Под школьной оградой раскинулись заросли обнесенных стенами главных особняков, поместий и башен, их тонкие иглы и толстые прутья отражали свет звезд. Небо было усеяно точками различных цветов. Некоторые были чистыми, вроде зеленых рентгеновских лучей звезды в левом глазу созвездия Пика. Другие смешанными: например, оранжевый — радиоволн и синий — теплового излучения кончика крыла Пика. И все цвета оплетало магнитное поле пульсара.
Внутри него боролись гордыня и смирение. Он заслуживал большего. Он был самым совершенным из Последователей Владыки Хака. Он должен сверкать в собственной чистоте. Вместо этого он обременен другими цветами.
На следующий день Владыка Хак выдернул из спины Мока длинные иглы и вставил взамен короткие и тупые — вроде тех, что носили роильщики, которые улавливали гораздо меньше микроволн. Затем он обучил Мока новым приемам, для которых не требовалось больших клешней.
— Как же я могу таким нападать, Владыка? В этом нет достоинства, — посетовал Мок после еще одной изнурительной тренировки, вытянув пригодные только для труда клешни.
— Цели и средства могут затенять друг друга в зависимости от времени дня, — промолвил Владыка Хак. — Убийство — средство, которое у нас всегда под рукой, однако цену его мы должны тщательно просчитывать.
— А где просчитана честь?
— В твоем смирении, — ответил Владыка Хак.
Мок потупил глазоножки.
Ðàã привел Мока к стражникам верхних покоев главного дома Банов и заявил им, что ему необходима его помощь. Ðàã роился и платил семье Банов уже долгое время, и стража его знала. Они позволили Моку пройти. Там, на пару с Рагом выскабливая и без того блестящие стены, Мок повстречал болезненно знакомые уклад и превосходство знати. Его же никто не заметил.
Будь Иглой.
В середине утра мимо прошел сам Владыка Цис. Он скользил по игольчатому полу словно ветер, с неподвижно воздетыми большими клешнями. Совершенство. Даже Владыка Хак не мог добиться подобного изящества.
Мок испугался, как не пугался со времен своей первой встречи с Владыкой Хаком, когда он был еще короткоигольчатым и толком даже не вырос. Лишь неуверенность в себе может вызвать подлинный страх, его же неуверенность просто смердела. Мок являлся лучшим из учеников Владыки Хака. Однажды, быть может, он овладеет Иглой, но Цис уже овладел Иглой и исследовал этические и воинские области за ее пределами. Владыка Хак объяснял, однако Мок на интуитивном уровне так и не понял, с чем же ему предстоит столкнуться. Со своими собственными длинными иглами, основательно зарядившись под пульсаром и как следует наевшись подношений своих роильщиков, ему, быть может, достало бы сил произвести хорошее впечатление. Но не сейчас.
Утро уже подходило к концу, когда подле Мока, озабоченного затвердевшим комком на стене, повстречались два дворянина. Один двигался со сдержанностью и изяществом Последователя. Другой — крупнее, с иголками подлиннее и грубыми манерами — выглядел офицером-наемником из какой-нибудь провинции. Этот второй спросил, каковы будут пожелания Владыки Циса относительно построения войск на строевой подготовке. Последователь ответил, что днем Владыка Цис будет медитировать, и муштрой войск займется он сам. Мок забеспокоился. Сегодня Владыка Цис может оказаться в одиночестве. Озаренный внезапной идеей, он украдкой подобрался к Рагу.
— Мне нужны твои иголки, — заявил он.
— Что?
— Займу на какое-то время. Потом верну.
— Это как? Ты спятил? Я же умру!
Даже со всеми своими иголками, которыми он был в состоянии улавливать прямые микроволны днем или случайные ночью, Ðàã отнюдь не отличался здоровьем. А без них он мог впасть в глубокую спячку или умереть.
— Я делаю это не просто так, — ответил Мок. — Я буду твоим должником всю свою жизнь.
— А это поможет тебе снова стать дворянином? — поинтересовался Ðàã.
— Возможно.
— Так я получу их назад?
— Надеюсь, что да.
Глазоножки Рага уныло поникли.
— Мы ведь только стали друзьями. Ты просишь так много, и я боюсь, что умру.
— Я тоже, — ответил Мок, сам удивившись правдивости своих слов. Куда же подевалось его дворянское бахвальство?
Мок повел Рага выше в покои знати, по пути производя уборку. К полудню они добрались до крыши, где приближенные сеньора Бана обычно купались в жарком сиянии пульсара. Часть крыши была отделена — несомненно, для Владыки Циса. Сейчас она оказалась пуста.
— Нам нельзя здесь оставаться, — прошептал Ðàã. — Только личные роильщики сеньора Бана могут здесь убираться.
— Я знаю, но это моя единственная возможность встретиться с Владыкой Цисом.
— У нас будут неприятности.
— Я понимаю твои страхи. Дружба наша недолгая, но без тебя мне не справиться. Чтобы ты понял всю мою нужду, я скажу тебе, что дворянин никогда не просит о помощи. Он ее заслуживает. У меня нет времени заслужить твою, но я все равно прошу о ней.
Ðàã потупил глазоножки и последовал за Моком.
Мок и Ðàã иголка за иголкой скоблили пол. Мок позаботился нанести некоторую часть очищенного снега на места, которые он еще не привел в порядок, чтобы эти участки значительно отличались от тех, до которых они пока не добрались.
