Округлив темные глаза, Оддни, бледная как полотно, зажала рот рукой, словно в испуге, потом сказала:
— Просто помехи. Ничего внятного. Никто со мной не говорил. Но эта тишина…
Опять осиротела, подумал я.
Полагаю, мне никогда не узнать, каково это.
Мы в большинстве своем вечно одиноки в склепах своих черепов. В пещере, огромной и очевидно рукотворной, громоздились штабеля ящиков, большие круглые баки, какие-то конструкции на пружинах; вдали смутно маячили стены — гладкие, отполированные, почти ровные. И прохладные. У венерианской коры были миллиарды лет на то, чтобы, нагреваясь, раскалиться вровень с атмосферой, поэтому можете себе представить, какая техника нужна, чтобы сделать подобное место пригодным для жилья и сохранять его таким сколь угодно долго… Я сказал:
— Поневоле задумаешься, зачем это им понадобилось.
— Кому?
— Строителям пещеры.
— Вы не думаете, что ее создала Ильва специально для нас?
— Нет.
Тогда она пожала плечами.
— Не все ли равно? Вот пещера, а в ней наверняка все необходимое, чтобы решить намеченные для нас Ильвой задачи. Все, что нужно иметь под рукой. Все, что нужно знать.
Ах, да. Задачи.
В континуумах у калданов историю баламутило существование параллельных времен и путешествующих по ним идей, людей, мест, которые беспрестанно кочевали с ветви на ветвь, отчего различия между точками перехода стирались, а причинно-следственные цепочки непоправимо запутывались. Но все перечисленное объединяло одно: неспособность перемещаться быстрее света. Такой обмен информацией между сопряженными вероятностями строго ограничивал их странствиями в паравремени, свивая в непроницаемый колтун.
На лучшей из временных ветвей, объяснила Ильва, человечество ввязалось в вялотекущую распрю между империями, именовавшими себя Вертопрядами и Звездузой, в нескончаемую опустошительную войну, спалившую небо. В этой вселенной мистер Зед жил-поживал, а домой не вернулся.
— На выбор, — сказала Ильва. — Есть другая вселенная, где НПО «ВОЛ» уже раскрыло секрет преобразователя модуля поля и, взяв его за основу, приступит к разработке источников энергии для сверхсветовиков. Корабли выйдут в космос и, снуя в нем, соткут между вселенными заплот, который не перелезть никакому калдану, не пронзить взглядом никакой богине.
— Тогда вы будете вольны, — сказала она, — избирать собственный путь.
После чего прибавила только:
— До свидания, мистер Зед. Удачи!
— Думаешь, у нас получится? — спросил я. — Оправдаем мы ее ожидания?
Оддни отвернулась, хмурая, взгляд рассеянный. О чем она думает? О том, что ей сулят эти задачи? Или борется с искушением пойти иным путем, искать бессмертия в слиянии с богиней?
Она смежила веки. Потом подняла ладонь, словно призывая к тишине, и сказала:
— Я их слышу.
— А?..
Ее глаза открылись; в них ярко горел свет возрождения? Надежды? Не знаю. Оддни сказала:
— Я засекла стандартные дешифруемые радиопереговоры китайской исследовательской станции. Сейчас она проходит по орбите над нами.
— Оддни…
— Погодите… — Потом: — Есть! — Напряжение ушло, она с улыбкой вновь повернулась ко мне.
Ужасное беспокойство. Ощущение, что предложенные мне на выбор возможности проносятся мимо в неподвластном хороводе, со скрипом захлопывается тысяча дверей.
— Что ты сделала?
Она ответила:
— Отправила через один из активных спутников-ретрансляторов внутри Солнечной системы личное сообщение в сеть НПО «ВОЛ». Пройдет несколько часов, и оно достигнет Ильвиного главного центра связи на Нереиде, но тогда сюда нагрянет Ильва. На китайскую станцию уже доставлен базовый набор комплектующих для «Бентодина-III».
Я сказал:
— Ах, вот как? Является Ильва и за ручку отводит нас домой? Мы строим звездолеты и улетаем в будущее, написанное под диктовку богини?
Да неужели? Интересно, каково будет этой Ильве Йоханссен узнать, что — встрянут калданы или нет — она и на другой ветви времени станет божеством? Как я поступил бы на ее месте? Дьявольщина. Я часто задаю себе этот вопрос и никогда не могу найти удовлетворительного ответа.
Тогда я сказал:
— Знаешь, мне даже жаль, что мы вернулись. Знаю, для тебя это лучший выход, но человек во мне полюбил человека в тебе. Я буду скучать.
Ну вот. Сказал наконец. Что бы ни случилось, она хоть будет знать.
Взгляд Оддни смягчился.
— Мне больше не грозит смерть от износа, мистер Зед. Я теперь истинная Ильва — по крайней мере в той же степени, что машинный искусственный интеллект. С моим совершенствованием настоящими станут и другие дубль-тела. Таков дар богини всем нам, переданный ею из будущего сквозь время.
Что тут скажешь?
Ничего.
Оддни прибавила:
— Когда связь восстановится, Ильва поймет. Со временем мы все поймем.
Поймем что? Я боялся спросить.
Она сказала:
— Нас подберут, но не прямо сейчас. Мы успеем последний разочек побыть наедине… друг с другом… если вы не против.
