Отец раскрыл рот, потом закрыл его, он стоял красный, глаза слезились. Ей даже стало его жалко.
— Вы приехали сюда отдыхать, — сказал управляющий ласково, — мы сделаем все, чтобы ваш отдых был полноценным. Ну зачем вам во время отпуска думать о работе?
Отец молчал. Пасик, словно не замечая происходящего, сидел в кресле и с интересом рассматривал яркий проспект, мать стояла рядом, тревожно переводя взгляд с мужа на сына — кому из них первому понадобится помощь и поддержка?
— К нам не так просто попасть, — сказал управляющий, — мы очень тщательно отбираем клиентов. Знаете, скольким ежегодно отказывают в визе?
Отец расслабился, вздернутые плечи опустились.
— Я же говорил… — маленький агент еще сильнее прижал к груди пухлые ручки, — я же говорил…
— Все в порядке, Шарлик, — ласково сказал управляющий. — Ты сдал группу, я ее принял. Давай бумаги, я подпишу.
Все, словно по команде, закончилось, новые постояльцы начали расходиться, перебрасываясь ничего не значащими замечаниями. Красавица за конторкой раскрыла затрепанную книжку в бумажной обложке: шрифт был незнаком, но брюнет с пистолетом на обложке недвусмысленно намекал на шпионский роман. Ногти у конторской девушки были в красно-розовую полоску, блестящие, словно карамельки.
Отец вертел на пальце старомодный ключ с номерной бирочкой, как если бы ничего не произошло, и уже открыл рот, чтобы прикрикнуть на бестолковых домашних, которые ни с того ни с сего застряли в холле, но тут входная дверь распахнулась. Веселые загорелые люди, возбужденно переговариваясь и хохоча, тащили, помогая друг другу, огромную рыбу; хвост ее выскальзывал из рук и волочился по полу, отчего за рыбой и рыбаками тянулся широкий мокрый след.
Управляющий улыбнулся, сказал что-то по-английски, те отвечали ему, перебивая друг друга, широко разводили руки, показывая, то ли какую рыбу они поймали, то ли какую упустили. Маленький человечек Шарлик подбежал к рыбакам, ухватил рыбу поперек туловища и, натужно пыхтя, потащил ее куда-то вбок; из открывшейся двери пахнуло жаром и вкусными запахами, у плиты в дыму сновали люди в белых колпаках. Рыбаки все скопом ринулись туда. Шарлик замахал на них руками, словно выгоняя случайно залетевших в комнату птиц, после чего они, продолжая хохотать и размахивать руками, стали подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Деревянные ступеньки поскрипывали.
— Где это такие ловятся? — Отец с завистью смотрел в широкие загорелые спины.
— В заливе, — красивый управляющий тоже направился к лестнице, выразительно поглядев на медный циферблат огромных часов в холле.
— Далеко?
— Что вы. Тут все близко. Снасти можно арендовать у нас, любые. Кроме динамита, конечно.
— Я бы хотел прямо с утра.
— Разумеется. Здесь все для вас. Завтра в семь утра у крыльца будет ждать коляска.
— Коляска?
— Экипаж с лошадью. Двуколка. Так, кажется, это называется? — Он улыбнулся и посторонился, пропуская их: — Отдыхайте. Бар в гостиной, все включено. Завтрак в восемь, но советую встать пораньше, здесь потрясающие рассветы.
И, когда они уже проходили мимо, шепнул ей на ухо:
— Пожалуйте на балкон. Специально для вас. Подарок от фирмы.
Дыхание у него было таким горячим, что у нее покраснела щека.
Лишь только она зашла в номер и бросила вещи, побежала на балкон.
Но тот был пуст. Внизу лежала долина, слева и справа ее охватили горные отроги, темные и мохнатые, а сверху…
По черному небу перекатывались зеленые и алые волны, в их складках, точно рыбы в сети, трепыхались чистые холодные звезды, под ними тяжелым серебром топорщилось огромное выпуклое море. Апельсиновый зеленоватый, точно подгнивший с боку, шар луны висел над морем, а снизу, из глубины, навстречу ему поднимался огненный столб света…
Подарок фирмы? Специально для меня?
Она оглянулась. В раскрытую балконную дверь было видно, как мать разбирает вещи, отец, заложив руки за спину, что-то выговаривает ей, а Пасик просто сидит на кровати, уставившись в одну точку.
Она даже не знала, хочется ли ей, чтобы все поскорее закончилось, и она могла наконец пойти спать, или чтобы этот диковинный танец покрывал длился и длился. Так что она просто стояла и смотрела, пока луна не нырнула в море, а зеленые и алые призраки не побледнели и не погасли.
— Не хочу! Не хочу! А-а…
— Что ты, сыночка, что ты!
Она проснулась от крика. Опять, конечно, Пасик.
— Тут страшно! Стоят, смотрят, трогают, а-а…
— Пасинька… ну кто тебя трогает? Вот мама с тобой.
— Ты точно мама?
— Сыночка, ты что? Ну вот же я… смотри, все хорошо, вот я, вот папа. Давай свет зажжем.
В соседней комнате вспыхнул свет — и сразу нежно-синее окно, в котором смутно проступали зубчатые контуры дальних гор, стало глухим, черным.
Она выдернула из-под себя подушку — белую, мягкую, пахнущую лавандой — и с размаху нахлобучила ее на голову. Теперь крики из соседней комнаты стали поглуше, но, честно говоря, ненамного.
