Ускользнуть от палачей — вполне в духе Джиламо. Но это означало, что платформа будет крутиться в квадрате по меньшей мере до темноты.
— А что это за вирус? — спросил Герард.
Фред мысленно застонал. Это должно было случиться! Когда-нибудь мальчик захочет узнать всю историю. Но почему именно сейчас, именно здесь, в дне пути от побережья? Должен ли он рассказать пареньку о вирусе, который хоть и очень редко, но все же поражает организмы, рожденные на Земле, и заставляет их претерпевать причудливые метаморфозы?
— Сначала мы должны укрепить палатку, — произнес Фред нарочито спокойно, однако взгляд Герарда сказал ему, что вопрос отложен, но не забыт.
Впрочем, установка над палаткой электрической сетки, которая должна была отпугивать мелких животных, и в самом деле заставила их отвлечься от разговора, поскольку требовала полной сосредоточенности. Посмотреть на работающих людей пришли звездные кошки. Некоторые из них все еще щеголяли своим пушистым, блестящим темно-коричневым мехом, другие перелиняли до голой кожи и были особенно пугливыми и агрессивными. В сезон дождей им лучше не переходить дорогу.
Некоторые люди брали летом в дом маленького звездного котенка: им нравилось, когда он шуршал в углах, скрывался в саду и неожиданно выскакивал из кустов, это казалось милым и занимательным. Но время шло, зверь подрастал и становился все более самостоятельным, быстрым, опасным. Тогда его обычно продавали в закупочную контору Фирмы. Из половых желез звездных кошек получался препарат, который замечательно снижал артериальное давление.
Дикие звездные кошки с началом сезона дождей сбивались в стаи и становились по-настоящему опасны. Настолько, что местные жители никогда не посещали острова, избранные кошками для гнездовий.
Герард укреплял электрическую сеть колышками. Он полностью погрузился в свою работу. На Оранже нет такого понятия «слишком осторожный». Здесь ты либо осторожный, либо мертвый.
— Медленно оглянись, — вдруг тихо приказал Фред. — Там, в зарослях, позади стаи.
Герард мгновенно понял, что имеет в виду приемный отец. Одна из звездных кошек отличалась от остальных. Ее хвост был короче, а тело и лапы массивнее. Ее глаза были большими и темными, зрачки — алыми. Но самое необычное — выражение глаз. В них читалась сосредоточенность, совсем не похожая на звериную. Что-то вроде злой воли, осознанной и сдерживаемой ярости. Герард невольно вздрогнул под этим взглядом.
— Что это? — спросил он одними губами: ему не хотелось, чтобы тварь слышала его голос.
Но Фред ответил спокойно:
— Иногда метаморфоз у звездных кошек заходит дальше, чем обычно. И появляется суперхищник. Королева кошек. Их зовут пальментирами — пальмовыми охотниками. Слышал о таких?
— Я думал, это сказки для малышей.
— Как видишь, нет. Эта дама вполне реальна. Они живут на водорослях-пальмах, могут очень далеко прыгать и убивают всех, кого встретят. Разумеется, только когда голодны.
Герард бросил быстрый, осторожный взгляд на кошачью королеву. «Надеюсь, она сегодня уже отужинала».
Фред улыбнулся:
— Не беспокойся. Она только начала превращение. По-настоящему опасной она станет через две-три недели, и тогда ее не сдержит даже электрозащита нашей палатки. Еще одна причина не уходить далеко в лес во время сезона дождей.
— Веская причина, — согласился Герард.
— Верно. Но сейчас мы можем спокойно ложиться спать — электрозащита сработает.
И Фред, пригнувшись, вошел в палатку. Герард еще раз посмотрел на пальментира, но не почувствовал страха. Казалось, им уже доводилось встречаться. Это было одно из тех странных дежа вю, к которым он уже привык за годы жизни с приемными родителями.
Позже, лежа в палатке, он спросил:
— Все животные на Оранже меняются. Все, кроме нас. Почему?
Фред что-то пробурчал под нос, но потом, после долгой паузы, ответил:
— Ты знаешь, что такое ДНК?
Герард кивнул:
— Это код, содержащийся в любой клетке. Он определяет, вырастет ли из зародыша водоросль-пальма или воздушный коралл. И все в таком духе.
— Правильно, — сказал Фред. — Все живые существа на Оранже могут претерпевать метаморфозы за счет того, что обмениваются ДНК. Для этого они используют вирус Оранжа. Он забирает ненужные гены из генома и встраивает новые. И тогда начинается превращение. Личинки превращаются во взрослых особей. Из коконов, висящих на пальмах, выходят голубые скаты. Это удивительно…
Он слышал ровное дыхание мальчика. Кажется, все в порядке.
— Поэтому Мацушита так следят за появлением новых растений и животных. Их интересует, какие новые медикаменты можно из них извлечь, — продолжал Фред, постепенно уводя разговор в безопасное русло. — Теперь пора спать, завтра будет длинный день.