Последний разочек.
— А что потом? Выберемся отсюда, построим космические корабли и умчимся в будущее без калданов и богинь, в неведомое, непознаваемое будущее?
Она наградила меня долгим, пронизывающим взглядом темных глаз. И сказала:
— Тут вам решать, мистер Зед. Ильва не лишит вас этого права. Дело за вами и только за вами.
Я сказал:
— Ты о чем?
Она ответила:
— Где-то есть вселенная, где Сара жива, а вы — нет, где она изнывает по вас так же, как вы совершенно явно — по ней. Хотите, можно отыскать это пространство-время, это «где-то», «когда-то»…
— Но только если звездолеты никогда не полетят.
Она сказала:
— Да.
Я задумался всего на мгновение: долго ли проживу и сколько мне доведется увидеть?
Перевела с английского Катерина АЛЕКСАНДРОВА
© William Barton. The Sea of Dreams. 2009. Печатается с разрешения автора.
Повесть впервые опубликована в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.
ВИДЕОДРОМ
Интервью
Александр БАЧИЛО, Игорь ТКАЧЕНКО
«ИДЕЙ ХВАТИТ НА КАЖДОГО ЗРИТЕЛЯ»
Одним из главных событий осеннего телесезона стал отечественный фантастический сериал «Башня», показанный каналом ТВ3. Придумали идею и написали сценарий хорошо известные читателям журнала «Если» фантасты Александр Бачило и Игорь Ткаченко. Мы попросили писателей рассказать о том, как все начиналось, и в очередной раз убедились, насколько могут разниться взгляды на конечный «продукт» — даже в таком сложившемся творческом тандеме.
— Что же все-таки было раньше: яйцо или курица? Сериал возник из идеи такой вот Башни или, наоборот, сначала вам предложили идею цикла?
Игорь Ткаченко: Однажды весной 2008 года, в час небывало жаркого заката, мы вместе с Александром оказались у меня дома — решили составить заявки. Это такое действо, которым мы занимаемся чрезвычайно редко, примерно раз в два года. На одной-двух страницах излагаем идеи фильмов, сценарии которых нам было бы интересно написать. Потом эти заявки рассылаются знакомым компаниям, и следующие пару лет мы, матерясь и проклиная тот день, когда писали заявки, работаем над сценариями. Так было и в этот раз. Пришел А.Бачило, хмуро уселся в кресло: «Ну что?». Вопрос, понятное дело, требовал ответа, мысль моя заметалась по совершенно пустой черепной коробке в поисках выхода. Но его не было: Поэтому я честно признался: «Вот представь, попал куда-то, а выхода нет. Например, в какое-то высокое здание, Не сам попал, а с друзьями. Или не с друзьями, а просто еще с несколькими людьми. Вот! Несколько людей попадают в высотное здание и не могут оттуда выбраться! А?».
Вот так все и началось. Полторы странички текста о людях, оказавшихся в высотном здании, из которого они не могут выбраться, К нашему великому удивлению, заявка понравилась сразу нескольким компаниям, но канал ТВ3 оказался самым резвым, и договор на сценарий мы заключили в мгновение ока.
Потом мы долго придумывали, что это за люди и почему они не могут выбраться из здания, которое мы сразу окрестили Башней. Затем к работе подключился Иван Вырыпаев, приглашенный режиссером фильма, — и мы выкинули на свалку все, что придумали раньше. И начали придумывать заново. Так продолжалось около года. А потом Иван Вырыпаев уехал ставить спектакль куда-то за границу и вместо себя порекомендовал Дениса Нейманда, с которым мы и продолжили работу.
Александр Бачило: Сначала появилась идея истории о небольшой группе людей, запертой в ограниченном пространстве, откуда они не могут выйти. Мы рассматривали разные варианты — от маленького городка до отеля в горах. Башня как место действия показалась нам наиболее точным воплощением идеи.
— Как два таких веселых человека, экс-КВНщика, экс-ОСПшника, и прочая, и прочая, смогли создать такое мрачное и жесткое телеполотно? Не тяжеловато ли было?
А.Б.: У нас в анамнезе не только КВН, ситкомы и детские книги. В первую очередь, мы писатели-фантасты. Почитайте «Академонгородок» А.Бачило или политические детективы с элементами мистики И.Ткаченко. Веселого там мало.
И.Т.: Вообще-то, мы парни мрачные. Если шутим, то с каменным лицом. Так страшнее получается… Во время работы над сценарием «Башни» мы стали еще мрачнее, потому что пришлось задуматься (кстати, нам 100 лет на двоих) о смысле жизни, предопределенности судьбы, свободном выборе и прочих невеселых вещах. Работать было тяжело…
— Понятно, что многие зрители найдут предшественников «Башни». Тут и Lost, и многие фильмы классического жанра haunted house, и Стивен Кинг с «Сиянием» и «Лангольерами», и Мартин Гарднер с его топологической фантастикой… Ну, а есть ли истинный вдохновитель?
И.Т.: Конечно, мы видели все эти «Кубы», «Пилы», «Неизвестные лица», «Парадоксы», «Лангольеры», «Вспомни, что будет», и прочая, и прочая… Но все время где-то внутри зудело: не так! нужно по-другому!