— Да, — коротко отозвался Бакли, усаживаясь между Сарой и Алкиным.
Ели молча, Алкин то и дело поднимал глаза на Сару, время от времени их взгляды встречались, и тогда случались короткие, но вполне, как казалось Алкину, ясные диалоги.
«Мне неловко здесь…»
«Все хорошо, Алекс».
«Этот твой Тайлер… Он ничего не желает понимать».
«Он не мой… А разве ты был уверен, что тебя поймут?»
«Нет. Я рад хотя бы тому, что сижу здесь. Но третий лишний».
«Считаешь, что лишний — ты?»
— Нет, — сказал Алкин, отодвигая тарелку, и Бакли, тоже покончивший с едой, удивленно переспросил:
— Нет? Мамаша Ричардсон прекрасно готовит!
— Я не о том, — смутился Алкин. — Свои мысли…
— Ага, — понимающе кивнул Бакли.
Грязная посуда уже была со стола убрана, и перед ними оказались три чашки с черным кофе, молочник и вазочка с сахаром в бумажных пакетиках.
— Давайте, — сказал Бакли. — Теперь я готов выслушать какую угодно теорию. Надеюсь только, что она не будет противоречить фактам.
Алкин отпил кофе, обжег десну, отставил чашку и сказал:
— Хэмлин был отличным ученым, вот в чем все дело.
— Хэмлин писал в первой статье, я рассказывал Саре, что наша Вселенная — мир-фермион. Сначала это была догадка, а потом он вывел уравнения. Разум только один, писал Хэмлин. Поиски иных цивилизаций бессмысленны в принципе. Законы квантовой физики, действующие не только в микромире, но и в масштабах Вселенной, это запрещают.
«Ну и что?» — спросите вы, а если не спросите, я задам вопрос сам и сам на него отвечу, но сначала расскажу о второй статье Хэмлина. Он рассчитал эволюционный путь разума во вселенной-фермионе.
Сара, я говорил вчера о работе Цвикки, которую искал в архиве. Тогда я и открыл для себя Хэмлина, вы помните?
Так вот, Цвикки в тридцать четвертом году обнаружил невидимую массу, но на его статью не обратили внимания, и темную материю во Вселенной открыли заново полвека спустя! Цвикки наблюдал галактики в далеком скоплении, измерял скорости их движения. Не с такой точностью, как сейчас, понятно. Но все-таки у него получилось, что в скоплении есть невидимое вещество, притягивающее галактики. Хэмлин прочитал статью Цвикки, не только понял важнейший ее смысл, но и сделал следующий шаг. Кроме работы Цвикки, Хэмлин был знаком с исследованиями Хаббла и Шепли: он знал, что галактики разбегаются, Вселенная расширяется. Леметр уже опубликовал свой труд о взрыве первоатома, а Эйнштейн ввел в уравнения «космологическую постоянную», от которой, правда, впоследствии отказался.
Хэмлин учел и данные Цвикки, и результаты Хаббла, и от космологической постоянной не отказался тоже. Что такое эта постоянная? Математически — число, величина в уравнении. Физически — огромная энергия, способная заставить Вселенную расширяться бесконечно долго, да еще и с ускорением. Он был гением, Хэмлин! Тогда, в тридцать шестом, он писал, что во Вселенной есть не только скрытая масса, как определил Цвикки, но и скрытая энергия, чего не понял даже Эйнштейн. И это принципиально важно: соединить идею мира-фермиона с идеей бесконечного ускоренного расширения Вселенной, заполненной неощутимой темной энергией. Смотрите, что получилось у Хэмлина. Об этом он писал во второй статье.
Множество редчайших случайностей способствовало тому, чтобы на Земле возникла человеческая цивилизация. На самом деле это не случайности, а результат действия неизбежных законов развития разума во Вселенной-фермионе. И что же, сейчас эти законы природы перестали действовать? Нет, удивительные «случайности» продолжаются и будут продолжаться. Постепенно, конечно, через множество кризисов развития, человечество проходит все стадии — от примитивной до овладения энергией Вселенной. Таков общий путь развития разума в мире-фермионе. Закон природы. Хэмлин его открыл, пользуясь квантовой физикой, а я пришел к той же идее с помощью абсолютного антропного принципа.
Сначала человеческий разум овладеет энергией в масштабах планеты. Потом сумеет распорядиться энергией звезды — Солнца. Следующий этап — овладеть энергией Галактики. На это требуется не меньше нескольких тысяч лет. Дальше: утилизация энергии скоплений галактик. На это уйдут миллионы лет эволюции, и как будет выглядеть человек в таком далеком будущем, сейчас невозможно представить. Но и это не конец: цивилизация, единственная в своей Вселенной, переходит к последнему этапу: она способна пользоваться энергией всей Вселенной. Вселенная к тому времени — через миллиарды лет! — станет холодной и, с нашей точки зрения, унылой пустыней: звезды погаснут, галактики распадутся, черные дыры испарятся, мироздание станет вместилищем для того, что мы сейчас называем темной материей и темной энергией. И в этой мрачной пустыне будет существовать самый мощный, самый разносторонний, самый великий разум. Атомы будут отделены друг от друга мегапарсеками. Чтобы подумать «я мыслю, следовательно, существую», разуму придется потратить миллиарды лет нашего нынешнего времени — но это не имеет для него никакого значения, ведь он и время будет измерять в других единицах. Секунда в его восприятии — что для нас миллион лет, такими станут пропорции…
И все. Развитие должно прекратиться, потому что начнут распадаться атомы и даже элементарные частицы. Впервые разум окажется перед выбором — погибнуть со своей Вселенной или переместиться в другую, молодую и жаркую. Как? Современная физика предлагает несколько гипотетических возможностей, ну а тогда возможностей окажется много больше. Вселенная не одна, это мы и сейчас знаем. Множество разнообразных вселенных, будто мыльных пузырей, возникло в результате Большого взрыва, во время инфляционного расширения, когда за миллиардные доли секунды пространство раздулось до огромных размеров. Вселенные соединены переходами, которые физики называют «кротовыми норами».
