— Ну, сударь, у нас появился шанс, — сказал ему Адам. — Итак, вы полагаете, будто один из ваших убийц раньше работал в заведении, поставляющем сейфы, и сам установил этот железный ящик между этажами.
— Я узнал его, — ответил Столешников, — да что толку?
— Толк будет! У нас есть кот!
Столешников так посмотрел на Адама, что слова уже не требовались.
— Вы можете вспомнить его имя?
— Говорил же вам — фамилия то ли Кожедубов, то ли Кожемякин. А имени не было — на что оно? Роста — моего, лысый, только на висках седые волосы. Нос длинный, восточный такой нос… Оставьте меня в покое, господин Боннар. Тут уж ничем не поможешь… хотя спасибо за сочувствие…
— Жаль, что мои убийцы давно на том свете. Я бы с ними разобрался! А ваших отыскать теперь — проще пареной репы.
— Вы очень хороший человек, — сказал на это Столешников. — Но вы бессильны против системы.
— Какой системы?
— Вы еще не поняли? Мы из одной системы попали в другую, и тут тоже свои запреты, свои возможности, но главным образом — свои невозможности…
— А вот посмотрим.
Привидения могут слоняться и днем, но во мраке они лучше себя чувствуют. Поэтому Адам пошел на дело, когда стемнело. Он знал, что сейчас уж никто не вцепится в затылок, раз метка оставлена. О том, что за сила присматривает за призраками и для каждого из них определяет свои загадочные правила, он не думал. Это было для него так же непостижимо, как таблица Менделеева, из-за которой он много лет назад вылетел из гимназии.
Метка лежала у дверей котовьего жилища. Адам проник внутрь и обнаружил кота в дальнем углу квартиры — там, где трудился за столом его хозяин. Хозяин тыкал пальцами в кнопочное устройство, а кот лежал рядом и заигрывал — подбивал лапой хозяйскую руку, отчего на цветной доске перед устройством, судя по возмущенным возгласам, появлялась ахинея.
Адам видел такое в особняке и примерно представлял, какая от этой штуки возможна польза. Оставалось слиться с котом так, как это проделывал Дамиан Боэций. Старец, прожив столько лет сперва в человеческой плоти, потом в призрачной, обрел совершенно детскую безмятежность и простодушие — ему и в голову не пришло объяснить, каким образом он вселяется в животное.
— Кыш, брысь! — вдруг закричал хозяин. Кот, видно, рассердил его всерьез — и сам это понял. Он попытался с места вскочить на книжную полку — на самый верх, где, видимо, имел надежное убежище. Но не допрыгнул, ухватился за книжные корешки и вместе с толстыми томами рухнул на стол, прямо на кнопочное устройство.
Хозяин уставился на цветную доску, ахнул и заорал;
— Лопнуло мое терпение! На мусорку жить пойдешь!
Он кинулся ловить кота, тот очень ловко спрятался под диван, но там его настигла швабра. Кот помчался к двери, толстый сердитый хозяин — за ним, Адам — за хозяином, и все вместе оказались в прихожей. Там коту негде было спрятаться, и карающая швабра нависла над ним, и Адам перепугался до полусмерти — этот пузатый дурак мог искалечить драгоценное животное! Что тут может сделать призрак? Да ничего!
Однако Адам крепко запомнил рассуждения брата Альбрехта о сильных желаниях. Главное было — захотеть спасти кота, изо всех сил захотеть, и тогда что-то обязательно произойдет!
Адам кинулся между котом и шваброй.
Нет, швабра не отскочила, не сломалась, и хозяин не заорал благим матом, встретившись взглядом с привидением, хотя Адаму и казалось, что удалось на мгновение стать зримым. Просто человек вдруг окаменел, потом вздохнул, опустил свое страшное оружие и, ворча, пошел прочь.
— Обошлось, брат, — сказал коту Адам. — Видишь, оказывается, я могу немало. Иди сюда, не бойся, я не дам тебя в обиду.
Кот понял, подошел, Адам опустился на корточки, обнял его и увидел, как из звериной шубки вырастают те самые острые светлые иголочки…
… Два дня спустя молодой следователь Алексей Воронин постучался в кабинет к своему прямому начальству, подполковнику Ефремову.
— Входи, Лёша. В чем дело?
— Вадим Сергеевич, вы мне верите?
— Верю. А что?
— Я похож на сумасшедшего?
— Нет, не похож.
— Или на любителя дурацких розыгрышей?
— Опять же не похож. А к чему ты клонишь?
Лёша положил на стол лист распечатки.
— Вот, почитайте.
И подполковник Ефремов прочел:
Сударь, сейф из дома на Большой Купеческой унес мерзавец, который сам его поставил. Фамилия — Кожедубов или Кожемякин, рост выше среднего, плешив, виски седые, нос длинный. Извольте проверить его алиби.
— Это что за странный доклад?
— Это я обнаружил у себя дома на мониторе ноутбука. Ходил принять душ, ноутбук был включен, прихожу — а там это… Откуда взялось — не знаю! Фамилии незнакомые, по делу о краже сейфа такие не проходили!
— Насколько я помню, дело передали Марчуку.
— Да, я понимаю, он опытнее. Но это ведь появилось у меня!
