— Бога? Левиафан не бог. Она лишь… — И тут я осекся. А что мне было сказать: «Древнее бессмертное существо, создавшее целую расу разумных существ»? Хотя определению бога это и не отвечало, но все же было достаточно близко. — Беспол Кимбалл, если ты считаешь, что Левиафан — бог, тогда почему же ты присоединился к Церкви мормонов?
— А я не хочу, чтобы она была моим богом.
— Почему?
Еще одна пауза.
— Возможно, мне не следовало говорить о ней.
Поначалу встреча с Левиафаном казалась мне отличной возможностью помочь таким, как беспол Кимбалл. Теперь моя уверенность поколебалась.
— Если ты считаешь, что Левиафан представляет для тебя опасность, тогда я снимаю свое предложение.
— А ты веришь, что Бог более велик, чем Левиафан? — В его контральто звучала печаль.
— Да, верю, — только и ответил я.
— Тогда я положусь на веру в Господа и пойду с тобой.
В отличие от более крупного солнечного шаттла, который доставил меня на Центральную Солнечную станцию, в шаттле-разведчике места хватало только для двух человек. Я пристегнулся на месте второго пилота рядом с доктором Мерсед, хотя, по сути, оба мы были пассажирами, поскольку пилотирование осуществлялось компьютером шаттла.
Получив разрешение от диспетчера, компьютер раскрутил сверхпроводящие магниты двигателя Хайма[8], и мы покинули станцию.
Я наблюдал, как на мониторе сформированный компьютером образ нашего шаттла приближается к энергетическому щиту, укрывавшему нас от 15 000 000 °C и 340 миллиардов атмосфер давления. Затаив дыхание, я смотрел, как щит вытянулся, образовав выпуклость вокруг шаттла. Вскоре мы оказались как бы в пузыре, все еще связанном тонкой трубкой с щитом вокруг станции. Затем трубка оборвалась, и наш пузырь немного дрогнул, но быстро успокоился.
— Можете дышать, — разрешила доктор Мерсед, криво усмехнувшись. Я последовал ее совету.
— Это было так заметно?
Хихикнув, она просветила меня:
— Энергетический щит не может разрушиться. Это самоподдерживающаяся реакция, снабжаемая энергией окружающей солнечной плазмы.
— Ну да, однако на станции мне обычно удается не думать о том, что произойдет, если по какой-то причине он все-таки разрушится.
— Хорошая новость в том, что если подобное и произойдет, то вы этого даже не заметите.
— Есть дублирующая система? — обрадовался было я.
— Нет. — Она опять ухмыльнулась. — Просто вы умрете еще до того, как успеете что-то почувствовать.
— Спасибо, успокоили, доктор Мерсед.
— Послушайте, нам предстоит путешествовать вместе два дня. Почему бы вам не отбросить этого «доктора» и не называть меня просто Хуанита?
Я согласно кивнул.
— Спасибо, Хуанита. А вы можете называть меня ваше превосходительство.
— М-да, поездочка короткой не покажется… О, как будто наш эскорт появился.
На мониторе волнообразными движениями к нам приблизился свал вдвое больше нашего энергетического пузыря. Он был подписан как «Кимбалл (1-й класс, беспол)».
— Давай-ка сделаем полный обзор, — предложила Хуанита и нажала несколько клавиш.
У меня перехватило дыхание, когда нас окружил полный голографический дисплей, как будто мы путешествовали в стеклянной сфере. На желтом фоне Солнца рядом с нами плыл гигантский оранжево-красный вихрь. На него были наложены темно-зеленые буквы — Кимбалл.
— Я могу с ним говорить? — спросил я.
— Компьютер, открой канал с Кимбаллом, — велела Хуанита.
— Канал открыт, — отозвалась машина.
— Привет, беспол Кимбалл. Рад наконец-то видеть тебя.
— Я тоже рад встрече с тобой, президент Малан. Надеюсь, ты простишь меня, что не пожимаю тебе руку.
Я улыбнулся.
— Прощаю. — Меня постоянно удивляло, сколь много свалы знают о наших традициях и культуре и сколь мало мы знаем о них. — А я здесь с доктором Мерсед, она ученый…
Хуанита засмеялась.
— Кимбалл знаком со мной гораздо дольше, чем с тобой.
— Привет, Хуанита, — поздоровался с ней беспол. — Приятно, что ты с нами.
— Когда я только начала работать здесь, — пустилась в объяснения моя спутница, — это был первый свал, которого я увидела лично. Тогда он назывался человеческим именем Пемберли.
— Один свал переслал мне «Гордость и предубеждение»[9], и я решил поискать людей, чтобы понять, кто они такие, — пояснил беспол Кимбалл. — Вы очаровательная раса.
Мне подумалось, что, быть может, сейчас гордость и предубеждение стояли между мной и Хуанитой — возможно, ее раздражало то обстоятельство, что свал, который ей особенно нравился, стал мормоном. Впрочем, вдруг нам удастся преодолеть наши различия и… Я отмахнулся от следующей фантазии.
— Свалы тоже очаровательны. Надеюсь, когда-нибудь пойму вас также хорошо, как вы понимаете нас.
