— Я капитан Улисс Бентон, кавалерия Соединенных Штатов. Хочу поговорить с вашим командиром, или начальником, или вождем.
Наверху разразился гам, в котором капитан уловил лишь одно знакомое слово, хотя многие другие слова дразнили ему память, будто их корни совпадали с корнями слов какого-то смутно знакомого языка. Крики вскоре смолкли, кто-то из защитников подошел к краю парапета и воззрился на Бентона с высоты в добрых двадцать футов. На человеке были кольчужная рубаха с кольчужным же стоячим воротом, кожаные штаны и тяжелые кожаные сапоги; их высокие, под колено, голенища едва не достигали подола кольчуги. Доспех был прорван в нескольких местах, куда пришлись удары вражеских мечей или топоров. На голове воина играл солнцем шлем, увенчанный плюмажем из белого конского волоса.
Подняв руку в ответ на жест Бентона, горожанин прокричал длинную фразу. Капитан не понял ни единого слова.
Но не потому он уставился во все глаза на парламентера, потеряв дар речи от изумления. Незнакомец, чье лицо было покрыто потом и пылью, а меч обагрен кровью, говорил — и в этом никаких сомнений — женским голосом!
Стало быть, оборону города возглавляет женщина. Что ж, это немногим легче укладывается в голове, чем исчезновение форта Харкер и Эллсуорта.
Сержант Тиндалл что-то проворчал за спиной командира. Тот повернулся в седле.
— Вы поняли, что она сказала?
— Сэр… кэпн… это ж баба!
— Да, сержант, так и есть. Но вы не ответили: язык вам знаком? Может, родственный шайенскому или арапахо?
У капитана вертелась мысль, что он и сам знает ответ. Ни на один из языков равнинных индейцев это не похоже. Некоторые слова имеют отдаленное сходство с европейскими.
— Никак нет, сэр. И на говор сиу или пауни не смахивает. На юге доводилось мне общаться с окультуренными племенами, чероки, чокто и прочими, так у них тоже совсем другая речь.
— А мне показалось, это напоминает шошонский, — проговорил Бентон. — Это и не кроу. А на испанский не похоже?
— Разве что самую малость, сэр, — кивнул сержант Тиндалл. — Однако, нет, пожалуй. Да и не приходилось мне еще никогда встречать таких вот сеньорит.
Теперь уже Бентон различал под шлемом женственные черты. И было ощущение, что добрая половина защитников города тоже женщины.
— Амазонки. В Канзасе. А говорят небось по-гречески.
Допущение казалось абсурдным — но не более, чем все происходящее.
— Лейтенант Гаррет!
Офицер подъехал и отдал честь.
— Вы же вроде греческий знаете?
— Классический, сэр. На котором Гомер писал. И то лишь чуть-чуть.
Бентон показал вверх.
— Скажите ей что-нибудь.
Гаррет, глядя на «амазонку», с запинками выговорил несколько слов. Женщина развела руками — дескать, не поняла, и снова прокричала непонятное.
— Капитан, я не… Знаете, это очень странно. Одновременно похоже на множество языков — и при том ничего не разобрать.
Бентон повторил свою попытку:
— Мы из форта Харкер, это штат Канзас, Соединенные Штаты Америки.
И без переводчика было ясно: людям на стенах эти названия совершенно незнакомы.
Снова заговорила женщина и показала жестами: хочет, чтобы пришельцы подождали. Затем скрылась с глаз. Через несколько минут раздался шум — за стеной двигали что-то тяжелое. Растворились массивные ворота, и появилась начальница — на коне, похожем на помесь араба с мустангом. За ней выехала небольшая группа защитников города: и мужчин, и женщин; остановились в пятнадцати футах от кавалеристов. Парламентер приблизилась вплотную и лишь тогда натянула повод.
— Стремян нет, — шепнул сержант Тиндалл. — Ни у кого.
Бентон, чье внимание было приковано к облику «амазонки», опустил взгляд и убедился: седло без стремян, зато с высокими луками, чтобы легче было удержаться на лошади в бою.
— Кэпн, вы уж поосторожнее, — тихо лредостерег Тиндалл. — Женщины коварны.
Незнакомка, прижимая к груди руки, поклонилась сидя. Голосом, в котором чувствовалась властность, произнесла несколько слов и вытянула перед собой руки, причем не пустые.
— Хлеб и соль, — сказал удивленный Гаррет. — Капитан, это древний знак гостеприимства.
— Нам рады?
— Так точно, сэр, нас встречают как гостей. Вам надо взять того и другого понемногу — показать, что принимаете приглашение.
Бентон дал коню шенкеля и проехал чуть вперед, чтобы можно было без труда дотянуться до «амазонки». С такого расстояния угадывался возраст. Ей лет тридцать пять, почитай, что ровесница. Стараясь не делать резких движений, Бентон отщипнул и положил в рот жесткую корочку с ореховым ароматом — в жизни не едал похожего. Палец другой руки окунул в соль, ощутив под ней тепло женской ладони, и слизнул.
Предводительница повернулась, чтобы отдать хлеб-соль торопливо подъехавшей женщине из свиты. Эта «амазонка» была постарше и покряжистее, доспех носил следы многолетней службы и заботливого ухода. Посмотрев, как она держится, и послушав, как отвечает на распоряжения начальницы, Бентон повернулся к сержанту Тиндаллу.