— Он проверял фирму, которая ставила сейф, но там уже два раза сменилось руководство, в документах кавардак. Кожедубов или Кожемякин? Лёша, давай договоримся — если у тебя забрали дело, то ты должен заниматься другими делами, а не самодеятельностью. Теперь объясни внятно — откуда фамилии?
— Я не знаю, товарищ подполковник. Я сказал правду.
— То есть сообщение мистическим образом оказалось на мониторе?
— Так точно.
Окно подполковничьего кабинета было открыто, но Ефремов сидел спиной к нему и не видел, что на подоконнике примостился полосатый кот самого простецкого и беспородного вида. Пока молодой следователь отвечал на вопросы, этот кот вошел в кабинет, бесшумно соскочил на пол.
— Может, ты переутомился? — таким образом Ефремов, как ему казалось, дал спятившему сотруднику хороший способ отступить, сохранив лицо и не испортив отношений к начальством.
— Тогда, товарищ подполковник, и мой кот переутомился. Он забился под кресло и там шипел, потом вылез, стал наскакивать на пустое место.
— У тебя дома призраки, что ли, завелись?
— Не знаю, кто там завелся. А этого Кожедубова-Кожемякина нужно проверить.
— В свободное от работы время! — вдруг заорал подполковник. — Мистик на мою голову! Калиостро!
Адам вздохнул с облегчением.
Мир, который он видел кошачьими глазами, ему не слишком нравился — был каким-то тусклым, однако острый кошачий слух его порадовал. Нюх тоже мог пригодиться в той новой жизни, которая ожидала его, если удастся договориться с Ворониным.
Кот вскочил на стол.
— Это что еще такое? — удивился подполковник.
Кот похлопал лапой по распечатке и так посмотрел на Ефремова, что матерый сыскарь, материалист до мозга костей, прочитал во взгляде: сударь, тут чистая правда.
Потом кот перескочил на подоконник и отправился в полет.
Обернувшись, он увидел в окне две человеческие физиономии, Лёшину и ефремовскую. Нужного эффекта он достиг — и старший лейтенант, и подполковник были основательно ошарашены. Теперь нужно было лечь пушистым брюшком на теплый воздушный поток и взять курс на Большую Купеческую.
Там, сидя на разломанном полу, ждал Столешников, которому было очень плохо, и Адам думал, что, если убийц поймают и накажут, а сейф с содержимым вернут хозяину, то желание Столешникова сбудется полностью, и бедолагу, может, переведут из привидений в какое-то иное качество.
Для себя он хотел одного — потрудиться еще немного. Безделья он хлебнул полной мерой — так, может, неведомая сила хотела его бездельем за что-то наказать, да промахнулась? Или же сила выжидала, пока он поумнеет и найдет себе занятие получше, чем слоняться с пивным бочонком на плече или вместе с кобылой прыгать раз в месяц с моста в речку?
Странная мысль посетила его — отчего люди в земной своей жизни так редко поднимают голову вверх? Вот и он сам — все носом в землю тыкался, высматривая и выслеживая. А посмотрел бы на небо — может, и увидел бы летящего кота. И задумался бы — по каким таким делам летит загадочное создание? И, может, что-то понял бы. И пожелал бы удачи тому, с кем дружит этот кот…
Дмитрий ВолодихинЛьвёнок из Эшнунны
Иллюстрация Виктора БАЗАНОВА
Три тысячи девятьсот девяносто шесть мужчин и женщин всходили на корабль, выстроенный из ливанского кедра и умащенный ароматическими притираниями, словно царское тело. Срок, назначенный их терпению, вышел, настало время торжества и радости. Все, кому назначено было веселое странствие, облеклись в одеяния из белого виссона, столь же чистого, как снежные венцы на головах гор, украсили руки браслетами из сверкающего золота, грудь — ожерельями из драгоценной меди, а лица — масками из ослепительного орихалка. О, как много увидело небо улыбающихся лиц!
Правитель могучий, возложив на чресла шкуру барса, а на левое плечо — цепь из чистого серебра с изображением быка, встал перед своим народом. От него исходило сияние меламму, слепившее глаза.
— Вы знаете, какой дар предстоит вам принять во исполнение древнего договора. Но никто из вас не устремится навстречу веселому миру Анхестов, пока не выразит согласие. Итак, я, царь Уггал-Салэн, обращаюсь к вам, избранные: желаете ли вы воспользоваться договором?
— Да! — таков был ему ответ. Тысячи глоток исторгли это слово с восторгом.
— Люди Царства! Я иду с вами. Но прежде хочу знать, есть ли среди вас хоть один человек, желающий другой судьбы.
В молчании прошел миг, другой. Лишь слабый ветер пел вечную песню, да ручьи шептали в ответ.
Вдруг один из вельмож государя, светловолосый великан, сделал шаг в сторону сходней. Обернувшись к онемевшей толпе, он сбросил маску и молвил:
— Я, эбих Алаг Карн, не верю им.
Из толпы вслед за ним устремилась девушка с глазами цвета созревших фиников:
— Я, Негат, дочь тамкара Анагарта, говорю вам: еще не поздно остановиться.
Вторая маска полетела за борт. В толпе послышался ропот.
Уггал-Салэн воздел руки:
— Отвергшие да уйдут с миром. Тот, кто пожелал растоптать сокровище, достоин своей судьбы. А теперь я еще раз взываю ко всем, кого одолевают сомнения: пойдете ли вы дорогой Алага и Негат?