— Кэти может согласиться, но это дорого обойдется, — пробурчал Ангус. — В конце концов, ей придется объяснять расход горючего, регистрировать план полета и изобретать правдоподобную причину. Думаю, это нам может обойтись гораздо больше литра, ведь надо будет договориться и с Джорджем — пустить нас за компьютер в рубке, чтобы рассчитать, куда мог улететь скафандр.
Аллен вздохнул:
— Раз надо — значит, надо. Действуй.
Когда пиво будет готово, они обрадуются, коли им достанется хотя бы несколько глоточков «Папашиного лучшего». Само собой, если не случится еще какой-нибудь неприятности, которая все погубит.
В следующие дни Аллен был занят расчетом скорости расширения пивных бочек. После инцидента со скафандром он замерял скорость увеличения бочек ежедневно, и она явно замедлялась. За последние день или два она снизилась менее чем до сантиметра в день, а пена и вовсе исчезла.
— Думаю, пиво готово, — объявил он, проверив расчеты.
Ангус хлопнул в ладоши и облизнулся:
— Ах-х… надеюсь, на вкус оно лучше, чем на запах. Я уже недели две ощущаю это после каждого вдоха в своем злосчастном скафандре.
— Куда будем разливать? — спросил Аллен. — В бочках его оставлять нельзя.
— Я передам ребятам, чтобы приходили со своим бутылками, — ответил Ангус. — А разливать «Папашино лучшее» начнем сегодня ночью, когда проклятые администраторы-чаехлебы отправятся спать.
Разнообразие емкостей, принесенных конспираторами, Ангуса и Аллена буквально изумило. Работники столовой пришли с бутылочками из-под специй, парни из техобслуживания заявились с набором автоклавов, а ученые — с дорогой стеклянной посудой, оставшейся после каких-то экспериментов.
— Мы держим весь кухонный отсек под пониженным давлением, — заметил один из парней с кухни, когда заговорщики достали из укрытия первую бочку. — Никакие запахи оттуда наружу не просачиваются.
Аллен и Ангус долго смотрели на парня, вспоминая эпопею по избавлению от избыточного газа, потерянный скафандр и другие проблемы, едва не обернувшиеся катастрофой.
— Почему же ты не сказал нам об этом месяц назад? — процедил Ангус, скрежетнув зубами.
Парень пожал плечами:
— Вы не спрашивали.
Бочку водрузили на рабочий стол, закрепив, чтобы не укатилась, двумя стратегически размещенными кастрюлями. Аллен опустил в жидкость трубку — осторожно, чтобы ее конец оставался над скопившимся на дне осадком. Потом нацедил немного продукта в чашку и протянул Ангусу.
Тот с сомнением уставился на пузырящуюся мутноватую жидкость, втянул носом кисловатый запах и лизнул коричневатую пену кончиком языка.
— Не очень-то вдохновляет, — сообщил он собравшимся.
Затем поднес чашку к губам и выпил тепловатую жидкость.
— Ну? — спросил Аллен. Все затаили дыхание, дожидаясь окончательного приговора.
Ангус причмокнул и взглянул на осадок в чашке.
— В жизни не пил такого мерзкого на вкус, вонючего и паршивого пива. — Он помолчал. — Но все же это пиво. И лучшее, какое я отведал за последние два года.
Аллен взял чашку, нацедил еще немного и жадно выпил.
— Такое пойло точно не захочешь пить мелкими глоточками, но порадовать душу вполне сойдет. В очередь, ребята! Бар открыт!
Группа за группой получили свою порцию, при этом каждый делал глоток-другой, чтобы лично оценить продукт.
— Пожалуй, вкус улучшится, если напиток охладить, — предложил кто-то из столовой. Все немедленно поставили свои емкости в огромный холодильник.
— Думаю, стоит проверить вторую бочку, — предложил Ангус, когда первая опустела. — Как знать, может, пиво там получилось другим.
Не успел он договорить, как четыре пары рук извлекли вторую бочку из укрытия и поставили на стол.
— На вкус напоминает эль, — сообщил Ангус после первого глотка. — Но очень дрянной.
Всем пришлось отведать, чтобы оценить суждение Ангуса. Затем выпить еще по одной, чтобы оценка стала абсолютно точной, после чего все согласились, что настал самый подходящий момент, чтобы выпить по третьей за успех.
Позднее, когда бочки вымыли и спрятали на прежнее место, Ангус сказал Аллену:
— Думаю, следующая партия у нас выйдет лучше. Ты как считаешь?
— Вообще-то, — ответил Аллен, — я все больше размышляю о глотке-другом хорошего виски…
Перевел с английского Андрей НОВИКОВ
© Bud Sparhawk. The Old Man's Best. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.
Критика
Сергей ШикаревПочитать и посчитать
В № 9 за 2009 год мы опубликовали вызвавшую большой резонанс статью «Перемена книг и книги перемен», в которой московский критик попытался проанализировать влияние финансового и экономического кризиса на книгоиздание и дать прогноз относительно грядущего изменения ландшафта фантастической литературы. Прошло два года, и время показало, что во многом прогнозы критика оказались справедливы. Например, в части доминирования издательских проектов, по поводу которых в нынешнем году размышляли два наших автора — Алексей Пехов в шестом номере журнала и Дмитрий Володихин в девятом. С.Шикарев решил продолжить разговор, вооружившись не только книгами, но и калькулятором.