Представьте себя на месте человека разумного, живущего в темной, угасающей Вселенной. Вы умеете пользоваться всей энергией своего умирающего мира, но не хотите погибать вместе с ним. Вы ищете другую вселенную и сталкиваетесь с проблемой. Ваша Вселённая — фермион. Цивилизация из вселенной-фермиона не может переместиться во вселенную-бозон, квантовые законы запрещают такие переходы и взаимодействия. Значит, вы будете искать вселенную-фермион, аналогичную вашей. Но в таких вселенных разум может быть только один, и если место занято… Понимаете? Квантовые законы не позволят вам поместиться на уже занятое место!
Вы находите выход. Вам нужна вселенная-фермион, где разум еще не появился. Таким был наш мир пять миллиардов лет назад. Солнечная система уже сформировалась, Земля тоже, и Луна крутится по своей орбите, но еще не возникли в океанах первые живые молекулы. Это мир, готовый принять новый разум.
Вы переселяетесь в новую вселенную. Но здесь другие масштабы времени. Другие масштабы пространства. Этот мир тоже заполнен темной энергией, как и ваш, но ее значительно меньше — пока меньше. И здесь вы проходите вместо незародившегося разума, чье место вы заняли, весь его эволюционный путь, с той разницей, что человек, возникший на такой Земле, — потомок не только древних трилобитов, но и мощной цивилизации, сохранившей многие свои свойства, записанные в генетическом коде. Разум опять проходит путь развития от примитивных организмов до хомо сапиенса, но это не первая ветвь эволюционной спирали, а уже вторая. Или третья? Сколько их было раньше? В генетической памяти разумного существа есть все, чем снабдила его эволюция за триллионы лет в другой, возможно, уже погибшей вселенной.
Понимаете, что я хочу сказать? Человек — вы, Сара, и вы, мистер Бакли, и я, и премьер-министр, и президент, и голодный чернокожий мальчик в Сомали, — все мы и каждый из нас можем, в принципе, делать такое, о чем сами не подозреваем. Плотность темной энергии чрезвычайно мала, с обычным веществом темная энергия взаимодействует очень слабо, все так. Но для нас с вами это привычная энергия, мы много миллиардов лет назад умели пользоваться ею по своему желанию и разумению. Это умение записано в наших генах — может, в тех участках, которые биологи называют пустыми, запасными, не работающими. Я не биолог, я физик и на этот вопрос ответить не могу. Я даже не могу, скорее всего, правильно его поставить, чтобы профессиональные генетики меня не высмеяли. Но я знаю квантовую физику и космологию. Знаю, что наш мир — Вселенная-фермион и что существует абсолютный антропный принцип. Знаю, что природа не допустит гибели человечества, какие бы напасти случая или нашей собственной глупости не обрушились на людей, мы не погибнем, потому что нам нужно еще освоить Вселенную, а потом… опять переселиться, когда придет срок.
Поймите, Сара, поймите, мистер Бакли: мы — потомки цивилизации, которая овладела энергией всей своей Вселенной. В нас это заложено изначально. Но для того чтобы пользоваться, нужно знать, что это в нас заложено. Чувствовать. Верить. Можно даже не понимать — просто чувствовать и верить.
Да, так я о Хэмлине. Кому в те годы могло прийти в голову сопоставить работу Цвикки о скрытой массе с открытием элементарных частиц-фермионов? Хэмлин ощутил эту связь. Он понял, на что способен. Об этом третья его статья, неопубликованная. Эту рукопись, по-моему, никто вообще не читал, после того как она оказалась в архиве библиотеки. Видимо, ее нашли среди прочих бумаг Хэмлина в обсерватории, когда он умер.
Очень странный текст. Хэмлин пишет о науке и вере. Наука — это доказательства, опыт, логика, верно? В отличие от религии, требующей только веры. Если человек верит в Бога, то Бог для него существует, и никто не сможет доказать ему обратное.
Но разве не так и в науке? Ученый догадывается, что есть некий закон природы. Он убеждает себя, что такой закон существует. И только потом находит доказательства, проводит эксперимент — поступает рационально, как того требует научная методология. Но сначала просто верит. Убеждает себя — это так.
Третья статья Хэмлина — о вере. Не христианской или иудейской — о вере в знание. Странное сочетание слов, я тоже сначала поразился. Вот что писал Хэмлин, я цитирую, конечно, по памяти, но смысл такой: «Проблема религий в том, что люди верят в то, чего, возможно, не существует. Проблема науки в том, что ученый не верит в то, что существует реально. Вера не противопоставляется знанию, истинная вера следует за знанием, как тень. Вера в Бога-творца, как вера в Воскресение Господне, или Вознесение, или чудо пяти хлебов, скорее всего, не соотносятся с физической реальн