— Кимбалл, наш шаттл держит курс на Левиафана, так что можешь просто следовать за нами, — сказала Хуанита. — Но держись по крайней мере в пятидесяти метрах от нас.
— Буду сохранять дистанцию, — отозвался беспол.
Должно быть, на моем лице отразилось замешательство, потому что Хуанита нажала клавишу блокировки связи и объяснила:
— Свалы и энергетические поля не очень-то ладят между собой. Несколько лет назад свал первого класса, примерно с Кимбалла, рисовался перед парой наблюдателей и задел энергетический щит шаттла. В результате поле оторвало от свала приличный кусок, на залечивание которого ушли месяцы.
— А с шаттлом что? И с людьми в нем? — Иногда мне казалось, что ее больше заботят чужаки, нежели соплеменники.
Немного помолчав, Хуанита ответила:
— Тот шаттл как раз и заменили нашим.
— Что произошло?
— Щит не разрушился, но часть свала прошла сквозь него — может, потому что щиты действуют почти так же, как и свалы сохраняют свои тела едиными, и вот щит как бы слился с кожей. Когда шаттл вернули, то обнаружилось, что плазма испарила часть корабля, включая отсек экипажа.
— Хорошо, что я не услышал этого до поездки, — признался я.
— Не волнуйся: у этого шаттла абляционная обшивка, специально для того чтобы выдерживать аварии подобного рода. Поэтому меня больше волнует, что произойдет с Кимбаллом, если он столкнется с нами.
— Или с Левиафаном?
— Левиафан такая огромная, что даже и не заметит.
Почти все шестнадцать часов путешествия я репетировал свою речь перед Левиафаном, дабы убедить ее запретить принудительные половые акты. По части дебатов я поднаторел еще в школе и колледже, поэтому в построении доводов ощущал себя мастером. Но в конце концов я дошел до точки, где уже казалось, что заготовленное обращение становится только хуже.
— Приближаемся к пункту назначения, — объявил компьютер.
Я несколько раз моргнул, чтобы прояснилось в глазах, выпрямился в кресле и принялся оглядываться по сторонам. Оранжево-красные формы беспола Кимбалла беззвучно двигались рядом с нами. Я просмотрел голографическое изображение, надеясь увидеть Левиафана, но ничего не обнаружил.
— Там, — указала вперед Хуанита. Она нажала клавишу, и выскочили темно-зеленые буквы: «Левиафан (10-й класс, самка)».
Тщательно вглядевшись, я заметил над буквами яркое пятно. По мере нашего приближения становились различимы белый, фиолетовый и синий цвета, закрученные в едином вихре.
— А она не оранжевая и не красная.
— В любом случае это псевдоцвета, — ответила Хуанита, — но данная система визуализации показывает в цветах энергетические уровни. И в действительности Левиафан горячее окружающей солнечной плазмы. Мы полагаем, внутри нее происходит ядерный синтез.
Левиафан росла прямо на глазах, постепенно заполняя весь голографический экран перед нами. Замысловатая пляска фиолетового и синего среди белого буквально завораживала. Наконец она засияла столь ярко, что пришлось сощуриться, чтобы приглушить ослепительный свет.
— Мы не слишком близко подошли? — поинтересовался я.
— Мы все еще в трех километрах от нее, — успокоила Хуанита, но добавила: — Компьютер, сохраняй дистанцию до Левиафана.
— Беспол Кимбалл, ты готов? — спросил я.
— Чувствую себя почти как Авинадей, идущий к царю Ною, — отозвался тот.
Отчасти согласившись, вслух я произнес:
— Старайся думать об Аммоне перед царем Ламонием.
— Так было бы лучше, но в любом случае я готов.
Хуанита оборвала связь:
— Что все это значит?
— Отсылки к Книге Мормона. Пророка Авинадея сожгли на костре после того, как он проповедовал перед царем Ноем; Аммону же удалось обратить царя Ламония.
Она только покачала головой, пробормотав что-то о сказках, а затем приказала:
— Компьютер, открой канал с Левиафаном.
— Канал открыт, — ответил компьютер.
— Левиафан, это президент Малан. Я пришел со своим прихожанином, бесполом Кимбаллом, как ты велела. Мы призываем тебя сказать своему народу…
— Молчание, человек, — громыхнул голос из динамика. — Твое время говорить еще не пришло.
Я заткнулся.
— Вы пойдете со мной, — объявила Левиафан. Ее образ стал еще ярче. Последовала ослепляющая вспышка, но затем голографическая система понизила яркость.
Прошло несколько секунд, прежде чем я наконец-то смог четко различить формы. Левиафан все так же маячила впереди, а беспол оставался за нами.
— О-о, — вырвалось у Хуаниты.
— Что? — Я отчаянно щурился, чтобы хоть как-то разглядеть окружающее. Фон Солнца казался мне не желтым, а синим.
— Кажется, мы уже не в Канзасе[10]. — Хуанита застучала по клавиатуре. — Левиафан перенесла нас в другую звезду, чье ядро горячее, чем у Солнца. Щит вроде держит. Пока. — Она помянула имя Господа всуе, или, быть может, то была искренняя молитва о помощи, и добавила: — Если она не вернет нас назад, мы здесь застрянем.
— А беспол Кимбалл?
— Самостоятельно открывать портал имеет право только шестой класс и выше.