Согласно данным Российской книжной палаты, всего в 2010 году было выпущено 102 790 наименований книг общим тиражом 494 553 тысячи экземпляров, а также 159 290 тысяч брошюр. Подавляющее большинство (больше 70 %) — новинки.
Любопытно распределение тиражей. Около 30 % всех жанровых книг выпускается тиражом до 5000 экземпляров, чуть более трети общего тиража (36 %) дают наименования от 10 000 до 50 000 экземпляров. Соотношение наименований и тиражей напоминает об известном законе Парето, самая популярная трактовка которого такова: на долю 20 % любителей пива приходится 80 % всего потребляемого пенного напитка… Действительно, 21 % от всей выпущенной книжной продукции составляют книги с тиражом выше 5000 экземпляров, и эти издания составляют почти 80 % от общего тиража. При этом всего 0,8 % выходят тиражом свыше 50 000. Эти издания дают свыше 10 % от общего тиража. Число этих книг невелико: всего 997 наименований. А 462 новинки вышли тиражом свыше 100 000 экземпляров.
На вершине тиражной пирамиды не так уж много авторов, и большинство из них, как ни печально, не имеют никакого отношения к фантастике. Десятку самых топовых отечественных писателей составляют преимущественно сочинители женских детективных романов. Впрочем, замыкает десятку автор с «фантастической» родословной: тираж произведений Александра Бушкова в 2010 году составил 826 000 экземпляров.
Несколько лучше обстоят дела с зарубежной литературой: там почетное третье место занимает Стефани Майер с тиражом 1,4 миллиона экземпляров.
А теперь обратимся к премии «Фантаст года», которая вручается именно за выдающиеся тиражи. Роман Злотников, отмеченный премией за 2010-й, в предыдущем году опубликовал восемь книг (из них четыре в соавторстве) общим тиражом в 273 100 экземпляров. «Непоседа» Сергея Лукьяненко имел тираж в 160 000 тысяч экземпляров. Вадим Панов напечатал роман «Хаосовершенство» тиражом в 80 000 экземпляров и таким же тиражом авторскую антологию с собственной повестью*.
Вот еще несколько фактов и цифр: все тиражи, начиная с 2008-го, который в расхожей лексике кризисного периода следовало бы назвать тучным, снижаются с 760,4 миллиона экземпляров до 653,8 миллиона в 2010 году. То есть тиражная, пирамида существенно сокращается в размерах. При этом основание ее, вопреки прогнозам, в том числе и моему, меньше не становится: единственная тиражная группа, в которой увеличилось количество выпущенных наименований, а также их доля в общем тираже, — издания от 5000 до 10 000 экземпляров. Склонность издателей к «ковровым бомбардировкам» в расчете на то, что какая-то из книг покажет отличные продажи, лишь усугубилась.
Все вышеизложенное в бизнес-терминологии можно сформулировать как кризис перепроизводства на падающем рынке. И, наверное, пора ответить на вопрос: какое отношение имеет падение книжного рынка к книгам фантастического жанра, а бизнес — к творчеству?
Незамысловатый ответ заключается в том, что ландшафт фантастики, с которым имеет дело читатель, формируется не только и не столько усилиями писателей, сколько действиями издателей, которые по долгу службы ставят коммерческие соображения выше художественного уровня. Зачастую издательский выбор заключается не в том, печатать или нет ту или иную книгу, а в том, какую из книг издать. Ограничение в ресурсах неминуемо сводит вопрос к выбору между различными альтернативами. Например, два романа Нила Стивенсона, уже переведенные на русский язык, ждут своего часа — потому что есть НФ-книги, издание которых прибыльнее.
В чью же пользу делает выбор издатель? Ответ очевиден. Это проекты.
Проекты — несомненное достижение книгоиздательского дела, без сарказма. История их не сводится к шумным и успешным названиям последних лет. Вопрос в том, что считать проектом. К числу таковых, например, можно отнести продолжение Жюлем Верном спустя почти 60 лет неоконченной повести «Сообщение Артура Гордона Пима» Эдгара Аллана По. Если вспомнить, что уже через три десятилетия к этой истории обратился и Говард Филипс Лавкрафт в «Хребтах безумия», которые, в свою очередь, продолжил в конце XX века Чарлз Стросс в новелле «Очень холодная война», то перед нами проект, который продлился 160 лет!
По мере развития технологий и появления новых способов того, что зовется новомодным словцом «сторителлинг» («рассказывание историй»), множились и шансы использовать коммерчески успешное произведение в других сферах. Так, киносага «Звездные войны» стремительно обросла «сопутствующими товарами» — комиксами, новеллизациями, мультсериалами, компьютерными играми и т. п.
Именно желание издателей/продюсеров развить успех и максимизировать прибыль от первоначальной истории приводит к появлению новых, связанных с ней продуктов в виде новеллизаций, экранизаций и геймеризаций, всю совокупность которых можно рассматривать как единый развлекательный пакет.