— Похоже, она тут главная из сержантов.
Тот промолчал: судя по его лицу, не знал, отвергнуть приглашение или порадоваться. Но было ясно, что капитана Бентона происходящее вполне устраивает, а значит, сержант пойдет за своим командиром, как бывало уже много раз.
Правительница города опять протянула к Бентону руку. Палец показал на его брюки, на китель, затем поднялся выше; голова женщины при этом оставалась почтительно склоненной.
— Лейтенант, что это, по-вашему?
— Не могу знать, сэр.
«Амазонка» резким движением сняла шлем, открыв темные, довольно коротко стриженные волосы. Теперь еще проще было рассмотреть ее глаза, синие, как штормовое море. Нет, она определенно не индианка, но и не гречанка. Ткнув себя пальцем в грудь, женщина сказала:
— Одван Фрейя.
— Это имя? — предположил Гаррет.
— Возможно, имя и звание, — ответил Бентон. — Она, похоже, тут начальница. — Он отдал честь и представился: — Капитан Бентон, мэм.
Снова показывая на него, женщина повторила:
— Кипитин Бинтин-миим.
Сержант Тиндалл заперхал, сдерживая смех.
— Нет, просто… — Бентон помедлил и наставил палец на себя: — Капитан Бентон.
Она кивнула:
— Кип-тан Бин-тон. — Протянув руку к городу, женщина добавила: — Астера.
«Амазонка» снова повернулась и махнула в ту сторону, где все еще виднелся убегающий враг, и покачала головой. Прикрыла глаза ладонью, потом несколькими движениями показала, как оттуда кто-то подкрадывается, ребром кисти провела себе по горлу и снова указала на супостатов.
— Кэпн, она дает понять, что эти ребята могут ночью вернуться и тихо перерезать нам глотки, — сообразил Тиндалл. — Надо часовых побольше выставить.
Но женская рука уже указывала на ворота. Последовал жест, охватывающий всю кавалерийскую роту, новый взмах в сторону ворот и энергичный кивок головы.
— Ачатес! — заявила женщина, снова указывая на кавалеристов, а затем на городскую стену и ее защитников.
— Друзья? — рискнул перевести лейтенант Гаррет. — Сэр, она нас приглашает.
Бентон призадумался. Он очень хорошо представлял себе, что может случиться с его подразделением на улицах чужого города. Это не равнина, где кавалерии раздолье. Горожане могут запросто задавить числом.
Но ведь позарез нужны стойла и фураж для лошадей, пища, вода и кров для людей. До заката осталось всего ничего, и конечно же, лучше ночевать, имея между собой и неприятелем крепостную стену.
«Амазонка» смотрела ему прямо в глаза, и не было в ее лице ничего, говорящего о враждебности либо коварстве. Она медленно вынула из ножен меч и рукояткой вперед подала Бентону.
Иначе как выражением мирных намерений истолковать это было нельзя. Капитан с одобрением отметил, что женщина, прежде чем расстаться с мечом, демонстративно стерла с него кровь. Она явно умела обращаться с оружием. Бентон кивнул ей, прикинул ширину крепостных ворот и повернулся к Гаррету.
— Лейтенант, роту — в колонну по четыре. Мы войдем в город.
— Есть, сэр, — отдал честь Гаррет, чем заинтересовал «амазонку», а затем галопом поскакал к роте.
Миг спустя звонкие трели горна отразились от стены, и строй живо превратился в походную колонну: четыре человека в ряду, первый взвод впереди, второй замыкает, между ними, как и прежде, фургоны.
Женщина, уже получив обратно свой меч и убрав его в ножны, наблюдала за построением кавалерии. На губах «амазонки» появилась улыбка, кулак снова и снова бил по раскрытой ладони.
— Экстос! — воскликнула она.
А на стене другие женщины и мужчины повторяли жест, и Бентон сообразил, что это аплодисменты. Столь откровенное восхищение строевой выучкой роты развеяло последние сомнения капитана.
Как только голова колонны поравнялась с Бентоном, он дал шенкеля коню, чтобы занять место впереди роты. Выполнив этот маневр, повернул голову и увидел «амазонку» — она догнала и у самых ворот пристроилась рядом. Стража салютовала оружием предводительнице и расступалась, пропуская кавалеристов. Дорога резко сворачивала вправо между высокими стенами и упиралась в следующие ворота, за которыми находился уже собственно город. Вдоль широкой улицы выстроились жители, многие в боевой экипировке, другие, слишком юные или слишком старые, без оружия и доспехов. Многие били кулаком о ладонь.
Лейненант Гаррет в крайнем изумлении вертел головой.
— Капитан, а ведь похоже, это очень старый город. Оружие, фортификация, дома, одежда… Все древнее!
Веселый гул толпы вдруг так вырос, что заставил Бентона оглянуться — это в город въехали знаменосцы. Жители возбужденно указывали на американский флаг.
— Узнали! Слава богу, они узнали флаг. — И Бентон прокричал несколько раз, обращаясь к горожанам: — Соединенные Штаты Америки!
Жители ответили недоуменными взглядами, после чего, тыча пальцами в сторону флага, загомонили: «Астери!». И указали на небо. Первым догадался лейтенант Гаррет.
— Астери. Астра. Звезды. И город называется Астера. Должно быть, звезды здесь в почете, вот и пришелся наш флаг по душе горожанам.