— Время настало, — объявил Мок. — Впитывай все, что можешь, пока пульсар высоко. А я тем временем возьму кое-какие твои иглы.
Ðàã задрожал.
Вспомогательными клешнями Мок продолжал изображать звуки чистки, одновременно с этим передними клешнями вытаскивая иголки из спины и боков Рага. С каждым таким удалением магнитное поле Рага подрагивало. Мок стабилизировал его, нанося пасту на оставляемые иголки, очищая магнитное поле, раздвигая и расставляя иголки Рага пошире для лучшего улавливания микроволн. Другие его клешни энергично вставляли потертые иголки в его собственное тело. По мере увеличения их количества он ощущал себя все сильнее.
Ðàã пока не впадал в панику. Если бы подобное произошло, то все было бы потеряно. Возможно, тогда его пришлось бы устранить, однако отделаться от него здесь затруднительно. Да и сама мысль об этом Моку была теперь неприятна.
Они двигались вдоль помоста, поглощая обильные микроволны полудня.
Этого было недостаточно. Мок уже знал пределы своей новой формы, питаемой короткими иглами и вооруженной лишь жалкими клешнями. Для удара, который представлялся ему мучительным и у которого еще даже не было названия, требовалось больше сил, чем он обладал.
- Ðàã, - прошептал он, — мне нужно больше.
— Но я и так неважно себя чувствую. Пульсар меркнет.
— Прости, Ðàã. Чтобы мне… стать счастливее, мне нужно больше.
— Что ты собираешься делать?
— Ты дашь мне иголки?
— Я слабею, — ответил Ðàã.
— Я прошу как друг.
Ðàã отвел взгляд.
— Мне тяжело просить тебя об этом, — продолжал Мок.
— У меня было не так уж много друзей, Мок. И никто никогда не просил меня о подобном. У меня ощущение, будто меня используют.
— Я знаю, — ответил Мок, выдергивая еще с полдесятка иголок из Рага. Тот выглядел уже совсем ощипанным. Самые потрепанные иголки Моку были ни к чему, так что Ðàã остался с теми, что уже давно не блестели. Мок от новых иголок ощутил небольшой прилив энергии.
— Сохраняй спокойствие. Когда появится Владыка Цис, продолжай уборку, — велел Мок. — Говорить буду я.
— Мне трудно дышать, — пожаловался Ðàã. — Мне надо отдохнуть.
— Нет! — прошептал Мок. — Ты привлечешь к нам излишнее внимание. Мы должны казаться двумя обыкновенными роильщиками.
Ðàã принялся апатично скоблить прут в переборке. Мок тер, прислушиваясь, не идет ли Владыка Цис.
— Что здесь такое? — раздался вдруг спокойный, но требовательный голос.
Мок обернулся. На крыше стоял Владыка Цис — длинноигольчатый, с большими клешнями. Его беззвучность была совершенной. Мок так ничего и не услышал. Цис был бесшумен, как Игла. В душе Мок ощутил полнейшую безнадежность. Он раболепно припал к полу, опустив глазоножки и протягивая перед собой два больших подношения.
— Нас послали чистить крышу, Владыка, — произнес Мок.
Владыка Цис принял подношения.
— Поскольку крыша грязная, я полагаю, что никто вас, шельмецов, сюда не посылал, а вы здесь просто греетесь на пульсаре.
— Мы стремимся к совершенству, которого вы заслуживаете, — ответил Мок, — но, как вы заметили, талантами мы отнюдь не обладаем. Моему другу была необходима работа снаружи, дабы освежить свои силы для лучшего служения вам.
— Уведи своего никчемного товарища. И никогда не позволяй его убожеству даже приближаться к башне, — велел Владыка Цис.
Ðàã совсем затих. Владыка Цис развернулся было, но Мок бросился перед ним, касаясь глазоножками пола и собрав клешни под собой.
— Владыка, я еще не закончил, — клянчил он. — Мой друг может умереть без дневных лучей пульсара. Молю вас о снисхождении.
Мок почувствовал, как магнитное поле Владыки Циса заостряется и крепнет. Твердость его была поразительна. Мок дрогнул. Владыка Цис приготовился дать гневную отповедь. И тут Мок вонзил две своих правых передних клешни глубоко в шею Владыки. Он изогнулся всем телом, чтобы загнать их глубже, при этом препятствуя своим магнитным полем контролю Владыки Циса. И он придумал название этому приему — Жертвоприношение Рага.
Владыка Цис зашипел, однако его магнитное поле выстояло. Он сомкнул большую клешню на пучке игл и вырвал добрую четверть спины Мока. Иголки зазвенели по крыше, тихо и до смешного мелодично.
От шока Мок едва не размагнитился. Если бы не все те иглы Рага, что он смешал со своими, то он немедленно умер бы. Мок сжался под Владыкой Цисом и ударил вверх двумя другими средними клешнями. Владыка Цис протянул к нему клешню, выпрямился и вырвал еще иголки.
Жертвоприношение Рага, глубоко вонзенное в два разных места, сотрясало старого воина. Мок почувствовал запах крошения. Своего и Владыки Циса.
Владыка Цис своими большими клешнями кромсал одну из ног Мока. Мок не издавал ни звука. Он боролся за равновесие.