И других постояльцев, подумала она, Паська наверняка перебудил. Ничего, пускай тоже помучаются!
— Да утихомирь же ты его! Спать не даете!
О! Это уже отец. Хозяин в доме, блин!
— Перед людьми стыдно!
Отца всегда очень беспокоило, что подумают совершенно посторонние люди. Она вдруг осознала, что в этом отец очень похож на нее. Это семейное. Мы кровь от крови. Гнилая кровь от гнилой крови.
— Я боюсь, боюсь, заберите меня отсюда. Они смотрят на меня.
— Пасинька, ну кто на тебя смотрит? Тут же никого нет.
— Не хочу, не хочу… Давайте поедем домой!
— Тш-ш… Поедем. Скоро поедем.
Голоса за прикрытой дверью постепенно стали затихать, затихли… Полоска света погасла. И оказалось, что небо за окном совсем светлое, лиловое, с нежным зеленоватым отливом, как голубиная грудка.
— Такая красивая девушка — и сидит одна!
На террасе было пусто. Она прихлебывала кофе и листала глянцевый проспект.
Пошлейшая фраза, с которой обычно начинают знакомство тупые уроды. Но не с ней. С ней вообще никто не знакомился. Никак. Никогда.
Она подняла глаза от проспекта.
Наша страна занимает не так много места на карте, однако по праву славится своими ландшафтами. Великолепные пляжи и живописные бухты прекрасно подойдут любителям отдыха на воде, а горы не только украсят собой пейзаж, но и обеспечат активный отдых любителям зимних видов спорта: вершина Двух Дев, самой высокой горы, и летом покрыта снегом. Альпийские луга и леса горного пояса предоставят влюбленным укромные уголки для интимных пикников, а путешествие по модным бутикам столицы, где можно найти новинки сезона, вышедшие из-под лекала лучших модельеров мира, станет прекрасным развлечением для женщин с тонким вкусом. Их мужьям понравятся табачные изделия и пенковые трубки, носящие фирменное клеймо наших мастеров. А местная кухня, которой по праву славится…
Управляющий выглядел моложе, чем ей показалось вечером. Быть может, оттого что сейчас он был в джинсах и рубашке с распахнутым воротом, а не в официальной скучной паре, как вчера.
— Почему вы не поехали в город с госпожой Броневской и вашей матушкой? — Он так и сказал «матушкой». — У нас прекрасный шопинг. Лучшие модельеры мира считают за честь…
— Знаю. Я читала проспекты. Сплошное вранье.
— Вовсе нет. Наши проспекты никогда не врут. Так почему не поехали?
Он глядел на нее участливо, как врач. Она неохотно разлепила губы.
— Не хотела видеть, как она будет унижаться перед этой… отец говорит, эти Броневские…
— Очень богатые, да, — кивнул управляющий, — он какой-то нефтяной магнат. Но, видите ли… мы меняем всем гостям довольно ограниченную сумму денег. Тут ведь все очень дешево. Гораздо дешевле, чем в Лондоне или Париже. А кредитные карточки здесь не в ходу. Только наличные. Так что здесь все равны — и олигархи, и клерки.
— Коммунизм? — спросила она кисло.
— Что вы. Просто мы можем позволить себе быть щедрыми.
Он доверительно наклонился к ней через стол.
— Знаете, это вам не Куршавель какой-нибудь. Это место никогда не станет модным. Сюда слишком трудно попасть. Кстати, ваш отец отправился на рыбалку как раз вместе с господином Броневским. Тут превосходная рыбалка.
«И будет лизать ему зад прямо в лодке, или где они там», — подумала она.
— У нас есть и другие экскурсии. Римские развалины. Замок принца Людвига Второго, шедевр архитектуры позднего барокко. Аквариум. Все входит в стоимость путевки. Индивидуальные туры. Или групповые. Как пожелаете.
Групповые туры… это секс бывает групповой, а туры — коллективные… Черт, о чем это я?!
Она покосилась на управляющего, словно тот мог прочесть ее мысли, и неожиданно для себя покраснела.
— Женевьева, портье, все устроит, только скажите… Это ее работа — доставлять вам радость. Вот ваш брат, ему устроили замечательную поездку. В соляные копи. Тут в Средние века были соляные копи. В них работали осужденные на смерть преступники. Они спускались туда и никогда больше не видели солнечного света. Там, во тьме, остается только слух и осязание… и они на ощупь вырезали скульптуры. Из соли. Целые залы скульптур… подземные залы. Теперь там подсветка. Полупрозрачные стены. Красные, зеленые кристаллы. И тихо. Вода иногда капнет в соляное озерцо. Круги разбегаются… и застывают.
А она думала, Пасик уехал с матушкой… Черт, она тоже назвала ее матушкой. Это, кажется, заразно.
Чистый холодный луч солнца пробежал между пальцами управляющего, коснулся ее пальцев. Она вздрогнула.
— А знаете что, — управляющий улыбнулся, — если вы соблаговолите составить мне компанию… Мне надо вниз, в деревню. Вы, наверное, видели, когда проезжали.
У нее перед глазами встала горстка огоньков в отрогах гор.
— Знаете, как это бывает, — он уже поднимался с плетеного кресла, — проезжаешь, видишь чью-то жизнь. И на миг как бы проживаешь ее, и она кажется прекрасной. Но на самом деле это просто жизнь. Иногда полезно узнать ее поближе, чтобы в этом убедиться.