели, подавая яйца. — Ешьте, друг мой, ешьте. Как вам Цирк, кстати? Узнали самую страшную тайну Империи или Грамон, как обычно, пожадничал на информацию?
— Я не так глуп, чтобы думать, что мне доверят самую страшную тайну! — честно признался Кей. — И вообще, у Империи этих тайн, наверное, как песка в море, одна страшнее другой!
— Вы правы, — поддержал его посол. — И тайн много, и знать их ни к чему.
Нели негромко рассмеялся.
— Слушайте его, Римти. Господин Кипон знает много, очень много. Как-никак двоюродный брат Сына Солнца, как вы его почему-то называете. Не просто кузен, но личный друг! И господин Кипон уже рассказал нам немало интересного, а расскажет еще больше. Какие у вас все же милые дети, господин полномочный посол!
Кипон промолчал, отчего-то рассматривая руки Нели. Кей тоже посмотрел на толстые, узловатые пальцы. Кольцо с рубином, где он мог его видеть?… Да вот оно, такое же! На пальце у посла.
«Выпускники училища военного, достоинства оба несомненного!»
На плечо Кея легла рука в кожаной перчатке. Он недоумевающе поднял голову. Человек в сером плаще подмигнул ему и сказал просто:
— Идемте. Вас зовут.
— Судя по всему, Грамон повел себя не лучшим образом, — сказал на прощание Нели. — Его и вините.
Поднимаясь, Римти поймал на себе сочувствующий и в то же время испуганный взгляд молчаливой жены посла и понял, что Хью он в ближайшее время не увидит.
«Легко сказать: не зли дознание! А ну, как не устроят показания?»
— Значит, так: я спрашиваю, ты отвечаешь, расстаемся друзьями. Хорошо?