Но Герард долго не мог уснуть. Ему было о чем подумать. Что если человеческая ДНК также способна принять в себя вирус Оранжа? Он ничего об этом не знал. Он только видел, как овчарка мадам Тибальт начала превращаться во что-то… Что-то необычное… Но что послужило причиной? Герард почти ничего не помнил о своей жизни до того, как он оказался у Кауфманов. Двенадцать первых лет словно утонули в густом тумане. Почему он больше не растет? Что произошло с ним? Мадам Кауфман всегда была против, когда Фред брал его в лес. Она любила своего приемного сына и беспокоилась о нем. Фред тоже о нем заботился, но на свой лад. С ним Герард всегда чувствовал себя в безопасности. Он уже засыпал, когда внезапно почувствовал колебание палатки. Мальчик подполз ко входу и отодвинул полотнище. На границе, обозначенной защитной сеткой, мерцали смутные тени. Слышались тихие шорохи. Герард ждал, повторит ли неведомое существо попытку. И вот оно снова осторожно дотронулось до контура электрозащиты. Вспыхнула маленькая голубая молния. Раздался громкий шорох, словно кто-то метнулся в сторону. И все стихло. В воздухе поплыл легкий запах корицы. Герард вернулся в палатку на свое место. В его снах этой ночью тоже пахло корицей и мелькали песчано-желтые силуэты — слишком быстро, так что он не мог ничего рассмотреть. Но это и не нужно. Каким-то образом он ощущал, что все в порядке, все как надо. Фред был рядом, и они занимались чем-то очень важным. Но Герард чувствовал, что у него особая задача. Он еще не знал точно — какая, но был уверен, что поймет это, когда придет время.
Это было неблагоразумно — забираться так глубоко в чащу, так близко к отрогам гор. Не только из-за пальментиров и других опасных созданий. А потому что предстоял долгий обратный путь. Возможно, слишком долгий. В любом случае, сложно придумать правдоподобное объяснение этой экспедиции, которое устроило бы Фирму. Концерн Мацушита наверняка будет недоволен тем, что они находились здесь, а чем чревато такое недовольство, на Оранже хорошо знали.
Герард с тревогой наблюдал за приемным отцом. А вот Фред, казалось, совсем не беспокоился. Он напоминал довольного сытого зверя, который мечтает только о том, чтобы вернуться в свое гнездо и немного вздремнуть. Они хотели собрать почки воздушных кораллов до того, как растения начнут впитывать воду. Но Фред, казалось, забыл об этом плане. Он больше не заговаривал о том, какую цену дает за почки Фирма. Но и о том, что Супермозг Мацушита категорически запрещал поселенцам заходить в лес после окончания охотничьего сезона, больше не было речи. И еще… Фред уже не отвечал на вопросы Герарда. Казалось, у него в голове включился какой-то компас, и теперь Кауфман следует его указаниям, ни на что не обращая внимания. Герард не понимал, что занимает и вдохновляет его приемного отца.
Когда он спрашивал, почему папоротники вымахали на высоту четыре-пять метров, а их слоевища потемнели, Фред говорил ему, что растения тоже проходят через метаморфоз. Во время дождевого сезона они не пользуются хлорофиллом, переключаясь на энергию атмосферного электричества. Однако после этих коротких объяснений Кауфман снова замолкал и продолжал свой путь, словно невозмутимый дух дождевого леса. Герарда это беспокоило все сильнее.
Внезапно Фред забормотал что-то под нос. Герард мог разобрать только отдельные слова: «помощь», «ранен», «привет». Без всякого предупреждения Фред изменил направление, и мальчик последовал за ним, как нитка за иголкой. Они перебрались через неглубокий ручей, который спустя несколько дней превратится в бурный поток, продрались через заросли туманных деревьев, почти бегом преодолели участок, заросший водорослями-пальмами, которые осыпали людей облаком спор.
На вершине холма сидел человек. Подойдя ближе, Герард узнал Джиламо. Одежда охотника была измазана кровью, лицо искажено от боли, он громко стонал. Кауфманы скоро поняли в чем дело: Ласка угодил в клейкую сеть, тонкие нити которой едва заметно поблескивали на земле. Обычно разорвать такие сети для человека не составляло труда, но эта была необыкновенно большой и прочной. Над ее плетением, вероятно, трудились тысячи червей-многоножек. Они так и кишели в лесной подстилке, словно маленькие голодные запятые и тире. Ждали, когда жертва умрет, и они смогут попировать без помех.
Фред вытащил свой вибронож и перерубил волокна. После чего они с Герардом вдвоем оттащили Джиламо прочь от алчущих его плоти тварей. Вообще, холодное оружие было в лесу гораздо полезнее, чем пистолеты и ружья.
— Они выследили нас с платформы, — пробормотал Ласка, — и напали. Использовали зонд для проб. Там были ножи. Длинные, острые, как косы. Они протыкали насквозь…
Фред не отвечал, он осматривал раны. Серьезно, но не смертельно. Лучше, чем могло быть. Ножи из харалужной стали в шестьдесят три слоя не наносят поверхностных ранений, если этого не хочет их владелец.
— Если бы они собирались тебя убить, — сказал Фред, — они бы так и сделали.
Но Джиламо его не слышал. Он взахлеб рассказывал о своем героическом бегстве от платформы. Герард слышал в школе, что обычно такие патрули использовали пушки, в особых случаях — ракеты. Смертоносное вооружение, которое стоило Фирме очень дорого. Одна использованная ракета обходилась Мацушита в такую сумму, на которую семья колонистов могла жить месяц. Естественно, такие расходы не радовали многочисленных бухгалтеров Фирмы и, вероятно, приводили в бешенство знаменитый Супермозг.